«Ты была рада меня видеть? Когда мы встретимся в следующий раз, Дженни, ты почувствуешь на себе полную силу «Черепа Дракона» и моего флота. В следующий раз все будет по-другому».

Прогресс, которого, как я думала, мы добились с Чонгуком, теперь кажется незначительным по сравнению с огромным флотом короля пиратов. Ну и что, если я смогу сохранить рассудок, пополняя свои способности? Что я могу сделать против двадцати кораблей? И еще тридцатью, которые, возможно, уже следуют за ними? Без сокровищ сирен, которыми можно будет подкупить людей моего отца, наши шансы на победу не так уж велики.

Всего через несколько часов приходит еще одна записка:

«Я тебя вижу».

Я карабкаюсь по снастям до самого «вороньего гнезда». Даже тогда мне приходится прищуриться, чтобы увидеть коричневую линию на горизонте. Должно быть, хорошее течение помогает флоту Киму двигаться быстрее. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда я вижу их так близко.

Я спускаюсь вниз как можно быстрее.

– Найди мне Радиту, – говорю я Хари.

Мой отец, должно быть, загоняет своих людей в могилу, заставляя их грести без остановки. Они будут измотаны к тому времени, когда доберутся до острова Канта. Хотя, скорее всего, Ким сейчас мечтает не о несметных богатствах сирен, а о том, как бы скорее меня поймать. Тогда его люди смогут отдохнуть, прежде чем продолжить путь.

Когда Хари возвращается с Радитой, я не сразу нахожу в себе силы сказать то, что хотела.

– Ким догоняет нас. Теперь, когда мы так близко, он ни за что не сбавит скорость. Можно ли как-то ускорить «Авали»?

Радита тут же отвечает:

– С самим кораблем мы ничего сделать не можем, но, возможно, нам удастся сделать «Авали» легче. Самым эффективным способом было бы выбросить пушки за борт.

– Мы не можем этого сделать, – говорит Хари. – Если Ким снова нас поймает, у нас не будет возможности сражаться!

У меня нет никаких идей. Сделать корабль легче – хорошо, сохранить пушки для защиты от короля пиратов – тоже. Невозможно понять, какой из вариантов является более разумным.

– Хорошо, – говорю я. – Пока что мы не будем ничего предпринимать. Лиса!

Мне нужно срочно отправить малышку на ее пост.

– Да, капитан? – спрашивает она, подходя с того места, где болтала с группой девушек.

– Ты нужна мне наверху. Немедленно доложи, если преследующие нас корабли подберутся ближе. Поняла?

– Так точно.

Она убегает.

– Обыщи корабль, Радита, – продолжаю я. – Проверь, есть ли что-нибудь еще, что мы можем выбросить, чтобы ускориться.

– Здесь нет ничего...

– Просто проверь, пожалуйста!

Она обменивается взглядами с Хари, прежде чем спуститься вниз.

– Я не веду себя неразумно. Может быть, она что-то упускает из виду. Нельзя, чтобы он нас поймал, Хари.

– Мы победили его один раз, – говорит она, – сможем сделать это снова.

– На этот раз он не встретится с нами один на один. Мы не можем одолеть двадцать кораблей за раз.

– Согласна, – говорит она. – Но пока что ты ничего не можешь сделать, чтобы исправить ситуацию. Сосредоточься на тренировках с Чонгуком. Я позабочусь об остальном.

* * *

Я хотела дать Чонгуку передышку после того, что мы сделали вчера. Быть рядом со мной, когда я использую свои способности, нелегко. Но необходимость разобраться во всем стала важнее, чем когда-либо.

Я вздыхаю с облегчением, когда Чонгук соглашается с моим предложением немедленно продолжить практиковаться.

Однако, должно быть, он понял, что я на взводе, потому что, как только мы добираемся до камеры, он спрашивает:

– Что случилось?

– Из «вороньего гнезда» виден флот короля пиратов. Отец изводит своих людей, чтобы поймать нас.

– Тогда нам лучше быть готовыми к встрече.

Под присмотром Рюджин мы проводим остаток дня, изучая степень моего контроля над сиреной.

Чонгук пытается выйти из камеры – разумеется, с закрытыми ушами, – чтобы посмотреть, влияет ли расстояние на мою реакцию. Выясняется, что да. Чонгук должен находиться в поле моего зрения, иначе сирена заглушает его крики.

Он пытается звать меня все тише и тише, пока вообще не замолкает в надежде, что одного взгляда на него мне будет достаточно. Но сирена не останавливается.

Только его голос, пока он в поле моего зрения, помогает мне сохранять чистый разум.

Я так надеялась, что, практикуясь, научусь управлять сиреной без чужой помощи.

Но после еще трех дней попыток я вынуждена признать, что это невозможно. Тем не менее, пока Чонгук рядом, я могу пополнить свои способности, не превращаясь в монстра.

В следующий раз, когда я столкнусь с отцом в бою, мне не придется беспокоиться о том, что делать, когда силы сирены иссякнут. Я просто буду поглощать морскую воду, пока не выбьюсь из сил или пока все люди короля пиратов не умрут. Посмотрим, что из этого случится раньше. И все же враги могут запросто заткнуть уши воском. Так что наших с Чонгуком тренировок недостаточно.

Это только первый шаг. Будет намного полезнее научиться оставаться собой в окружении морской воды.

Не потерять рассудок после того, как упаду в океан.

* * *

Флот исчезает за горизонтом, но я не могу понять, лучше это или хуже – не знать, где находятся наши враги. Судя по всему, расстояние между «Авали» и ее преследователями увеличилось.

Возможно, именно поэтому я откладываю следующий шаг в изучении контроля над сиреной.

«Дело не только во флоте, – говорю я себе. – Я не хочу давить на Чонгука. Ему нужно время, чтобы справиться».

Как же умело я вру сама себе. На самом деле с каждой нашей тренировкой Чонгук чувствует себя все комфортнее в компании сирены. Безусловно, я принимаю во внимание его чувства, но правда заключается в том, что пребывание в воде пугает меня. В океане сирена может причинить намного больше вреда. Она может ранить людей, которые плывут на этом корабле.

Я просто леденею от осознания того, что она – часть меня и я рискую навсегда потерять себя в море.

Но когда угроза обезвоживания нависает над нашими головами слишком низко, у меня заканчиваются оправдания.

Киран думает, что мы должны прибыть на остров со дня на день. Выйдя на палубу, он и Энвен свисают с перил, с тоской уставившись на плоскую гладь воды.

– Выглядит лучше, чем на вкус, – говорю я им.

– Почему, ну почему морская вода соленая? – завывает Энвен.

– Чтобы свести нас с ума, – отвечает Киран.

– Перестаньте смотреть на воду, – приказываю им я. – Лучше отвлекитесь.

Как будто сговорившись, эти двое одновременно поворачиваются и падают на палубу.

Мы можем и не дожить до острова.

Я направляюсь на кухню в поисках Трианны. Именно она отвечает за последнюю бочку воды, что хранится под замком в одном из складских помещений. Когда дело касается золота, я уверена, что члены моей команды не станут красть больше, чем им положено. Но вода – совершенно другое дело. От ее отсутствия разум человека мутнеет.

– Сколько еще осталось? – спрашиваю я.

Трианна сразу понимает, о чем я.

– Если продолжим выдавать ее в том же количестве? Пять дней.

Пять.

– Начинай подавать ром к ужину, – говорю я ей. – Это не только даст нам больше времени, но и поможет команде спать по ночам, не мучаясь от жажды.

– Возможно, это даст нам дополнительную неделю. Слава звездам, Киран перестал поглощать ром литрами. Иначе он бы уже закончился.

– Точно, – хлопаю я Трианну по плечу, прежде чем покинуть камбуз.

– Они вернулись! – доносится издалека, но я знаю, что это голос Лисы.

Должно быть, она имеет в виду корабли.

Флот короля пиратов.

Ким что, играет со мной? Очевидно, он дал своим людям передышку, чтобы я почувствовала себя в безопасности, а после снова заставил их грести изо всех сил, чтобы сбить меня с толку.

Король пиратов любит игры. На данный момент единственное преимущество, которое у меня есть перед ним, – возможность пополнить способности, не закрывая себя в камере и не дожидаясь ночи.

Вряд ли этого достаточно.

Уверена, так и есть. Я знаю, что мне нужно делать дальше.

Я вся дрожу при одной мысли об этом, но заставляю себя действовать. Сначала я нахожу Рю и отдаю ей необходимые приказы, затем иду в свою каюту, чтобы переодеться. Наконец, разыскиваю Чонгука.

Он болтает с Валловом на гауптвахте. Скорее всего, они не слышали криков Лисы. Когда я улавливаю тему разговора, решаю не прерывать их сразу.

– Заботиться о ребенке – тяжелая работа, – говорит Валлов, – особенно когда он слишком мал, чтобы ходить самостоятельно. Но я бы не променял Лису ни на какое золото в мире.

– Быть отцом девочки особенно трудно? – спрашивает Чонгук.

– Пока нет, но я боюсь разговоров, которые у нас будут, когда она немного подрастет.

– Не бойся, Валлов, – говорю я, предупреждая двух мужчин о своем присутствии. – На этом корабле есть целая команда женщин, которые помогут с этим.

– Хорошо, – выдыхает он с явным облегчением. – Очень сильно на это надеюсь.

– Извините, что прерываю, – говорю я более настойчиво, – но мне нужен Чонгук.

Чон склоняет голову набок, и я спешу добавить к своему заявлению кое-что еще:

– Флот вернулся. Пришло время сделать следующий шаг.

Беззаботное выражение на их лицах исчезает. Валлов спешит наверх, чтобы быть рядом с дочерью, пока она делает свою работу.

– Следуй за мной, – прошу я Чонгука.

Видя, что я иду к лестнице, он спрашивает:

– Наверх? В этот раз не будем сидеть в камерах?

– Не сегодня.

Он следует за мной без лишних вопросов. Я ловлю себя на том, что, даже несмотря на нависшую угрозу, вспоминаю его разговор с Валловым.

– Ты планируешь завести детей? – спрашиваю я, как только мы, поднявшись наверх, направляемся в мою каюту.

Хари, заметив, что я с Чонгуком, бросает на меня многозначительный взгляд и одобрительно кивает. Ее раненую руку поддерживает повязка на шее.

– Не скоро, – отвечает Чонгук, – но когда-нибудь. Раньше я думал, что с такой жизнью это невозможно. Но здесь, на этом корабле, ребенок будет в безопасности. Ну, возможно, не в такой безопасности, как на суше, но в достаточной, когда рядом такая команда.

Неожиданное откровение Чона ставит меня в тупик. Чонгук – отец ребенка? Я не могу представить подобное, особенно учитывая, что мой собственный отец находится в поле нашего зрения.

– Разве ты не хотела бы когда-нибудь стать матерью? – спрашивает он.

Этот вопрос каким-то образом соединяет Лису и моего отца в моих мыслях, и я вздрагиваю, прежде чем нахожу ответ:

– Честно говоря, я никогда об этом не думала.

– Никогда?

– Да. Я и так присматриваю за целой командой. Не знаю, смогу ли справиться еще и с ребенком.

– Я могу представить, как рыжеволосый малыш резвится на этом корабле, запирая своих кукол на гауптвахте, когда они плохо себя ведут.

Я смеюсь.

– У тебя, наверное, могут быть только дочери, верно? Никаких сыновей?

Об этом я тоже никогда не думала.

– Возможно. Но будут ли они такими же, как я? Или они будут... людьми?

Я чуть не сказала «нормальными».

– Разве это имеет значение? – спрашивает Чонгук.

Замешательство разрывает меня на части. Он не очень-то любит общество сирены. Почему бы тогда ему не сказать, что лучше, если в ребенке, которого я когда-нибудь рожу, не будет ничего от сирен?

Наверное, нехватка воды мешает ему здраво мыслить. Он бредит.

Рюджин уже ждет нас в моей ванной комнате.

Чонгук бросает взгляд на ванну, полную соленой воды.

– Ты что, серьезно?

– Вполне.

– В чем, собственно, заключается план?

– Я залезаю в ванну, включаю сирену на полную мощность, а ты пытаешься вернуть меня обратно.

– Но ты же будешь не заперта, – говорит он.

– Ванна привинчена к полу. Я не могу перенести ее на гауптвахту.

Должно быть, Чонгук чувствует, как сильно я нервничаю, как не хочу этого делать, потому что он добавляет:

– Все в порядке. Залезай в воду.

Я снимаю ботинки и все хоть сколько-то опасные предметы. Остаюсь только в черной блузке и легинсах. Зная, что промокну на глазах у пирата, решила не надевать ничего белого.

Я забираюсь в ванну, каждый мускул моего тела напрягается. От прохладной воды по моей по коже бегут мурашки. Голос внутри умоляет окунуться с головой, получить силу, уверенность и энергию, что приходят вместе с морской водой.

Я знаю, что, как только позволю себе сесть, сирена возьмет надо мной верх. Я не смогу отказаться от желания поглотить воду. Быть сиреной – значит ничего не бояться, никогда не испытывать голода или жажды, никогда не сомневаться и не беспокоиться. Это совсем другой образ жизни. Беззаботный и чудесный. Иногда я хочу этого, но сирена убивает все человеческое внутри меня, заставляет забыть всех людей, которых я так нежно люблю.

Мне нужна сирена, чтобы победить моего отца, но я не хочу потерять в ней себя. Не могу объяснить почему, но полностью уверена в этом. Если бы только я могла объединить такие разные половины себя.

Я погружаюсь в воду. Мое беспокойство сменяется уверенностью. Усталость – силой. Я ложусь, позволяя этим чувствам окутать меня. Я поднимаю руки, чтобы потянуться, поплыть, но они ударяются о металл.

Что за...

Это не море, а какая-то коробка. Под собой я чувствую драгоценный океан, отделенный от меня метрами дерева.

Прогрызать дорогу вниз – не вариант. Я должна выйти из воды, чтобы добраться до своего настоящего дома.

Чей-то голос зовет меня сверху:

– Дженни, вылезай.

Голос мужской. Парень, которого я видела раньше. Хорошенький. Тот, кого мне все еще не удалось превратить в труп.

Я поднимаю голову из воды, смотрю на него глазами, которые гораздо лучше видят под водой.

– Ни один человек не смеет командовать мной!

Я жду, когда он съежится от испуга, отпрянет, но он только выпрямляет спину.

– В тебе тоже есть кое-что человеческое. Выпусти это на волю.

Я встаю, нахожу взглядом выход. Единственное препятствие к побегу – этот парень. Я поднимаю указательный палец, изучая заостренный коготь на конце.

– Думаю, линия поперек твоего горла будет хорошо смотреться. Ты же этого тоже хочешь, верно?

Я беру сладкую ноту, позволяя моей воле стать волей этого мужчины.

– Да, – говорит он, нетерпеливо вытягивая шею навстречу ко мне.

«Я могу нарисовать на тебе самые красивые кроваво-красные узоры», – пою я.

Я с удовольствием выбираю, с чего начать. С мускулистого торса? Со стройных ног?

Но находиться вдали от моря – все равно что испытывать неприятный зуд; мне нужно поскорее вернуться.

Полагаю, мне просто придется взять его с собой. Я выхожу из ванны... и шиплю сквозь зубы, когда раскаленная боль пронзает мою руку.

В комнате есть кто-то еще. Женщина, которую я даже не заметила. С ее меча стекает моя кровь. Я оторву руку, держащую этот меч.

Но прежде чем я успеваю пошевелиться, чье-то тело прижимается к моей спине. Одна рука обхватывает мою талию, другая – плечи. Подбородок упирается мне в плечо, шершавая от щетины щека прижимается к моей.

– Пока я дышу, ты не причинишь вреда тем, кого любишь, Дженни, – говорит Чонгук.

Мои ноги подгибаются. Я бы упала на пол, если бы он все еще не держал меня. Слезы щиплют мне глаза, но я не плачу. Мой желудок переворачивается при мысли о том, что я чуть не сделала. Чонгуку. Рюджин. Всей остальной части экипажа. Я могла бы убить их всех.

– Это я, – тихо говорю я, дрожа.

Чон дрожит вместе со мной. Я впитываю воду, оставшуюся на моей одежде, думая, что, возможно, мне просто холодно.

Но дрожь не прекращается.

– На сегодня мы закончили, – говорю я Рю. – Можешь идти.

– Я пошлю за Соен, – говорит она, указывая взглядом на порез, который оставила на моей руке.

– Нет, я сама справлюсь. Мне нужно... как следует все обдумать.

Она не спорит. Эта черта нравится мне в Рюджин. Она молча уходит. Я даже не слышу, как за ней закрывается дверь.

– Ты тоже можешь идти, – говорю я Чонгуку, который все еще прижимается к моей спине.

– Не сейчас, – отвечает он, обнимая меня, пока я жду, что дрожь утихнет.

Когда это происходит, я говорю:

– Мы больше никогда не будем этого делать.

Он ослабляет хватку, позволяя одной из своих рук поглаживать мою спину.

– Нет, мы продолжим.

Я поворачиваюсь к нему, полностью разрывая физический контакт между нами.

– Как ты можешь говорить такое? Тебе с самого начала не нравился мой план. Ты стал в этом участвовать только потому, что чертовски самоотвержен.

– Я забочусь об этой команде. Как и ты. Вот почему мы должны продолжить. Пока не разберемся с этим, как разобрались с пополнением твоих способностей.

– Я была слишком в себе уверена. Думала, что будет проще, потому что мы так много тренировались. Но погружаться в воду – совсем другое дело. Я чуть не убила тебя и Рюджин. Тогда я могла бы свободно разгуливать на этом корабле. Даже представлять не хочу, каким бы кошмаром это обернулось.

– Но этого не произошло, – говорит Чонгук, пытаясь дотронуться до меня.

– Почему ты всегда пытаешься прикоснуться ко мне?! – кричу я на него, теряя самообладание. – Я тебе противна. Мои силы пугают тебя. Ты не можешь находиться рядом со мной. Не нужно притворяться, что это не так.

Он замирает на месте.

– Так вот что ты думаешь?

– Я не думаю, я знаю, Чонгук.

– Выходит, ты знаешь, о чем я думаю, лучше меня?

– Все в порядке, Чонгук. Я могу справиться с правдой. Пусть даже и горькой.

Он проводит рукой по лицу, словно пытаясь стереть напряжение.

– Я не ненавижу тебя или твои способности, Дженни. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к ним. Чтобы забыть все, что случилось со мной в прошлом.

Я на мгновение замолкаю. Ужас от того, что я чуть не сделала, все еще кружится во мне, как буря, готовая вот-вот разразиться. Сейчас я слишком многое чувствую, чтобы просто молчать.

– Я не могу смириться с тем, как ты себя повел, когда я спасла тебе жизнь, – говорю я. – Ты решил, что я пою мужчинам просто ради удовольствия – как будто они игрушки, с которыми я люблю поиграть. Разве ты еще не понял, что я использую свой голос, только когда мне нужно защитить свою команду. А ты ее часть. Когда ты упал в море, я не думала, Чонгук. Я не помнила о нашей сделке. Единственное, о чем я могла думать, – что ты в опасности. Я действовала. Я прыгнула.

Мой голос набирает силу, когда я говорю, когда наполняю свои слова смыслом, эмоциями.

Так делают люди, а не сирены.

– Но даже если бы я помнила о данном тебе обещании, – продолжаю я, – я бы все равно поступила также. Я ничего не могла с собой поделать. Когда дело касается тебя, я себя не контролирую.

Эти же слова он сказал мне после того, как мы сбежали с острова каннибалов. По лицу Чонгука я вижу, что он все помнит.

– Я знаю, – говорит он. – Знаю, что ты никогда не используешь свои способности ради развлечения. Потому что тогда это была бы не ты. В тот момент я этого не видел. Было легче поверить, что ты манипулируешь мной, как отец, чем что ты действительно заботишься обо мне. Я не могу изменить то, как повел себя. Но, честно говоря, – он указывает на соленую воду в ванне, – моменты, когда мы работаем над контролем твоих способностей, помогают мне измениться так же сильно, как и тебе.

– Ты идеальна такая, какая есть, – продолжает он. – Я бы не стал ничего в тебе менять.

Я хочу притянуть его лицо к своему, целовать, пока не начну задыхаться. Просто смотря в его глаза, я могу сказать, что он думает о том же. Это посылает по всему моему телу, до самых кончиков пальцев, обжигающий жар.

Чонгук глубоко вздыхает:

– Ты снова это делаешь, Дженни. Ты злишься на себя за то, что могло произойти. Чувствуешь себя виноватой и ищешь, чем бы отвлечься.

«Ну и что!» – хочу крикнуть я. Как он так чертовски хорошо меня понимает? Почему именно он может прогнать сирену? Что такого особенного в этом парне?

Прежде чем я успеваю что-то сказать, взгляд Чонгука останавливается на моей руке.

На том месте, где Рю порезала меня.

– Могу я помочь? – спрашивает он.

Если Чонгук хочет, чтобы я держала руки при себе, то я обойдусь и без его помощи.

– Я справлюсь. Можешь сказать Хари, чтобы послала кого-нибудь вылить воду из моей ванны?

– Конечно, – отвечает Чонгук и уходит.

В одиночестве я направляюсь к своему гардеробу и перевязываю рану.