Его руки скрещены на груди.

Полагаю, мне следует попытаться сбежать, чтобы все выглядело максимально случайно, но зачем беспокоиться?

– И что из случившегося ты видел? – вместо этого спрашиваю я.

– Все.

Не знаю, что я должна чувствовать, услышав это. Злость на то, что он позволил Шеку напасть на меня? Смущение от того, что он позволил мне убить члена экипажа, даже не попытавшись помочь ему? Беспокойство от того, что он видел, как я испытывала свою актерскую игру на Киране? Невозможно сказать наверняка, знает ли он, что я осознанно пытаюсь быть пойманной? Освещенное уличными фонарями, его лицо ничего не выражает.

Мне нужно что-то сделать. Нельзя просто стоять и ждать, пока Чонгук схватит меня. Это несовместимо с той ролью, что я играла все это время. Поэтому я протягиваю руку и снова беру саблю Кирана.

– Хочешь драться? – спрашивает Чонгук.

– Я не вернусь на корабль, – говорю я.

– К сожалению, Дженни, тебе придется. – Он вытаскивает свой собственный меч из ножен.

Все в порядке, я буду с ним помягче. Пусть он быстро разоружит меня и покончит с этим.

– Ты действительно хочешь этого? – спрашивает Чонгук. – Я кое-чем занимался в таверне, когда услышал звуки борьбы снаружи. У меня было достаточно времени, чтобы настроиться на боевой лад. На твоем месте я бы не стал рисковать.

Я фыркаю.

– Я видела твою подружку. Похоже, ты находился в боевой готовности и раньше.

– Тебе обязательно портить мне единственную ночь на суше после нескольких месяцев в море?

– А как насчет меня? Я выполняла очень важное задание для своего отца, когда вы захватили корабль. Ты испортил мне всю неделю. Я должна получить хоть какую-то компенсацию. Ухо, например.

– Отрежешь мне ухо, не смогу слушать твое вечное нытье. А ведь я знаю, как сильно ты любишь действовать мне на нервы.

Забудьте, я не сдамся быстро. Сначала заставлю его немного пострадать.

Я наклоняюсь вперед, нанося удар ему в живот. Чонгук отскакивает и тянется мечом к моим ногам, но я отпрыгиваю назад.

– Почему ты не остановил меня? – спрашиваю я, нанося целый залп ударов.

– Остановил?

Он быстро защищается от каждого моего выпада, но я продолжаю атаковать, пока мы разговариваем.

– Ты видел, как я сражалась с ним. Прекрасно зная, что я нужна твоему капитану живой, ты все же позволил Шеку напасть на меня. Ты просто стоял и смотрел. И...

Чонгук переходит в наступление. Мне нравится изучать, как он двигается. Так я смогу понять, как его победить. Не сейчас, конечно. Сегодня я должна позволить ему выиграть.

– Ты хотел, чтобы я убила его, – говорю я. – Конечно, ты ведь ненавидел то, как Шек себя вел, потому что ты такой весь из себя благородный. Сам ты не мог его убить, потому что по какой-то непонятной причине хранишь верность своему брату. Нельзя, чтобы тебя увидели вонзающим клинок в сердце одного из членов его команды. Никак не пойму этой преданности. Ты же, кажется, ненавидишь все, что делает Хосок.

Я раню руку Чонгука. Он сражается вполсилы, потому что действительно не хочет причинять боль. Это определенно играет мне на руку. Конечно, я не хочу его убивать – только причинить боль. Часть того, что я сказала ему на днях, правда. Я не хочу, чтобы Чонгук умер, потому что тогда Хосок сможет назначить кого-то похуже для проведения допросов.

– Вот почему ты был зол в тот день, когда меня поймали, – произношу я, когда меня осеняет идея. – Я пробудила в твоем брате худшее, бросив ему вызов, убив членов его команды. Ты должен был вмешаться и напомнить ему о человечности. Правда, ему всегда трудно сохранять ее, верно? В этом он больше похож на твоего отца.

Я задыхаюсь, когда боль обжигает мне ногу. Он действительно полоснул меня своим мечом. Должно быть, я затронула слишком личную и болезненную тему.

– Ты испортил мне бриджи!

– Лучше замолчи, девчонка, – предупреждает Чонгук.

– Но зачем ты это делаешь? – говорю я, забыв о своей одежде. – Ты явно не чувствуешь себя частью команды. Тебе, вероятно, даже не нравится пиратство! Почему же ты все еще здесь?

Еще один порез, на этот раз на его теле. Я удостоверяюсь, что рана неглубокая. На моем лице появляется победоносная улыбка, но затем Чонгук делает немыслимое. Вместо того, чтобы отшатнуться от моего меча, он наклоняется, хватает меня за запястье свободной рукой и поднимает свой меч к моей шее. Прежде чем я успеваю моргнуть, его руку ранит мой меч, и Чонгук направляет оба лезвия на меня.

Я ошеломленно смотрю на него. Он позволил ранить себя, чтобы забрать у меня оружие. Смелый и глупый поступок.

Мне это нравится.

Я так впечатлена, что даже не могу собраться с духом. Я недооценивала Чонгука.

Он убирает свой клинок в ножны, а лезвие Кирана швыряет обратно к его спящему телу. Затем пират хватает меня за плечо.

– Я остаюсь, потому что он мой брат. Потому что он единственный член семьи, который безоговорочно любит меня. Тебе такого понять не дано.

Я хочу возразить, защитить свои отношения с отцом, но на ум не приходит ни одного достойного аргумента. Поэтому свободной рукой я бью туда, куда раньше ударил мой меч. Чонгук морщится от боли и дергает меня на другую сторону от себя.

– Похоже, нам обоим удалось обнаружить вещи, которые лучше оставить при себе. А теперь давай вернемся на корабль.

При ходьбе моя нога пульсирует, но эта боль – ничто по сравнению с огнем в моей груди, который разгорелся от слов Чонгука. Он продолжает меня злить. Прямо выводит из себя. Хочу ударить его еще раз. Я прикладываю огромные усилия, чтобы сохранить самообладание и позволить этому парню отвести меня обратно на борт проклятого корабля.

Один раз я пытаюсь выбраться из спасательной шлюпки, но Чонгук пинает меня. Я притворяюсь, будто удар выбил воздух из моих легких. Когда спускают веревочную лестницу, чтобы мы могли подняться на борт «Ночного путника», я бью Чонгука по лицу и пытаюсь прыгнуть в воду, но он ловит меня и практически несет вверх по лестнице. Он сильнее, чем кажется.

Эти фальшивые попытки сбежать – единственное удовлетворение, которое я могу себе позволить в ответ на его резкие слова.

Чонгук возвращает меня в камеру. Он игнорирует Азека и Джолека, когда они пытаются объяснить, как мне удалось сбежать, просто приказывая им уйти.

Чонгук уходит с гауптвахты всего на мгновение. Вернувшись, он, к моему удивлению, запирается в камере вместе со мной.

– Решил, что тоже заслуживаешь оказаться за решеткой? – спрашиваю я.

– Это мне давно ясно, но я здесь не поэтому.

Теперь я замечаю в его руках чистые тряпки и бинты. Некоторое время спустя другой пират приносит ведро с горячей водой и тут же исчезает.

– Ты хочешь, чтобы я промыла твои раны? – фыркаю я.

– Конечно, нет, я здесь, чтобы промыть твою.

– Что-то я не совсем понимаю.

– Капитану не понравится, что я тебя порезал.

– Я сама напросилась.

– Это неважно.

– Пират, – напоминаю я ему.

– И это тоже неважно. А теперь... – Он приподнимает меня и сажает на стол, так что я сижу, вытянув перед собой раненую ногу.

– Я могу сесть сама, – говорю я, совершенно растерявшись от того, как легко он поднял меня.

– Знаю, но так веселее. А теперь сними свои бриджи.

– Ха, ни за что на свете.

– У тебя нет ничего такого, чего бы я раньше не видел.

– Ты не видел эти части меня раньше, не увидишь и сейчас.

Чонгук одаривает меня своей дьявольской улыбкой. Как быстро у него меняется настроение.

– У меня есть идея получше, – говорю я, протягивая руку. Я хватаюсь за кровавую дыру в бриджах и тяну. Ткань поддается, отрываясь от моего бедра. Я вздрагиваю.

– А я уже почти поверил, что ты не чувствуешь боли.

– Закрой рот, Чонгук.

Он молчит, но не потому, что я приказала.

Я понимаю, что он смотрит на мою ногу. Нет, не на ногу, а на шрамы.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Повезло родиться дочкой короля пиратов.

Он протягивает руку, собираясь провести по одной из множества тонких белых отметин.

– Не надо, – говорю я. – Мне только что пришлось отбиваться от Шека. Не хочу, чтобы кто-то еще прикасался ко мне.

– Конечно, – поспешно отвечает он. – Прости, я не собирался... – Он замолкает, заканчивая этот неловкий момент. Вместо этого Чонгук наклоняется с мазью для обработки ран и чистой тряпкой.

– Дай мне, – говорю я. – Я предпочитаю делать это сама.

– Именно поэтому это сделаю я. Ты пленница, которая пыталась сбежать. После подобного ты лишаешься права что-то требовать.

– Я могу просто ударить тебя.

– А я могу сделать так, чтобы чистка этой раны причинила больше боли, чем необходимо.

Я сижу неподвижно, но не смотрю, как Чонгук втирает грязную жидкость мне в ногу. Из пореза поднимаются пузырьки, и боль становится обжигающе горячей. Я хватаю его за руку и сжимаю, чтобы не закричать.

– Все в порядке, Дженни. Я почти закончил.

Его успокаивающий тон поражает и напоминает тот, что использует Соен, когда латает мои раны. Странно слышать подобный тон от мужчины.

Он вытирает оставшуюся жидкость с раны. Ткань окрашивается в розовый цвет. Своими сильными руками Чонгук отрывает полоску бинта и обвязывает ее вокруг моей ноги. В этой ледяной камере его руки согревают.

– Готово, – говорит он. – Рана должна быстро затянуться. Порез был небольшим.

– Да, знаю. Как ты уже успел понять, меня ранили и раньше.

– Почему ты всегда выпускаешь иголки, как ежик? Я же помогаю тебе.

– Да, и как, должно быть, это сложно для тебя. Уверена, ты не наслаждался этим даже секунду.

Улыбаясь, он слегка наклоняется вперед.

– Ты, безусловно, самый приятный заключенный, когда-либо находившийся на борту этого судна.

– Уверяю тебя, я не пытаюсь им стать.

Его улыбка исчезает. В глазах Чонгука появляется напряженность.

– Знаю.

Его рука все еще лежит на моей обнаженной ноге. Мы встречаемся взглядами. Я сглатываю ком в горле, облизываю внезапно пересохшие губы. Чон проводит ладонью по моей щеке.

– Дженни.

– Да?

Неуверенность пробегает по его лицу. Он опускает руку.

– Как ты выбралась из своей камеры? – спрашивает Чонгук.

Вместо ответа я пожимаю плечами, в основном потому, что мне требуется время, чтобы обрести голос.

Он отступает, внимательно наблюдая за мной.

– Ты умна, Дженни. Для пирата даже слишком. И нет никаких сомнений, что ты талантлива. Я всегда знал, что ты что-то скрываешь. Теперь же начинаю подозревать, что ты хочешь остаться на этом корабле больше, чем я.

– Хочу остаться на корабле? – недоверчиво спрашиваю я. – Если тебя это так беспокоит, просто отпусти меня.

– Зачем еще тебе идти в пиратский квартал города? Ты ведь знала, что мы будем там.

– Ты что, шутишь? Ты запер меня, а потом отправил сюда Шека и Ульгина. Ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить? Я решила найти и убить их, прежде чем уйду. Они не мужчины и не заслуживают жить.

– Знаю. Вот почему я позволил тебе убить Шека. Потому что не мог сделать это сам. Но зачем так рисковать? Ты могла бы спокойно сбежать.

– Мне трудно смириться с несправедливостью. Я не собиралась уходить, не заплатив по счетам.

Сложно сказать, верит ли мне Чонгук. Он все еще пытается прочитать что-то по моему лицу. Но сдавшись, опускает взгляд на мои сундуки.

Я встаю перед ними, преграждая пирату дорогу.

– На что ты смотришь?

– Ты же знаешь, что мне придется обыскать твои вещи. Если, конечно, ты не хочешь сама рассказать, как выбралась отсюда?

– Я просто выбралась, и точка. Оставь меня и мои вещи в покое.

– Не могу. А теперь отойди.

– Нет.

Чонгук делает шаг вперед и тянется, пытаясь убрать меня с дороги.

Я пинаю его в грудь здоровой ногой. Достаточно сильно, чтобы опрокинуть парня на спину. О нет. Я слишком увлеклась. Такими темпами я раскрою все свои секреты. Чонгук и так подозревает меня. Лучше отступить. Но он угрожал моей одежде! Это все, что у меня есть на этом корабле. Я довольно привязана к своим вещам. Не хочу, чтобы его липкие пальцы до них дотрагивались. К тому же не стоит позволять ему слишком внимательно изучать мои книги.

Пират поднимается на ноги и выглядит так, словно его осенила гениальная мысль.

– Ты что-то от меня скрываешь.

– Довольно приличная попытка, верно?

Я стараюсь списать все на то, что мне повезло, но не знаю, купится ли на эту ложь Чонгук.

– Я не хочу причинять тебе боль, но сделаю это, если придется.

Ха. Как будто у него получилось бы, сражайся я в полную силу. Однако такой ход рассуждений опасен. Я расслабляю лицо, пытаясь изобразить хоть какой-то испуг. Хотя это и идет вразрез со всеми моими инстинктами, я отступаю.

Чон склоняется над моим багажом так, чтобы в то же время следить за мной. Он не позволит напасть на него сзади. Похоже, этот парень учится на своих ошибках.

Он роется в моей одежде. Я замечаю, как быстро он просматривает нижнее белье, стараясь не прикасаться к нему. Интересно. Одежду с карманами он обыскивает самым тщательным образом. Неудивительно, что он находит только нескольких довольно острых шпилек для волос, которые тут же кладет в карман.

Чонгук быстро перебирает книги. Пока не натыкается на книгу под названием «Этикет: Руководство по воспитанию приличных дам». У этой я вырвала корешок с превеликим удовольствием. Вся эта концепция «приличных дам» смехотворна. К сожалению, Чонгук тоже так думает.

– Что это? – спрашивает он.

– Книга, – бойко отвечаю я.

– Думаешь, я поверю, что ты действительно читаешь такую книгу? Ты же пират.

– Леди-пират.

– Я так не думаю. – Он перелистывает страницы. Когда это не приносит результатов, Чонгук рвет книгу, отделяя переплет от корешка.

Звезды!

Маленький пузырек с фиолетовой жидкостью падает ему в руку.

– Что у нас здесь?

– Это тонизирующее средство от морской болезни.

– Зачем ты тогда его прячешь?

– Любому пирату стыдно страдать от качки.

– Довольно интересно, потому что эта жидкость точно такого же цвета, что и тоник, помогающий людям уснуть. При вдыхании эта штука почти мгновенно приводит человека в бессознательное состояние.

– Какое совпадение, – говорю я.

– Да, конечно.

Он проверяет остальные книги, находя в них различное оружие. Миниатюрные метательные ножи, провода для удушения, еще больше ядов и многое другое.

Когда карманы Чонгука переполнены, он встает и направляется к двери.

– Куда ты все это несешь? – спрашиваю я.

– Положу в безопасное место.

– Также известное как «дно океана»?

Он ухмыляется, прежде чем исчезнуть.

Я действительно начинаю презирать этого парня.