– Лиса!

Я оборачиваюсь на ее тихий голос.

Ее улыбка обнажает шатающийся зуб, слегка изогнутый и стоящий не на своем месте.

– У меня для вас кое-что есть.

Она поднимает связку ключей.

– Я знал, что ты спасешь нас, – говорит Валлов, в его глазах светится отцовская гордость.

Как я могла забыть про маленькую Лису, которая все это время пряталась в своем тайнике под «вороньим гнездом».

– Как ты раздобыла ключи?

– Мне пришлось подождать, пока этот похожий на девочку парень заснет, – извиняющимся тоном говорит она.

Чонгук бросает на меня взгляд, который намекает: «Разве я тебе не говорил?»

– Хорошо, что у него в ушах все время был воск, потому что ключи так громко звенят.

– Пронырливая маленькая воришка! – гордо восклицаю я.

Она встает перед камерой, в которой сидит ее отец.

– В следующий раз, когда будешь сердиться на меня, папа, вспомни этот момент.

Она вставляет ключ в замок.

– Ах да, капитан!

– Что?

– Я хочу сражаться вместе с командой уже через шесть лет.

Ее голос слегка меняется, как будто она пытается придать ему более взрослый тон. Лиса никогда не могла скрыть щебет шестилетней девочки, но наблюдать за ее попытками – слишком забавно.

Я поднимаю бровь, глядя на нее, как я надеюсь, хоть немного суровым взглядом.

Она кусает внутреннюю сторону щеки, но ждет моего ответа и не поворачивает ключ.

Я смотрю за ее спину на Валлова, который пытается удержаться от смеха.

– Семь, – говорю я.

– По рукам, – соглашается Лиса, прокручивая ключ в замочной скважине. На ее лице довольная улыбка от уха до уха.

В почти безмолвном бриге раздается выстрел.

Все поворачиваются к входу, где стоит Тэхен с яростной гримасой на лице.

Облако дыма на мгновение застилает его черты. Мой взгляд скользит вниз, к его пистолету.

Я следую взглядом за траекторией пули туда, где стоит Лиса.

Кровь бешено хлещет из ее головы.

Девочка падает.

Воющий крик заполняет внезапную тишину. Возможно, это мой крик, но мгновение спустя я понимаю, что источником является Валлов.

Мои глаза прикованы к Тэхену, и я произношу единственные слова, которые имеют смысл, когда передо мной лежит окровавленное тело маленькой девочки.

– Я тебя убью.

– Нет, это сделаю я.

Валлов открывает дверь своей камеры прежде, чем кто-либо еще успевает пошевелиться. Он бросается на Тэхена, который только наполовину вытащил свой меч из ножен. Люди Тэхена врываются на гауптвахту. Девушки начинают выбегать из незапертых камер, следуя примеру Валлова.

Мой взгляд возвращается к еще одному павшему члену моего экипажа. К маленькой Лисе, которая не двигалась с тех пор, как упала. Несмотря на крики и ворчание, я не могу сосредоточиться ни на чем другом.

В конце концов я обретаю дар речи:

– Брось ключи!

Я не знаю, к кому именно обращаюсь. Слышит ли меня кто-нибудь сквозь какофонию сражения?

Но кто-то исполняет мою просьбу, потому что ключи, звякнув об одну из решеток моей камеры, соскальзывают на пол. Я хватаю их и изгибаюсь, чтобы открыть дверь. Прежде чем я успеваю вставить ключ, один из людей Тэхена замахивается на меня своей саблей. Я прячу обе руки и ключи как раз вовремя, и меч лязгает о металл, посылая искры на землю. Довольный собой пират смотрит на меня, проверяя, посмею ли я подойти достаточно близко, чтобы он смог дотянуться.

Острие меча пронзает его живот. Изо рта пирата вырывается тяжелый вздох, когда он смотрит на торчащее из его плоти лезвие. Рюджин, не дожидаясь, пока он упадет, снова вонзает свою саблю ему в живот и переходит к следующей цели.

Когда рядом с Лисой образуется целая лужа крови, я приказываю себе поторопиться.

Открываю свою камеру, бросаю ключи Чонгуку и бегу к девочке, но Соен добирается до нее первой, отрывая часть своих брюк, чтобы остановить кровотечение.

Я знаю, как трудно пережить ранение в голову. Особенно для такой малышки.

Дрожащими пальцами я нащупываю ее пульс.

Она все еще дышит. Как это вообще возможно?

– Пуля только поцарапала ей голову, капитан, – говорит Соен. – Она потеряла сознание. Крови много, но ее череп цел. Если я только смогу остановить кровотечение...

– Делай все, что в твоих силах. Я разберусь с Тэхеном.

Я бросаюсь в бой, расталкивая вражеских пиратов, как будто они всего лишь камни. Я разбиваю их головы о металлические прутья решеток. Наконец в царящем вокруг хаосе я замечаю Валлова. Он держит Тэхена за плечи и снова и снова ударяет его головой о землю. Я не знаю, как давно умер Тэхен, но Валлов, похоже, вообще этого не замечает.

Я бросаюсь к нему и прижимаю его руки к бокам.

– Валлов, она жива. Успокойся.

Мои слова не сразу доходят до его разума, но, когда это происходит, Валлов оставляет тело Тэхена и пытается убежать. К Лисе. Я отпускаю его.

Нас больше, чем людей на корабле. После того как нас посадили на гауптвахту, большинство пиратов экипажа Тэхена, должно быть, ушли, чтобы присоединиться к борьбе с сиренами. Оставшиеся быстро умирают. Мы не щадим ни одного из них.

К тому времени, как я возвращаюсь к Валлову и Лисе, Соен уже принесла ее набор для врачевания. Она зашивает и перевязывает рану на голове девочки. После чего наступает очередь Хари.

Двое из нас держат ее, пока Соен выковыривает пулю из ее ноги.

– Жаль, что мы выпили весь ром, – говорит Киран. – Он бы ей сейчас не помешал.

– Не хочу я рома! – кричит Хари. – Мне нужен мой меч, я собираюсь...

– Никуда ты не пойдешь, – прерываю я.

Соен вонзает плоскогубцы глубже в плоть Хари. Мой первый помощник кричит, прежде чем отключиться.

– Поймала! – торжествует Соен.

Она начинает промывать и перевязывать рану. Довольная тем, что Хари, по крайней мере, больше не больно, я сажусь рядом.

Теперь, когда мы закончили заботиться о тех, кто еще жив, пришла пора заботиться о мертвых. Когда я смотрю, как тела Реоны и Дероса дрейфуют в море при свете фонаря, я клянусь, что заплачу Киму за то, как бессмысленно они умерли.

Они не сдались, сражаясь, защищая то, что им было дорого. Они были заперты в клетке. Как животные.

Мой взгляд отрывается от воды и перемещается на «Череп дракона».

– Я иду за тобой, – шепчу я.

* * *

Вернувшись на нижнюю палубу, я осматриваю членов своей команды, разглядываю их лица и травмы.

– Теперь у нас два варианта, – говорю я. – Мы можем сбежать или сражаться. Я склоняюсь ко второму варианту.

– Как и я, – поддерживает Соен, все еще запачканная кровью Лисы и Хари.

– Я убью их всех, – заявляет Валлов, прижимая раненую Лису к груди.

– Нет, Валлов, – говорю я. – Ты останешься здесь и будешь ухаживать за пострадавшими. Поскольку Хари ранена, Соен должна исполнить роль моего первого помощника. Остальные поднимутся на борт «Черепа дракона». Есть какие-нибудь возражения?

Ничего не услышав, я рассказываю им свой план.

* * *

Мертвецы тяжелее живых.

Мы снимаем с них одежду, которая не так сильно запачкана кровью, и перетаскиваем трупы в одну из камер, бесцеремонно складывая друг на друга. Это быстрее, чем сбрасывать их в океан.

Найденной одежды на всех не хватает, но мы обходимся тем, что у нас есть. Девушки прикрывают свои корсеты мужскими рубашками, а волосы прячут под треуголками. Они рвут простыни на своих койках и засовывают их в легинсы, чтобы выглядеть крупнее и мужественнее. Некоторые даже просят разрешения использовать мою косметику, чтобы нарисовать себе бороду или усы. Такая маскировка вряд ли будет правдоподобно смотреться вблизи, но на расстоянии может сработать.

Тело Тэхена – единственное, что остается не в камере. Думаю, никому не захотелось прикасаться к нему, даже после смерти. Чонгук направляется к его трупу, как будто хочет перетащить ближе к остальным.

– Нет, – останавливаю я. – Его туша нам еще понадобится.

* * *

Рассвет еще не наступил. Звезды отражаются в океане, заманивая нас в ловушку мира, усеянного огнями. Лодки рассекают волны, создавая иллюзию покоя.

Мы не взяли с собой фонари, чтобы преодолеть пространство между «Авали» и «Черепом дракона». Темнота – лучшая маскировка. Если хотим сойти за мужчин, нужно быть как можно более скрытными.

Мы не привлекаем к себе внимания, но и не пытаемся спрятаться. Мы плывем в темноте, но нас легко заметить, стоит только направить на нас свет.

Чонгук сидит рядом со мной в лодке. Он кладет руку мне на колено, сжимает его и отпускает.

– Это сработает, – говорю я ему.

– Я знаю. Я успокаиваю тебя, а не себя.

Если мы сможем тихо добраться до «Черепа дракона» и уничтожить всех на корабле, окажемся во главе флота. Остальные пираты не станут стрелять в корабль короля. И как только я объясню, что могу добраться до сокровищ, им будет все равно, что Ким мертв. Они перейдут на мою сторону. Таковы пираты. Мне просто нужно сначала убить своего отца.

Я думала об этом много раз. Когда он причинял мне боль. Когда я обнаружила, что он держал в плену мою мать. Когда он угрожал моей команде.

Теперь я пытаюсь представить, как мое лезвие скользит между его ребрами, чтобы попасть прямо в сердце. Последний вздох, который Ким  сделает. Тускнеющий взгляд его глаз.

Я убила сотни людей. Почему у меня сводит живот при мысли об убийстве этого человека? Он всего лишь мужчина. Пусть его могущество и признано многими.

Только я никогда не убивала свою собственную плоть и кровь. Почему это кажется другим? Должно ли это ощущаться иначе? Смогу ли я сделать это?

Я должна.

Свет на борту «Черепа дракона» поднимается высоко в воздух, освещая лодки, в которых мы плывем.

Нас заметили.

Пришло время маскировкам сделать свою работу.

Тело Тэхена прислонено к передней части лодки, его лицо обращено к людям на борту судна короля пиратов. Поскольку у него нет половины задней части черепа, мы вынуждены держать его направленным только вперед. Я сажусь рядом с ним, осторожно удерживая его тело в вертикальном положении. Его стеклянные глаза открыты, но, к счастью, корабль слишком далеко, чтобы кто-нибудь заметил, что он не моргает.

Теперь на палубе горят два фонаря, но криков тревоги не слышно.

Мы ведем себя спокойно, непринужденно. Несколько девушек сдержанно машут руками. Рюджин прикрывает глаза от света. Ей не нужно притворяться раздраженной и хмурой.

Уже три фонаря собираются вместе, наблюдая за нашим приближением. Они спускают нам веревочные лестницы. Должно быть, пираты узнали Тэхена.

Ни с нашей, ни с их стороны не произносится ни слова, когда мы поднимаемся на борт корабля. Через иллюминатор я вижу почти сотню мужчин, что спокойно спят на своих койках, не потревоженные нашим приближением.

План работает.

Я первой забираюсь на борт корабля и оцениваю троих мужчин, охраняющих корабль. Они не произносят ни слова, разглядывая мою маскировку. Должно быть, я прошла проверку, потому что все они еще молчат. Один из сторожевых передает свой фонарь другому и достает перо и пергамент. Он что-то пишет на нем, в то время как остальные девушки забираются на борт корабля, присоединяясь ко мне.

Когда пират заканчивает, он показывает мне записку:

«Ваш капитан ранен?»

В качестве предосторожности они все еще закрывают уши. Пираты на этом корабле ничего не слышат. Их единственное средство общения – письма.

Как я и надеялась.

Я тянусь вперед, как будто собираясь взять пергамент. Вместо этого ударом в горло перерезаю мужчине дыхательные пути, а затем тянусь за своей саблей, чтобы закончить работу. Рюджин встает рядом со мной и проводит своей рапирой по шее другого пирата. Соен обезвреживает третьего.

Они падают замертво у наших ног, не издавая ни звука. Хотя в любом случае никто бы не услышал их криков.

– Рюджин, – говорю я, – проверь, есть ли еще часовые, и избавься от них. Соен, спускайся с командой вниз и тихо разберись с остальными людьми на корабле. Если никто не проснется, это будет так же просто, как разделывать овец. И не забудьте проверить, нет ли там королевы сирен.

Энвен вздрагивает в нескольких футах от меня. У мужчин из моей команды нет воска в ушах. Я все еще верю обещанию матери.

– А вы, капитан? – спрашивает Соен.

– Я должна встретиться лицом к лицу с королем пиратов.

– Только не одна. – Чонгук  появляется из темноты и становится рядом со мной.

– Думаю, это мне нужно сделать в одиночку.

– Тебе больше не нужно ничего делать в одиночку, если ты этого не хочешь.

Почти больно смотреть в эти золотисто-карие глаза. Я знаю, что он имеет в виду под этими словами. Чонгук всегда будет рядом со мной, пока я этого хочу.

Это так заманчиво, но...

– Нет. Ты нужнее внизу. Нас значительно меньше. Если хотим выжить, лучше использовать как можно больше рук, чтобы избавиться от людей Кима. К тому же мне не помешает скрытность, если собираюсь подкрасться к королю, пока он спит. Лучше, если в его каюту проберется кто-то один.

Он кивает, почти незаметно, но все же.

Я целую его, ненавидя себя, что приходится прерваться так скоро.

Но что, если это наш последний поцелуй?

Я снова притягиваю его к себе. Мне все равно, если это пустая трата времени.

Его руки обнимают меня, сдавливая, как будто он хочет навсегда соединить нас вместе. Губы Чонгука  отчаянно прижимаются к моим. На вкус они как соль. Интересно, не пролил ли он несколько слез из-за ранения Лисы, пока я не видела?

Мысль об этом каким-то образом заставляет меня любить его еще больше.

Я отстраняюсь, хотя это и больно, и поворачиваюсь к оставшимся членам моей команды:

– Я надеюсь скоро снова увидеть вас всех.

– В этой жизни или в следующей, – отвечает Рюджин.