Хотя я провела с Шеком и Ульгином всего несколько часов, мне показалось, что это длилось намного дольше.

Все началось с того, что Шек ходил взад-вперед перед камерой, не сводя с меня глаз. Время от времени он протягивал руку сквозь прутья, как будто хотел схватить меня. Он пытался получить от меня хоть какую-то реакцию, желал увидеть мой страх, но я не собиралась ему угождать, все это время оставаясь в дальнем углу камеры. Несмотря на усталость и необходимость отдохнуть перед ночной вылазкой, я не спала. Не могла позволить себе рисковать и перевернуться во сне, оказавшись в пределах досягаемости шаловливых рук Шека.

Правда, мне мешало спать не только это, но и крики. Ульгина, как и Шека, было легко понять. У каждого пирата есть свой порок. Для одних это пьянство, для других – азартные игры. Такие, как Шек, получают удовольствие от сопротивления женщины. Ульгин же в восторге, когда больно другим. Поэтому я сидела, отвернувшись, пока он до смерти пытал контрабандистов.

В команде Хосока есть мерзкие люди, но меня это не удивляет и мало заботит. В расположении моего отца находятся люди и похуже. Некоторые из них, как я знаю, наслаждаются вкусом человеческой плоти, прямо с живого тела.

У меня в команде таких извергов нет. Я обращаю внимание на другие черты, нежели склонность к пыткам и власти над слабыми, ценю блестящие умы, честные души и тех, кто обладает долгой выдержкой. Я строю отношения, основанные на доверии и взаимном уважении, а не на страхе и контроле.

Отец пытался выбить из меня сочувствие к другим. Он, как и большинство людей, полагает, что я избавилась от этого «недостатка». И хотя при убийстве злодеев у меня не возникает чувства вины, страдания обычных людей причиняют мне боль. Но я справлюсь. Плохие вещи случаются с людьми, которые, возможно, этого не заслуживают. Жизнь продолжается, и я встречаю новый день. Потому что, по крайней мере, мне удалось выжить.

Поэтому я с облегчением смотрю на мертвых контрабандистов. Их страдания наконец-то окончены.

Вскоре после этого Чонгук спускается вниз с двумя пиратами, которых я еще не встречала.

– Ты свободен, Шек. Можешь сойти на берег вместе с остальными. Ты тоже, Ульгин, как только приберешься здесь. – Чонгук стоит в напряженной позе и смотрит на Шека с таким отвращением, что я удивляюсь, как ему удалось сохранить ровный тон голоса.

За все время, что он здесь, Шек не произнес ни слова. Интересно, может ли он вообще говорить? Он в последний раз оглядывает меня с ног до головы, словно запоминая каждую деталь, и удаляется из поля зрения.

Чонгук поворачивается ко мне. Теперь его лицо не выражает никаких эмоций.

– Это Азек и Джолек. Они присмотрят за тобой, пока я сойду на берег. – Чонгук подходит прямо к решетке, стараясь, чтобы никто не услышал. – Уверен, тебе захочется сбежать, учитывая, что мы находимся так близко к берегу. Так что позволь избавить тебя от лишних хлопот. На верхней палубе корабль охраняют пять человек. Они знают, что за тобой нужно хорошо присматривать.

Раздается шум. Мы с Чонгуком оборачиваемся и видим, как Ульгин вытаскивает из карцера простыню, на которой лежат тела контрабандистов.

Чонгук смотрит на меня. Может быть, дело в плохом освещении, но клянусь, – его глаза влажнее, чем обычно. Конечно, он не собирается плакать, но, возможно, что-то чувствует.

– Прости, – шепчет он перед уходом.

Он извиняется, как будто Шек и Ульгин в чем-то виноваты. Или по какой-то другой причине? Я не могу до конца понять Чонгука. Иногда мне кажется, что он пытается мне помочь. Иногда – делает совершенно противоположное.

Он оставил меня с Шеком и Ульгином, но никогда не требовал отдать кинжал. Я знаю, что он видел, как я вынула оружие из мертвого контрабандиста на корабле. Неужели Чонгук забыл об этом? Или же хотел, чтобы у меня была хоть какая-то защита, пока я нахожусь с этими двумя?

В любом случае я все еще не знаю, что делать с Чонгуком.

Хотя в данный момент это не имеет значения. У меня есть проблема посерьезнее. Чонгук предполагает, что я попытаюсь сбежать. Этот парень уже подозревает, что я что-то замышляю, а не просто сижу в плену на этом корабле. Он знает, что я что-то скрываю.

Значит, чтобы оправдать его ожидания, мне действительно придется сбежать, но позже нарочно попасться.

О, какие нелепые вещи приходится делать пиратам! Двое мужчин, которым было приказано охранять меня, сидят перед моей камерой и играют в кости. Полагаю, что после схода на берег и возможности потратить свои деньги следующее в списке удовольствий – азартные игры.

Я и сама люблю играть, но только не на деньги.

– Шестерки лучше семерок, верно? – спрашивает Азек.

– Конечно, но девятка бьет их всех, – отвечает Джолек.

– Тогда почему у тебя больше очков, чем у меня?

– Потому что я лучше разбираюсь в цифрах.

Честно говоря, не похоже, что кто-то из них умеет хорошо считать. Каждый раз, когда первый начинает опережать второго, вспыхивает спор.

Они настолько сосредоточены, что не обращают на меня никакого внимания. Это только играет мне на руку.

Я возвращаюсь к одному из своих сундуков, в котором лежат книги, и достаю издание о парусном спорте, которое тоже уже заучила наизусть. В корешке этой книги лежат мои отмычки.

Мой замысел заключается в том, что каждый раз, когда я буду выбираться из своей камеры и попадаться, Чонгук будет все больше хотеть выяснить, как мне это удалось. Трюк с заменой ключей должен был работать только до тех пор, пока Чонгук не попытается использовать ложный ключ. Теперь у меня есть другой способ покинуть камеру, которым я пользуюсь вот уже несколько дней. На самом деле улизнуть было довольно легко, так как Киран и Энвен быстро засыпают, а храп Кирана заглушает щелчок замка.

Азек и Джолек не поднимают глаз, пока не скрипит дверь.

Они встают со своих стульев и смотрят на меня.

– Не думал, что она сможет это сделать, – говорит Азек.

– Ты вообще не думаешь, – замечает Джолек. – А просто делаешь вид, что умеешь.

Даже не позволив им сделать шаг, я хватаю каждого мужчину за воротник.

Отец всегда говорит: «Легче ударить, чем увернуться». Я использую тот же трюк с ударом головами, что и на корабле контрабандистов. Правда, я стараюсь не сломать их шеи, хотя бы потому, что они не смотрели на меня так, как это делал Шек.

Когда я поднимаюсь наверх, палуба почти пуста. На носу корабля, прислонившись к перилам, стоит от силы пара мужчин. Интересно, Чонгук намеренно преувеличил количество людей, которые будут охранять корабль, или некоторые пираты просто покинули свой пост? Ни один пират, имея при себе золото, которое можно потратить, не захочет оставаться на корабле.

Впереди я вижу берег. Он недалеко, но мне все равно нужна лодка.

– Решили отказаться от своей миссии? – спрашивает голос за моей спиной. Я оборачиваюсь и вижу Джина, небрежно стоящего с монетой, зажатой между костяшками пальцев. Бросив взгляд на нос корабля, я удостоверяюсь, что другие люди на палубе еще не заметили меня.

– У меня дела на суше, – быстро отвечаю я.

– Значит, вы выполнили то, для чего вас сюда послали?

Трудно говорить спокойно, когда все, что я хочу сделать, – это наброситься на него.

– Нет... не твоего ума дело. Я скоро вернусь.

– У меня свои приказы, и присматривать за вами – один из них.

Черт бы побрал моего отца. Неужели он не верит, что я справлюсь со всем в одиночку?

– Очень мило, но мне не нужна твоя помощь, так что держись от меня подальше.

– Я сделаю кое-что получше. Отвлеку людей, чтобы вы могли незаметно добраться до берега.

– В этом нет необходимости...

– Я все равно это сделаю.

Я закатываю глаза, затем тянусь к шкиву , чтобы спустить шлюпку.

– Не собираетесь отправиться вплавь? – спрашивает Джин.

Я оглядываюсь через плечо, прищурившись.

– С чего бы мне это делать?

– Я думал, так вам будет легче, разве нет?

Почему он думает, что хорошо меня знает? Как много рассказал ему отец?

– Я думала, ты отвлечешь мужчин, чтобы я могла сбежать.

– А я думал, что вам не нужна моя помощь.

Я игнорирую его, потому что слышу легкий всплеск – лодка опустилась на воду. Шаги Джина наконец стихают, когда я спускаюсь по другой веревке. Выбросив наемника моего отца из головы, я начинаю грести. Не очень люблю это занятие. Отправляясь на берег со своей командой, я всегда заставляю грести кого-то другого. Таковы привилегии капитана.

Всего лишь несколько минут отделяют меня от берега. Сейчас ночь, и никто не патрулирует док. Хорошо, потому что у меня нет с собой денег.

Не то чтобы я не могла раздобыть небольшую сумму, но на это требуется время и хороший план.

Я плотнее закутываюсь в пальто. Ночной воздух бодрит, как это обычно бывает осенью. На некоторых южных островах Манерии тепло круглый год, но здесь, на северо-востоке, ветры и воды холодные всегда, кроме середины лета.

Я направляюсь дальше, в глубь острова, пытаясь понять, где нахожусь. Я знаю, что меня схватили в двух днях езды от южной части Наулы. Мы пробыли в море около семи дней. Возможно, «Ночной путник» просто обошел остров с другой стороны. Умно. Большинство предположило бы, что после похищения преступники захотят убраться как можно дальше.

Должно быть, до моего отца дошел слух, что мне удалось попасть на борт «Ночного путника». Уверена, в скором времени он захочет получить отчет. С таким же успехом я могла бы написать ему сейчас, раз уж я на суше. Кто знает, когда у меня снова появится такая возможность? Кроме того, лучше немного подождать, прежде чем я позволю пиратам поймать меня при попытке к бегству. Не хочу, чтобы казалось, будто я улизнула слишком легко.

Я не хотела, чтобы Джин выдал меня. Конечно, весь смысл этого побега в том, чтобы быть пойманной, но позволить Джину сдать меня – то же самое, что прибегнуть к его помощи. А я этого делать не собираюсь.

Поэтому продолжаю двигаться в глубь острова. В пиратском квартале обязательно найдется человек, работающий на моего отца. У короля пиратов везде есть люди: в каждом крупном городе на всех семнадцати островах. Весь фокус в том, чтобы выяснить, кто именно. Я могу воспользоваться сигналом, которым обмениваются люди моего отца. Но как это сделать, не попавшись пиратам из команды Хосока, которые, вероятно, тоже будут там? Сложная задача.

Проходя по городским улицам, я чувствую покалывание в затылке.

За мной следят.

Член команды Хосока? Не хотелось бы быть пойманной уже сейчас. Ничего страшного, если отец не получит от меня письма. До тех пор, пока Джин не пытается присматривать за мной. Я больше не смогу оставаться любезной, если он станет слишком назойливым.

Небрежно оглядываюсь, как будто мое внимание привлекло ночное небо или что-то еще. В тени определенно кто-то есть. Возможно, даже не один.

Я остановилась между двумя городскими домами: не на улице, а просто на травянистой лужайке, разделяющей два здания. Трава влажная от прошедших за последние несколько дней дождей. Из оружия у меня только кинжал в сапоге.

Их не может быть слишком много, иначе я бы заметила слежку раньше. Вполне вероятно, что я справлюсь. Во всяком случае, можно рискнуть.

Я похлопываю себя по карманам, как будто понимаю, что что-то забыла. Верчусь в мокрой траве. Мои сапоги тихо скрипят, подчеркивая отсутствие бдительности. Я не пытаюсь вести себя тихо, а значит – мои последователи не догадаются, что я их раскусила.

Я начинаю возвращаться в том направлении, откуда пришла. Добравшись до угла дома, прыгаю вперед, в тень слева. Прямо там, где скудный лунный свет блокируется крышей.

– А! – раздается женский голос. Я прикладываю руки к ее рту, заглушая крик. Мы не можем допустить, чтобы все в этой части города проснулись и заметили нас.

– Соен, это ты? – спрашиваю я.

– Здравствуйте, капитан.

Я вздыхаю и поднимаю глаза к небу, хотя в темноте никто этого не видит.

– Хорошо. Выходите. Все вы.

Их трое – три члена моей команды, которых я видела не так давно: Соен, Розэ и Рюджин. Я рада, что они благополучно доплыли до берега, но не показываю этого.

– Я же говорила, что она тебя заметит, – говорит Розэ Соен. – Ты совсем не умеешь прятаться. А вести себя тихо и подавно. – Девушка на мгновение встречается со мной взглядом, прежде чем посмотреть на землю, стыдясь, что их застали на суше, когда они должны быть на корабле.

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю я.

– Мы следовали за вами, – отвечает Соен, широко улыбаясь. Теперь, когда она вышла на лунный свет, ее зубы блестят. – Мы беспокоились, капитан. Просто хотели убедиться, что с вами все в порядке. Мне ненавистна мысль о том, что вы застряли на борту с такой компанией.

– Как видишь, – говорю я, – я в порядке. Это безрассудно. Что, если вас увидят люди Хосока? Вы могли сорвать все мое прикрытие.

– Мы были осторожны. Нас никто не заметил, учитывая, что Розэ была здесь.

– Я заметила.

– Это потому, что мы не слишком старались спрятаться от вас, – вступает Розэ, защищаясь, как будто ее навыки ставятся под сомнение. – Мы хотели поговорить с вами. На корабле без вас одиноко, капитан.

Я не могу не улыбнуться.

– Полагаю, мне следовало ожидать подобного от вас двоих, но, Рюджин, что, во имя всех морей Манерии, ты здесь делаешь?

Молчавшая до этого Рюджин наконец заговорила:

– Хари приказала мне пойти с ними.

Рюджин – лучшая фехтовальщица в моей команде. Она отличный убийца, а с тех пор, как вошла в мою команду, – и отличный защитник.

– Это значит, что Хари с кораблем поблизости?

Хари – мой первый помощник и доверенное лицо. На время своей миссии на борту «Ночного путника» я назначила ее временным капитаном своего корабля.

– Да.

Я обхватила голову руками.

– Я в полном порядке. Вы ведете себя слишком неосторожно.

– На что это похоже, капитан? – спрашивает Соен. – Быть на корабле этого пиратского лорда? Они хорошо к вам относятся? Никто же не поднимал на вас руку?

– Нет, – вру я. – У нас еще будет много времени, чтобы все обсудить. А пока вы должны передать сообщение на «Авали». Скажите Хари, что я приказываю отвести корабль к пропускному пункту и ждать меня там. Больше не преследуйте меня. Я имею в виду...

Я смотрю каждой прямо в глаза. Соен слабо кивает, в то время как на лице Розэ заметно разочарование. Рюджин выглядит так, как будто ей все равно. Но у нее всегда такое лицо.

– Да, капитан, – вздыхает Соен, – но что вы делаете здесь? Почему вы не на корабле? Можем ли мы чем-то помочь?

Она не может скрыть рвения и энтузиазма в своем голосе. В этом вся Соен. Всегда оптимистична и готова помочь, чем иногда сводит с ума остальных членов экипажа.

– Нет, я... подожди-ка. На самом деле вы можете кое-что сделать. Мне нужно доставить сообщение отцу.

– Что ему передать? – спрашивает Розэ. У нее прекрасная память. Она может пересказывать подслушанный разговор слово в слово.

– Скажите ему, что мне удалось проникнуть на борт «Путника». Я начала поиски карты. Никто даже не заподозрил неладное. Уверена, Хосок даже не знает, что карта находится на борту его корабля, потому что он не прячет ее в своей каюте. Обыск остальной части судна не займет много времени. Пусть готовится на пропускном пункте. Я скоро приведу к нему корабль.

– Поняла, – говорит Розэ. – Хотите, чтобы мы передали что-нибудь экипажу?

– Скажите им, что я скучаю по каждому и что скоро обязательно вернусь.

– Рада это слышать, – говорит Соен.

– Да, да, теперь идите. И поскорее.

– Да, – тут же отвечают они и спешат обратно к берегу. Часть меня хотела бы пойти с ними, но другая часть все еще жаждет найти карту.

Я хочу отличиться – отыскать что-то столь важное для моего отца. Он будет очень доволен, когда я вернусь.

К тому же я рада, что связаться с отцом оказалось легче, чем ожидалось.

Теперь можно перейти к той части плана, где меня «случайно» ловят. Это должно пройти достаточно просто, как только я найду команду Хосока. Самое сложное – сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Они наверняка заподозрят неладное, если я просто сдамся. Последнее, что мне нужно, чтобы Чонгук еще больше заинтересовался моими намерениями. Я не слишком волнуюсь, но и не беспечна. Возможно, я солгала отцу в своем сообщении о том, что никто даже не заподозрил неладное, но с Чонгуком легко иметь дело. Отцу незачем о нем знать.

Я прохожу мимо больших поместий, где живут богачи. Приходится подавлять желание порыться в их ценностях. Во-первых, внутри будет много людей, охраняющих их богатства от всех пиратов, что в настоящее время находятся в этом порту. Это не сильно расстраивает меня, потому что я знаю, – кража потребует времени, которого у меня нет.

А во‐вторых, мне негде будет спрятать такие ценности после того, как я их заберу. Чонгук наверняка заметит и украдет новый драгоценный камень, висящий на моей шее.

В конце концов я добираюсь до шумной части города, той, которая просыпается, как только остальная засыпает. По царящему шуму можно легко сказать, что здесь обитают сомнительные слои общества. Музыка льется из окон на улицы. Раздаются выстрелы. Мужчины и женщины смеются. Столы опрокидываются. Улицы наполнены светом фонарей.

Здесь может быть совершено любое преступление, и закон никого не настигнет. Это часть сделки моего отца с земельным монархом. Пираты получают район на суше, свободный от бремени закона. Взамен король пиратов не будет взрывать корабли исследователей в море.

Я сразу понимаю, что нахожусь в подходящем месте. На одной стороне улицы таверна, на другой – бордель. Именно сюда большинство пиратов отправляются, чтобы потратить всю свою добычу. Это люди простых удовольствий. Я тоже время от времени наслаждаюсь хорошей фляжкой рома, но заинтересована и в более интересных трофеях. Я трачу свои заработки на хорошую одежду и косметику. Внешний вид очень важен. Я плачу за информацию о важных персонах на разных островах. Мне нравится знакомиться с новыми людьми и узнавать их истории. По-настоящему интересные ребята становятся членами моей команды. Но подсознательно я всегда стремлюсь завоевать одобрение отца, утвердиться в качестве его наследницы и стать королевой пиратов. Я не могу представить себе ничего более веселого, чем унижать скучных сухопутных дворян, когда они пересекают океан. Мой океан.

Сначала я подхожу к таверне, так как мужчины в борделе, скорее всего, не заметят меня, слишком занятые своими делами. Как быть пойманной, не делая это слишком очевидным?

Я обхожу таверну сбоку и заглядываю в покрытое грязью окно. Там полно народу. Я вижу нескольких членов команды Хосока. Они сидят за столиками, пьют и болтают. Я замечаю, что самого Хосока здесь нет. Он, наверное, в борделе. Чонгук, должно быть, тоже там... Нет, он здесь.

Я замечаю его в дальней части таверны, за столиком с группой мужчин. В одной руке у него карты, а другой он обнимает какую-то женщину, сидящую у него на коленях.

Не сдержавшись, я фыркаю. Он же сказал, что не платит за женское общество. Хотя... Я прищуриваюсь, приближаясь к окну настолько, насколько возможно, чтобы при этом не прикасаться к нему. Женщина одета не как шлюха. Ее лицо не слишком вульгарно накрашено...

Двери таверны со скрипом распахиваются настежь. Звезды, я должна была обратить внимание на дверь.

Кто-то подходит к той стороне таверны, где стою я. Через несколько мгновений узнаю в незнакомце Кирана.

Возможно, «подходит» слишком громко сказано. Это больше похоже на «спотыкается». Большой олух зигзагами проносится мимо меня и останавливается, прислонившись к стене.

Пора действовать.

Я щиплю себя за щеки, чтобы они покраснели, и опускаю голову, взъерошивая волосы. Добавляя легкую дрожь всему моему телу, я бросаюсь вперед, прислоняясь к стене прямо рядом с пьяным пиратом.

– Киран. Ты должен мне помочь. Пожалуйста. Помоги мне выбраться отсюда.

Он слегка поворачивает голову в мою сторону, но ничего не говорит.

– Пожалуйста, – повторяю я. – В глубине души я знаю, что ты неплохой человек. Пожалуйста, вытащи меня отсюда.

План в том, чтобы он поверил в безвыходность моего положения.

Он должен отвезти меня обратно на корабль.

Вместо этого его рвет, и он падает на землю.

Ничего удивительного.

И тут кто-то схватил меня сзади. О, превосходно! Я боялась, что мне придется...

Я чувствую горячее дыхание у своего уха. Пахнет ромом. Спиной я ощущаю, что схвативший меня быстро дышит. Затем мои волосы встают дыбом, когда влажный язык касается моего подбородка и поднимается вверх по щеке.

Звезды, это Шек.

Почему именно он?

Он обнимает меня, прижимая мои руки к бокам. Я жду, когда он развернет меня, чтобы отнести к Чонгуку или Хосоку, но он этого не делает.

Пират толкает меня к стене таверны. Я чувствую руку на своей пояснице. Она опускается ниже.

Шек не собирается везти меня обратно к Чонгуку – по крайней мере, не сразу. А я не собираюсь спокойно стоять, позволяя ему делать, что угодно.

– Сейчас ты отпустишь меня, – говорю я, давая пирату шанс уйти, хотя он его и не заслуживает.

Он не отвечает. Да и зачем ему говорить? Он скорее зверь, чем человек.

Я подпрыгиваю в воздух и упираюсь ногами в стену, сильно отталкиваясь. Шек пытается устоять на ногах, но ему придется выбирать – отпустить меня или упасть на задницу.

Удивительно, но он выбирает второе.

Моего веса недостаточно, чтобы выбить из него дух, но уверена, – падение причиняет ему боль. Это немного утешает.

Я пытаюсь откатиться, но хватка Шека слишком крепка. Уверена, что он делал подобное уже много раз.

Эта мысль заставляет меня бороться еще усерднее. Напрягая шею, я поднимаю голову так высоко, как только могу, и откидываю ее назад. Я чувствую, как его нос с громким хрустом соприкасается с моим затылком.

Это побуждает Шека ослабить хватку.

Мгновение спустя я встаю, но прежде, чем успеваю сделать хотя бы шаг, Шек обхватывает мою лодыжку рукой.

Я поворачиваюсь и пинаю его в лицо свободной ногой.

Лицо Шека превратилось в кровавое месиво. Я не могу разглядеть нос, глаза или рот. Он же не может все еще чувствовать влечение в своем состоянии? Надеюсь, что нет, но, говоря о пиратах, стоит рассчитывать на худшее. Кроме того, некоторые мужчины очень даже положительно реагируют на боль. Шек, скорее всего, один из них.

Киран стонет с того места, где лежит на земле, теряя сознание в собственной рвоте. От него воняет еще противнее, чем от Шека. Но мне не нужно прикасаться к нему, только к рукояти его меча. Я могла бы выхватить кинжал из сапога, но его использование требует тесного контакта, а я не хочу больше находиться рядом с Шеком.

Я слышу рычание позади себя: первый звук, который я вообще слышу от Шека. От этого отвратительного рыка хочется бежать, но я всю свою жизнь боролась с этим импульсом. Мне пришлось. Это был единственный способ произвести впечатление на моего отца.

Кроме того, этот человек заслуживает смерти, и я с радостью убью его. Я хватаю саблю и поворачиваюсь. Шек не обнажил меч. Вероятно, он привык, что женщины пытаются убежать, а не драться.

По-моему, пират даже не замечает, что у меня в руке оружие, пока я не вонзаю его ему в живот. Он кричит, все еще двигаясь. Это даже не половина той боли, которую он заслуживает за свои деяния, но этого достаточно, чтобы я почувствовала себя немного лучше. Я жду не больше пары секунд, прежде чем выдернуть лезвие и снова ударить, на этот раз выше, в его сердце. Шек пытается извиваться, но это только заставляет его кровь литься быстрее. Он умрет через пару секунд.

Я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем положить меч рядом с Кираном. Одним монстром в мире стало меньше.

Но мне все равно нужно, чтобы меня поймали. Не должно быть так трудно оставаться пленницей на пиратском корабле. Это уже второй раз, когда мне приходится инсценировать собственную поимку. Как же глупо.

Я поворачиваюсь в сторону таверны, размышляя, как не слишком очевидно заставить кого-нибудь поймать меня, когда замечаю мужчину, стоящего между таверной и соседним зданием.

Это Чонгук.