Энвен и ещё один пират спускаются вскоре после того, как Чонгук уходит. Уверена, замена понадобилась, потому что Киран все еще где-то в отключке.

– Это Белор, – говорит Энвен. – Он пришел, чтобы помочь мне присмотреть за вами. Он прекрасный пират и понимает важность умеренного количества суеверий.

– Без сомнения, – соглашаюсь я, хотя Белора, кажется, больше интересует мешок с монетами, который висит на поясе Энвена.

Ночь только начинается. Большинство пиратов все еще в городе, отсыпаются после выпивки. Сегодняшний вечер идеально подходит для того, чтобы продолжить поиски. Мне нужно найти эту карту как можно скорее. Я мечтаю избавиться от этого корабля и его самоуверенного первого помощника. До сих пор не могу поверить, что Чонгуку удалось меня ранить. Это больше всего задело мою гордость.

– Единственная удача, которую можно найти, – это холодное, твердое золото, – заявляет Белор. – С его помощью ты можешь купить всю нужную тебе удачу.

– Вот почему я купил эти жемчужины, – говорит Энвен, вытаскивая ожерелье.

Энвен рассказывает историю о том, как получил жемчуг. Я сомневаюсь, что Белор слышит хотя бы слово, так как он только и делает, что следит за кошельком Энвена. Никто не обращает на меня внимания. Они действительно делают мой побег слишком легким. Но ни один человек из моей команды никогда не был бы так беспечен. Даже малышка Рослин – самая младшая из экипажа моего корабля. Ей всего шесть лет. Конечно, я никогда не позволила бы ей присматривать за заключенными. Она остается в основном на снастях, по которым лазит лучше, чем любая обезьяна.

Как можно тише я переворачиваю стол и тянусь к левой нижней ножке. Вырубив Азека и Джолека, я выдолбила кинжалом дырку и засунула туда отмычки. Позор для Чонгука, что он не додумался проверить здесь.

– Знаешь, у меня есть кое-что, что тебе понравится, Энвен. – Белор достает из кармана что-то похожее на кожаный шнурок. – Человек, который дал мне это, сказал, что снял его с запястья сирены. Говорят, такой браслет защищает в море.

Энвен смотрит на вещицу с благоговением, но я почти уверена, что Белор просто вытащил шнурок из своего ботинка, пока никто не видел.

– Я отдам его тебе за три золотых, – говорит Белор.

Я уже открыла дверь и стою прямо перед двумя пиратами.

– Это ужасная сделка, Энвен. Он же лжет. Ему просто нужно твое золото.

– Но что, если это не так? Как я могу отказаться от такой сделки? Представьте только, больше никакого вреда в море, мисс Дженни!

– Тогда с какой стати он хочет обменять его всего на три монеты?

– Вы правы. Я должен дать ему пять.

Белор наконец отрывает взгляд от мешка с золотом. От перспективы получить больше денег, чем планировалось, в его глазах загорается огонь.

– Эй! Почему ты не в камере?

– Решила проследить, что ты не воспользуешься бедным Энвеном. Хотя теперь, поразмыслив, думаю, Энвен вернет золото монету за монетой в течение следующих нескольких дней.

– Спасибо за помощь, мисс Дженни, но вам лучше вернуться в свою камеру, – говорит Энвен, протягивая руку за мечом.

– Извини, Энвен, но я не могу этого сделать. А ведь ты мне даже нравишься.

Мгновение спустя я вырубаю их обоих. Энвен захочет выпить столько же, сколько и Киран, чтобы облегчить головную боль, которая будет мучить его, когда он проснется. Честно говоря, я чувствую себя виноватой, но не могу ждать, пока они заснут. Это может занять некоторое время, а мне нужно обыскать корабль, пока он еще остается полупустым.

Оказавшись наверху, я внимательно наблюдаю за происходящим. Двое пиратов, охранявших палубу, ушли. Джина тоже нигде не видно. Теперь, когда Чонгук на борту, им, вероятно, разрешили сойти на берег. Какой позор. Лучше мне избегать Чона любой ценой. Вероятно, сейчас он в своей каюте. Я молча прохожу мимо его жилища и подхожу к перилам, где прошлой ночью закончила свои поиски. Провожу по ним руками, как можно легче постукиваю ногами по деревянным доскам внизу, проверяя, нет ли под ними тайников.

– Привет, Дженни.

Я вздыхаю и возвожу глаза к небу, прежде чем обернуться.

– Привет, Чонгук.

– Я ждал, когда ты поднимешься. И ты не разочаровала.

Чонгук выходит из тени лестницы, ведущей на второй уровень. Ах, неудивительно, что я его не заметила.

– Ты знал, что я снова попытаюсь сбежать?

– На этом корабле осталось только три пирата. Это если предположить, что Энвен и Белор все еще живы. Мы близко к земле, а я так и не смог найти то, что ты использовала для побега из своей камеры в прошлый раз. Так что да. Я предполагал, что ты снова попытаешься сбежать.

– Значит, ты больше не думаешь, что я способна на более гнусные поступки?

– Я бы продолжил сомневаться, если бы ты не направилась прямо к краю корабля.

Слава звездам, я первым делом пошла туда. Кто знает, что бы случилось, если бы Чонгук увидел, как я обыскиваю корабль?

– Сейчас, Чонгук, у тебя нет причин, по которым ты не можешь меня отпустить. Ты можешь сказать своему дорогому капитану, что я сбежала из-за твоей глупости. Ему будет нетрудно в это поверить.

– Боюсь, что ничего такого не произойдет, Дженни.

– Пожалуйста, не сажай меня обратно в камеру. Я ненавижу быть там, внизу. Там ужасно пахнет.

– Тогда, возможно, нам следует подыскать тебе другое жилье.

Мне не нравится, как это звучит.

– Что ты имеешь в виду?

– Позвольте проводить вас, принцесса. – Он поднимает меня и перебрасывает через плечо.

– Что, по-твоему, ты делаешь? Отпусти меня сейчас же!

Я приподнимаюсь и хватаю его за голову.Идеально, чтобы потянуть его за волосы.

– Ой!

Он открывает дверь. Я слишком сосредоточена на его волосах, чтобы понять, где мы находимся, но мгновение спустя Чонгук бросает меня на кровать. Он мертвой хваткой цепляется за мое запястье, заставляя отпустить его волосы.

Не знаю почему, но очень трудно изображать избитого пленника. Я не могу сдаться слишком легко, независимо от того, сколько раз я напоминаю себе, что мое пребывание на этом корабле должно выглядеть непреднамеренным.

Вот почему я не могу просто лежать на кровати. Чонгук стоит надо мной, его рука все еще держит мое запястье. Мое колено соприкасается с его животом, что заставляет Чонгука сгорбиться еще больше. Я хватаю его за другое запястье и тяну на себя, прежде чем толкнуть на кровать. Я откатываюсь и встаю так, чтобы оказаться над ним.

Но через мгновение парень вскакивает. Я не ожидаю, что он так быстро придет в себя, поэтому Чонгук, застав врасплох, хватает меня за талию и прижимает к кровати. Последнее положение, в котором я когда-либо хотела оказаться.

– Ты сильнее, чем должна быть, – говорит он.

– И что это значит?

– Только то, что ты некрупная женщина, но все же смогла оторвать меня от земли.

И эти слова – единственная причина, по которой я не отпихиваю его жалкую задницу от себя. Я должна сдерживать свои порывы. Но это так чертовски трудно! Когда все закончится, я убью его просто из вредности.

– Это следует благодарить моего отца за строгую подготовку по тяжелой атлетике.

– Не сомневаюсь.

– Слезь с меня.

Он смотрит на меня сверху вниз, переводя взгляд с моих глаз на рот. Очень медленно.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Я совершенно уверена, – чеканю я, но слова звучат не так убедительно, как хотелось бы.

Он наклоняется еще ниже, наши носы почти соприкасаются.

– А сейчас? – шепчет он.

Он слишком самоуверен, но должна признать – Чонгук симпатичный. Этот парень заставляет мою кровь кипеть. Правда, в основном от гнева. Внутри он довольно порядочный, но предпочитает прятать это качество как можно глубже. О причинах такого поведения я могу только догадываться.

Я собираюсь сказать, чтобы он отвалил, когда чувствую его губы на своей щеке. Он не целует меня, просто касается губами. Они опускаются к моей челюсти.

Мне приходится прилагать серьезные усилия, чтобы дышать ровно. Даже делать вид, что я совсем не взволнована. Сейчас не время трепетать. У меня есть работа.

Но его губы... Даже закрыв глаза, я прекрасно представляю их. Розовые, идеальной формы, полные и невероятно мягкие для пирата.

Чонгук наконец целует меня, прямо под ухом, в весьма чувствительном месте.

Затем он опускается ниже, проводя губами по моей шее – сбоку, а после посередине. Он целует уголок моего подбородка, а затем выжидающе замирает над моими губами.

Он хочет, чтобы я поцеловала его, чтобы наклонилась вперед и сделала что-нибудь.

Конечно, ведь такие люди, как Чонгук, живут ради трепета победы.

К несчастью для него, я живу ради того же.

Он ослабил хватку, так что мне не составляет труда перевернуться и нависнуть над ним. Его руки крепко сжимают мои плечи. Он беспокоится, что я собираюсь ударить его или того хуже – задушить. Наверное, так и следует поступить, но вместо этого я прижимаюсь губами к его уху. Мои зубы касаются мочки. Руки Чонгука все еще сжимают мои плечи, но совсем по-другому. Он кладет их мне на спину, прижимаясь и пытаясь подтолкнуть меня ближе.

Когда я уделяю внимание его шее, Чонгук тянется к моим волосам, скользя по прядям пальцами.

– Ты такая красивая, – говорит он. – Как богиня, рожденная из моря.

Его явно преувеличенное восклицание окончательно выводит меня из себя. Он хочет получить ответы. Ради этого он готов сказать или сделать все, что угодно. Для Чонгука я просто хорошенькая мордашка. Да, и он не видит во мне что-то большее. У меня нет времени на бессмысленные забавы. Это только усложнит мою работу. Я должна продолжать играть свою роль. Кроме того, не стоит забывать, что я увидела, заглянув в окно таверны. Он сам сказал, что провел несколько месяцев в море, а я испортила его единственную ночь на суше. Теперь этот парень ждет, что я компенсирую его потери.

Глупый пират. Я не поддаюсь влиянию мужчин, желающих пополнить свой список завоеваний. Полагаю, что вошла бы в десятку лучших, будучи дочерью самого известного пирата всех времен.

Я встаю и отхожу от кровати.

– Я хочу сейчас же пойти в свою камеру.

Чонгук на мгновение выглядит смущенным, но быстро справляется со своими чувствами.

– Ты больше не будешь сидеть в камере. Твои постоянные попытки сбежать не оставляют мне другого выбора, кроме как переместить тебя.

– Куда?

– В мою каюту.

С этими словами он уходит, закрыв за собой двери. Я слышу, как поворачивается ключ и щелкает замок. Я замечаю, что он не ушел. Через дверную щель я вижу его силуэт. Я прижимаюсь щекой к двери, задерживаю дыхание и жду.

Чонгук вздыхает.

– Что ты делаешь? – спрашивает он сам себя и, наконец, уходит.

Интересно.

Я поворачиваюсь, чтобы осмотреть комнату. У меня не было возможности сделать это раньше, потому что... ну, мои мысли были заняты другими вещами. Теперь же я жалею, что не взглянула на каюту до этого момента. Хотя бы по той причине, что увиденное позволило бы мне поиздеваться над Чонгуком.

В комнате чисто. Безупречно чисто. Теперь, когда я смотрю на кровать, я могу сказать, что она была застелена. На его столе аккуратно разложена ровная стопка пергаментов. Рядом лежат расположенные друг от друга через равные промежутки перья. У него есть ящик с книгами, и... да, они расставлены в алфавитном порядке. Ковры на полу, похоже, регулярно выбивают, потому что на них нет и следа пыли и грязи. Его ботинки начищены и сложены по паре. Одежда лежит ровно, чтобы не помяться.

Действительно, трудно обыскать эту комнату так, чтобы Чонгук не заметил. Но я должна. Ясно, что Хосок доверяет Чонгуку больше, чем кому-либо, так почему бы не отдать карту на хранение брату? Если карты не оказалось в каюте капитана, то комната Чонгука является следующим выбором. Поскольку я знаю, насколько чутко спит Чонгук, обыскать его каюту ночью было бы трудно. Но теперь я могу извлечь максимум пользы из того, что застряла здесь. Я могу выбраться отсюда, только выломав дверь; я положила свои отмычки обратно в ножку стола после того, как вывела из строя Энвена и Белора.

Принимаясь за работу, открываю ящики и проверяю карманы. Трудно сказать, где я уже искала, потому что, закончив, приходится аккуратно класть все на свои места. Я пытаюсь начать с одной точки в комнате и двигаться по кругу.

Проходит больше часа, а я ничего не нахожу.

«Где ты спрятал эту карту, Усок? Кому ты ее отдал, если не одному из своих сыновей?»

Она просто должна быть где-то еще на корабле.

Почему я вообще решила, что она у Чонгука? Он, безусловно, являлся наименее любимым сыном лорда Усока. Не уверена, что могу сказать, кто из братьев мне сейчас нравится меньше.

Чонгук – чертов недоумок. Заперев меня здесь, пытаясь поиграть со мной, используя меня, чтобы убить пирата, которого он не мог убить сам... Иногда я думаю, что он трус. Но не из-за страха, а по собственному выбору. Даже не знаю, что хуже.

Я намеренно заставляла свой разум сосредоточиться только на поиске, но теперь, когда дело сделано, у меня есть время подумать о других вещах. Я сразу же вспоминаю то, чем занималась с Чонгуком час назад.

Иногда я веду себя как полнейшая дура. Я сжимаю руку в кулак, прежде чем хорошенько хлопнуть по столу.

Удар отдается пульсацией. Я слышу грохот и звон разбитого стекла.

Звезды!

Среди карт, компасов и других навигационных инструментов на столе у Чонгука стоят песочные часы.

На столе стояли песочные часы. Теперь они разбитые лежат у моих ног.

Надеюсь, с ними не связано ничего особенного.

Хотя нет. Я надеюсь, что эти часы имели какую-то сентиментальную ценность. Большую. Просто огромную. Так ему и надо. В самом деле, зачем останавливаться на песочных часах?

Чонгук хочет запереть меня в своей каюте. Что ж, ему лучше быть готовым к последствиям. Я как попало переставляю его сапоги, бросаю одежду на пол кучей. Но этого недостаточно. Я не могу удержаться, чтобы не попрыгать на ней. Надеюсь, на подошвах моих ботинок много грязи.

Я переставляю книги в его книжном шкафу, комкаю его бумаги и в завершение опрокидываю все, что стоит вертикально.

Я буду самой большой занозой в заднице, с которой он когда-либо имел дело. Так ему и надо.

Когда через некоторое время дверь открывается, я сижу за столом Чонгука и рисую пером, изрядно обмакнутым в чернила, морских существ на его картах.

– Что за чертовщина!

– Мне стало скучно, – говорю я, не глядя на него.

– Что ты сделала?

– Ну, я кое-что приготовила для тебя. Смотри, я пририсовала этому кальмару твое лицо.

Наступает тишина, а затем:

– Дженни, я убью тебя.

– Будет ужасно трудно получить выкуп от моего отца за уже мертвую дочь.

– Ты уверена, что этот человек не хочет от тебя избавиться? От него не приходило никаких вестей. Я начинаю думать, что мы оказали ему огромную услугу. Его потеря стала нашей головной болью.

Я кладу перо и поднимаю глаза.

– У меня кончился пергамент. Есть ли на корабле еще?

Чонгук сжимает кулаки. Я думаю, его глаза вот-вот выскочат из орбит. Он краснеет как краб.

– Ты неважно выглядишь, – замечаю я.

– Я хочу, чтобы ты знала, – мне требуется каждая унция самообладания, чтобы не избить тебя прямо сейчас.

– Тогда не представляю, что нужно сделать, чтобы вывести тебя из себя. Скажи мне, Чонгук, у тебя чешется кожа, когда ты видишь свою комнату такой грязной?

– Я иду спать. Утром ты пожалеешь о содеянном.

– М-м-м... Я была бы осторожна в кровати. Кажется, я видела там несколько осколков стекла. Тебе действительно лучше следить за тем, что ты там делаешь.

Чонгук срывает простыни и встряхивает одеяла. На пол действительно падает стекло. Он тратит время на то, чтобы все это подмести и выбросить за борт корабля. По крайней мере, я предполагаю, что он делает именно это. Не могу быть уверена, так как остаюсь запертой в комнате, когда он уходит.

Он возвращается, и я спрашиваю:

– Где я буду спать?

Впервые за долгое время он улыбается.

– Я буду спать в своей постели. Не стесняйся присоединиться ко мне. Однако что-то мне подсказывает, что ты предпочтешь пол. Жаль, что теперь, когда все мои вещи в полном беспорядке, для тебя осталось не так много места.

Чонгук запирает дверь изнутри и кладет ключ в карман. Прежде чем забраться в постель, он снимает ботинки и рубашку.

– Ты серьезно собираешься спать, пока я здесь? Не боишься, что я тебя убью?

– Я уже убедился, что в этой комнате нет оружия. Кроме того, я очень чутко сплю. Ты не сможешь сделать и шага, не разбудив меня.

– Так ли это? – весело спрашиваю я.

От моего тона лицо Чона вытягивается. Он чувствует подвох. Для меня эта ночь уже одна из лучших за последнее время. Во-первых, потому что я разгромила каюту пирата и видела, как он кипел от негодования. Во-вторых, потому что я могу сводить этого парня с ума, пока он пытается заснуть.

Чонгук закрывает глаза. Я жду несколько минут, после чего топаю по полу. Чонгук открывает глаза, садится, чтобы убедиться, что я ничего не замышляю. После чего он снова засыпает.

Я повторяю этот процесс еще три раза, когда он наконец встает с постели. Он шагает прямо ко мне и бросает мне в лицо:

– Сделай это еще раз, и я вырублю тебя.

Я перестаю стучать и вместо этого начинаю петь.

Однако Чона это, похоже, не беспокоит. Его глаза остаются закрытыми. Во всяком случае, он выглядит так, будто еще глубже зарылся в одеяло. Я начинаю петь громче. На самом деле я не произношу слов песни, просто мычу ноты случайных мелодий, которые приходят в голову.

Через несколько мгновений Чонгук начинает тихо похрапывать.

Я надеялась, что, заснув позже, он будет спать глубже.

Я нерешительно делаю шаг вперед. Чонгук не двигается. Подойдя к кровати, я засовываю руки в его карман, пытаясь найти ключ. Он по-прежнему не шевелится. Я быстро нахожу желаемое и покидаю каюту, прикрыв за собой дверь.

Сегодня первая ночь, когда я могу беспрепятственно прочесывать корабль. Все люди на берегу, а трое – оставшиеся без сознания благодаря мне. Я отказываюсь от своих упорядоченных поисков в пользу осмотра палубы. Обычно вокруг бродят дозорные, так что сегодня, возможно, мой единственный шанс получить свободу действий. Глубоко в ночи я обыскиваю корабль, пока не слышу плеск воды и смех мужчин. Некоторые пираты вернулись, чтобы наконец спокойно отоспаться от празднества.

Хотя мне требуются неимоверные усилия, чтобы держать уставшие глаза открытыми, я разочарована, что не найду карту сегодня вечером.

Но я все ближе и ближе к цели. И этого пока достаточно.