— Подожди! Что ты сделала?! — Даяна Умарова подорвалась со своего места за круглым столом и шлепнула ладонями по стеклянной поверхности со всей силы, со всем напором и недовольством, что у нее были. Холодная маска спала с ее лица, открывая всем впечатляющий вид на удивленную и шокированную гримасу. Кира, сидящая по центру, визуально разделяющая всю комнату на две части, не осталась в долгу: смерила Даяну осуждающим взглядом и выпрямилась, стараясь казаться еще выше, чем она есть.

— Я сказала, что поговорила с режиссером и вышестоящими лицами в компании, и мы решили сфальсифицировать результаты финального этапа. Выбор очевиден. Все пошло крахом еще три дня назад, поэтому все, что мы можем сделать, чтобы не усугубить ситуацию, — довести все до полного абсурда, — Кира Краева на секунду перевела взгляд на меня, стоящую у двери зала, а потом вернулась к диалогу. Я пришла в конференц-зал минуту назад, поэтому упустила большую часть баталий и теперь смотрела на все это с небольшим замешательством и неприкрытым интересом. — Все акционеры компании на собрании приняли единогласное решение. В том числе я и Гриша. Это решенный вопрос, — Кира сохраняла ледяное спокойствие, несмотря на то, что члены ее команды явно пребывали не в лучшем настроении, поскольку последнее решение было за ней.

— Гриша! — Даяна повернулась в сторону единственного представителя группы мужского пола и вопросительно на него посмотрела, ожидая то ли поддержки для себя, то ли оправданий. Жданов тем временем изобразил невинность на лице, однако его поза кричала о беспечности: он развалился на кресле, положив ноги на стол, а руки закинул за голову и чуть ли не присвистывал от удовольствия — наверное, ему нравилось производить впечатление вседозволенности. Умарова закатила глаза, понимая, что ее проигнорировали. — Кто ему вообще позволил скупить столько акций?

— А ты думаешь, для чего он каждый раз устраивает неприятные инфоповоды? Акции падают — он скупает их по дешевке. Если бы Кира год назад не устроила ему бедную жизнь, он бы этим не занимался. Так что это вопрос к ней, — усмехнулась Лана Павлин, разряжая обстановку. Рукой она указала в сторону Киры, и та вздохнула, в который раз за утро пленяя мой взгляд своей морской пучиной. Я удивленно повела бровью, когда Краева отодвинула стул рядом с собой и кивнула на него. Я последовала молчаливому указанию, прошла вдоль стены зала и села рядом.

— В любом случае один голос бы ничего не решил. Вы и так знаете, что все публичные кастинги, шоу и прочая ерунда происходят именно так. Компания всегда знает, кого выбрать, еще на первых этапах. Мы просто переснимем интервью, чтобы чужие имена не засветились. Отныне Ира сама подавала заявку. И это официальная версия, — Кира серьезным взглядом посмотрела на каждого члена команды и, предугадывая дальнейшие возмущения, резко добавила: — Оспариванию не подлежит. Тема закрыта.

От тяжелого и убийственного тона Киры у меня по коже шли мурашки. Она действительно пугала своей решимостью и несгибаемостью. Думаю, это также влияло на всех сидящих в зале, поэтому многие возражали нехотя и с большим трудом. Краева держала всех в своей крепкой узде и не давала распоясаться. Сидел бы тут какой-то другой человек, воинственная и неугомонная Даяна и с виду казавшийся спокойным Гриша устроили бы тут настоящую резню, жертвами которой стали бы все неугодные. Жданов явно сдерживал себя, поскольку заручился поддержкой лидера, оттого и не вступал в диалог — за него все сказала Краева. Я не знала, как мой Одуванчик пришел к такому властному типу поведения, но меня это завораживало и отталкивало одновременно. К такому диссонансу я не была готова.

— Хорошо! Ладно! Что я еще могу сказать? — всплеснула руками Умарова и снова села на место, скрестив руки на груди. Ее явно никто не поддерживал, поэтому она стушевалась, не успев выплеснуть и половину того, что могла бы. А я видела, что она только начала. — Честность? Зачем она нам, правда? — негодующе изрекла она, и над столом повисла давящая тишина.

Близняшки Анисины переглядывались между собой и будто обменивались сигналами, понятными только им. Григорий Жданов рассматривал свой маникюр придирчивым взглядом и немного покачивался на стуле — он жил на своей волне. Лана Павлин смотрела пустым взглядом в стол и кусала губы, не переваривая сложившуюся ситуацию. Кира хмуро водрузила локти на подлокотники стула, прикрыла глаза и стала массировать виски указательными пальцами. Все погрузились в свои мысли и не хотели продолжать разговор. Тогда я взяла слово на себя:

— Рина, — на выдохе произнесла я, разбив тишину на мелкие осколки. Все тут же подняли взгляды на меня, а Кира изогнула бровь, требуя продолжения. — Я не хочу, чтобы меня называли Ирой, Ириной или что-то в таком роде. Мне не нравится. Просто — Рина, — закончила я, чувствуя, как сердце колотится в груди. Я не знала, было ли это уместно сейчас, когда все на взводе. Но, похоже, это немного разбавило обстановку, и Кира перестала строить из себя жертву обстоятельств, слегка подобравшись.

— Ладно, — отмахнулась Краева от моего заявления, как от назойливой мухи. — Рина так Рина, — проговорила она в неловкости и опустила руки на стол. — Я собрала вас здесь именно по этому поводу... — мрачно проговорила она и вновь стрельнула в меня непонятным и напряженным взглядом. — Рина представилась очень кстати, спасибо, — по взгляду Киры, я поняла, что благодарили меня не только за то, что я направила диалог в нужное русло, но и за то, что приняла первый удар за нарушение тишины. — Сегодня мы обговорим дальнейшие планы, связанные с деятельностью группы. Съемки реалити-шоу — конечно, хорошо, но дальше от нас будет требоваться только присутствие и действия, прописанные в сюжете. Наше же дело остается неизменным — танцевать и развлекать людей, — Кира удерживала внимание команды не только размеренным голосом, но и спокойным и требовательным взглядом. — Новых проектов не было уже больше месяца, поэтому нам нужно действовать уже сейчас. И поскольку у нас новая участница, — она взяла время на передышку и указала на меня рукой, — Рина, — пояснила она, смакуя на языке каждый звук новой формы обращения ко мне. Ей было непривычно новое сокращение, поэтому произносила она его медленно и с придыханием, — то мы должны представить ее фанатам в лучшем свете. Поэтому следующий перфоманс будет посвящен ей. Я предлагаю Рине рассказать сейчас про себя. А после мы перейдем к мозговому штурму, концепциям и идеям, — она образно махнула рукой, описывая одним движением все то, что перечисляла. После этого она вновь повернулась ко мне и выжидающе посмотрела; остальные последовали ее примеру.

— Как уже было озвучено, меня зовут Ирина Ирецкая, можно просто Рина, — повторилась я, давая себе время собраться с мыслями и выстроить в голове небольшой набросок речи. — Я танцую почти двадцать лет, частично вы видели мои навыки, поэтому, думаю, на них не стоит задерживаться... — начала говорить я, но Григорий Жданов решил перебить меня и подал насмешливый голос с места:

— У тебя впечатляющие навыки, профессионализм видно даже по тому, как ты волосы изящно поправляешь, — он опустил ноги со стола и резко подался всем корпусом вперед, складывая руки перед собой. — Так что тебе не стоит скромничать! И интервью мы все видели. Имя тоже погуглили. Заслуги нам твои не интересны! Лучше расскажи, как ты работаешь в команде, что для тебя в приоритете? Нам интересно, что у тебя в душе, а не эта вся мишура, — последнее слово он выдавил едко, описав рукой круг в воздухе. Меня такое поведение никак не воодушевляло: перебивать людей, тогда, когда было предложено что-то рассказать, — как минимум нетактично. Я постаралась удержать безразличие на лице и перевела взгляд на Киру, иррационально ища поддержки у лидера команды — кто как не она должна приструнить этого хама? Но бывшая подруга и бровью не повела, продолжая спокойно наблюдать за членами команды и их реакцией на меня. Поняв, что никакой защиты я не дождусь, я решила действовать сама.

— То есть это я должна заинтересовать вас в работе со мной? Ха! Держите карман шире! Разве это не Кира так слезно умоляла меня вступить в группу? — усмехнулась я, вальяжно откидываясь на спинку кресла. Если они хотели посмотреть на мой характер, то пусть получают. Молчать я не стану. — Я уже показала вам все, что требовалось. Если вы не знаете, то я еще не подписала контракт, поскольку мы все еще обсуждаем детали. И в данный момент это вы должны заинтересовать меня, а не я вас. У меня нет цели выступать за вашу команду, потому что я пришла на кастинг исключительно для того, чтобы помочь подруге. Потому что она сломала ногу за день до кастинга, — холодно сказала я, желая пристыдить каждого, кто сидел за столом и слушал меня. С каждым словом я мысленно запускала острые ножи в каждого члена команды. Желание порубить всех на кусочки, оставить от них рожки да ножки возрастало с каждой секундой. Жданов, перебив меня, показал, что не только не уважает меня, но и не ставит в приоритет лидера команды. Если Кира решила, что я должна быть в команде, то это должно хоть о чем-то ему говорить. — Знаете, что смешно? Ваша компания так серьезно относится к кастингам, придумывает какие-то контракты для защиты от разглашений и лишних затрат, подписав которые, участники уже не могут отказаться от прохождения всех этапов, на которые их зачислили. Это забота о ваших задницах! О ваших вложениях! Но nikhera не забота об участниках! В ваших бумажках не были предусмотрены форс-мажорные обстоятельства! Мне пришлось пойти вместо подруги, потому что иначе бы вы заставили ее выплатить компенсацию за нарушение контракта. И это многое говорит о вашей компании! — наконец выплеснула я все свои мысли, касающиеся происходящего. Злость мариновалась во мне целых три дня, крепчая с каждым мгновением, когда я позволяла себе задуматься о Кире, ее компании, кастинге и группе. Все это походило на шутку. Очень злую шутку. — Так что это ВЫ должны располагать меня к себе. Вон, — я махнула рукой в сторону Краевой, — Кира уже планов настроила, так что помогите ей их осуществить.

— Ну, раз уж ты ссылаешься на меня, — угрюмо сказала бывшая подруга, перестав казаться такой отстраненной, — Рина, — выделила она мое имя более слащавым и манерным тоном, — то я хочу предупредить тебя, что мы большая и международная компания. Естественно, мы будем заботиться о своих деньгах. Потому что компания вложила много средств, чтобы устроить этот кастинг. В связи с этим мы не можем позволить себе рисковать и вкладываться в то, что не оправдает наши ожидания. Люди знали, на что идут. Они подписывают документы, тем самым полностью соглашаясь на риски. Это их зона ответственности. Пока эти люди не являются частью компании, нас не беспокоят их проблемы. Но после подписания контракта мы полностью берем все расходы и решения проблем на себя, — она вдохнула поглубже, закинув ногу на ногу, и продолжила: — Мы полностью подготавливаем все документы для получения виз в любые страны для рабочих поездок, обеспечиваем людей жильем, посторонними рабочими контрактами — например, модельными, — поэтому у наших танцоров помимо основного заработка есть дополнительный. Многие наши танцоры и другие подопечные компании не лишены возможности развития в других сферах; мы продвигаем артистов и на роли в сериалах, обеспечиваем связь с посторонними компаниями, которые, естественно, не являются конкурирующими, и предоставляем огромное количество других возможностей. Наша предыдущая участница команды, к примеру, из-за травмы не может больше танцевать на профессиональном уровне, поэтому сейчас мы устраиваем ей другую жизнь в соответствии с пожеланиями. Поэтому ты должна иметь в виду, что мы заботимся об артистах, в особенности о тех, кто является главными лицами. Мы сохраняем репутацию на рынке уже более шести лет, хоть и являемся молодой компанией, поэтому не смей в чем-то нас упрекать.

— То есть сейчас ты пытаешься убедить меня в том, что вступление в вашу компанию — лучший выбор?

Сомнения одолевали меня с того момента, как я покинула кабинет бухгалтерии два дня назад. Разговор с Кирой полностью обескуражил меня и лишил уверенности в завтрашнем дне. Я серьезно задумалась о своем будущем в качестве танцора, а не хореографа, хоть и в моем возрасте это было довольно-таки поздно. Еще пару лет назад я поняла, что жизнь моего танцора постепенно угасает: еще немного, и пора будет выходить на пенсию. В связи с этим я решила работать хореографом. Но мое мировоззрение круто развернулось на сто восемьдесят градусов, стоило Кире вновь появиться в моей жизни и показать, что все может сложиться иначе. Перед уходом она сказала лишь одну фразу: «Ты можешь оставаться спортсменом ровно до тех пор, пока у тебя есть деньги на лечение», — и это было правдой. Сколько бы я ни зарабатывала на лейбле «NOW», какую бы популярность ни обрела в России, Кира могла предложить в тысячу раз больше. Это окупилось бы сполна. Если бывшая подруга похоронила прошлое ради славы и денег, то и я готова это сделать.

— А что про Григория Жданова? — продолжила я гнуть свою линию, выдержав настойчивый взгляд Краевой. — Я читала в интернете, что ты полностью лишила его дохода за деятельность в группе на целый год, — все девочки, сидящие в конференц-зале, кроме Киры, заметно повеселели и заулыбались, обратив взгляды на молодого человека.

— Этому сопутствовала его ошибка, — Кира скривилась в лице и тоже посмотрела на Жданова, будто припоминая ему старые промахи. А парень только обиженно отвел глаза в сторону, потому что, видимо, это не первый и не последний раз обсуждается внутри группы. — Когда его действия навредили компании, а акции на бирже упали, мы оштрафовали Гришу ровно на ту сумму, которую потеряли за неделю. Да, ему пришлось отрабатывать убытки год, но мы не лишили его заработной платы от посторонних контрактов и дивидендов, поскольку не имеем на это права. А так же мы не лишили его места в команде, проживания в общежитии группы и использования корпоративной карты, поскольку все защищено контрактом. Все члены команды изначально получили процент от акций компании, потому что стояли у истоков, — это наша защита, — беспристрастно разъяснила она ситуацию. — Я строю бизнес. Мы все его строим. И все понимают, чем рискуют. Мы не просто так контролируем деятельность артистов. Все взаимосвязано, — развела Краева руками, будто все, о чем она говорила, в жизни было настолько же просто, как и на словах.

— Хорошо, буду это учитывать, — согласилась я, складывая руки на груди. Кира вела себя смело и победоносно, будто действительно могла контролировать все рабочие аспекты внутри компании (и не только их). Но промахи, которые все же были допущены и видны невооруженным взглядом, говорили о том, что она не всесильна. Да, люди не идеальны и не могут контролировать каждый этап в любом планировании; есть вещи, которые не поддаются урегулированию, но все же Кире удалось построить компанию. — Что вы предлагаете?

— Мое предложение ясно как день. Ты уже понимаешь, что мы работаем, по большей части, в Китае и Корее. Мы организуем первый проект с тобой в России — если ты, конечно, подпишешь контракт, — пока будет готовиться рабочая виза. На организацию проекта обычно уходит не больше двух недель, примерно столько же займет подготовка визы, так что это хорошо вписывается в планы. Но, возможно, все немного задержится, поскольку решение ты еще не приняла. А потом нас ждет работа в Корее следующие три месяца, поэтому у тебя есть не больше пяти дней на раздумье, пока не завершится кастинг, — Кира обобщила большинство моментов, опуская подробности, но даже так я примерно понимала, что будет меня ждать в дальнейшем — большая и насыщенная работа. При своих людях Кира делала вид, будто относится ко мне снисходительно. В ее словах я услышала мольбу, однако при частном разговоре она напирала и заставляла принимать решение своевременно, даже поспешно. Хитрости ей не занимать — это я уже поняла. Мы еще вчера договорились о том, что я подпишу контракт, однако сейчас она будто давала момент для отступления. Или наоборот — тем самым вызывает во мне слабость, ожесточенное чувство неправильности и отбирает последний шаг назад, показав, что она может быть милосердной. — Из-за смены планов мы пропустили большой блок работы в США, отказавшись от многих мероприятий. Ребята ждали поездку туда с момента последнего этапа в китайском шоу, но все пошло не по той траектории. Поэтому я больше не намерена ждать и откладывать то, что можно сделать в ближайшем будущем. Ир... — она запнулась и закусила губу. — То есть Рина... Тебе нужно дать ответ как можно скорее, чтобы мы не тормозили работу.

— Кир, мой ответ тебе и так известен. Просто я все еще не понимаю, в чем проблема взять кого-то другого? — спросила я, покачав головой. Сейчас бывшая подруга настолько остро вызывала во мне чувство благосклонности, что я была готова подписать любые бумаги сию же секунду, будь то контракт на работу, ипотека на квартиру или продажа души дьяволу — хотя я не сомневалась, что первое и последнее — одно и тоже. Наш диалог перестроился настолько быстро, что я не заметила, настолько доверительно и открыто он стал звучать по сравнению с тем, что было вчера. Я даже позабыла обо всех остальных, сидящих за столом. Создавалось ощущение, что это только для нас двоих и ни для кого более.

— Ты прекрасно знаешь, что лучше тебя никого нет, — за этой фразой крылось многое — но только это ни капельки не касалось моего профессионализма, — что хорошо читалось во взгляде ее голубых глаз: «потому что мы начали танцевать вместе», «потому что мы знаем друг друга лучше, чем остальные», «потому что мы через многое прошли вместе», «потому что старые обиды давно прошли, а жизнь продолжается», «потому что я верю, что мы сможем найти общий язык и сейчас», — а главное, что я видела или хотела бы увидеть, — «потому что это ты». И я действительно хотела в это верить даже сейчас.

— Я подпишу ваш контракт, только перестань на меня так смотреть, — выдавила из себя наконец я и смущенно отвела глаза, уставившись на серую и голую стену за плечом Киры.

***

— Это предательство! Ты отобрала мою мечту! Настоящая подруга бы так никогда не поступила! Ты должна была отказаться! — кричала Ламия мне в трубку, когда узнала о том, что я уволилась из «NOW» и подписала контракт с «My Youth Entertainment».

Я не планировала рассказывать подруге о своих планах до завершения формального кастинга, однако она увидела меня из окна такси, когда ехала на работу и проезжала мимо студии, принадлежащей компании Киры. Краева организовала первую тренировку на следующий же день после того, как я подписала обновленный контракт, включающий все правки, которые я внесла. Несмотря на то, что я согласилась на полгода, Кира все еще хранила надежду на то, что я продлю контракт. Каждый ее взгляд, каждый уверенный шаг говорили только одно: «Ты не сможешь мне отказать, мы еще вернемся к этому вопросу», — и я знала, что она не оставит своих попыток убедить меня. Новая Кира была непробиваемой, перла как танк и не знала пощады.

— Какое предательство? Ты вообще в своем уме? Это просто работа! Ра-бо-та! — по слогам произнесла я в который раз, устав объяснять подруге элементарные моменты. — И это никак не связано с «настоящей дружбой» и, как ты говоришь, предательством! По-моему, это ты сейчас ведешь себя не как настоящая подруга! Я твою жопу вообще-то спасала, Мия! И так уж вышло, что я теперь новый член команды. И знаешь, будь ты мне подругой, ты бы хоть попыталась понять меня! С какого фига я должна оправдываться и извиняться? — уже на взводе говорила я, чувствуя, как сильно болит в груди от слов подруги. Это ради нее я пошла на кастинг, ради нее согласилась встретиться с Краевой, но почему-то Мия не хотела этого понять. Я уже тысячу раз успела пожалеть о том, что пошла на поводу у первой и второй. Было ощущение, что все хотят меня использовать, вот только с одной стороны я выигрывала, а с другой теряла.

— Я не хочу больше слышать и видеть тебя! Ты мне отвратительна! — крикнула подруга в телефон, вообще не пытаясь разобраться.

— У тебя детская позиция! Почему ты решила, что можешь... — но я не успела договорить, потому что Ламия сбросила звонок. Я попыталась набрать снова, но к трубке никто не подходил — пустые и долгие гудки: заблокировала. — Черт! Вот же сучка! — выругалась я, раздраженно и грубо пихая телефон в спортивную сумку со сменными вещами.

Первая тренировка начиналась в десять часов утра, поэтому я, подготовленная, стояла у дверей студии и попивала кофе. Приехала заранее. Администратор еще не пришел и не открыл двери, в связи с этим я решила дождаться Киры, у которой точно должен быть ключ. Когда я выходила из дома, то настроение на удивление оказалось в меру хорошим, но вот после звонка Ламии я почувствовала, как оно резко упало ниже плинтуса. Энергия пропала совсем. Я не ожидала, что дружба, наполненная приятными эмоциями от встреч, безусловной поддержкой и отзывчивостью, быстро канет в небытие из-за такого глупого конфликта. Я думала, что уже давно переросла подобные ссоры и скандалы, но вот только они все еще случались со мной. Даже расставание с лейблом «NOW» не оказалось таким болезненным, как разговор с подругой. Хотя я думала, что все будет иначе.

Руководство компании, в которой я работала последние несколько лет, словно понимало, что в какой-то момент я решусь от них уйти. Даже директор, когда подписывал мое заявление об увольнении, сказал, что всегда знал — эта работа не для меня. Он был удивлен, что я продержалась на посту хореографа целых три года. Единственная проблема, с которой я столкнулась во время ухода, — денежный вопрос. Поскольку я не предупредила руководство об увольнении заранее, они отказались выплачивать мне зарплату за прошедший месяц. Я согласилась с этим, поскольку другого выхода не было. Либо так, либо никак. Я не могла участвовать в тренировках Краевой и работать по утрам одновременно, поэтому пришлось делать выбор. Однако вечер оставался свободным, поэтому я набрала еще две группы на повторный недельный интенсив, чтобы срубить последние деньги в Москве.

Пока я мариновалась в неприятных чувствах от разговора с подругой, ко входу в здание подъехало два черных автомобиля; из первого вышли Кира, Григорий и Даяна, а из второго — Лана, Ярослава и Яна. Шоферы выгрузили их спортивные сумки из багажников; ребята их приняли, а потом вышли на тротуар. Все, наполненные энергией, дружной походкой подошли ко входу. Мы поздоровались, а потом Кира достала карточку, открывающую электронный замок, и пропустила всех в здание. Свет внутри не горел, да и не нужен был, поскольку яркие лучи солнца пробивались сквозь стеклянные двери и стены, освещая вестибюль. Мы прошли к залу с названием «Волна», забронированному на целых четыре часа, разложили там вещи, а потом отправились переодеваться к прилегающей раздевалке.

— Я, основываясь на ваших предложениях, — отослала нас Кира к воспоминаниям о заседании в конференц-зале двухдневной давности, — набросала небольшую часть танца, включающую просто блестящие расстановки. Если следовать моей задумке... — пылко начала рассказывать Кира. В ее глазах горел огонь, поэтому все уставились на нее, заражаясь энтузиазмом. — Вообще я консультировалась с Лисой, и она дала мне парочку советов касательно танца... Мы обдумывали его вместе, поэтому все должно выйти так, как я и представляла... — в потоке речи Краевой было столько несдержанных эмоций. Кира так восторженно говорила, что я ненароком вспоминала наше детство, когда мы собирались у меня дома перед шкафом, облицованным зеркалами, и она выдвигала свои просто сумасшедшие и умопомрачительные идеи. Смотря на Киру сейчас, я видела того же ребенка, с круглыми, большими глазами, полными страсти. И все-таки что-то в ней осталось прежним.

— Она не спала две ночи, придумывая этот танец... Мне кажется, она просто свихнулась, — прошептала Даяна, слегка склонившись над моим ухом. — Если бы я не знала этого, то подумала бы, что она под наркотой.

— Она всегда была такой, — неожиданно озвучила я мысли тихо себе под нос, чтобы никто не услышал, однако у Умаровой оказался острый слух: она одарила меня удивленным взглядом. — Не бери в голову, — махнула я рукой на вопросительно вздернутую бровь девушки и отошла в сторону, чтобы достать из сумки тейпы и обклеить локти. «Наверное, Кира не рассказала им о нашем прошлом... — подумала я, раскручивая ленту. — Это не мое дело. Не буду встревать в ее отношения с командой. Сама расскажет, когда придет время», — решила я и села на пол, нарезая эластичный пластырь на несколько кусочков.

— В общем, скажу проще: песня быстрая, расстаны сложные, будет много трюков и парочка сольных партий. Я хочу от вас скорости, четкости и внимательности, — в итоге выдала Кира, когда заметила непонимание слушателей. Она объясняла настолько сумбурно, что все решили глупо кивать, чтобы показать свою заинтересованность, однако осознанности в их взглядах не было. — Давайте перейдем к разминке, а потом я вам все покажу и объясню?

— Отличный план, босс, — отдал честь Гриша и отхлебнул немного воды из бутылки. — Я приготовил прикольный плейлист для разминки! Нужно будет хорошо разогреться, чтобы выполнить все задуманное! — он подключил телефон к колонке через блютуз, а потом все услышали бодрящие и раскрепощающие песни Карди Би. Жданов встал очень близко к зеркалу, выбрав центр, а все остальные построились в шахматном порядке и принялись повторять движения за ним. Кира осталась стоять с краю, ближе к двери, позволяя Грише перетянуть лидерское одеяло на себя. Я доклеила второй локоть и присоединилась к разогреву.

От простых упражнений на все части тела мы медленно перешли к активным связкам со степами. Я быстро влилась в темп разминки и даже почувствовала себя частью команды, когда у нас получилось сделать что-то синхронно. Пока тело на автомате выполняло базовые движения из хип-хопа, я взглядом следила за тем, кто и как двигается. Близняшки сильно выделялись на фоне остальных — у них будто один мозг на двоих. Каждый шаг и взмах рукой контролировался настолько, что это выглядело так, будто передо мной два робота с заложенной программой по копированию друг друга. Это одновременно пугало и вызывало полный восторг. Даяна и Лана определенно частенько танцевали в паре: когда Жданов показал необычное движение с волной, они схватились друг за друга руками, выполнили смену, а потом повторили движение зеркально, добавив пару роллов в корпусе от себя — у них получилась небольшая импровизированная связка. Девушки переглянулись и довольно улыбнулись друг другу. Все засмеялись и зааплодировали их находчивости и изобретательности, а потом вернулись к разминке.

— Я думаю, что все знают корейскую группу «NCT один два семь»? — на всякий случай поинтересовалась Кира, когда мы закончили разогреваться и собрались вокруг нее, чтобы послушать дальнейший план. Я о таком коллективе не слышала, поэтому пожала плечами и флегматично посмотрела на бывшую подругу, но она будто пропустила это мимо себя и включила трек на телефоне. — Это интерлюдия, называется «Neo Zone». Трек длится всего полторы минуты, но этого вполне хватит, чтобы поставить эффектный танец. Мелодия начинается медленно, а потом резко ускоряется. Тут смешивается спокойствие и агрессия. Поэтому первая часть танца будет медленной, а потом мы перейдем в наступление. Это прекрасно олицетворяет наш перерыв и смену танцора. Лиса тоже будет участвовать, но только в начале. Я хочу, чтобы это было похоже на сцену, в которой происходит смена актера. Первая часть будет начинаться с Лисы, а потом произойдет замена на Рину, — Кира поймала мой взгляд, а потом посмотрела на экран смартфона и включила трек. — Когда я первый раз послушала эту композицию, то в голове нарисовались неваляшки, сломанные куклы... И движения, похожие на изоляцию, а потом что-то плавное... будто все медленно передвигается и шатается от ветра. А вторая часть — это наступление каких-то бойцов, нет, убийц, каких-то вандалов, разрушающих все на своем пути, — рассказывала она свои визуализации, активно жестикулируя. Когда трек перешел к той части, где начиналась убийственная скорость, то Кира пояснила: — Вот в этой части я хочу выстроить пирамиду и спрыгнуть с нее, сделав сальто. На этом моменте возможно сделаем склейку кадров, где я приземляюсь спиной, а потом вместо меня оказываются Яна и Яра, которые начнут крутить свое соло на полу. А вот на этом моменте, — она немного перемотала трек назад, дав возможность послушать всем, — хочу увидеть броские движения, резкие и четкие, чтобы мы станцевали это синхронно, как солдаты. Поэтому сегодня, я думаю, можно начать с общей части, где участвуют все.

— Согласен, только ты покажи движения, — кивнул Гриша, уперев руки в бока.

— Хорошо, тогда давайте поставим расстан. Это будет типичный треугольник. Я в центре, сбоку от меня должна быть Рина, потому что до этой части я задумала переход, а ее визави слева... — Кира прошлась по всем наблюдательным и задумчивым взглядом, а затем указала на Жданова пальцем, остановив свой выбор на нем, — ...будет Гриша. Третья линия — Яра и Яна, а Лана и Даяна встанут в конце, потому что потом будет переход, и вы должны быстро оказаться в другом месте. Лане, к сожалению, придется бежать, скорее всего... — проговорила Кира, погружаясь в свои мысли о дальнейшей части танца. — Из этого треугольника вы должны образовать круг, а я уйду в центр перед той частью, где происходит бит, как будто кто-то бьет в гонг. Ладно... — она поняла, что затягивает с разъяснениями, поэтому взмахнула руками, как бы намекая всем на то, что самое время встать в ту расстановку, о которой она говорила в самом начале. Мы построились так, как велела Кира. — Хорошо, а теперь движения... — она показала исходную позицию, поставив ноги чуть шире плеч, и немного присела. — Здесь мы производим кач и шагаем назад с левой ноги, кидая руки сверху вниз, как будто хотим пробить землю, — она показала это незамысловатое движение, и все повторили за ней. — Четыре счета, все должно быть в бит. Затем резкий сброс. И мы должны собраться на один счет. Потом степы вперед и резкие движения руками, — свои пояснения она сопровождала четкой, но медленной демонстрацией, показывая то, что хочет увидеть. Девочки пытались повторить за Кирой, а Гриша замер в предыдущей позе и внимательно сканировал каждую точку в танце — запоминал структуру. — Хорошо, а теперь давайте попробуем соединить под мой счет, — решила Кира, когда поняла, что первую восьмерку движений все уяснили.

За два часа первой тренировки мы успели поставить и отработать две части танца, даже затронули несколько переходов, связывающих все воедино. Динамичные и размашистые движения танца смотрелись дерзко и агрессивно. Когда у нас получилось довести до автоматизма почти тридцать секунд танца, я полностью почувствовала себя частью команды. Мы так хорошо взаимодействовали друг с другом, что казалось, словно мы танцуем вместе не первый день, а всю жизнь. Несмотря на то, что я иногда сбивалась с ритма и немного косячила из-за быстрых темпов, никто даже и слова плохого мне не сказал, а лишь понимающе кивали. «Да, наши тренировки похожи на ад, но ты хорошо справляешься», — снисходительно подбадривала меня Лана, когда я несколько раз подряд чуть ли не валилась с ног от скорости движений. Времени на перерыв Кира никому не давала, требуя лучших результатов здесь и сейчас. «Никакого отдыха, пока эта часть танца не начнет выглядеть прилично!» — «прилично» в ее понимании значило лишь одно — мы должны переплюнуть и превзойти то, что она нарисовала у себя в голове — задачка из невозможных, потому что у Киры иногда бывает слишком бурная фантазия.

Работа шла хорошо, поэтому мы взяли десятиминутный перерыв, за который я успела только перевести дух. Пока зал проветривался, я вышла в коридор и оккупировала знакомый диван у стены. Кира сидела на полу и вещала ребятам что-то про построение гимнастической пирамиды, она даже нашла какие-то референсы и позвала всех посмотреть на картинки. Я понимала, что, скорее всего, мое участие не потребуется, поэтому даже не шелохнулась, продолжая лежать на диване и попивать остатки утреннего кофе.

— Ира, советую тебе взглянуть, поскольку ты тоже в этом будешь участвовать, — Кира на автомате звала меня так, как привыкла в детстве, поэтому мне оставалось только поднять пятую точку с дивана, ворча что-то про память как у рыбок, и присоединиться к обсуждению. — Мы такое делали на физкультуре в пятом классе, но только в этот раз все должно быть масштабнее! — посмотрев на меня с долей насмешки, известила она и потрясла телефоном в руке.

— Ага, — опрометчиво кивнула я и посмотрела на предложенные картинки, где какие-то спортсмены — я так поняла, что это были американские чирлидеры, — выполняли поддержку. Я вздернула бровь, со скептическим выражением лица пролистала дополнительные фотографии и видео и пришла к простому выводу: — Даже если эту поддержку будут делать три человека, я ничем не смогу помочь, — серьезно сказала я и уперла одну руку в бок. Кира непонимающе вздернула бровь и посмотрела на меня снизу вверх, принимая обратно телефон. — У меня слабые локти — если мы не удержим тебя, то либо пострадаешь ты, либо у меня вылетит сустав. Не дай бог, два, — добавила я и скривилась, представляя, как это может быть больно. — Будет лучше, если я не буду участвовать в исполнении этого трюка.

— Тогда ты будешь делать сальто вместо меня, — беззаботно ответила Кира и вернулась к просмотру фотографий, чтобы выбрать лучшую пирамиду для реализации своей задумки. Я шокированно моргнула, открыла и закрыла рот, как рыба, выброшенная из моря на сухой берег.

— Повтори, что ты сейчас сказала? — переспросила я, будто ослышалась. И впрямь — в ушах стоял неприятный шум. Мозг отказывался воспринимать сказанные Краевой слова всерьез.

— Ты будешь флаером, — без запинки повторила она с олимпийским спокойствием, даже не взглянув на меня. — Есть какие-то проблемы?

— Нет, нет, никаких проблем, — пробормотала я, чувствуя, как бледнею от страха. За недавние пять дней каждая ситуация была абсурднее другой. — Из огня да в полымя, — протянула я, описывая тем самым резкие перемены в своей жизни.

***

Как оказалось позже, по поводу моего прыжка с двухметровой высоты в роли флаера Кира пошутила. Я выдохнула со спокойствием. Поскольку поддержку не смогут выполнить все, она просто отказалась от этой идеи, решив заменить «башню» на классическое исполнение группового эриала и сальто, однако сложных задумок у нее оказался еще целый вагон и маленькая тележка: например — выкинуть кого-то вперед с низкой поддержки — все то же самое, что и с чирлидерской постройкой, только прыжок флаера осуществляется с колен кидающих. Этот необычный трюк Кира решила поставить почти в самое начало активного танца — выигрышно для группы, поскольку на старте у нас будет больше энергии, чтобы сделать все так, как надо.

В небольшой корректировке танца я видела несколько вещей: Кира старается оберегать членов команды и не рисковать зря, но при этом не может положиться и на мои способности. Я и сама, конечно, не была уверена в своих физических возможностях настолько, чтобы крутить с двух метров сальто, но могла бы попробовать. Однако Кира, судя по всему, не хотела тратить время на тренировки, которые не смогут оправдать себя. Она, как занятой человек, выбирала, куда вкладывать время, а куда нет. И, видимо, я не настолько сильно обнадеживаю Краеву, чтобы она смогла пойти на такой смелый шаг.

Эфемерное чувство того, что я делаю что-то недостаточно хорошо, посещало меня и раньше, когда я танцевала с Кирой в детстве. Мне казалось, что она превосходит меня по всем параметрам. Иррациональный страх оказаться хуже, чем Кира, беспокоил меня постоянно, поэтому я старалась быть лучшей там, куда ее нос не полезет вообще, — красота, общительность, романтичность. Но даже находясь на вершине общественной цепи, я чувствовала, что получила это слишком просто, будто мне не было равных, не оказалось достойного противника. Меня все считали самой красивой, самой дружелюбной, самой популярной, и никто не мог противостоять мне на этом поприще. А вот за звание лучшего танцора я могла бороться бесконечно, стараясь превзойти Киру в своей же собственной голове. Краева не попала в ритм, когда я все сделала идеально, — плюсик. Краева запуталась в степах, когда я отточила их до идеала за пятнадцать минут, — еще один плюсик. Эта борьба могла продолжаться бесконечно, но я смогла сказать себе «стоп», полностью вычеркнув Киру из своей жизни. И сейчас я будто снова ступала на старую, давно пройденную, мучительную и изнуряющую тропу войны, даже несмотря на то что всеми силами пыталась откреститься от этого.

За пару дней тренировок я не заметила, как наступил день «икс» — финальный этап кастинга. Я знала, что все сложится в мою пользу, потому что результат сфабриковали. Все, что мне оставалось, — выйти на сцену и станцевать какую-то ерунду, чтобы жюри для вида похлопали и назвали меня гениальнейшим танцором. Но только я не хотела фальшивой победы — не для себя. Я знала, что если почувствую себя хотя бы на грамм слабее, чем остальные претенденты на роль в команде, то это закончится полным провалом и долгим самобичеванием. Я хотела доказать хотя бы самой себе, что я достойна той победы, к которой стремились сотни, если не тысячи.

Кира предупредила меня, когда я подписывала контракт, что на финале нужно продемонстрировать оригинальную хореографию; я выбрала лучшее из того, что было у меня в репертуаре и что не видел ни один человек ранее — дерзкий танец, который я ставила пару лет назад под песню «NO» Меган Трейнор. Я хотела записать видео-перфоманс на свой ютуб-канал, но время оказалось неудачным: сначала подтанец не мог собраться в полном составе, затем у меня были какие-то дела, а потом и вовсе всех закрыли на карантин — этот проект так и не получил должного внимания с моей стороны, а ремикс все еще висел мертвым грузом на флешке. После подписания контракта с компанией Киры я в тот же день позвонила старым друзьям и предложила им вновь собраться для возобновления старой работы; никто мне не отказал, поскольку возможность засветиться на международном уровне подкупила всех.

— Ох, Ринка, наконец-то ты пробьешься дальше СНГ, — сказал мой старый знакомый Эмир, закидывая тяжелую руку мне на плечи. С ним мы были знакомы со времен моей поездки в Казахстан. Эмир был моим главным соперником на шоу «Танцы» в Казахстане; я обошла его с небольшим отрывом по оценкам судей. Он был одним из немногих, кто смог достойно принять свое поражение и с гордостью уступил мне место в финале. За пару месяцев на проекте мы сдружились, поэтому, когда я уехала из Казахстана с денежным призом и славой, Эмир не смог удержаться и пустился вслед за мной. Эмир устроился хореографом в одну из популярных студий в Москве, где я часто арендовала залы, и работает там до сих пор, поэтому мы частенько пересекались. — Волнуешься?

— Конечно, волнуюсь, — ответила я, прижав его руку сильнее к своим плечам. Мы и еще парочка наших знакомых стояли у входа на сцену небольшого театра, где проходили финальные съемки кастинга. Мы тренировались четыре дня, прежде чем приехать сюда и доказать мое право участвовать в танцевальной группе My Youth. — Мы должны превзойти всех, — твердо сказала я и заглянула в темно-карие глаза друга, похожие на два оникса.

Мы видели, как выступали другие соло-артисты: некоторые с подтанцовкой, а другие без — они сильные противники. Хореографии соперников отличались друг от друга по стилям, идеям, несли какие-то свои мысли и чувства. Заглядывая за кулисы, я наблюдала небольшие куски выступлений и отмечала исключительный профессионализм некоторых танцоров. Однако чего-то в артистах все время не хватало, я не могла в точности сказать, чего именно; это было на уровне чувств: то ли они танцевали с излишней яростью, когда требовалась душевная открытость и мягкость, то ли ощущение битвы за место под солнцем всех распаляло так, что держать руку на пульсе не успевали.

Темп, с которым сменялись участники на сцене, пугал. Ребята из команды Киры даже не могли удостоить выступающих хотя бы словом, не то что полноценным комментарием, поскольку Краева просто объявляла в микрофон: «Следующий», — и текучка продолжалась. Не успевало пройти и секунды, как один человек сходил со сцены, так на его месте уже появлялся другой.

— Судья — какие-то монстры, — подметил восхищенным голосом Эмир, отодвигая темно-синюю бархатную завесу. — У них такие каменные лица... Кажется, будто они могут съесть.

— Ага, мне тоже так казалось, когда я их впервые увидела. Но у них там так положено, — шепнула я на ухо Эмиру, продолжая следить за ходом кастинга.

Ребята действительно казались мне пугающими — до тех пор, пока мы не собрались в ресторане на обед после первой тренировки. Кира укатила по делам в лихорадочной спешке, а я еще толком не отошла после четырехчасового изнасилования, когда голодная Лана предложила пройтись до соседнего здания и поесть на летней веранде. Маленький ресторанчик, в котором подавали грузинскую кухню, славился лучшим харчо из тех, что можно было найти в Москве, и хачапури. Рестораном владел грузин, поэтому можно было с уверенностью сказать, что еда там полностью соответствует оригинальным рецептам.

— Нам столик на шестерых, — сказал Гриша хостес после того, как мы подошли к веранде. Работник быстро указал на свободный стол и подозвал официанта. Мы заняли место в углу веранды с диванами и приняли меню. — Эх, давно я не ел настоящих хинкали, — радостно заулыбался Жданов и стал быстро перелистывать страницы карты блюд. Везде красовались сочные и аппетитные фотографии с едой на тарелках. Наши голодные желудки заурчали так, словно мы не ели несколько лет подряд. — В Корее трудно найти ту еду, к которой мы привыкли, — пояснил Гриша, когда заметил мой заинтересованный взгляд.

— Да, если мы хотим съесть что-то, что чаще можно найти в России или ближайших к нам странах, то обычно мы отправляемся в город Ансан: там есть один район, где живут русскоговорящие. Там много ресторанов с привычной едой и караоке с русскими песнями. Кира раньше жила в этом городе, поэтому все там знает, — рассказала Лана, лениво просматривая меню. — Я, наверное, закажу хачапури и хинкали, — добавила она и отложила буклет на стол.

— Я помню, как однажды, после тяжелой недели и трех бессонных ночей, Кира напилась в караоке и со всеми вокальными данными, какие у нее только есть, выла песни Меладзе... Это было ужасно, — хихикнула Даяна, засматриваясь на раздел с крепкими напитками. — У нее вообще нет голоса, но это никого не смущало, потому что мы все были пьяные просто в стельку, — подметила она. — О, никто не хочет заказать тосканское вино? Давно я такое не встречала!

— Да, от вина я бы не отказалась, — вздохнула я, перелистывая очередную страницу в меню в поисках раздела с супами.

— Кстати, вы с Кирой случайно не были знакомы до кастинга? У меня складывается такое ощущение, будто вы давно знаете друг друга, — спросила одна из близняшек, и, если честно, я не смогла понять, как ее зовут; Яна и Яра выглядели совершенно одинаково. Анисины демонстрировали исключительную наблюдательность — садитесь, пять! Наверное, это оправдывало то, что они казались слишком тихими, в отличие от Даяны и Гриши, которые ярко выделялись дерзкими характерами: если им что-то не нравилось, они сразу об этом заявляли, причем очень громко и яро.

— С чего ты взяла? — настороженно спросила я, сузив глаза и повернув голову в сторону девочек: они сидели рядом со мной на диване.

— Кира в последние дни ведет себя странно, будто слишком взволнована, — высказалась другая, водрузив локти на стол. — Обычно она волнуется только тогда, когда ей доставляют слишком много документов из офиса, которые нужно подписать в кратчайшие сроки, — голос ее звучал обеспокоенно и даже, я бы сказала, немного заинтересованно, будто ищейка нарвалась на след. — А еще, когда ты не смотришь, она сверлит тебя таки-и-им взглядом... — протянула она, — ...будто все в тебе противоречит ее существу.

— Тебе показалось, — нервно посмеявшись, отмахнулась я. — Может, вам все-таки лучше самим спросить Киру, что же ее так беспокоит? Потому что ваша работа мне в принципе кажется очень тяжелой... Может, она просто испытывает вину, оттого что ей пришлось заменить кого-то в команде? Вы же вроде бы с самого начала всегда были вместе? — попыталась я снова акцентировать внимание ребят на более важных проблемах, о которых знала лишь вскользь.

— Похоже на правду, — вклинилась Лана и откинулась на спинку плетеного кресла. — Но я давно знаю Киру, мы танцуем вместе с тех пор, как нам было шестнадцать. И я думаю, что это меньшее, о чем она станет волноваться. Как минимум, беспокойство о Лисе уже пройденный этап, так что это не то...

— Да боже, я же сказала, что не понимаю, о чем вы, — я отзеркалила позу Павлин и тоже постаралась сесть более расслабленно. — Почему вы просто не спросите Киру? Вы же, получается, уже двенадцать лет знакомы? А я о ней вообще ничего не знаю! — воскликнула я, понимая, что не соврала ни на гран. Я не знала человека, с которым вынужденно возобновила общение спустя пятнадцать лет. Кира сильно изменилась. Теперь мы незнакомцы.

— Она редко говорит о своих чувствах. Обычно Кира активно поддерживает разговоры, но никогда не говорит, что у нее на душе, поэтому мы подумали, что можно спросить тебя, — с горечью и разочарованием в голосе сказал Гриша, наконец-то озвучивая общую мысль группы. Я хотела покачать головой и перевести тему разговора, когда Жданов упрямо посмотрел на меня. — Нет, Рин, послушай... Кира действительно ведет себя так, будто знает тебя. Ты тоже иногда кидаешь на нее тоскливые взгляды, будто вы обе пережили что-то, о чем не можете говорить, — он поражал своей проницательностью. Уж не знаю, обсуждали ли ребята эти мысли между собой, но Гриша казался слишком убежденным в своей правоте. — Она даже называет тебя Ирой, хотя обычно старается обращаться ко всем так, как ей представляются. И я точно знаю, что у нее плохая память на имена! Кира ни разу не уточняла ни у кого твое имя за время тренировки, хотя часто это делает, если работает с малознакомыми людьми! Она меня неделю называла Глебом, когда мы познакомились! Я уверен, что она зовет тебя по привычке! Твое имя произносится слишком просто! Так что говори правду! — энергично пытался доказать мне свою точку зрения Гриша, явно обеспокоенный поведением лидера. А я могла только согласиться с подозрениями Жданова, потому что в школе Кира долго не могла запомнить имена одноклассников и обращалась за помощью только к тем, чьи имена знала лучше всего. В то время как я могла перезнакомиться со всей школой за один день и выяснить все возможные факты: кто с кем встречается, к какой компании лучше присоединиться, чтобы попасть в театральный кружок, и по каким дням устраивают футбольные матчи. Трудность с запоминанием имен с первого раза отлично показывала социальные навыки Киры — одним словом, не самые лучшие.

— Значит, сработал ассоциативный ряд. Мне-то откуда знать? — развела я тогда руками, потому что больше не нашла слов в свое оправдание, а на давление поддаваться не хотелось. Я состроила из себя ничего не понимающую дурочку, однако взяла эту ситуацию на карандаш: нужно обязательно поговорить об этом с Кирой. Если бывшая подруга и могла водить за нос самых приближенных к ней людей, то я не хотела начинать общение со лжи.

Эта ситуация наглядно показала мне, что танцевальная группа Киры не такая уж и бесчувственная. Как минимум, они заботятся о своем лидере и друге, а это ценнее всего на свете.

— Следующий номер — пятьсот двадцать семь! — крикнули из зала, и я крепче сжала руку Эмира на своем плече, вдыхая побольше воздуха в легкие, — настал мой час сиять и показывать то, на что способна.

— Ребята! Все на сцену! — крикнула я остальным, махая рукой и подзывая к себе. — Начинаем все как на тренировке! — дала указания я, поочередно выпуская каждого игрока на поле, чтобы разнести противников в пух и прах. — Держите хвост пистолетом! С богом, — напоследок сказала я и перекрестилась.

Игра начинается. Звучат первые аккорды мелодии, певица затягивает медленный текст песни — начало длится всего двадцать секунд — этого вполне хватит, чтобы все рассредоточились на сцене и заняли боевые позиции. Четверо танцоров вышли на сцену один за другим, они остановились в полуприседе, одной рукой касаясь паркета, — выстроилась первая схема расстановки — неполный треугольник. Первая пара визави оказалась в центре сцены на расстоянии двух вытянутых рук, вторая пара присела на сцену на расстоянии в половину меньше — достаточно широко, чтобы я встала чуть подальше и заняла центральную позицию, не разбив постановку. Я выходила последняя, поправляя шляпу-котелок на голове и лацканы широкого мужского пиджака, обшитого пайетками и блестками. Широкие штаны из легкой ткани, будто платье, создавали волны позади с каждым моим шагом.

Я пришла к нужной точке и тоже опустилась на пол как раз в нужный момент — начался первый припев. На первый бит я встала и сделала несколько резких движений на второй и на третий, пока один за другим поднимались остальные танцоры, словно подражая мне в танце. Первая часть припева подходила к концу, и мы сделали переход; я оказалась в центре четверки и одновременно со всеми несколько раз ударила правым плечом вперед, а затем скрестила руки перед собой, сделав пару волнообразных взмахов. На словах «no, no, no» мы пошевелили указательными пальцами в разные стороны. Припев продолжился, и мы немного опустились вниз корпусом и, комбинируя разные танцевальные шаги, переместились в левую часть сцены. На некоторые биты мы вытягивались вверх, создавая эффект волны. В начале второго куплета я дерзко срывала шляпы со своих танцоров, проходя между ними по змейке, словно через множество дверных проходов. Мы то падали, то вставали, то снова переходили в партер, перекидывая себя по сцене толчками рук и взмахами ног. Впятером мы словно играли в забавную игру, изображая флирт и страстную любовь на одну ночь. Ближе к проигрышу мы вновь перешли с места на место, разыгрывая очередную шахматную партию, но в этот раз я оказалась визави всей своей подтанцовке. Я шла на них, они расступались, пропуская меня в центр, и будто лапали руками, обводя контуры тела. Слова песни — «оближите губы и подвигайте бедрами» — я визуализировала движениями, а потом взмахнула рукой, будто скидывая с себя похотливых мужчин. Припев повторился, но вот движения сменились на более активные.

Танец постепенно набирал обороты, шаги и взмахи руками становились все быстрее и сложнее, однако я не позволяла себе выдохнуть просто так, остановиться и повалиться на пол без чувств. Я поддерживала дерзкую и непробиваемую маску, копируя выражения лиц Даяны и Гриши. Я смотрела им в глаза каждый раз, когда оборачивалась в сторону судейского стола, будто втягивая в атмосферу танца и погружая в насыщенную борьбу за любовь. Когда мы с мальчиками постепенно переместились в край сцены плавными слайдами, я вытянула руку вперед, будто указывая всем, в какую сторону двигаться, однако мой взгляд приковался к Кире, которая не моргая следила за ходом танца. Краева уцепилась руками за стол, ожидая развязки.

Мы были на финишной прямой — последние двадцать секунд танца вышли насыщенными. Ремикс обрезал почти всю ненужную канитель, оставляя в песне только самые сочные моменты, но даже так две с половиной минуты высосали из меня остатки сил. На последнем издыхании мы, тяжело дыша, замерли в финальной позе: двое парней, которые танцевали партер передо мной, расставили ноги на ширине плеч и склонили головы вбок, в сторону центра, я, в последний раз крутанув грудью, замерла на месте, подняв одну руку на уровень головы, а вторую, в противовес, оставив на талии. Крайние танцоры, Эмир и его друг, остановились спинами к жюри. Наши груди быстро вздымались и опускались. Только когда музыка закончилась, я почувствовала, как по виску медленно стекает капля горячего пота, а боди из синтетического бархата неприятно липнет к телу в районе поясницы. Низкий хвост, завитый в кудряшки, немного растрепался; пряди наэлектризовались и стояли в воздухе, а вот волосы на макушке и затылке ощущались как и прежде — слишком перетянуты резинками и намертво залачены так, что тянуло кожу и вызывало головную боль.

Я не отпускала взгляд Краевой с тех пор, как мы с небольшой командой завертелись в танце на краю сцены. И когда мы закончили, я продолжала следить за океаном, в который медленно погружалась. Глаза Киры с большим усилием оставались холодными, но я не боялась, что нахлынувшая волна потопит меня в какой-то момент. Одного кивка Краевой оказалось достаточно, чтобы я и подтанцовка отмерли, выстроились в шеренгу перед шестеркой из «Моей Молодости» и отвесили поклон. Но даже когда я наклонила корпус, то следила за лидером команды, сидящим прямо напротив меня. В скованной и осторожной улыбке я почувствовала одобрение и какое-то облегчение — Кира беспокоилась за исход номера и дальнейшую репутацию команды, но все обошлось. Я выиграла эту битву.

Вчера Кира поймала меня после тренировки. Выглядела она так же, как и обычно, но вот в настойчивом голосе я все-таки услышала нотки волнения и легкой суеты. Краева пыталась убедить меня показать ей танец, который я подготовила для сфабрикованного финала. Команда разбежалась по своим делам, а я никуда не спешила, поэтому и оказалась в загребущих лапах Краевой.

— Перестань со мной спорить и покажи танец, который ты подготовила, — приказным тоном начала давить на меня Кира. Она хотела повлиять на меня, когда я немного ослабевшая после тренировки. Она рассчитывала, что я потеряю бдительность и поддамся на ее уговоры, вот только устал у меня не мозг, а тело. — Почему ты заставляешь меня повторяться? Это касается репутации компании и группы! Я должна знать, чего ожидать!

— Будет сюрприз, — насмешливо отозвалась я и пожала плечами, пытаясь обойти Киру, чтобы выйти из раздевалки. Вот только шуточками тут не отделаться. Краева была настроена серьезно, а вот я просто хотела пощекотать ей нервы. — Я не пойму, ты мне не доверяешь? Или что? — наигранно удивленно спросила я, скидывая кожаный шоппер с плеч на пол. Кира перегородила мне путь и не позволяла выйти из узкого и маленького пространства, поэтому мне пришлось отступить на пару шагов назад, чтобы не создавать дискомфорт излишней близостью.

— Я должна быть уверена, что все пройдет хорошо, — Кира сложила руки на груди и посмотрела на меня настойчивым взглядом. Плохо уложенная, вьющаяся челка закрыла один ее глаз, однако девушка не перестала казаться мне пугающей.

— Пф-ф, — фыркнула я, отзеркалила позу бывшей подруги и склонила голову набок. — Разве это не ты убеждала меня в том, что ты нуждаешься во мне? Что я профессионал своего дела, что лучше меня нет никого на свете... Разве ты не должна полностью доверять своему выбору? — саркастично спросила я и вздернула бровь. — Скажешь, что солгала? — попыталась снова я, замечая затянувшееся молчание Киры. — Ты же доверяешь своей команде безоговорочно. А я исключение, да? — Краева опустила руки по швам и устало вздохнула, будто ей в тягость объяснять мне очевидные вещи, о которых мы обе знали. Я осмелела, наблюдая нерешительность в глазах бывшей подруги, и сделала шаг вперед. — Не можешь забыть прошлого? Не доверяешь мне до конца? — на выдохе сказала я и раскрыла глаза пошире, взметнув брови вверх. Надменный образ сменился разочарованием и легким ощущением вины. — Я понимаю, что поступила плохо. Я уже пыталась просить прощения тогда, в кафе, но я не повторяюсь дважды, так же как и ты. Все в прошлом, ты сама мне об этом говорила. Поэтому слушай меня внимательно, — тише проговорила я и подошла еще ближе, немного нависая на Кирой. Она резко выставила руку вперед и уперлась горячей ладонью мне в грудь, совсем близко к шее. Я перехватила ее запястье и немного придержала, на случай, если она захочет меня оттолкнуть. — Мы работаем вместе, потому что ты сама этого захотела. Я просто не стала отказываться... — я нервно облизнула губы. — Потому что ты предложила мне больше, чем я сама смогу себе позволить сейчас. Нас связывает рабочий контракт. И я сделаю все, чтобы получить максимум выгоды от работы с тобой. Не жди от меня подставы, потому что я живу танцами. У нас это в крови. Мы делаем все, чтобы просто почувствовать ритм жизни под кожей. Поэтому не пытайся упасть в эту пропасть сомнений, иначе я начну переживать, что мой, — я выделила последнее слово собственническим тоном, а потом искривила губы в насмешливой улыбке, — лидер не может обеспечить мне надежное положение в группе. Твои люди уже начинают беспокоиться. Они видят твои переживания и метания, поэтому соберись уже и поговори с ними. Скажи им правду о нас, даже если в этой истории я буду мразью. Потому что у них уже назрело множество вопросов. А я как-нибудь это переживу, — сказала я и наконец-то отпихнула Киру от прохода, открывая дверь. Бывшая подруга не смогла удержаться на месте, потому что все ее сознание было заполнено лишь моими жесткими и безжалостными словами.

Кира думала, что только она может показывать тут власть, но она ошиблась. Я уже давно привыкла к вершине, на которую она забралась только недавно. Я была рождена птицей высокого полета, поэтому до меня Кире еще тянуться и тянуться.

— Им не нужно знать всех деталей, — отрезала Краева, схватив меня за плечо и вновь развернув к себе, вновь не давая мне ускользнуть. — И если ты думаешь, что можешь зацепить меня тем, что я лично попросила тебя вернуться, то знай, возвращение к прошлому не делает меня слабее. Я просто расставляю приоритеты, — она старалась говорить спокойно, но я все-таки знала, что каждое мое слово задевает ее самолюбие.

— О, перестань прикрываться бизнесом, — закатила глаза я и скинула руку Киры со своего плеча. — Я знаю эти чувства, которые ты испытывала, когда я перестала общаться с тобой. Они появлялись у всех, с кем я когда-то обрывала общение. Ты ненавидела меня, но при этом сильно хотела вернуть дружбу обратно, да? — сказала я, но в моих словах не было насмешки, я не хотела задеть чувства Киры. Просто так было всегда, я знала это. А вот бывшая подруга посчитала, что я издеваюсь над ней. Она вся покраснела от злости и сдавила челюсти, чуть ли не скрежеща зубами. Я знала, что скоро Кира не выдержит, перестанет отмалчиваться и ответит мне так, как положено. Она — бомба замедленного действия. А я постепенно подрезала проводки в надежде, что таймер ускорит свое действие. — Скучала и ненавидела. Убийственная смесь чувств. Я бы никому такого не пожелала, потому что знаю, как много энергии это отбирает, — сказала я, хватая руку Киры, когда она попыталась отойти назад. Я нападала, потому что мне надоело ее вранье. Мне надоело видеть ее холодное и безразличное лицо. Это была лживая маска, за которой скрывались ее истинные чувства.

— Замолчи! — сквозь зубы проговорила Кира, поэтому звуки растянулись шипением, словно змеиным. Но это не могло меня остановить: я устала наблюдать фальшивое безразличие. Это не то, что я хотела видеть. Я чувствовала, что вот-вот переступлю грань. Мне хотелось этого.

— Скажи честно, что ты просто не устояла перед возможностью и решила вернуть все назад! Потому что я помню нашу последнюю встречу в кафе — ты была очень близка к тому, чтобы согласиться, даже почти сделала это, но все равно наступила себе на горло! Я же права! — не выдержав, закричала я, выплескивая давно затаенные глубоко в голове мысли. Каждое слово я отрывала от сердца, как и делала всегда. Эмоции — то, что я давала людям, и то, что забирала. Я всегда была взаимной.

Удар. Оглушительный звон пощечины. Голова отлетела в сторону. В ушах застыла тишина. Я не понимала, что произошло, пока не приложила ледяную ладонь к горящей щеке. Я повернула голову обратно и обалдевшими глазами посмотрела на Киру. Ее рука все еще висела в воздухе. Очень медленно ее пальцы сложились в кулак, когда она прикрыла глаза и вздохнула, а затем опустила руку вниз. Краева точно не ожидала от себя подобного. Я тоже не думала, что Божий Одуванчик на такое способен. Я бы хотела что-то выкрикнуть в ответ, разозленно облить бывшую подругу тонной словесного говна, вот только я поняла, что язык онемел. В горле застрял ком, а сердце невольной птицей билось в груди, разгоняя кровь по телу и обдавая тело жаром.

— Отлично поговорили, — выдавила из себя Краева. — Увидимся завтра, — произнесла она безупречно спокойным тоном, обошла меня и покинула раздевалку, словно ничего и не было. Мне даже почудилось, что это иллюзия, подкинутая воспаленным мозгом, но только горящий отпечаток руки на моей щеке и пульсирующая боль под кожей ощущались слишком реально.

Эта ситуация до сих пор красным флагом висела у меня в голове и вызывала непонятные, смешанные чувства: я то бледнела от ужаса, то розовела от смущения, то краснела от злости. Этот спектр эмоций не оставлял меня даже в тот момент, когда я оказалась на сцене, но я смогла экологично его переработать и полностью выплеснуть в танце. Сходя со сцены под слова Киры «Следующий!», я ощущала полное освобождение от груза, который давил мне на легкие в последние дни: тяжелый камень будто покоился на моей груди и не давал ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Ва-а-а... — протянула я, скидывая пиджак с плеч на пол у гримерки. Эмир и остальные распределились по скамейкам вдоль прохода и открыли бутылки с водой, жадно делая первые глотки. — Это было так здорово... Все ощущалось так... Как будто сон! — воскликнула я и крутанулась на месте.

— Да, по сравнению с остальными мы задали жару! Танец и впрямь вышел горячим. Жаль только, что не успеем записать это чудо из чудес для канала, вышло бы классно! — сказал Эмир и облокотился на стену, ставя бутылку на пол у своих ног.

— Засветиться на международном реалити-шоу гораздо круче, чем записать хореографию на мой ютуб. К тому же, все участники каждой серии будут указываться в титрах, поэтому у вас точно будет возможность получить немного славы, — заметила я и открыла дверь в гримерную. — Ладно, я схожу переодеться, а потом уступлю место вам, идет?

— Ага, — отозвались ребята, и я прошмыгнула в маленькую комнату, где было всего пара диванчиков, один шкаф и длинное трюмо с зеркалом и подсветкой.

Мне хватило пяти минут, чтобы обтереться от пота влажным полотенцем, переодеться и обуться. Когда я доставала из сумки со сменными вещами спортивный костюм, то ненароком вспомнила, как пересеклась с Кирой у главного входа в театр. На ней оказался спортивный образ, очень похожий на мой, — обрезанная худи с пришитой вдоль подола прозрачной длинной юбкой до колена из сетки и штаны-джоггеры — мы будто одевались в одних и тех же магазинах, вот только цвета отличались: я в черном, а Краева в белом. Кира, заметив меня, скрипнула зубами от раздражения, а я отвернулась в сторону проезжей дороги — мы обе вспомнили вчерашний день. Пытаясь собраться с мыслями, я ненароком заметила репортера, выглядывающего из припаркованной на обочине машины. Я успела только пониже натянуть козырек кепки и резко поднять ладонь, чтобы прикрыть лицо Киры, когда послышался первый щелчок затвора фотокамеры.

— Что ты делаешь? — удивилась Краева в тот момент, когда моя рука взмыла над ее головой. Бывшая подруга подумала, что я решила отомстить ей за вчерашнее, из-за чего быстро среагировала и выставила предплечье, блокируя мое «нападение».

— Там репортер, а мы выглядим так, будто собрались на свидание, — саркастично прошипела я сквозь зубы в ответ и открыла входную дверь в театр, наигранно улыбаясь и склоняя голову. Реакция Киры оскорбила меня — неужто она думала, что я собираюсь мстить таким гадким и низким способом? Зарядить пощечину — не в моем стиле. Зарядить пощечину публично — еще хуже. Мне проще наносить удары словесно. Синяки сходят, ссадины затягиваются, а вот слова, сказанные на эмоциях, переполненные желанием задеть, да побольнее, запоминаются на всю оставшуюся жизнь — это я знала не понаслышке.

— Неплохо сработано, — буднично ответила Кира и, опустив руку, будто ничего не произошло, прошла внутрь первая.

В детстве меня раздражало, что иногда наша с Краевой одежда могла совпадать. И дело было даже не в том, что наши мамы покупали большую часть кофт, рубашек и футболок в одних и тех же магазинах, а в том, что мы, не сговариваясь, могли выбрать похожую одежду и пойти в школу. Иногда над нами посмеивались и называли «двое из ларца». Мне не нравилось, что временами моя индивидуальность растворялась на глазах, поэтому частенько приходилось брать с собой дополнительную одежду или аксессуары, чтобы на перемене быстро переодеться или добавить в образ что-то, чего не было у Киры. Но сейчас, когда мы случайно оказались в очень похожей одежде, меня это больше позабавило, чем расстроило. Мы все еще были ментально связаны.

Я вышла из гримерки, поправляя рукава толстовки, и кивком указала ребятам на дверь, чтобы они тоже прошли внутрь и переоделись. Когда все сменили сценические образы на повседневные, мы покинули второй этаж театра и спустились по лестнице на первый. Мы подошли к выходу на задний двор, и наши с Эмиром друзья быстро запрыгнули в заказанное такси, оправдывая спешку большими завалами на работе. Поэтому я и друг остались одни.

— Что ты планируешь делать дальше? Победа точно за тобой, — сказал Эмир и усмехнулся, кивнув в сторону входа, якобы намекая мне на присоединение к группе. Я сощурилась, потому что лучи солнца попали мне в глаза, когда я повернулась боком к другу и пожала плечами. — Тебе сейчас открыты все двери. А ты делаешь вид, что тебе все равно?

— Я иду напропалую. Даже не знаю, что со мной будет завтра, — легкомысленно ответила я. Раньше у меня было много планов на жизнь. Я составляла целые списки того, чего должна достигнуть, чтобы получить свое счастье. Но сколько бы галочек я ни ставила, все равно ощущала себя недостаточно реализованной. Счастье ко мне не приходило, не было той картинки, которую я строила в голове с самого детства. Списки менялись, цели достигались, а вот успешной я так себя и не чувствовала. Недавно я вновь сорвала с холодильника очередной лист с дедлайнами, вычеркнув последнее дело — «закончить танцевальный интенсив», — и поняла, что должна что-то менять в жизни. «Почему бы не следовать течению? — подумала я и пустилась в этот омут с головой, позволив себе действовать без четких правил и рамок. — И будь что будет!»

— Это же не в твоем стиле, — хохотнул Эмир и засунул руки в карманы. Его темно-коричневые волосы отливали рыжиной в свете солнца, медленно падающего за горизонт. — Разве это не ты вела ежедневники с нереалистичными целями на жизнь, планировала каждый свой день, пыталась разбить большое дело на тысячи маленьких шагов и понемногу наращивала мощь? — насмехался он надо мной с доброй улыбкой, играющей на губах.

— Стиль можно и поменять. Жизнь подкинула мне интересный случай, знаешь ли, так что лучше не идти наперекор, — глупо улыбнулась я и шаркнула ногой по земле, пиная какой-то камешек на проезжую часть. — Еще немного, и мне стукнет тридцать. У меня кризис среднего возраста, так что не поздно что-то менять, — флегматично вздохнула я и посмотрела на время, пару раз тапнув пальцем по экрану смартфона. — Где там твое такси?

— За углом должно остановиться, проводишь меня? — он указал рукой за здание, я кивнула, и мы двинулись навстречу к машине. — Напишешь мне, когда будут новости? — спросил Эмир, заметив желтую машину у обочины.

— Спрашиваешь тоже — конечно, напишу, — закатила глаза я и махнула рукой на прощание, когда старый знакомый открыл дверь такси и скрылся в салоне.

Я еще какое-то время постояла на месте, взглядом провожая машину вдоль узкой дороги, петляющей между дворами и закоулками спальных районов, а потом, поправив сумку на плече, решила вернуться ко входу в театр. Я была одной из последних, кто представлял танец, поэтому все уже должно было закончиться. Я дернула на себя тяжелую деревянную дверь, покрытую снаружи металлом, и зашла внутрь. Все уже затихло, однако кто-то еще был в вестибюле.

Запасной выход для сотрудников и экстренной эвакуации прятался под лестницей, покрытой дорогим камнем и ведущей на второй этаж. Мы попросили сотрудников театра открыть выход на задний двор, потому что некоторые представители СМИ столпились у главного входа, со стороны Спартаковской площади, и никому не давали прохода, пытаясь поймать Киру и ее команду.

Когда я подъехала по адресу, то сильно удивилась выбранному театру, поскольку он находился недалеко от Красносельского района, где мы с Кирой провели все свое детство. Буквально в пятнадцати минутах ходьбы от театра стояла наша школа, любимые подвальные магазинчики со всеми необходимыми продуктами, трамвайные рельсы, идущие до Нижней Красносельской, и автобусная остановка с прямым маршрутом до Сада имени Баумана. Мы знали этот район вдоль и поперек, однако в местном театре я никогда прежде не бывала. Я не успела подумать о причинах такого необычного выбора, как истина сама пришла ко мне на блюдечке с голубой каемочкой. Возвращаясь в здание, я не успела покинуть подвальный спуск и выйти из укромного места, как услышала голос Кирилла, брата Киры.

— Кира, — вместо приветствия сказал Краев, поднимаясь по лестнице вверх, навстречу к сестре. — Едем к маме? Как все прошло? — обеспокоенно спросил он. Я раздраженно вздохнула и решила не покидать укромное место, потому что не хотела сталкиваться с младшим Краевым — одной только Киры мне хватало по самые гланды. Еще одну неловкую встречу со старым другом я не переживу, к тому же мы прекратили общение на достаточно неприятной ноте — больше в жизни я так не ошибалась.

— Нормально, Ира оправдала все мои ожидания, поэтому здесь без нареканий, — уставший и безжизненный голос Киры эхом раздался по холлу, а потом послышались шаги: они спускались уже вместе. — Все сложилось даже лучше, чем я представляла. Хотя она и потрепала мне нервы с этим выступлением, — Кира и Кирилл подошли к одному из диванов, стоящих недалеко от прохода в гардеробную, и заняли места на самом краю так, чтобы я могла их видеть из-за угла.

— Ты все еще уверена в своем решении по поводу Иры? Мне кажется, она не тот человек, которому стоит доверять, — он говорил настороженно, будто боялся сказать то, что думает. Кира никогда не любила, когда брат пытался оспорить ее решения, особенно тогда, когда тема его не касалась, поэтому я могла понять этот осторожный и размеренный тон. Я также могла принять и чувства обоих Краевых — в детстве я попрощалась с ними не лучшим способом. Недоверие — очевидный исход для такого; я бы сказала, что он даже не самый болезненный. Мне оставалось только покивать на их домыслы.

— Да еперный театр, Кирилл! — раздраженно воскликнула Кира, откинулась на спинку дивана и запрокинула голову, устремляя взгляд в потолок. Она вздохнула и сложила руки на животе, немного скатываясь с кожаного сиденья вниз. Задумчиво постучала указательным пальцем по тыльной стороне ладони, скривилась и медленно проговорила: — Я уже говорила, что у нас рабочий контракт, — Кира повернула голову в сторону брата и посмотрела на него снизу вверх. Кирилл же выглядел удовлетворенным таким ответом; он вообще был склонен сомневаться во всем, что делает его сестра, потому что никогда не мог понять ее намерений до конца. — Да, она некрасиво обошлась со мной в детстве, но это же не отменяет того факта, что она хорошо танцует. Одно другому не помеха.

— Ты это говоришь, потому что всегда прощала ей любые выходки. Просто признай уже то, что ты к ней неровно дышала с самого детства, — негромко сказал Кир, однако я прекрасно все расслышала. От неожиданности я зажала рот рукой и, полностью скрывшись за стеной подвального выхода, медленно осела на пол. Сердце громко билось в груди. Я даже и предположить не могла, что их разговор примет такие обороты. Кира, судя по всему, тоже не думала услышать нечто подобное от брата, поэтому не издала ни звука, будто обомлела. Реакция не последовала: ни криков, ни визгов, ни драки — последнее хорошо бы вписалось в характер Киры. Но ничего не было. Пугающая тишина. В ней я даже расслышала тяжелое дыхание бывшей подруги. — То, что ты сейчас говоришь, — попробовал зайти дальше Кирилл, — просто причина или оправдание для опрометчивого шага. Я уверен, что ты еще пожалеешь об этом, — убежденно произнес он, а я чуть было от возмущения не выдала себя, готовая оспорить любое следующее утверждение. Я вновь выглянула из-за угла, чтобы увидеть возмущение Киры: она подобралась на месте и села ровнее, упирая раздраженный взгляд в брата. Я ожидала скандала — Кира уже слышала нечто подобное от меня, и это ничем хорошим не закончилось.

— Я не понимаю, на что ты пытаешься намекать... — состроила из себя дурочку Кира, вот только от меня не укрылись зажатость и напряжение в ее голосе, будто она выдавливала слова из себя. «О, действительно!» — закатила глаза я, уже элементарно желая встать и сказать этой слепой все напрямую. Причина каждого ее шага очевидна даже дураку! — Вы будто все пытаетесь мне что-то объяснить, но мы говорим на разных языках! — воскликнула недовольно Кира, все еще строя из себя глупую и наивную девочку, не желающую принимать данность.

— Знаешь, мне кажется, что ты точно посмотришь на эту ситуацию под другим углом, если я расскажу тебе то, о чем ты так просила много лет назад, — загадочно проговорил Кирилл, а я насторожилась и оторвала руку от губ, перекладывая ее на грудь.

— Что ты еще придумал? — нервно посмеялась Кира, поправляя челку. А я тем временем поднялась с корточек и встала во весь рост, облокотившись на стену. Отвернулась.

— Знаешь, почему мы с Ирой перестали общаться в последнюю неделю отдыха? — загадочным голосом спросил Кирилл, делая первые шаги к неизбежности, о которой стоило бы молчать нам всем. Но я первая заварила эту кашу много лет назад, потому что не могла держать внутри себя разрывающие душу на части эмоции, а вот Кирилл решил продолжить.

«Нет, он не станет этого говорить!» — убеждала я себя, медленно двигаясь на выход, потому что не хотела слушать то, о чем давно пыталась забыть. Та ночь была ошибкой сама по себе, и говорить о ней сейчас — это воскрешать в памяти неловкие моменты. Я сторонилась этих воспоминаний все эти годы и не хотела вновь проигрывать старую, заезженную пластинку. Кирилл не мог этого сделать. Я бы хотела вмешаться и остановить его, но, во-первых, это было бы странно, если бы я подбежала, желая перевести внимание Краевых на себя, во-вторых, я не хотела видеться с Киром, а в-третьих, даже если он и задумал что-то рассказать, то обязательно это сделает в следующий раз — неважно, окажусь я свидетелем или нет.

— Почему? — мрачно, однако не менее заинтересованно спросила Кира. Ее голос я уже слышала совсем отдаленно, подходя к двери, ведущей на задний двор театра. Моя рука небрежно упала на металлическую ручку и крепко ее сжала.

— Потому что она поцеловала меня... — ответил Кирилл. Его голос растворялся за моей спиной и долетал лишь обрывками. Мозг дополнял картину, которая медленно расплывалась, однако я почти уверилась, что все сказанное прозвучало на самом деле. Я сбегала, чувствуя как замедляется биение сердца. Из последних сил, резким движением я толкнула тяжелую дверь от себя и, чуть ли не падая на асфальт, вывалилась на улицу. Сумка сорвалась с моего плеча, скользя кожаными ручками по рукаву черной толстовки, и потянула меня вниз. — ...И сказала, что мы с тобой очень похожи и я не должен принимать это на свой счет... — это последнее, что я услышала, прежде чем дверь громко захлопнулась, а я, запутавшись в длинном прозрачном подоле юбки, грохнулась на землю.

«Отвратительный день!» — пришла к великому умозаключению я, пытаясь заглушить непреодолимое желание вернуться назад и узнать, что ответила Кира.