— Хэй, Ёнхон-и, я дома! — крикнул Тэхён, скидывая коричнево-чёрный рюкзак с университетскими принадлежностями и проходя в снова пустой и безжизненный дом. — Словно мы здесь только вдвоём, — пожаловался паренёк подошедшему коту, который уже верно смотрел в глаза хозяина в надежде на то, что ему дадут еду. — Тебе от меня только одно надо. — Наигранно печальный вздох.

Ёнхон стал крутиться между ног хозяина, то и дело толкаясь носом в колено, как бы показывая, что он его очень любит. Хитрец, что сказать?
— Пошли уже, — сказал Тэ и прошёл на кухню в поисках готовых питательных веществ.

В это же время, пока ТэТэ-социофобик мирно похрумковал своей любимой жареной картошечкой в компании одного единственного кота, Хосок — парень, которого Ким принял за маньяка, — находился в обществе своей университетской компашки.

— И вот зачем мне знать, что ты встретил невъебенно красивого парня, а? Чтоб я страдал от осознания моего одиночества? — кряхтел Юнги, недовольно нахмурив брови и сложив руки на груди. — То Нам себе какую-ту девушку нашёл, то ты тут! А я что?
— А ты, — начал Хо, — а ты с Чимином, Юнги-хён, — предложил рыжий, щёлкнув пальцами, и огрёб подзатыльник.
— Тц, не говори таких вещей при малыше Чим-Чиме, гляди, он уже жуть какой красный! — цокнул Мин, потрепав за пухлую щёчку рядом сидящего блондина. Тот лишь смутился ещё больше. — А ты так и не узнал его имя?
— Нет, — опечаленно вздохнул Хо, принимаясь рассматривать свои руки.
— Это было крайне печально, — вмешался в беседу солнечно улыбающийся Намджун.
— Ой, а ты прям уже роль Хорса занял, — по-доброму высказался Юн, наигранно недовольно прищуриваясь. — Смари, шоб рожа от такой солнечной лыбы пополам не разъехалась.
— Чему это ты тут так радуешься, хён? — тихо поинтересовался всё ещё очень смущённый Чимин, чьи щёки на ощупь как зефир. [Юнги проверял уже просто, ага. *шипперская улыбочка*]
— Да так, ничему, — ответил Нам, вспоминая своё свидание во всех красках.(епхерхеплх ага ага конечно)

[Время охуительных историй!]

А дело было так. После всей этой неловкой ситуации, инициаторами которой стали природная невезучесть Ино и ловкие руки Нама, пара всё же вошла в кафе и присела за столик около окна. После того, как у них приняли заказ, у ребят завязался разговор.
— Так ты говоришь, ты являешься старостой своего потока и тебе вечно приходится получать пиздюлей из-за этих засранцев? — слегка хихикая, повторяет за парнем Ино, положив голову себе на руку. Знает, такая поза по типу «Мама, я влюбилась и сейчас придумываю имена нашим будущим детям». Ну, вот что-то такое.
— Да, а потом, когда я их ругаю, они такие: «Да это вовсе не мы!», — с ну очень возмущённым видом выдаёт Нам и надувается, как ребёнок, тем самым заставляя Ино просто задыхаться от умиления.
— Што ж ты творишь, окаянный? Убить меня хочешь своей милотой, а? — прикладывая руку к сердечку, «обиженно» проговаривает девушка не в силах продолжать терпеть эту пытку. — Да тебя на законодательном уровне запретить надо!
Они оба заливаются смехом, допивают свои напитки и выходят из кафе.

[*На этом моменте данный автор умир^^. Спасибо, что были с нами.*
*Просим вас оставаться на линии, сейчас автор передохнёт и вернётся*]

— Ого, сейчас уже 18:00, — посмотрев на часы, информирует парень. Ино же цокает языком, закатывая глаза, и поправляет того:
— Не уже, а всего лишь! У нас ещё так много времени.
— Целая жизнь, — добавляет парень, чем вызывает улыбку на лице светловолосой. — Куда пойдём дальше? — ответно мило улыбаясь, спрашивает он.
— Ты похож на медвежо-о-онка, — протягивает Ино, наваливаясь на Нама, всем телом его обнимая, из-за чего, в итоге, просто повисла на нём.(О ГОСПОДИ ЁБАНАВРОТ КТО НЕ ПОЙМЁТ, ТОТ НЕ ПОЙМЁТ) А тот и не против, он лишь придерживает её за бедра, чтобы та не свалилась, и просто идёт дальше с огроменно-довольной улыбкой, в то время как девчушка кладёт голову ему на плечо и приобнимает за шею, чувствуя крепкую мужскую грудь, которая вселяет доверие и уверенность в то, что она в безопасности, в её сердце.

[*На этом моменте автор снова отключился, но наши лучшие специалисты уже решают эту проблему.*(ну что, жить будем, или утюгом по ебалу?)
*спустя 5 минут* Я ЗДЕСЬ! ПРОДОЛЖАЕМ ПОДЫХАТЬ, РЕБЯТКИ!]

Так они в уютной тишине и умиляя прохожих идут в течении получаса, пока не доходят до набережной. Тут девушка резко и неожиданно спрыгивает с Намджуна и бежит к палатке с сахарной ватой, откуда кричит: «Джун~а, купи-купи-купи!» А потом они идут вдоль самой набережной, держась за руки, и Ким ей рассказывает о своих друзьях, родителях, пока Ино наслаждается своей сладостью, пачкая в ней и лицо, и руки. Когда лакомство уже съедено, Нам останавливается и кряхтит что-то на подобии «Вот же ж грязнуля, и как мы теперь отмывать тебя будем?», а девчушка уже убегает к фонтану, где вымывает ручки и личико, а потом в этот самый фонтан падает. Тут к ней прибегает растерянный Намджун, который потом, после минутного ступора, быстренько достаёт её оттуда под заливистый девичий смех, из-за чего тоже начинает смеяться. После было принято обоюдное решение отдать толстовку Кима девушке. Но потом она всё же пожалела, ибо под толстовкой у парня осталась только тёмно-зелёная майка, которая открывала вид на сильные и накачанные руки парня, что не вылетали из головы Ино до конца их прогулки, то и дело заставляя её представлять, как эти же самые руки ласкают её тело, сжимают бёдра до синяков или оставляют звонкие шлепки на её заднице. Из-за этого она часто отвлекалась и оставшаяся часть вечера не отпечаталась в её памяти. Она помнит только, как они уже дошли до её дома, и, казалось бы, им уже пора прощаться, но тут Ино предлагает Киму зайти к ней домой «на чай». Только когда эти двое поднимаются в лифте на шестой этаж, на котором и живёт девушка, уже всё идёт не по плану. Как-то слишком близко они встали, что рука Джуна спокойно может дотянуться до аппетитной и такой манящей попки светловолосой, чем тот и пользуется, распыляя обоих. И что-то в один момент они уже страстно целуются, пока Намджун прижимает Ино к холодной стене лифта. А от контраста холодной стенки и такого горячего во всех смыслах Кима у неё голова кругом идёт, и вот она уже просовывает руки под его футболку, водит аккуратными пальчиками по выступающим кубикам пресса, очерчивая их, чем вызывает стон парня, хотя сама не лучше. Её стоны заполнили уже всю кабину лифта, а ведь Джун просто мял её бёдра. Их поцелуй долгий, мучительный, страстный и такой желанный. Они отстраняются, но парень не даёт возможности нормально передохнуть и снова накрывает её губы своими, сразу проталкиваясь в рот девушки языком, проводя им по дёснам, ровному ряду зубов, сталкиваясь с юрким язычком девушки, слегка покусывает женскую нижнюю губу. Их разумы уже затуманены возбуждением, но тут лифт [БУДЬ ОН НЕЛАДЕН, СУКА] оповещает, что пара прибыла на нужный этаж.

— Блять, — ругаются они одновременно, но всё же выходят из кабины, быстрым шагом добираются до квартиры. Ино открывает дверь, пропускает Нама, закрывает её, а Джун зря времени не теряет и прижимает девушку, снова остервенело целуя. Светловолосая снова стонет в жаркий, мокрый, грязный и пошлый поцелуй, а Ким уже снимает с неё свою толстовку, заодно и с кофтой.
— Где… здесь… с-спальня? — заплетающимся языком между поцелуями спрашивает парень, а потом снова стонет, потому что девушка прикусывает его нижнюю губу аж до крови, после нежно зализывая, за что получает ощутимый шлепок по заднице. Всё же отрывается от него и, взяв за руку, ведёт в указанную комнату, опрокидывает на кровать и садиться на мужские бёдра, слегка двигая своими, из-за чего создаётся такое приятное трение. Потом стягивает с Кима футболку, оголяя красивое мужское тело и переключаясь поцелуями на, как оказалось, очень чувствительную шею, на которой в рекордные сроки распустились багровые засосы, что завтра точно превратятся в сильнейшие синяки. Их ведь потом даже не замажешь тоналкой. Но об этом Ким узнает только завтра, а пока он рывком меняет себя и Ино местами и снимает с неё кеды [КОТОРЫЕ КАКОГО-ТО ХУЯ ВСЁ ЕЩЁ НА НЕЙ], а затем и штаны, в конце срываясь и просто тупо рывком стягивая их. В нём уже кровь бурлит от возбуждения и не в терпёж, что аж выть хочется, на стены лезть, лишь бы получить желаемое удовольствие. Через некоторое время он и сам освобождается от ненавистных и таких мешающихся в данный момент джинс, расстёгивает лифчик на девушке и припадает губами к её соску, крутя второй между пальцев. Этими действиями Ким пробуждает волны мурашек у светловолосой, которая откровенно стонет в ответ на его манипуляции. Покрывая поцелуями-бабочками грудь и впал живот, парень передвигается ниже, дразня и разжигая всё больше костёр желания внутри них обоих.
— Да блять, ты можешь меня уже трахнуть или нет?! — взорвалась Ино, судорожно выдыхая прямо на ухо Джуну.
— А ты казалась такой милой и невинной, хотя на самом деле та ещё демоница, — усмехнулся сероволосый, принимаясь целовать женскую шею.
— Ах, ч-чёрт… Т-ты тоже тот ещ-щё дем-мон, — заикаясь, попыталась высказаться девушка, но её прервал очередной развязный поцелуй в губы.

Оторвавшись от сладких и припухших губ девушки Нам медленно вошёл в неё, вызывая тихий стон с её стороны. Спустя два-три аккуратных толчка Ким начал вбиваться с быстрым темпом, припадая вновь к женской шее. Толкаясь с каждым разом, Джун понимал, что разрядка близка, поэтому увеличил темп, доводя девушку до оргазма, после выходя из неё и изливаясь той на живот.

Отдышавшись, он вытер живот девушки салфетками, что находились на прикроватной тумбочке и упал рядом с ней, приобнимая за талию. Она же положила голову ему на грудь и вслушивалась в его сердцебиение. Спустя мгновение тишины Ино сказала:
— Никогда бы не подумала, что пересплю с парнем на первом свидании.
— Честно, я бы никогда не подумал, что уложу девушку на первом свидании.
— Хах, ну, жизнь рушит наши планы? — довольно улыбнувшись, выдала голубоглазая, смотря в глаза Наму. — Да, Джунн~и-оппа?
— Чёрт, не называй меня так! — отрицательно замахал головой Джун, зажмурив глаза.
— А как тогда? — игриво поинтересовалась Ино, закусив нижнюю губу.
— Как хочешь, главное, чтобы не оппа. Бесит меня это.
— Хорошо, говнецо, я поняла тебя, — в своей привычной манере общения сказала девушка, после нежно поцеловав парня.

Всю оставшуюся ночь они провели за разговорами, периодически целуясь или же устраиваясь на кухне, поедая вкусняшки. Сейчас же Ким сидел и вспоминал как красиво блестели её глаза, какая милая и тёплая улыбка была на её губах, как нежно они целовались…

— НАМДЖУН, БЛЯТЬ! — окликнул того Юнги, щёлкнув пальцами перед лицом донсена.
— А? — как будто ожил сероволосый, растерянно хлопая глазами в попытках вспомнить кто он, где он, и что эти люди от него хотят.
— Видимо, ночка удалась, — усмехнулся Мин, горделиво проводя рукой по своим чернющим волосам и откидываясь на спинку стула.
— И как? Хороша она? — начал издеваться над другом Хосок, крутясь вокруг него и спрашивая вопросы интимного характера, чем заставлял щёки Джуна заполыхать.
— Она тебе нравится? — по-детски невинно поинтересовался Чим-Чим, откидывая волосы назад, чем заставил Юнги упереться в себя взглядом и нервно сглатывать от привлекательности младшего. Мин ж ведь живой, и ему тоже очень хочется поцеловать этого засранца, который в упор не замечает чувств старшего. А Юн сидит здесь, и у того Третья Мировая в душе. Так хочется сейчас сесть рядом, загрести этого ангелочка в медвежьи объятия, расцеловать его пухленькие щёчки. Юнги всё хочет, хочет, хочет, но не может. Ведь боится, что не так поймут, или пошлют куда подальше и всё, отношения испорчены.
— На самом деле, очень, — робко отвечает Нам, про себя подмечая поговорить с Юнги-хёном о его чувствах к «малышу Чим-Чиму», как того любит называть старший. — А у тебя что, Чимин? Ты ж вроде упивался, что тебя девушки не привлекают.
— Я не так говорил! — завопил блондин, кидаясь вслед убегающему Намджуну, который ржал на всю гостиную Хосока. Так бы они и носились, если бы на телефон Джуну не пришло новое сообщение, и он, как ненормальный, кинулся бы к телефону, что лежал на кресле, переворачивая то самое кресло.
— КИМ НАМДЖУН, ЁБАННЫЙ ТЫ В РОТ! — заорал Хорс, принимаясь лупить своего друга-рукожопа подушкой с изображением упоротого, однако, кота.
— Меня в рот не ебали, — фыркнул сероволосый в ответ, принимаясь печать сообщение своей ненаглядной.
— Кстати, — неожиданно воскликнул Хорс, как будто бы к нему вдруг вернулась память после долгого периода амнезии, — этот пиздюк…
— Ты про твоего брата, Чонгука? — уточнил Чимин, шмыгнув носиком, заставляя Юнги снова подыхать от передоза милоты.
— Да про него, он, так как только-только поступил в универ, хочет закатить вечеринку, но, зная его лень, всё закончится обычными посиделками сугубо нашей компашкой, — проинформировал Хо, падая на диван и начиная подкидывать подушку, которой лупил «рукожопа всея Кореи». — Максимум Джин-хёна притащит.
— А чего это он его везде таскает с собой? — спросил Мин, перестав, наконец-таки, пялиться на малыша Чим-Чима.
— Да влюбился, небось. Он ж у нас влюбчивый, — по-доброму улыбнулся Хосок, искренне желая счастья своему брату найти свою любовь. — Будете чай?
— Нет, — отрицательно помотал головой Чимин, зевая, — уже поздно, я лучше домой пойду.
— Мне тоже уже пора, — тут же подскочил Мин, снова умиляясь младшему. Намджун лишь хмыкнул на это.
— Летите голубки! — попрощался Хосок, закрывая дверь за парочкой. — А ты у меня ночевать собрался? У меня — только на диване.
— Да нет, я решил послушать про твоего таинственного незнакомца. — Нам раскрыл руки, как в меме про Спанч-Боба и радугу.
— Ну, — начал Хо, — он о-очень красивый. У него каштановые волосы и карамельные глаза, одно веко двойное, а другое одинарное. Ещё он был похож на принца из аниме…
— Стоп, ты не знаешь кто это, да? — спросил Нам.
— Нет.
— А вот я, по-моему, знаю.

Намджун разблокировал свой телефон, открыл галерею и нашёл необходимую ему фотографию.
— Это Ким Тэхён, — протягивая Чону телефон, начал Джун. — Он с нашего факультета, правда на год младше, поэтому я, Чимин и Юнги, который вечно ошивается рядом с нами, знаем его. Он очень умный, но замкнутый в себе. Если хочешь, я могу тебе дать его номер, но он возможно сразу же тебя заблокирует. — Нам пожал плечами.
— Да, это он! ОН! — восторженно закричал
Хо, тут же начиная выклянчивать номер Тэ.
— Держи, только учти, что с ним надо быть осторожнее. — Сероволосый протянул бумажку с номером другу.
— Как же хорошо, что ты — староста!