– Ты хочешь, чтобы я помог тебе проникнуть в кабинет твоего отца?

– Да.

– Хорошо, – говорит Чонгук.

Я жду дополнительных вопросов. Когда он ничего не говорит, уточняю:

– И все? Вот так просто согласишься? Никаких вопросов или нравоучений? Никаких условий или оговорок? Даже «я же тебе говорил» не скажешь?

– Я слышал твой разговор с Юнги, помнишь? На твоем месте я поступил бы так же.

Теперь я понимаю, что Чонгук не собирается играть с моим разумом. Он не ухмыляется мне так, как это делает Мин. Не гордится собой и не наслаждается моей болью.

Он хочет помочь. Такое поведение сбивает с толку еще больше, чем все, что он делал раньше.

Но у меня нет времени думать об этом.

Мы собираемся сделать кое-что очень опасное. Предательство. Если отец поймает нас, мы умрем. Вот почему я беру с собой только троих: Ателлу, потому что ей под силу открыть любую дверь; Рюджин, потому что она может сразить любого, кто осмелится встать на нашем пути; и Чонгука, потому что...

... просто хочу, чтобы он был со мной.

Мы вчетвером покидаем корабль и входим в крепость. Бесшумно скользим вдоль стены пещеры, заглядывая за каждый изгиб и поворот, чтобы убедиться, что там никого нет. Уже стемнело, так что мы можем надеяться только на то, что большинство пиратов уже легли спать.

Когда мы добираемся до двери, я ставлю Рюджин и Чонгука по концам туннеля. Если кто-то появится в поле зрения, они дадут знать. Ателла опускается на колени, чтобы осмотреть замóк, пока я стою прямо за ней. Мои пальцы начинают дрожать. Чтобы скрыть это, я скрещиваю руки на груди.

Ателла тихо присвистывает.

– Шшш, – шикаю я, бросая нервный взгляд в сторону комнат моего отца.

– Простите, – шепчет она в ответ. – Просто король действительно не хочет, чтобы кто-то сюда входил. Он установил один из тех модных новых замков Веноа с цилиндрической скважиной. Если и есть люди, способные его открыть, то их немного.

– Значит, ничего не получится?

Озорная улыбка появляется на лице Ателлы.

– Я такого не говорила, капитан. Я не как остальные. Просто это займет некоторое время.

– Не знаю, сколько у тебя будет времени.

– Тогда лучше начать.

Она разворачивает свой набор инструментов, берет полый цилиндрический кусок металла и вставляет его в отверстие. Затем хватает кирку и начинает тыкать ею по краям. Я благодарю звезды за то, что у меня в команде есть Ателла. Я далеко не так искусна во взламывании замков.

– Мощная пружина, – бормочет она себе под нос и слегка переставляет пальцы.

Я понимаю, что задерживаю дыхание, пока она работает, поэтому заставляю себя выдохнуть.

– Если ты его откроешь, я отдам тебе половину моей доли от нашей следующей добычи.

Она смеется:

– Если? Капитан, вы разбиваете мне сердце.

– Кто-то идет! – шепчет Рюджин в мерцающем свете факелов.

Прежде чем встать, Ателла засовывает набор с инструментами в корсет.

– Что нам делать?

У меня не было времени пополнить свои способности. После того как я набросилась на Юнги, в моем запасе почти ничего не осталось. Так что нам нужен хитрый план, чтобы выбраться отсюда живыми. Тем более, если это мой отец, пение нам не поможет. Как правильно сказал Юнги, мои способности никогда не действовали на него.

Я машу Чонгуку рукой, и он присоединяется к нам. Я начинаю смеяться и идти в направлении приближающихся шагов.

Ателла и Чонгук быстро схватывают, расслабляя свои позы. Ателла хихикает, а Чон открыто улыбается. Рюджин встает в одну линию с нами. На ее лице появляется неловкая гримаса, но она быстро маскирует ее своей обычной апатией. Рю не очень хороша в притворстве. Она предпочитает, чтобы ее не видели, но в данный момент это невозможно.

– Но этот дурак был так зол, что вызвал меня на дуэль, – говорю я, как бы продолжая рассказ.

Несколько человек появляются из-за угла. Мы продолжаем идти к ним, будто направляемся дальше в крепость.

– Что произошло дальше, капитан? – спрашивает Ателла.

– У меня не было выбора, кроме как согласиться. Я поставила беднягу в неловкое положение перед его друзьями.

Это Аддеран и пара его людей. Должно быть, он пришел, чтобы еще раз извиниться перед моим отцом и заверить его в своей преданности.

Они бросают на нас неуместные, долгие взгляды, вероятно, думая, что мы шлюхи, которых заказал король. До тех пор, пока Аддеран наконец не утруждается взглянуть мне в лицо. Узнав меня, он морщится и торопит остальных.

Я почти хочу, чтобы он спровоцировал меня. Мне бы не помешал предлог, чтобы убить его.

Мы продолжаем идти еще некоторое время после того, как мужчины проходят мимо нас. Просто ради дополнительной осторожности я громко говорю:

– Подождите, я кое-что забыла на корабле.

Мы возвращаемся по туннелю, пока снова не добираемся до заветной двери. Все становятся на свои места

– Они двинулись дальше, – докладывает Чонгук со своего конца.

Ателла мгновенно достает свои инструменты. На этот раз ее руки двигаются быстрее.

Она ковыряется в замке несколько минут. Еще два раза нам приходится останавливаться из-за звука гулких шагов, но, кто бы это ни был, он проходит по смежному туннелю. Мы больше никого не встречаем.

И наконец раздается тихий щелчок.

– Дело сделано, – тихо объявляет Ателла. Прежде чем встать, она раскладывает свои инструменты по местам. – Готово, капитан.

От этих слов по моей спине пробегает холодок. Я действительно собираюсь это сделать. Я доверяю врагу больше, чем своему отцу.

– Ателла, займи место Чонгука.

Ее губы округляются в знак легкой обиды.

– Ты скоро увидишь, что внутри. Чонгук, за мной.

Пока Ателла и Рюджин наблюдают за концами туннеля, я хватаю один из факелов со стены и проскальзываю в комнату.

Он идет за мной.

* * *

Кабинет выглядит так, будто был высечен прямо из скалы. Стены из грубого, неотесанного камня, словно их выдолбили киркой. Обстановка роскошна и очень близка моему вкусу. На массивном письменном столе аккуратно разложены перья и пергамент. Все ящики заперты. Сиденье стула перед ним набито перьями, вероятно гусиными. Еще один стул прислонен к одной из стен, такой же мягкий, с черной тканью на сиденье. В дальнем углу шкафчика стоят ром, вино и два бокала. Отдельная стена отведена для шезлонга и книжного шкафа. Гобелен с изображением сражающихся сирен и пиратов висит напротив стола, рядом с одиноким стулом.

Вставив факел в подсвечник на стене, я опускаюсь на колени перед столом и принимаюсь проверять замки на ящиках. Эти по сравнению с дверным – детская забава. Чтобы их открыть, мне не нужна Ателла.

– Чем я могу помочь? – спрашивает Чонгук, пока я орудую отмычками.

– Для начала ты мог бы помолчать.

Не очень любезно с моей стороны, знаю. Но сейчас я слишком взволнованна, чтобы быть милой.

Верхний ящик выдвигается, и я убираю отмычки.

Здесь лежит только два предмета: кусок пергамента и металлический стержень.

Сначала я вытаскиваю стержень. Он полый, не длиннее фута. На металле выбиты древние символы. Предполагаемое устройство для управления сиренами? Стержень не гудит, не пульсирует, не светится – не делает ничего мистического. На самом деле...

Я более внимательно осматриваю участок рядом с одним из отверстий. Я узнаю стиль изготовления. Хакин, этот стержень создал один из кузнецов замка. На конце слабо виднеется его подпись. Он спрятал ее в одном из древних символов. Любой, кто не знаком с его работами, не заметил бы этого.

Зачем отцу понадобилось заказывать странный стержень? Внутри нет стекла для подглядывания или чего-то еще – вообще ничего, что могло бы сделать эту вещицу полезной. Хотя, вероятно, при желании им можно кого-нибудь ударить.

Я вытаскиваю пергамент и быстро читаю короткие фразы, написанные отцовским почерком:

... контроль сирен...

... использовать с осторожностью...

... иммунитет к чарующей песне...

Чонгук читает через мое плечо, но я не возражаю. Все больше и больше вещей проясняется.

Откладываю пергамент и снова беру в руки устройство.

Я смеюсь:

– Это фальшивка. Никому не показалось подозрительным, что мой отец установил усовершенствованный замок на входной двери, но такой хлипкий на ящиках своего стола? Король пиратов, скорее всего, подбросил эту вещь для шпиона, чтобы тот дал ложную информацию. И это, – я поднимаю стержень, – это просто кусок металла. Юнги и его шпион – идиоты.

Мои плечи опускаются, напряжение наконец покидает меня. Какая же я дура, что послушала Мина. Я позволила ему сыграть на своих чувствах. Конечно, у отца наверняка что-то приготовлено для шпионов, бродящих по крепости. Может, перед отъездом я рискну отправиться в подземелье еще раз, чтобы избавить этот мир от Юнги.

Я зря рисковала нашими жизнями.

Возвращаю вещи в ящик и запираю его. Я уже собираюсь увести Чонгука отсюда, когда мой взгляд цепляется за шкафчик с ромом.

Там два стакана. В комнате два стула. Но отец – единственный, кто имеет право входить в эту комнату и выходить из нее.

В одно мгновение я подхожу к гобелену, отодвигаю его в сторону и ощупываю стену в поисках какого-нибудь выключателя.

И нахожу его.

Стена выдвигается наружу, и у меня перехватывает дыхание при виде открывшегося зрелища. Чонгук подходит ближе.

Женщина сидит на другом шезлонге, уставившись на висящую на стене картину с изображением морского заката. Красивее созданий я не встречала.

Ее темно-рыжие волосы вьются вокруг плеч, как завитки пламени. Ее кожа такая светлая, словно женщина никогда не видела солнца. У нее длинные ресницы, такие же рыжие, как и волосы. Ее фигура скрывается за простым платьем. И хотя она выглядит хрупкой и несколько осунувшейся, я знаю, что когда-то она была сильной и красивой.

Женщина не поворачивается, когда я вхожу в комнату, хотя она точно меня слышит. Ее глаза на мгновение закрываются, как будто это беспокойство раздражает ее.

Я чувствую, как слезы подступают к уголкам моих глаз, но приказываю себе не плакать. Пока что.

Я пытаюсь заговорить, но слова застревают в горле, превращаясь в кашель.

Она смотрит на меня, и в этих зеленых глазах читается такое удивление, что все мои подозрения о том, что никто, кроме моего отца, никогда ее не видел, подтверждаются.

Я снова пытаюсь заговорить.

– Как вас зовут? – На этот раз слова получаются разборчивыми, но почему-то кажутся слишком громкими.

– Авали, – отвечает женщина. Ее голос так же красив, как она. Она поднимает руку, чтобы прикрыть разинутый от удивления рот. Ее пальцы дрожат.

– Ты Дженни?

На этот раз я не могу сдержать слез. Я плачу и не могу остановиться, да у меня и нет желания этого делать.

– Мама?

Одним грациозным движением женщина встает. Не успеваю я опомниться, как она уже обнимает меня так крепко, что я едва могу дышать. Объятия странные – раньше меня так не обнимали, – но восхитительно приятные. Такая простая вещь говорит так много без единого слова.

В моей голове звучат тысячи вопросов, каждый из которых отчаянно пытается оказаться первым.

Как?

Когда?

Почему?

Почему кажется самым важным.

– Почему ты здесь? – спрашиваю я, когда мне наконец удается унять слезы.

Она отступает назад, чтобы осмотреть меня с головы до ног.

– Какая же ты красивая. Благословенный океан, ты совсем на него не похожа.

Слезы текут из ее собственных глаз, и, прежде чем снова сосредоточиться на мне, она прикасается к ним, будто не знает, что с ними делать.

– О, моя милая девочка. Наконец-то.

Она снова прижимает меня к себе, и я удивляюсь, как такая хрупкая женщина может быть такой сильной.

Кто-то покашливает позади нас. Мгновение я паникую, пока не вспоминаю, что это Чонгук.

– Я, пожалуй, подожду там, – говорит он, давая нам немного уединения.

Уверена, он все равно услышит весь разговор, но в любом случае это очень любезно с его стороны.

– Кто это? – спрашивает мама.

– Чонгук. Он... член моей команды.

– Твоей команды?

– Я капитан своего собственного корабля.

Она улыбается, но улыбка выглядит болезненной.

– Конечно, так и есть. Ты была рождена, чтобы править. Это у тебя в крови.

Когда тишина заполняет пространство, я вспоминаю, как отчаянно нуждаюсь в ответах.

– Почему ты здесь? – спрашиваю я снова.

Все еще прижимая меня к себе, она проводит рукой по моим волосам, поглаживая их по всей длине. Это странно успокаивает.

– Он запер меня здесь после твоего рождения. Прошло уже больше восемнадцати лет. Восемнадцать лет без тебя и моря.

– Но почему? – Я снова отстраняюсь от матери, желая увидеть ее лицо.

Внезапно слова вырываются у меня изо рта:

– Он сказал, что ты бросила меня. Что ты не хотела меня и вернулась на остров Канта. Что ты безмозглое животное, лишенное человечности.

Я снова плачу, осознавая, что со дня моего рождения отец лгал мне.

От моих слов мама отшатывается. Ее голос становится слабым:

– Пожалуйста, не думай обо мне так. Я много раз пыталась сбежать из этой комнаты, чтобы найти тебя. Клянусь жизнями тех, кого обещала защищать.

Мое сердце болит. От стыда я опускаю лицо.

– Мне жаль, что я поверила ему. Больше я такой ошибки не допущу.

Внутри меня – странный водоворот чувств. Я безмерно рада, что нашла свою мать, но эта радость переплетается с горем от предательства моего отца.

Я осмеливаюсь снова поднять глаза:

– Почему он держит тебя здесь?

– Он никогда не говорил, но думаю, король пиратов не хотел, чтобы я влияла на тебя. Наличие матери поставило бы под сомнение твою преданность отцу.

– Тогда почему он не убил тебя?

Она впервые отворачивается.

– Ты не захочешь этого знать.

Боюсь, я уже знаю.

– Пожалуйста, скажи мне. Мне нужно знать.

Мама на мгновение задумывается, стоит ли отвечать.

– Ты уже взрослая. – Ее лицо осунулось от понимания, сколько лет было упущено впустую. – Он хотел больше дочерей. Больше сирен, которых сможет контролировать, как тебя. Он жаждет большей власти.

Презренный ублюдок. Но я не спешу проклинать имя отца.

– У меня есть сестры? – Эта мысль одновременно волнительна и ужасна теперь, когда я знаю, на что действительно способен король пиратов.

– Нет. Я больше не смогла родить ему детей.

Странно, но при мысли об этом она выглядит грустной.

– Тебе хотелось снова стать матерью?

Ее идеальные губы кривятся в отвращении.

– Забеременеть от него? Я не желаю, чтобы Джондже прикасался ко мне снова. Но мне бы хотелось иметь много дочек. Я хотела бы растить их, помогать им советами. Видеть, как они взрослеют. Он отнял это у меня.

Она нежно касается моих плеч.

– Но сейчас я невыразимо рада видеть тебя.

Возможно, несколько минут – слишком короткий срок, чтобы отвернуться от человека, который меня вырастил. Нельзя так легко перейти на чужую сторону. Но как я могу этого не сделать, когда знаю, что он сделал с моей матерью?

Матерью, которая не является безмозглым чудовищем.

Волна гнева захлестывает меня, подавляя всякую преданность, которую я когда-то питала к королю пиратов.

– Я понятия не имела, что ты здесь. Если бы я только знала, немедленно пришла бы за тобой. Сегодня я оказалась здесь по чистой случайности.

– Не вини себя. Никто не мог помешать ему. Вдали от моря я – обычная женщина.

Когда поток горького гнева наконец утихает, на его место приходит решимость:

– Ну, а я нет. Я заберу тебя отсюда. Сейчас же. Чонгук!

Он мгновенно возвращается в комнату.

– Сможешь понести ее? – спрашиваю я.

– Конечно.

В такой опасной ситуации нужно действовать осторожно, но мой разум работает так лихорадочно, что вот-вот готов лопнуть.

Мой отец солгал.

Моя мать не чудовище.

Она пленница, которую мне нужно спасти.

Но что, если нас поймают?

Это не имеет значения.

Я должна попытаться.

– Ты не проведешь больше и ночи в этой комнате, – обещаю я маме.

– Как ты сможешь справиться с самим королем пиратов? Я не подвергну тебя такой опасности. Пока ему неизвестно, что ты нашла меня, ты в безопасности. Скорее убегай отсюда. Убегай от него. Не беспокойся обо мне.

Мое ноющее сердце успокаивается от ее слов. Они напоминают мне о разговоре – скорее допросе – с Чонгуком.

Есть разные типы отцов. Те, что любят тебя без каких-либо оговорок, те, что проявляют отцовскую любовь только при определенных условиях, и те, что не любят тебя совсем.

Моя мать не знает меня, но ставит мою жизнь выше своей. Так вот какие отношения должны быть между мной и моим отцом?

Я быстро осматриваю комнату в поисках чего-нибудь, что поможет нам сбежать. Находится не так уж много вариантов. Неубранная кровать с матрасом из перьев. Шезлонг. Картины на стенах. Несколько книг на полке.

В такой комнате запросто можно сойти с ума.

Я хватаю одно из одеял и заворачиваю в него маму, стараясь спрятать каждую прядь ее огненных волос. Я известна своими рыжими волосами. Если кто-нибудь увидит ее, это точно вызовет нежелательное любопытство.

– Никто не должен видеть ее волосы, – говорю я Чонгуку.

Он кивает и одним движением подхватывает маму на руки.

Нам нужно будет немедленно отплыть. К счастью, мы только что пополнили запасы после нашего последнего путешествия. В каком месте король пиратов не найдет нас? Стоит ли спрятаться на суше? Но я не могу отказаться от моря. Без него я сойду с ума.

– Дженни, – говорит Чонгук.

– Да?

– Посмотри на меня.

Так я и делаю.

– Мы вытащим ее отсюда. Твоя мать будет в безопасности. Тогда мы сможем спланировать наш следующий шаг.

Меня поражает, как спокойно и смело ведет себя Чон, как он поддерживает меня. Разве он не говорил, что мой отец – подлец? Что глупо безропотно следовать за ним? Что Ким никогда не любил меня по-настоящему?

Но теперь, когда его слова оказались правдой, он не спешит напомнить, что был прав, а просто помогает мне.

Он так бережно обнимает мою маму. Это зрелище придает мне силы.

– Пойдем.