Долго ходить с патлами на голове я не собирался. Эту проблему нужно всегда решать радикально и своевременно, особенно в моем случае. Я был одним из тех людей, которые не намереваются общаться с незнакомыми людьми, если это не становилось необходимостью. Поэтому процедуры по заботе о себе я совершал очень редко и терпел до последнего. Волосы можно было не стричь по полгода, а зубы не лечить до тех пор, пока они не начинали беспокоить. По врачам я ходил раз в год на полную проверку, и этого было достаточно. А на косметические процедуры вообще любил класть огромный khuy до тех пор, пока аудитория не начинала делать замечания. Для меня тело было лишь неким транспортом и способом перемещения в вынужденной реальности.

Часто моя социальная фобия вызывала проблемы. Я не любил официальные встречи или знакомства в реальной жизни, на все это я смотрел пессимистично и недружелюбно, прячась за огромным панцирем. Однако известность под личиной Края заставляла меня идти на уступки и неудобства. Именно благодаря этим пожертвованиям на благо своего кошелька и счастья фанатов я сидел в кресле парикмахера и терпел ужасную боль в течение пяти часов.

— Вы точно готовы к этому? — спросила меня девушка-парикмахер с таким взглядом, будто уже похоронила и лично закопала — жалостливо. Я уверенно качнул головой.

И как же я ошибся.

Я пошел заплетать дреды из отросших волос. У меня не было цели заплести себе дреды до вчерашнего утра. Кудрявые и пушистые волосы, которые вечно торчали во все стороны, давно мешались, а ходить на постоянную стрижку мне было лень. Я не нашел способа лучше, чем заплести дреды и надолго избавить себя от походов к парикмахеру. Но как же я промахнулся, когда подумал, что эта процедура быстро закончится. Самой главной ошибкой стало желание поскорее все закончить и больше не сталкиваться с малознакомыми людьми. Я решил заплести всю голову сразу.

Было терпимо, когда мастера, обхаживающие меня со всех сторон, заплели четверть головы. Волосы дергали во все стороны, плотно забивая их в жгуты. Когда же мне заплели последнюю дрединку, я ощутил головную боль во всей ее красе. Такого мне не доводилось испытывать никогда прежде. Я на подсознательном уровне сравнил приключение своих волос со средневековой пыткой. Кажется, что именно такую боль испытывали люди, когда из них пытались выбить информацию или жестоко отомстить за какие-то злодеяния. Мои волосы были плотно стянуты между собой и натягивали кожу головы во всех местах. Терпеть адски ноющую боль было невозможно, однако я, как истинный мужчина, дотерпел до прибытия домой. И только в гостиной, лежа на диване, в полном одиночестве, я смог уткнуться лицом в подушку и заплакать.

В последние годы, когда я переживал сильную душевную или физическую боль, рядом со мной никогда и никого не было. Я всегда боролся с недугами самостоятельно, совсем один. Но все изменилось в последнее время. Рядом оказалось много людей, которых я не смог застать дома — и я впервые почувствовал разочарование. Стало как-то привычно возвращаться в квартиру, наполненную жизнью. Чаще всего, возвращаясь домой, в гостиной или на кухне, всегда горел свет. Иногда из комнат раздавался какой-то шум. Или из душа на втором этаже было слышно, как течет вода.

Раньше, когда я возвращался домой, то всегда знал, что вернусь в ненавистную себе серость и пустоту. Я знал, что меня никто не встретит и не обнимет, не поинтересуется, как прошел день, что случилось на очередной встрече... Да, иногда приезжала Кира. И когда она была со мной, то на короткий срок дарила мне чувство уюта и комфорта. Однако, даже если я возвращался домой, зная, что сестра все еще рядом, то меня всегда посещали тревожные мысли. Касаясь дверной ручки, я всегда думал о том, что это скоро закончится; что секундное чувство эйфории принесет за собой много отчаяния и серых, безжизненных дней, иногда даже месяцев.

Мне было трудно приходить домой с мыслью о том, что сейчас меня там никто не ждет. "Какую же сильную зависимость я испытываю от своих соседей..." — осознавал я. Влад был на съемках, мы его не видели днями и ночами. Лера в последние два месяца только повышала уровень своей медийности и недавно стала частым гостем на разных шоу и подкастах. Саша, как и всегда, в рабочие дни пропадала в мастерской и играла на нервах своих работниц. А я снова проводил большую часть дней в одиночестве. Поэтому я не думал, что мои мучения и завывания, похожие на стон умирающей касатки, выброшенной на берег моря, станет кто-то прерывать. Однако это случилось.

Лера, вернувшаяся днем после съемок для ток-шоу на YouTube в качестве эксперта, зашла в квартиру, тихо прикрывая за собой дверь. Она разулась, сняла пальто и зашла в гостиную. Ее элегантную и женственную походку с тихими шагами можно было узнать на слух в любом состоянии, даже если мозг утопает в агонии.

— Кирилл? — изумленно спросила Яшина, заметив меня, распластавшегося на диване огромным слизняком. — Что ты... — она заметила боль, с которой я на нее посмотрел, и оборвалась на полуслове.

— Пошел и заплел дреды, — хлюпая носом ответил я, отрывая лицо от подушки. Это было лучшим объяснением моих слез: душевная боль, пришедшая вместе с физической, была для меня, наверное, второстепенной, поскольку казалась привычной — да и говорить о своих душевных перипетиях не хотелось. Лежать на голове было трудно, потому что так я беспокоил дреды, натягивая их в разные стороны. — Больно... — и снова упал лицом в декоративную подушку с черным чехлом.

— Боже, у тебя вся линия роста волос покраснела, — Лера выпустила сумку и какой-то пакет из руки на пол и подбежала к дивану, нежно касаясь ладонью моего плеча. Я чуть не умер от такой прекрасной и душераздирающей моральной поддержки. Если быть честным, то я был готов умирать в одиночестве, но на подсознательном уровне мне этого совсем не хотелось. Своевременное появление Леры выбросило в мой мозг огромное количество гормона счастья, и мне стало будто бы легче. Было приятно осознавать, что в такой трудный час обо мне может кто-то позаботиться. — Я знаю, что тебе нужно, — она решительно кивнула и пошла на кухню.

Я печально проследил за девушкой взглядом, думая о том, как меня бросают на съедение голодным волкам ночью, в лесу. В голове рисовались реалистичные представления кровавого месива из моего тела на лесной опушке, а еще всякие мухи, трупоеды, волосатые личинки кожеедов и черви. Но, несмотря на все мои мысли о скорейшей кончине в одиночестве, Лера вернулась. Она недолго искала в кухонной аптечке блистер с какими-то таблетками.

— Ты решила меня отравить, чтобы я не мучался? — простонал я, приподнимая корпус, чтобы рассмотреть, что будет делать эта девушка в образе смерти... Ей не хватало только косы. — Если ты претендуешь на квартиру, то я ее тебе завещаю, но только свою часть, а не Кирину... — вымученно простонал я, размахивая рукой и показывая пальцем на весь первый этаж.

— Очень щедро, — Лера села передо мной на корточки, а стакан с водой и блистер с таблетками положила на низкий столик, стоящий рядом. Девушка протянула руки к моему лицу и осторожно вытерла мокрые дорожки с щек. — Тебе надо выпить обезболивающее, — головой она указала на таблетки. Я беспомощно хлюпнул носом, опять, и обратно вернулся к своей подушке, пряча покрасневшие щеки. Лера раздраженно вздохнула, и я услышал краем уха, как она самолично выдавливает таблетки из пластиковой упаковки. — Кирилл, выпей, — она похлопала меня по лопатке, уговаривая подняться.

— Ладно, — лениво протянул я и стал подбирать свои конечности, чтобы ровно сесть на попу. Я обнял колени руками и водрузил на них подбородок, будучи не в силах удержать голову на плечах.

— А-а-а, — мелодично пропела Лера, показывая, что мне нужно открыть рот. Ее голос был бальзамом мне на душу: лучшее, что слышали мои уши за последние несколько недель. Я приоткрыл рот и почувствовал, как нежная кожа пальцев касается моих сухих и потрескавшихся губ, проталкивая две белые капсулы внутрь. — Запей, — она поднесла стеклянный стакан с холодной водой к нижней губе и заставила сделать несколько глотков. Я глупо следовал ее указаниям, не сводя взора с темных глаз, которые будто гипнотизировали меня, заставляя повиноваться.

Я чувствовал себя унизительно перед соседкой. Я бы никогда и никому не дал бы видеть себя в слабом состоянии со слезами на глазах, тем более девушке, которая мне нравится. Но в данной ситуации я не мог себя контролировать, потому что все пространство в моих мыслях занимало только одно слово: "БОЛЬБОЛЬБОЛЬ..." — оно будто бесконечной рекой текло по моему сознанию и затапливало все вокруг. Лера это понимала и никак не комментировала. Она будто знала, что сейчас я был абсолютно не способен трезво мыслить, поэтому не пыталась завести диалог. Девушка села на диван, с левого края, подальше от меня и, надавливая своей ладонью мне на правое плечо, заставила лечь к себе на колени головой. Я медленно опустил больную голову ей на бедра и почувствовал поглаживание по шее, очень близко к линии роста волос.

— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошипела она, охлаждая горящую кожу шеи ледяными касаниями. — Ну-ну, все пройдет.

Через пару часов, когда я малодушно утек в сон, после действия обезболивающего, домой вернулись Влад и Саша. Лера, моя спасительница, оставила меня спать на диване, а сама вернулась к блогерским делам. Я проснулся от шума на кухне, который устроил Влад, решивший, что пора приготовить зеленые блины с семгой. На экране телевизора вертелся мультсериал "Рик и Морти", негромко передовая забавные диалоги деда и внука.

— Боже, — растянул все гласные я, потирая рукой глаза, — это ужасно...

— Ужасно — это то, что ты сделал со своими волосами, — фыркнул Влад с кухни, нарезая рыбу и раскладывая ее по тарелкам. — Ты мне больше нравился без этого всего. Тебе весна, что ли, в голову ударила? — он ткнул ножом в мою сторону, обрисовывая круг.

— Так я тебя в какой-то степени привлекаю? — глупо спросил я, будучи все еще во власти сонного царства.

— Исключительно внешне, не то чтобы ты мне нравишься в том смысле, о котором ты говоришь, потому что в этом смысле меня уж точно никто не привлекает. Но я, конечно же, объективно, могу признать, что ты симпатичный, — он начал тараторить, как и всегда, поэтому я выставил руку на манер знака "стоп" вперед и пробормотал:

— Я рад, но не грузи меня этим, пожалуйста, — я проморгался. — У меня сейчас башка взорвется, но я правда рад, что ты не претендуешь на мою жопу. Все, я ушел, — я показал пальцем в сторону своей комнаты, которая располагалась дальше кухни, и быстро скрылся за дверью под удивленный взгляд мальчишки.

Так незамысловато закончился для меня первый день марта.

Весь январь и февраль я бегал по разным интервью по поводу выхода альбома Лавириной и своего. Да, фанаты все-таки дождались очередной пластинки от моего имени. Альбом вышел на момент моей активной медийной деятельности, и это взорвало интернет. Я запостил на платформы мини-альбом из шести треков, два из них были обычными хип-хоп композициями, которые я никак не озаглавил. В альбом вошло два фита — один с Максом Шаболовым aka J.N.N. и один с другим популярным хип-хопером из общих кругов. Два остальных трека я записал самостоятельно на домашней студии. Совместные работы с другими исполнителями быстро возглавили чарты и держались в первых строчках весь февраль. Клип с Максоном, записанный на киностудии и спродюсированный за две недели до выхода альбома, залетел в тренды YouTube в шести странах и держался там почти неделю, что было очень показательно. А благодаря деятельной сестре, мы попали на китайский TikTok и стали популярны среди танцоров.

Ситуация с Лавириной же продолжала набирать обороты. Люди, которые никогда не слышали обо мне, стали интересоваться моей музыкой в связи с высокой обсуждаемостью. Я постепенно начал выходить из тени под названием "музыкальный продюсер", в которой прятался последние пару лет, пока не занимался собственными треками.

Саша за два месяца успела наладить отношения со многими российскими брендами, которые обслуживали клиентов класса "люкс". Первый контракт Саши с ателье Левиной принес ей большую популярность среди ценителей дизайнерских ювелирных украшений. И в середине зимы на нее посыпались договоры по совместной работе один за другим. Задач у нее прибавилось раз в десять, поэтому пропадать в ювелирной студии она стала чаще.

Влад тоже ушами-глазами не хлопал, а наслаждался работой актера, исполняя свою мечту. Ему досталась роль в подростковом сериале, где он играл странного персонажа с квир-наклонностями, а проще говоря, изгоя. Обычная школьная драма про детей, которые отличаются от общей массы. Адамыч любил снимать сериалы на подростковую аудиторию, потому что они получали большое внимание в интернете и приносили больше денег со стриминговых платформ.

А Лера продолжала развивать свой блог. В последние недели она стала часто посещать блогерские мероприятия и светиться на разных каналах у коллег. Недавно ее даже пригласили записывать аудиокнигу, которая рассказывала про психологию секса. Девушка не испугалась и признала, что является обладательницей хорошего голоса и поставленной дикции. Ее голос приятно слушать — он бархатистый и нежный, ласкающий уши — поэтому я не был удивлен выбором издательства.

Мы активно развивались в своих деятельностях. Говорят, что природа готовится пробуждаться в конце февраля, так же и наши мозги начинали кипеть перед весной, чтобы к лету, в пору отдыха и веселья, ни о чем не беспокоиться. Мы готовили почву заранее. Вот только никому из нас не было суждено отдохнуть и расслабиться, потому что весь мир содрогнулся после новостей о Коронавирусе.

В начале марта, одиннадцатого числа, ВОЗ объявили вспышку нового вируса пандемией. До этого дня многие социальные сети распространяли новости о COVID-19, но никто не думал, что эта глобальная проблема коснется России. Я и мои соседи относились ко всему этому скептически, вот только наше мнение быстро изменилось, когда весь мир начал предпринимать какие-то действия. В тот же день, когда была объявлена пандемия, Россия начала закрывать границы. По телевидению и в мировой паутине появились рекомендации: как люди могут обезопасить себя.

Все рекомендовали начать самоизоляцию, использовать средства защиты — маски и латексные перчатки. Весь мир стал следовать азиатским привычкам носить маски в общественных местах. Вот только в России люди относились к этому с насмешкой. Я тоже был одним из них.

— Господи, шел по торговому центру и заметил человека в маске, когда я чихнул рядом с ним, он так шарахнулся, будто я чумовой, — смеялся я в конце февраля над людьми, до того, как все приняло серьезные обороты. — Люди уже какими-то параноиками становятся, честное слово... — я разгружал продукты, которые получил из доставки, и смотрел, как Зара Айдаровна моет полы.

— Ты это зря, Кирюшенька, — сказала женщина, отжимая тканевую часть швабры в специальном ведре. — Нужно быть осторожными. Кирочка не зря уехала из Китая, ты сам говорил, — она погрозила мне пальцем и продолжила протирать паркет.

— Не факт, что эта зараза достигнет России, — закатил глаза я и поставил молоко в холодильник. — Мне кажется, что вся эта шумиха разводится в новостях, чтобы прикрыть волнение общественности из-за новостей об изменениях в конституции. Это же бред сивой кобылы; какие-то пособия, пенсии, новые пункты в разделе о семейном положении... У нас так много проблем в стране, а они решили уточнить в конституции, что брак — это женщина и мужчина, хотя из законодательства и так ясно, что по-другому и быть не может. Будто у нас в стране раньше другие браки можно было оформить. Конечно же опасность вируса слишком раздута в СМИ, у нас даже зараженных нет, — раздраженно бубнил я себе под нос.

В конце февраля еще никто не догадывался и не подозревал, что незадолго до объявления дня для голосования за поправки, внесут последний и самый обсуждаемый пункт — обнуление президента. Во время начала пандемии, в марте, когда вирус коснулся всех и каждого, людям был продемонстрирован полный список поправок в Конституции РФ. Однако это почти не затронуло умы людей, поскольку единственное, что занимало людей — скупка продуктов с полок магазинов.

Я, Лера, Саша и Влад поехали на моем внедорожнике по склизким — (снег начал таять слишком рано для московской весны) — дорогам в огромный оптовый продуктовый магазин — METRO. Лере все-таки удалось уговорить меня уступить ей место у штурвала. Потому что все трое, как один, заявляли, что я ужасный водитель, а потом вдобавок показали кучу штрафов, которые присылали мне на почту повторно. Я всегда оплачивал штрафы через мобильное приложение, вот только их всегда было настолько много, что иногда ГИБДД не успевали получать уведомления об оплате и повторно отправляли мне квитанции уже на почту. Я поканючил, поругался на всех, но место уступил, с одним условием: если будет хоть одна царапинка на моей чудесной машине, то ремонт девушка будет оплачивать сама. Саша и Влад подмигнули Лере и сказали, что в любом случае ей помогут, если она окажется лучшим водителем, нежели чем я. "Вы даже не знаете, как она водит!" — возмутился я, но все молча посмотрели на меня так, будто любой человек в мире может оказаться бриллиантом.

— Ну, что? Закупимся туалетной бумажкой на время пандемии? — посмеялась Лера, припоминая недавние фотографии из интернета с пустыми магазинными полками. Люди будто начали сходить с ума, скупая крупы, макароны, консервы и предметы гигиены огромными пачками.

Лера припарковала машину у самого входа в магазин, зная, как много продуктов нам нужно будет купить — тащить покупки на другой конец парковки было бы неудобно. Когда мы все вышли из магазина, девушка кинула мне ключи в руку.

— Обратно я тоже поведу, не забудь вернуть! — и подмигнула.

— Боже... — простонал я, с презрением смотря на нахалку. На удивление Венера оказалась достойным водителем, я даже и слова ей сказать не мог, пока она сидела за рулем.

Мы зашли внутрь, взяли две тележки — одну повез я, другую Влад. На входе Лера отсканировала свою карту покупателя, и мы отправились за покупками. Чтобы не нарваться на толпу — по моей просьбе — мы поехали закупаться в позднее время — в час ночи. И даже так поздно в магазине были люди — парочка таких же сов, как и я. Был выходной день, поэтому соседи не имели ничего против того, чтобы съездить в магазин ночью. Да и мы рассчитывали без каких-либо драк и эксцессов закупиться всем необходимым и поддержать народное бедствие и сумасшествие.

Когда пост охраны остался позади, я подмигнул Саше и указал подбородком на пустую тележку. Девушка хитро, словно лисица, посмотрела на меня и улыбнулась. Александра выглядела довольно тонкой, но я знал, что по весу она не была пушинкой. Однако и веселиться никто не запрещал. Пока охранники, наблюдающие за видеокамерами были в полусонном состоянии, я хотел насладиться моментом, потому что впервые пошел с ребятами в магазин. Саша, видимо, тоже, после долгой работы, хотела расслабиться и получить свою долю серотонина, поэтому без лишних слов поддалась соблазну и села в тележку. И я покатил ее вперед, меж полок в хозяйственном отделе.

Лера и Влад, как всегда, остались где-то в стороне с ревнивыми мыслями. В последние месяцы я и Саша очень сблизились на зависть этих двоих. Влад даже стал подозревать нас в отношениях. В какой-то момент решился прямо нас об этом спросить, когда мы сидели на диване и играли в Playstation.

— Ха! Получай! Вот так дерутся настоящие профессионалы! — я быстро нажимал кнопки на контроллере, атакуя Сашиного персонажа. — Ты че по воздуху бьешь?!

— Да, у Скорпиона м-мало приемов! Или я т-так... Да че-ерт! — она в гневе ударила по джойстику, тыкая пальцами на все кнопки, пытаясь уйти в контратаку и поставить блок. — Я е-еще отыграюсь во втором р-раунде! Вот увидишь!

— Ребят, — отвлек нас Влад от игры.

— Отойди от телика! Мешаешься! Не стеклянный же! — возмутился я, продолжая наступать на Сашу, используя силу заморозки. — Yebanyy в рот! Это что? Ты совсем припадочная! — начал ругаться я, когда Саша стала наносить мне урон один за другим, а потом еще и телепортировалсь и ударила со спины. — Влад! Ну, отойди!

— Вы встречаетесь? Просто вы ведете себя так, будто вы парень и девушка, еще и вечно вместе все делаете! Это уже глаза мозолит! — от такого заявления я и Саша замерли на месте и чуть ли не уронили контроллеры на пол.

Влад испытывающе смотрел на то, как мы с Сашей лежали на диване: спины мы откинули на высокие подлокотники, а ноги переплели между собой, чтобы полностью их закинуть на диван. Между наших колен разместились две миски с чипсами, а на полу стояли четыре бутылки с девчачьим органическим пивом с разными вкусами. Это было наше любимое совместное времяпрепровождение на выходных. Нам было весело вместе.

Саша и я обменялись недоумевающими взглядами. А Влад спокойно ждал ответа, сложив руки на груди: ребенку было интересно, что творится между нами и что значит вся та близость, которую мы демонстрировали на постоянной основе. Я и Саша сначала строили серьезные лица, но потом не выдержали и расхохотались на всю квартиру. Мы буквально держались за животы и пытались успокоиться. А Фомин не понимал, что такого смешного сказал. Мы тогда прогнали его взашей, чтобы не мешал, и продолжили дальше играть в MORTAL KOMBAT.

Вот и в день закупок мы продолжали быть теми, кем мы стали — лучшими союзниками и друзьями. Я на полной скорости вез Сашу в отдел с туалетной бумагой, разогнав тележку и встав на перекладину обеими ногами, а она, как будто была унитазной королевой, складывала огромные пачки с бумажными патронами в корзину, когда мы проезжали мимо них, укрывая себя словно огромным жестким одеялом. Конечно же работники магазина успели нас поймать на детской забаве и сделать замечание, уверив, что в следующий раз заставят нас заплатить штраф за порчу имущества. Мы, как представители взрослых и осознанных людей, приняли самый наисерьезнейший вид, со всем согласились и принесли свои извинения. Но как только работник отошел, то мы сдавленно засмеялись, зажимая друг другу рты ладонями: "Тише!" — шикнула тогда на меня Александра.

— Доигрались, да? — надменно спросила нас Лера, вышедшая из отдела с полуфабрикатами. В ее тележке лежали огромные пачки с пельменями, варениками и другими замороженными продуктами. — Вам уже как малым детям замечания делают, — она наморщила носик, выражая высшую степень недовольства. — Даже Влад, несмотря на всю его непоседливость, ведет себя достойнее, чем вы, — шепотом укорила нас девушка. — Что между вами вообще происходит?

— Н-ничего, — Саша вылезла из тележки и спрятала руки за спиной, как нашкодившая школьница. Она обошла тележки, которые преграждали ей путь к готической королеве, становясь прямо напротив нее. Александра склонилась над ухом Валерии и прошептала так, чтобы я тоже мог слышать: — Но е-если ты правда счита-а-аешь это за гранью нашего достоинства, то тебе стоит нас поругать, ма-а-амочка... — она резко отлетела от Леры, когда почувствовала ее хлесткий и холодный взгляд, и игриво высунула кончик языка. Настроение у Саши и впрямь было хорошим.

Я изумленно смотрел на совсем обнаглевшую девушку, сделав глаза по пять копеек. Если честно, то она виделась мне совсем уж скромницей, если не монашкой. Саша в первые дни общения была совсем стеснительной и боялась даже слово лишнее вставить в разговор, но спустя четыре месяца, она будто раскрылась, как бутон нежной розы во время цветения. И стала позволять себе многое, очень многое.

— Господи, ты такая... Это было не по правилам! — я указал пальцем на нее. — Серьезно? — я перевел взгляд на ошалевшую Леру, которая не могла понять: хотела ли Саша пристыдить ее за замечание или пофлиртовать и свести все в шутку? Я бы и сам не знал, как на такое реагировать; особенно, если бы имел в виду, что мои друзья знают тематику моего блога — а это, на секундочку, помимо пропаганды феминизма, был секс и все его аспекты. Шутить с сексуальным подтекстом в сторону Венеры было крайне и крайне опасно. Буквально смертельно.

— Про какие правила ты говоришь? — насторожилась Лера, поймав меня на оговорке.

— Что? — я сразу сделал невинное лицо, обозначающее лишь одно: "Это не я! Я тут ни при чем!" — самое ангельское и божеское лицо в мире — люди с таким лицом не обманывают и ничего не скрывают. — Какие правила? Тебе почудилось, дорогая, — игриво подмигнул.

— Д-да, оговорка по-о фрейду, — согласно закивала Саша, ткнула меня локтем в бок и утащила в соседний отдел, оставляя Леру в смешанных мыслях и чувствах.

— Ты видела, о чем она говорит в своем блоге? — прошептал я, когда блондиночка увела меня в отдел с печеньями и прочими сладостями. Я посмотрел на нее и заметил яркий стыдливый румянец, выглядывающий из-под макияжа.

— А к-кто из нас не зна-ает? — она томно и мечтательно вздохнула. — Я каждый раз думаю о-о том, о чем она вещает на взро-ослую аудиторию. Боже, — она закатила глаза, хватая меня под руку, пока я вез тележку. Со стороны мы могли бы показаться парочкой. — Знаешь, я иногда жалею, что выбрала дру-ужбу с тобой, а не секс и борьбу за любовь с этой бог-гиней. Ты знал, что она па-ансексуалка? Она об этом сказала в о-одном из недавних видео... — Саша скромно потупила взгляд, будто боялась признаться, что смотрит канал Валерии.

— Ага, — кивнул так резко и сильно, что одна дредина выпала из хвоста мне на лицо и больно ударила по лбу. Саша тут же потянулась свободной рукой ко мне и помогла поправить прическу. — Поверь мне, я тоже жалею, — я прижал подмышкой ее руку ближе к своему телу. — Но мы оба знаем, что являемся сильным противниками. Скорее всего мы просто убьем ее, либо перегрыземся сами. Я не стану уступать, — мои губы сами по себе растянулись в нежной улыбке, показывая ямочки на щеках, когда я представил, как мы с Сашей катаемся по полу и выдираем друг другу волосы, а Лера наблюдает за этим бедламом.

— Я тоже бы не-е стала, — девушка ткнула указательным пальцем прямо в центр моей ямочки на правой щеке. — Д-дружба с тобой мне нравится. Ты по-окупаешь мне одежду и даришь много подарков, — да, это было правдой. Я даже по просьбе Саши купил PS4, потому что ей хотелось пройти в популярную игру "Детройт: Стать человеком", а в итоге мы проходили ее вместе и устроили мятеж среди андроидов. — О-одни плюсы, — Саша миленько улыбнулась, щуря глазки — так она походила на маленького и безобидного котенка. — А влюбленность можно п-пережить!

— То есть ты со мной из-за денег? — посмеялся я, вспоминая, как много Цой зарабатывает на своем ИП. — Честно говоря, я ожидал, что ты скажешь, что лучшего выбора и не могло быть.

— Да, но бо-онусы очень приятные!

С той самой поездки за продуктами Валерия Яшина задалась себе целью выяснить, что же происходит между мной и Сашей. А ее пособником стал Влад Фомин. Их очень сильно выбешивало, что между мной и Цой установилась какая-то особая и нерушимая связь, которая полностью исключала посторонних людей. Наш Киндер Сюрприз и Венера стали напоминать мне двух ревнивцев, которые гоняются за своими женщинами. Первые два месяца они это еще спокойно терпели, потому что тогда я и Саша только-только находились в поиске подхода друг к другу, но в начале марта мы уже совсем притерлись, спелись и стали похожи на тех самых дурачков из "Лунтика" — Вупсеня и Пупсеня. Теперь мы ленились и прокрастинировали по выходным вместе и нам было о-о-о-очень хорошо. Единственное, о чем я жалел, так это о том, что мы, как те две гусеницы, навечно останемся в своих первородных телах и никогда не станем бабочками.

На следующий день, после нашего заезда в METRO и закупки продовольствия (в тот день я оптом закупил упаковки с чипсами, дошираками, энергетиками и банками кофе от Starbucks, назвав все это необходимым), стало известно, что Россия перекрыла воздушные пространства для некоторых стран и закрыла границы с Белоруссией. Все люди, приехавшие из-за границы в Россию, были обязаны отсидеть карантин в течении двух недель и сдать тест на обнаружение COVID-19. А еще через пару дней, девятнадцатого марта, появились новости о том, что в Санкт-Петербурге смогли расшифровать геном нового вируса, что стало первым шагом к разработке вакцины.

Все люди вокруг стояли на ушах. Мир превратился в настоящий цирк. Все паниковали и каждый день проверяли новости. То одна страна объявила о многочисленных смертях, то другая ввела карантинные меры. Где-то выписывали штрафы за появление на улице, где-то поднимались цены на противовирусные средства, где-то одноразовые маки превышали цену в сто рублей за штуку. Люди временно лишились работы, теряли близких и страдали в одиночестве в своих квартирах. Я, Влад и девочки отслеживали мировые новости и с каждым днем понимали, что скоро это дойдет и до нас.

В России еще не были введены коронавирусные меры, однако народ уже успел сойти с ума. Буквально за одну неделю появился дефицит противовирусных препаратов, антисептиков, масок, сахара, консервов и круп. Полки магазинов пустели за считанные секунды, стоило лишь продуктам попасть на прилавки. Люди устраивали драки за туалетную бумагу, разрывая упаковки прямо в магазинах и нанося порчу имуществу. Мне ни раз друзья и знакомые скидывали видео, как две бабки ругались за консервированный тунец в магазине, называя это смешным. А меня это только пугало и вызывало тревогу.

Прежде, чем поднялись цены на средства защиты, я, по настоянию Леры, заказал несколько упаковок с масками, перчатками и баночками с санитайзерами. Для девченок я выбрал особые цвета — черные маски с перчатками для Леры и розовые для Саши — они пришли в восторг. Это сделало их чуточку счастливее в эти тяжелые времена. Сказать, что все были на взводе — ничего не сказать.

— Е-ехала в метро на работу се-егодня утром, — расказала как-то Саша за ужином. Случилось это за неделю до тридцатого марта, когда в стране ввели систему куар-кодов для поездок на работу и отправили всю страну на "каникулы", известные как самоизоляция. — При мне-е начали и-избивать одного якута... К-кричали, что он "к-китаец, который принес за-аразу в страну", — она изобразила жест "кавычки", отложив вилку в сторону. — Разнимали их в-всем вагоном. У-ужас какой-то.

— Да, — согласился я, подкладывая в Сашину тарелку кусочки говядины под метающий молнии взгляд Леры. — Сейчас повысился уровень расизма в сторону азиатов, потому что они, видишь ли, стали причиной появления коронавируса.

— Они просто не знают, как образуются вирусы, — высказался Влад, отложив вилку на стол. — На самом деле все вирусы сталкиваются между собой — как в животных, так и в людях — и знакомятся, передавая друг другу разный набор геномов. На экваторе происходят вспышки новых вирусов чаще, потому что их носителей в виде животных в миллионы раз больше, чем в той же России. Вот поэтому там появляется так много вирусов. А когда новые геномы вирусов передаются от животных к людям, то наши организмы их не узнают, поэтому происходит плохая реакция организма... Ну, температура там, возможно, какая-то тошнота... или пневмония, — он смущенно опустил взгляд в тарелку, понимая, что много говорит, будто хвастается своими знаниями. Наши взгляды, направленные на него, и внимание, все еще сковывали Влада. — Я просто был отличником... И я это проходил с учителем, когда учился...

— Когда учился дома, — хором продолжили мы за него. — Ты уже говорил, — продолжила Лера. — Ты не должен стесняться своих знаний, это наоборот хорошо. Тебя всегда интересно послушать. И ты умеешь удивить.

— Ты должен этим гордиться, — кивнул я, жестикулируя рукой, в которой держал вилку. — Люди от своей тупости всегда ерунду творят. У нас в стране полно идиотов.

— Вообще-то "идиот" — как ты сказал — это эйблизм, не называй никого идиотами, даунами или шизханутыми, — Лера прохладно на меня посмотрела, подливая себе чай в черную кружку. Я на автомате подкинул ей один кубик сахара. — Чей-то диагноз не может быть оскорблением, — она благодарно мне улыбнулась и сделала глоток горячего напитка, продолжила: — Я давно заметила за тобой эту привычку, все время забывала сказать.

— Ладно, — я поднял руки в нейтральном жесте. Стушевался. — Не буду, простите.

Мы весь вечер обсуждали дискриминацию на разной почве, а потом мне еще пару раз досталось за гомофобию, потому что Лера внезапно вспомнила, как я, на вечеринке у Андрея Петрова, завуалированно нелестно высказался в сторону мужчин в юбке.

И вот, долго ли, коротко ли, но мы дошли до одного из неприятных этапов в пандемии, призванного остановить распространение вируса и снизить количество заболевших — самоизоляция. Всю страну Господин Президент отправил на режим нерабочих дней, который по заверениям должен был продлиться не дольше пары недель. Выходить из дома разрешалось только за продуктами первой необходимости — и то со специальным пропуском. Все торговые центры, рестораны, магазины, салоны красоты и прочие общественные места закрылись на неопределенный срок. Саше тоже пришлось закрыть ювелирную студию и отправить работниц в оплачиваемый "отпуск". Василий Адамович также приостановил съемки сериала, отправив актеров и съемочную группу на карантин.

Все мои интервью и запланированный тур на десять городов быстро отложили и поспешили перенести на неопределенную дату. Я был разочарован во всем, поскольку первый тур, в который я собирался отправиться впервые за три года, свернули спустя месяц после солд-аута билетов. И никто не знал, когда я смогу его начать, поскольку пандемия — непредсказуемая вещь. Людей в мире много, и неизвестно, когда все переболеют новым вирусом.

— Это какой-то ужас, — жаловалась мне Кира двадцать девятого марта, за день до начала российской самоизоляции. — Я так ошиблась, когда увезла команду в Нью-Йорк. Тут буквально завели отдельные места на улице, где складывают трупы, некое подобие временных моргов. Трупы хоронят без разбора на острове Харт. Думала, что увезу команду от проблем, а в итоге завезла в эпицентр этой заразы, — гневно рассказывала Кира. Ее лицо даже покраснело от того, насколько сильно она напряглась: я видел сестру краем глаза в экране телефона, который держал рядом на подушке — сам я в руках его отказывался держать. — Мы вообще из штаба не выходим, — "штабом" она называла многокомнатную квартиру, принадлежащую ей и лейблу, где она поселилась со своей командой — эдакое общежитие. — Кирилл, пожалуйста, отнесись к этому серьезно. Носи маски, — Кира знала, что я долгое время не воспринимал новости ответственно и относился к этому с безразличием.

— Не волнуйся, завтра они нам будут не нужны, потому что все уйдут на карантин. Только если у людей будет QR-код, тогда можно будет выйти на улицу. Но я настолько ленив, что даже не смогу его оформить. Лучше дома сидеть, — я лежал на кровати, у себя в комнате, и подбрасывал вверх маленькую коробочку с беспроводными наушниками.

— Да, теперь у тебя появился весомый аргумент, чтобы вообще не выходить из дома, — Кира хлюпнула носом, и я тут же поднял корпус и сел на попу ровно, хватая телефон в руки. — Ты заболела?

— Нет, просто сопли идут из-за того, что я разгоряченная после тренировки, — я очень редко видел лицо сестры не уставшим, а бодрым. Казалось, что гримаса усталости будто приелась к ней и никогда не слезает.

— Не пугай меня так, — уже более спокойно ответил я. — Ужасы, которые ты мне рассказываешь, заставляют меня еще сильнее беспокоиться за тебя в такое время. У меня и так сердце не на месте из-за того, что ты не вылезаешь из тренировок.

— Ну, я же должна получать какие-то звания! — горделиво ответила Кира на мою претензию. — Расскажи лучше, что будешь делать на самоизоляции. Напишешь новый альбом?

— Не знаю, сложно сказать, — задумчиво ответил я и скосил глаза на входную дверь в комнате, слыша, как она тихо открывается. На пороге стоял Влад и зачем-то подзывал. Я кивнул, показывая, что скоро подойду, и продолжил диалог. — Я за всю зиму активной работы так измотался, что уже заслужил эту долбанную изоляцию. Буду сидеть дома до посинения.

— Ясно все с тобой... — Кира поправила блондинистые завитки волос, подстриженные под каре, и внезапно напряглась, оглядываясь на свою дверь. В микрофон ударил звук крика. Сестра насторожилась. — По-моему мояшкины опять устроили вакханалию на кухне и пытаются что-то поделить, — она скривила лицо, понимая, что звонок придется прервать. — Разбой какой-то. У нас просто поздний завтрак должен уже начаться, поэтому... — она повела плечом, испытывая неловкость. М и так редко общались.

— Да, меня тоже зовут, но только на поздний ужин. У нас десять часов по местному времени, — снисходительно ответил я. — Еще созвонимся тогда? — Кира согласилась и сбросила звонок. Я выключил телефон, вздохнул и посмотрел на Влада. — Ну, чего? Жрать, да?

— Да, — кивнул тот, осматривая мою комнату. Он поймал взглядом фотографию, стоящую на тумбочке: там Кира и я в двадцатилетнем возрасте стояли на ВДНХ, на катке — это были ее каникулы перед вторым курсом корейского университета. В те времена она регулярно приезжала в Москву два раза в год на две, а то и три недели. — Ты ведь так любишь сестру, — Влад указал подбородком на фоторамку, — почему не поехал к ней в Китай на Новый год, до пандемии? — он испытывал явный интерес к этому, а я не знал, что и ответить, поэтому стыдливо отвернулся в другую сторону. — Ты все время о ней говоришь в последнее время. Скучаешь же, так почему не ездишь, а ждешь, когда она к тебе приедет?

— Это не важно, — я поднялся с кровати и резко подлетел к Владу, начиная выталкивать его из комнаты. — Не суй нос не в свои дела, — я уже начал жалеть, что вообще когда-то упоминал сестру в разговорах с соседями. Они начинали интересоваться тем, о чем говорить я не мог.

Из последних сил я вытолкнул сопротивляющегося Влада из комнаты, чтобы минуту побыть с собой наедине. Я присел на кровать и взял фотографию с тумбочки, проведя пальцем по лицу Киры и стирая налипший слой пыли.

Для меня это всегда была больная тема. Все эти годы я страдал от невозможности увидеть сестру, но, как мне всегда казалось, это была не моя вина. Так уж исторически сложилось, что я чисто на моральном уровне не могу зайти в аэропорт и пройти к самолету.

Аэрофобия появилась у меня еще в детстве. Эта страшная фобия взяла меня под свой контроль еще в подростковом возрасте, когда мне было тринадцать лет. Я со своей семьей и семьей маминой подруги полетел в Турцию. Это был мой первый опыт в перелетах, и так уж вышло, что закончился он довольно прискорбно. В наш первый с Кирой полет на самолете мы оказались в зоне турбулентности. У меня случилась паническая атака. По прилету я слезно клялся, что больше никогда не полечу на самолете, и истерично умолял мать больше никогда не брать меня на отдых. Поэтому маме, лучшей женщине на свете, пришлось проделать огромный путь, чтобы вернуть меня на территорию России после летнего отпуска наземным и водным транспортом. Вернулись мы обратно на круизном лайнере с маршрутом "Стамбул — Севастополь", проведя день в море, и на поезде — полтора дня до Москвы.

Мне всегда было стыдно за аэрофобию в школьные годы. Когда одноклассники летали заграницу и всегда хвастались этим, то Кире приходилось молчать из-за меня. Мать поняла, что не сможет возить меня на отдых в другие страны, и нам не пришлось выбирать исключительно российские курорты и ближайшее зарубежье, куда можно было доехать на поезде или автобусе. Я всегда чувствовал себя из-за этого виноватым, но ничего поделать не мог. Одно упоминание самолетов наводило на меня чувство ужаса и страха как тогда, так и продолжает делать это сейчас.

Я пытался лечить фобию у психолога и часто обсуждал эту тему на сеансах. Было даже несколько раз, когда я покупал билет на самолет, говорил Кире, что прилечу — сестра давала, дарила надежду оптимизмом и верой в меня, и это придавало сил — но я доезжал до аэропорта и не мог переступить порог. Пару раз я пытался это сделать вместе с Кирой и слетать в соседний город, но ничего не выходило. Меня начинало трясти, в глазах темнело, а потом я и вовсе терял сознание. Пытаться побороть аэрофобию я перестал два года назад, когда понял, что это бесполезно.

Именно из-за своей фобии я продолжаю скучать по сестре в разлуке. А она, будто в отместку за все испорченные летние отдыхи в школьные годы, забралась в самые трудно досягаемые страны — Корея, Китай и США. Мне каждый раз было тоскливо отпускать ее из Москвы, далеко-далеко от себя. Теперь, из-за пандемии, когда перекрыли все воздушное пространство и закрыли границы, никто из нас не знал, когда мы еще сможем увидеться.

***

В первый же день самоизоляции, который выпал на тридцатое марта, я понял, что следующие четырнадцать дней проведу в настоящем дурдоме. У девочек начались красные дни календаря, а если по-научному — менструальные дни. Это значило лишь одно — не подходи, а то зарежут. Я старался избегать любых конфликтов, но они будто нашли меня сами:

— Кирилл! П-почему ты не можешь мне поддаться?! Я уже кото-орый раз проигрываю! Это нечестно! — Саша раздраженно кинула кастомизированный голубой контроллер на плед и скрестила руки на груди. — Я д-девочка вообще-то!

— И что? А как же равноправие? Пф! Просто напрягись чуть-чуть! — я подхватил геймпад Саши и протянул ей его. — Не ссы, давай еще разок?

— Все! Н-не хочу! Бесишь! — она отвернулась, а я подполз к ней ближе и откинул розовое покрывало, чтобы увидеть оранжевые шортики, не прикрывающие даже ягодицы, на которых лежала большая грелка. — Эй! Ты ч-ч-чего?! — Саша попыталась прикрыться, думая, что я полез за чем-то непристойным.

— Боже, ты глупая, — я взял грелку в руку и понял, что та уже совсем остыла. — Я просто воду хотел поменять. Как ты вообще могла такое подумать про меня? — я обиженно свел брови к переносице и посмотрел на невинные глаза Саши, которые будто пискнули: "Ой! Я не хотела!" Я раздраженно хлопнул ладонью по ее лбу, будто указывая ей на возможность использовать мозговую коробку. — У тебя всегда мозги отключаются во время месячных? — закатил глаза я и встал с дивана.

— Не неси п-пургу, — смущенно сказала она, ощущая вину. — Просто это было не-еожиданно!

— Ага, поэтому ты проиграла мне пять раз, причем тем персонажем, которого ты досконально изучила, — пробубнил я и налил кипяченую воду из чайника в грелку. На фоне пиликал телефон Саши, а мой сверкал вспышкой — нам приходили какие-то уведомления, но мы стойко не обращали на это внимание.

— Что у вас происходит? — дверь в комнату Леры открылась, и в гостиной появилась та, чьего вмешательства мы не могли потерпеть. С Сашей в игре я предпочитал разбираться самостоятельно, как и она со мной, без прочих отвлекающих факторов. — Вы так кричите, что я работать не могу, — мы с Сашей, как те самые гусеницы, Вупсень и Пупсень, тупо уставились на девушку, наряженную во что-то необычное — серо-голубую блузку и темно-синий вязаный жилет, длиной больше напоминающий мини-платье, с V-образным (ви-образным) вырезом, а внизу не было ничего. Жилет-платье лишь слегка прикрывал ягодицы девушки. — Микрофон пишет все издаваемые вами звуки! Я устаю чистить звуковые дорожки! — я и Саша не поняли ни одного слова: единственное, что привлекало наше внимание и занимало все мысли — чудесные пухленькие ножки и голенькие пяточки. — Я с кем разговариваю?! — прикрикнула Лера, потому что никакой реакции не последовало.

Я сглотнул и чуть не выронил грелку из рук, благо удержал и ничего не пролил, потому что я не успел закрыть горлышко... Крышка была где-то рядом, но я не мог нащупать ее рукой; было бы неплохо поискать ее глазами, вот только они были заняты совсем другим делом. Саша же неосознанно замерла и во все глаза смотрела на непривычный образ Венеры. Яшина предстала для нас в новом образе, потому что раньше она будто скрывала все свои части тела за одеждой и никогда не давала видеть другим больше положенного.

— Хм, — первая опомнилась Саша, которая уже наверняка успела распустить слюни. — Мы в-все с-с-с... С-слышали, — заикалась она больше обычного, за что и поймала ухмылку Леры, которая догадалась, в чем дело.

— И что вы планируете делать? — Валерия облокотилась на косяк, откинула челку со лба и показательно вздернула бровь.

— Что делать... — глупо повторил я, наконец-то нащупав крышку. Я задумчиво смотрел на Леру, стоящую на другом конце гостиной, и пытался понять, о чем идет речь. — Кстати, ты выглядишь очень необычно...

— Согласна, — кивнула Саша и зачем-то натянула розовое покрывало по самую грудь.

— Боже, вы в этой игре все мозги просрали? — раздраженно закатил глаза Лера. — Просто перестаньте так орать, — она скрылась за дверью, хлопнув ею как следует.

— Ну, — протянул я, возвращаясь на диван, — ты что-то поняла? — решил осведомиться я, всучив девушке грелку.

— Не-а, — отрицательно мотнула та головой и вновь взялась за джойстик. — Гото-овься к тому, что ты проиграешь!

Не успел начаться второй раунд, как Лера вновь вышла вся разгневанная под негодующие крики Саши, которая опять мне проиграла. На фоне мобильные телефоны продолжали уведомлять о бесконечных сообщения, но мы все равно их игнорировали. Я торжественно показывал Цой язык, когда Валерия незаметно подкралась к Александре со спины и под мой пораженный взгляд сомкнула одну ладонь у нее на шее, почти нежно и медленно, как удав, а вторую опустила ей на губы, прикрывая рот и останавливая раздосадованные крики. Я с учащенным дыханием наблюдал за действиями девушки. Саша застыла на месте, будто окаменевшая. Мы вмиг затихли и заткнули рты.

— Я, по-моему, ясно выразилась, — холодный и бархатистый женский голос раздался над головой Александры. Лера склонилась над Сашей, пытаясь поймать ее взгляд. Она потянула Сашин подбородок вверх, чтобы та задрала голову выше и встретилась с ее темными омутами. — Ах, — томно и разочарованно вздохнула Венера. — Почему нельзя просто посидеть в тишине хотя бы двадцать минут? Влад, наверное, устал писать вам в чат, что вы отвлекаете его от занятий, — она указала поворотом головы на наши с Сашей пиликающие телефоны.

Венера четко знала и понимала, что делает, и как влияет на Сашу. Более того, она знала, какую ревность и желание одновременно вызывала во мне, демонстрируя такое поведение. Неприкрытый сексуальный подтекст распалял меня и творил что-то ужасное с сердцем, которое вот-вот грозило выскочить из груди. А Саша, не ожидая ничего подобного вообще, будучи сосредоточенной на мыслях об отмщении, совсем уж побледнела. В ее глазах читалось удивление. Но когда Цой посмотрела на меня, то тут же ее кожа приобрела румянец, а во взгляде появилось превосходство. Потому что это она, а не я, заполучила подобное внимание.

— Кирилл, — тем временем серьезно обратилась ко мне Валерия, продолжая нежно поглаживать шею Саши. Ее жертва уже начала сходить с ума от переизбытка чувств и чуть ли не закатывала глаза от блаженства, как настоящая кошка. Я с затаенным дыханием наблюдал открывшуюся мне картину и не мог выбрать стратегию, по которой бы пошел дальше. Мне нравилось и не нравилось одновременно то, что я видел. — А ты? Почему провоцируешь Сашу на шум? Почему ты просто не можешь уступить? — продолжила надменно отчитывать меня девушка.

"Так вот, кто твой любимчик? — я прищурил глаза, смотря на Леру. Мои мысли крутились только вокруг двойственного поведения девушки. Она явно устала от наших с Сашей тайн и странных переглядок, поэтому решила активно брать на себя бразды правления в этой несомненно горячей игре. — И кто же будет победителем?"

— Тогда она будет еще громче радоваться победе, — весомо заметил я, стараясь говорить ровно. Я облизал губу, ощущая, как они будто подсыхают от дыхания через рот. Мне несомненно волновало то, что происходит. Во всех смыслах. — Да и ей стоит поучиться играть с другими персонажами.

— Тогда перестань так бахвальствовать каждый раз, когда выигрываешь у нее. Может тогда она не будет так разочаровываться? — почему-то наш диалог воспринимался мной исключительно в качестве фона для острых и жалящих переглядок. Мы будто бы испытывали друг друга и проверяли на прочность. Лера ожидала от меня ревностных взглядов, а я лишь пытался понять, какие чувства я испытываю. Лера так пристально следила за каждой моей реакцией, что невольно, от ее изучающего взгляда, у меня дернулся член. Я стыдливо проверил надежность покрывала, скрывающего мой торс.

— Но если она не может достойно проигрывать, то это же ее проблема, а не моя? — я вздернул бровь. Цой вышла из транса и стала наблюдать за мной, когда я упомянул ее неспособность воспринимать проигрыши. Лера искривила уголок губы в ухмылке, оторвала левую руку от губ Саши положила ей на макушку, начиная массировать кожу головы.

— А ты умеешь воспринимать проигрыши? Думаешь, она всегда будет тебе проигрывать? — Лера уже говорила совсем не об игре, которая ждала нашего возвращения на экране телевизора, а о том, что происходит между всеми нами. Я стушевался и поджал губы, понимая, что...

— Конечно, не думаю... Она сильный соперник, — попытался найтись я с ответом, но этого Венере было недостаточно. Она будто ждала чего-то еще. Она хотела сильного и развернутого ответа, хотела уверенности. Но меня будто сбило грузовиком; я потерял равновесие; и сознание помутнело, как от сильного удара головой. Лера будто самолично протаранила меня грузовым автомобилем и оставила задыхаться на дороге со сломанными ребрами, впившимися в легкие.

— А что если она побеждает? — как удар в самое сердце. Как последний гвоздь в крышке гроба. Я будто стоял с петлей на голове под крюком виселицы, а Лера была той, кто выбил бочку из-под ног и оставил задыхаться.

Саша развернулась всем корпусом к Валерии и посмотрела на нее округленными серо-голубыми глазами полными непонимания. Лера не стала ничего делать, просто разомкнула захват и выпустила девушку из некоего подобия теплого кокона из рук, которые, казалось, были везде. Нижняя губа Саши заметно дрогнула, когда она заметила придирчивый и разочарованный взгляд Леры.

— Что... — тихо прошептал я, сдвигаясь на самый край дивана, подальше от Венеры.

— Вы думаете, что можете держать меня за дуру? — она злилась. Очень сильно. — Но я прекрасно все поняла, — невесело усмехнулась Лера, опуская ладони на подлокотник дивана. Она возвышалась над нами и будто готовилась сделать последний удар.

— К-к-к... Как? — Саша поднесла ко рту указательный палец и зажала кончик короткого ногтя между зубов, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Я сжал в кулаках плед и настороженно ждал ответ.

— Думаете, меня можно водить за нос? Настоящие чувства нельзя скрыть, — тоном университетского лектора решила разъяснить ситуацию Яшина. — Вы постоянно используете короткие жесты и гримасы для общения, поэтому вы довольно-таки очевидны и не умеете скрывать чувства. Я давно поняла, что вы состоите в обычном сговоре, а вчерашний разговор в Сашиной комнате дал мне больше объяснений, — она цокнула языком и закатила глаза. — Я не ожидала, что вы будете настолько эгоистичны по отношению ко мне, — Лера сдавленно хохотнула. — По-вашему дружба дороже? Но каждый из вас флиртовал со мной. Вы просто ли-це-ме-ры, — по слогам произнесла она.

Конечно же она узнала про соглашение. По-другому и быть не могло. Валерия сочла нас теми, кто принял решение за нее — так и было на самом деле. Вместо того чтобы рассказать о своих чувствах и просто дать ей понять наши истинные желания, я и Саша элементарно решили ничего с этим не делать. Потому что каждый из нас остался бы где-то за бортом. Мы оказались быстрее, чем Лера, и раскрылись друг перед другом раньше, чем она это заметила самостоятельно. Но и наша с Сашей дружба, зародившаяся на этом фоне, иногда превращалась в соревнования, мы оба получали удовольствие от небольших сражений и не скрывали этого. Мы могли открыто проявлять флирт к Лере друг перед другом, испытывая при этом острые чувства. Мы всегда будто балансировали на краю дозволенного, но черту переходить не собирались. Люди говорят, что в дружбе нет места соперничеству, однако наша ситуация была совсем другой: у нас не было желания заполучить финальный приз — мы сразу об этом договорились. Мы глупо играли с чужими чувствами и полагали, что ничего не будет — и это было эгоистично. Вместо того чтобы поставить себя на место Леры и понять, что флирт и сексуальный подтекст не может быть к ней применен — поскольку Яшина не была частью нашей игры — мы продолжали испытывать ее чувства и привлекать внимание.

Вчера, за обедом, или моим завтраком, мы активно перекидывались с Сашей фразочками и метали изучающие взгляды в Леру. То я, то блондиночка могли обронить разные непристойные фразы, подкрепляя их нужными жестами, чем доводили Влада до смущенного красного лица, а Леру до белого каления и нервного тика. Мы занимались этим до тех пор, пока нас не прогнали с кухни заниматься "полезными делами". Ну, а мы ответили: "Да, госпожа, слушаемся, повинуемся," — раскланялись и убежали, чтобы не получить подзатыльники.

Мы сбежали вчера в Сашину комнату. Я разлегся на ее кровати, заправленной бежевым бельем в белую тонкую полосочку и покрытой розовым плюшевым покрывалом. Александра же чинно села за рабочий стол, уставленный разными розовыми декоративными штучками, и принялась опиливать зеленое украшение, сделанное из моделирующего воска — в будущем оно должно было стать настоящим кольцом из золота, но только после снятия формы.

Я принялся рассматривать непривычную обстановку в комнате, сложив руки под голову. Внезапно для меня в комнате появился белый стеллаж из пяти полок, он стоял рядом со столом, который перенесся от окна к стене, где стояла кровать, полностью открывая панорамное окно. На стеллаже были выставлены все альбомы азиатских групп в единственных экземплярах (остальные, дубликаты, Саша, наверное, продала), так же там были три розовые папки-бинеры с карточками, какие-то прозрачные шары на держателях, и проигрыватель для дисков, стоящий на самой верхней полке. На шкафу с одеждой теперь висел в вертикальном положении широкий розово-оранжевый флаг. Я позвал Сашу и спросил:

— Что он значит? — не то, чтобы я не догадывался, однако поинтересовался для уверенности.

— Это ле-езбийский флаг, — ответила Саша, продолжая работать над ювелирной заготовкой. Я немного призадумался, но промолчал, не решаясь и дальше задавать вопросы. Было бы глупо, если бы я спросил: "Как ты поняла, что предпочитаешь девушек?" — будто люди не понимают свои предпочтения с самого детства. Вот я знал, что люблю только девушек с самого первого дня своей жизни. Мне кажется, что я кричал "женщины", когда выходил из утробы матери.

— Что ты испытываешь, когда Лера рядом? — задал я другой вопрос, он был похож на предыдущий, однако звучал не настолько плохо. Я задумчиво приподнял голову, чтобы рассмотреть профиль девушки.

— Это похоже н-на... — ее взгляд вмиг стал мечтательным и далеким от реальности — Александра погрузилась в свои мысли и чувства. — Трудно ска-азать, — она повернулась ко мне и нежно улыбнулась. — Это может б-быть и прилив нежности, и невероятного жара в теле, иногда просто хочется позаботиться о ней... И-и-и... Иногда она выглядит уставшей.

— Хм, — я оторвался от разглядывания лица Саши и посмотрел в потолок. — Она не кажется мне уставшей, разве что только по утрам, если не высыпается. Мне кажется, что она всесильная и всемогущая. Лера не из тех, кто скажет — "я устала!" — нет, это не про нее, — эта девушка никогда не жаловалась или искала причины, чтобы дать себе спуск. Она будто была готова ко всему, что уготовит для нее жизнь. Я не мог представить Леру в слезах и убитую горем. Она будто была непробиваемой и железной. Ничто не могло сломить ее в моих глазах.

— Но она же не робот, у нее т-тоже есть чувства, — весомо подметила Саша и встала со стула, положив инструменты и работу на стол. Она потянулась за гигиенической помадой, которая стояла на полке с музыкальными альбомами. — И мне к-кажется, что в последнее время она устала от наших ш-шуточек, — она намазала губы себе... а потом посмотрела на меня взглядом от лукавого. Я не успел среагировать, как Цой оседлала мои бедра и нацелилась помадой на губы. Я вздохнул и позволил делать ей все, что она захочет. — Что ты будешь делать, если она догадается о твоих чувствах и сама предложит встречаться? — Саша повисла надо мной. Ее волнистые волосы падали мне на лоб и закрывали от остального мира.

— Я? — переспросил с глупым выражением на лице, пока Саша проводила жирным стиком по моим губам. Я давно представлял, куда бы я повел Леру на свидание. Я всегда останавливался на мыслях о выставке фотографий или картинной галереи; возможно какой-то пикник, когда станет тепло, или обычная велопрогулка. — Я буду рад, если это произойдет, но... В последнее время я сомневаюсь, что приму это нормально. Все-таки мы с тобой дружим... — я как-то виновато посмотрел на Сашу, потому что не хотел обижать ее. Все стало слишком сложно.

Накануне Нового года, когда Лера поцеловала меня, я не хотел верить в то, что мог бы оказаться не единственным. Я заметил, что ей также нравится и Саша. И почему-то тогда меня это сильно поразило и разозлило. Как так вышло, что я — не единственный? Было обидно. И я решил, что должен разобраться в этом и понять, чем Саша может быть лучше. Сблизиться с Цой — отличный вариант. Задержать их дальнейшие взаимодействия и затормозить ситуацию — еще лучше. Уже тогда, на подкорке, я знал, что если Лера выберет Сашу, то это ударит по мне. Однако я не стану препятствовать. Но при этом сделаю все, чтобы замедлить процесс их сближения.

Саша была в тысячу раз лучше меня. И это раздражало первое время, пока я не начал перенимать ее стиль общения. Она отлично ладила со всеми нами, несмотря на свою молчаливость. Никого не выделяла и со всеми разговаривала на равных. А я, наоборот, мог показать характер. В отличие от спокойной Саши, которая позволяла себе излишнюю эмоциональность исключительно на работе, я был чересчур вспыльчивым и плохо контролировал вспышки гнева. Так же я был склонен идеализировать или демонизировать окружающих, что автоматически делало некоторых людей хуже или лучше в моем понимании. Я опирался на предрассудки, а Саша общалась с людьми исходя из фактов, которые наблюдала самостоятельно. Этим мы и отличались.

— А что бы сделала ты? — в ответ спросил я, замечая, как тонкие губы Саши искривляются в ухмылке.

— Ты же врешь? — она ударила меня ладонью по плечу. — К-конечно, врешь! Ты ж-же побежишь как щенок к ней — только пальцем поманит! — Саша слезла с меня и легла рядом. — Я бы х-хо-отела пойти с ней на свидание! Как все обычные лю-юди. Подержаться за руки, обняться... Ну, знаешь? — она улыбнулась. — Но тогда ты о-обидешься. И мы перестанем дру-ужить. Твое эго слишком бо-ольшое.

— Ты правда так думаешь? Может тогда нам забить на договор, порвать дружбу и начать в открытую ее делить? — я перевернулся на бок и заигрывающе посмотрел на Сашу. — Было бы плохо, если бы ты согласилась, — добавил я с сожалением в голосе. — Я правда ценю тебя, как друга.

— Тогда ты должен бу-удешь понять, е-если ее девушкой окажусь я. Так ведь поступают друзья, — резонно высказалась она.

Я ничего тогда не ответил, потому что не смирился бы.

— Вы просто лицемеры, — повторила Лера, вырывая меня из воспоминаний. — Вы врете себе, что дружба важнее, но при этом, каждый из вас, вопреки всему пытался привлечь мое внимание. Вы на протяжении трех месяцев морочили всем головы. И знаете, я думаю, что вы должны понести за это наказание. Оба.

"Не подходи, а то зарежут." Так и надо было делать — сидеть у себя в комнате и не возникать.