– Веревку! – кричу я из воды.

Рюджин выглядывает за борт корабля, прежде чем выполнить приказ. С ее помощью я поднимаюсь.

Теперь, когда корабль Тэхена затонул, флот короля пиратов стреляет из пушек. Ядра оставляют рябь в воде рядом с нами, но скоро мы окажемся вне зоны досягаемости.

Нам нужно снова оторваться от преследования.

Слишком наивно надеяться, что мой отец пошел ко дну вместе с кораблем.

Он точно был первым, кто спасся.

Я выпускаю часть своей песни, чтобы впитать морскую воду на моей одежде. Как только я высохну, больше не будет возможности пополнять способности сирены, не теряя при этом себя. Почему-то я в этом уверена. Я чувствую, как сирена внутри меня ждет удобного случая, чтобы вернуться.

Я сажусь рядом с Кираном на юте. Он ведет «Авали», а я не спускаю глаз с флота короля пиратов. С такого расстояния разглядеть лица мужчин невозможно, но одна фигура – больше, чем все остальные, – мгновенно бросается в глаза.

Король пиратов. Он будет в ярости, а его люди будут трепетать перед его гневом.

Проделав весь этот путь, они, должно быть, уже устали от гребли. Видимо, поэтому корабли флота Кима все еще не могут нас догнать.

Я остаюсь с Кираном, может быть, еще час, пока окончательно не убеждаюсь, что мы все еще набираем преимущество и находимся далеко за пределами досягаемости. Флот короля пиратов все еще остается в поле зрения. Пройдет некоторое время, прежде чем мы больше не увидим их на горизонте. Но расстояние достаточно безопасное, чтобы расслабиться и уделить внимание другим вещам.

В первую очередь я отправляюсь в лазарет. Соен накладывает повязку на руку Хари. Моя первая помощница накрыта большим одеялом, под ней лужей скапливается вода.

– Насколько все плохо? – спрашиваю я.

– Пуля прошла насквозь прямо посередине. Трудно сказать, как заживут кости.

– Это левая рука, – бормочет Хари. – А значит, я все еще смогу держать меч. Не о чем беспокоиться.

– Я пыталась дать ей что-нибудь от боли, но она категорически отказывается.

Я поднимаю бровь, глядя на Хари.

– Я нужна тебе. Наши враги слишком близко.

Я кладу руку ей на плечо.

– Ты мне и правда очень нужна, но пока у нас все под контролем. Выздоравливай. Ты должна принять все, что даст тебе Соен. Это приказ.

Хари поджимает губы, но не отказывается от бутылки, которую протягивает ей Сокн.

– Хари последняя из раненых, – говорит Соен. – Остальных я уже осмотрела. Они отдыхают внизу. Несколько девушек ранены в ноги и руки. В основном царапины, которые они получили, когда показывались из своих укрытий, чтобы сделать выстрел.

– Кто-то упал с мачты, когда я приказала развернуть паруса, – говорю я. – Сотрясение мозга?

Лицо Соен мрачнеет:

– Нет, несчастный случай, капитан.

Я сглатываю:

– Кто?

– Хаели. Она получила пулю в спину. Я попыталась остановить кровотечение, но было слишком поздно. Я оставила тело на палубе, чтобы мы могли похоронить ее, как только достаточно отдалимся от флота.

Хаели. Одна из моих лучших такелажников. Я подобрала ее с Калпуна – одного из Семнадцати островов. Она жила в бродячей группе артистов. Во время выступлений эта девушка играла на лютне, а когда откладывала в сторону инструмент, отправлялась в зал воровать кошельки зрителей. Я была одной из ее жертв. После того как она меня ограбила, я предложила ей работу. Сказала, что заплачу больше, чем можно заработать воровством.

Теперь она безжизненно лежит на палубе моего корабля.

Я делаю глубокий вдох через нос.

– Есть еще жертвы?

– Нет.

– Хорошо.

Я оставляю лазарет. Тяжесть этого путешествия давит на мои плечи, изматывая меня физически, даже несмотря на энергию, которую я только что получила из океана. Сколько нас останется, когда мы достигнем острова сирен? Сколько моих близких я буду вынуждена потерять, чтобы обезопасить остальных?

Слишком много тяжелых мыслей в моей голове, нужно чем-то заняться.

Я разыскиваю Радиту на нижних палубах.

– В «Авали» попали несколько раз, капитан, – говорит она, как только я спрашиваю о состоянии корабля. – Пушка пробила камбуз насквозь. Это уничтожило большую часть запасов воды. К тому же все бочки с водой на палубе были изрешечены пулями во время боя. Мы потеряли большую часть нашей питьевой воды.

– Сколько у нас осталось?

– Одна бочка.

– Всего одна?!

Радита кивает:

– Та, что уже была открыта.

Я закрываю лицо руками. Наши дни сочтены. Я прикажу Трианне выдавать оставшуюся воду строгими порциями. Но даже так мы не сможем добраться до острова сирен. Не говоря уже об обратном пути...

– Можешь проследить за ремонтом корабля? – спрашиваю я.

– У меня уже есть несколько девушек, которые этим занимаются.

– Спасибо.

– Не за что, капитан. Это моя работа.

Проходя мимо коек, я замечаю Лису. Она очень обеспокоена травмами Валлова.

– Это всего лишь царапина, милая, – говорит он дочке.

– Нет, осколок дерева попал тебе в плечо. А теперь ложись обратно.

– Я в порядке, – повторяет он, подчеркивая последнее слово.

– В таком случае нет причин прекращать мои уроки владения кинжалом.

Я ухмыляюсь, когда закрываю за собой люк, чтобы направиться в каюту. Но веселое выражение лица исчезает, как только я захожу внутрь.

Кто-то уже ждет меня.

– Что ты здесь делаешь? Нельзя входить в каюту капитана без приглашения.

– Мне нужно обсудить кое-что с моим капитаном, – отвечает Чонгук.

Его тело напряжено от ярости. Удивительно, как ему вообще удается говорить таким ровным тоном.

– Я подумал, что лучше сделать это наедине, чтобы ты не бросила меня за борт за попытку мятежа.

– Не у тебя одного проблемы, – огрызаюсь я. – Мой собственный отец проделал дыры в моем корабле. Треть моего экипажа ранена. Один член убит. Так что, если твои проблемы не серьезнее этих, предлагаю тебе уйти, потому что мне и так есть о чем подумать.

Спокойный тон Чонгука исчезает.

– На этом корабле могла быть и вторая жертва! О чем, черт возьми, ты думала, таща меня за собой в океан?

– Я думала о том, как спасти девочек, что упали в воду! У меня точно не было времени спрашивать твоего разрешения, учитывая, что в любую секунду их могли съесть угри.

– И кем был я? Приманкой? Расходуемый материал, пока ты спасала настоящих членов своего экипажа?

– Настоящих членов экипажа? Иногда ты умудряешься быть таким глупым! Я пошла на рассчитанный риск. У меня не было другого выбора, кроме как взять с собой тебя.

Ноздри Чона расширяются, когда он делает еще один затрудненный вдох.

– Ты был мне нужен, – выпаливаю я. – Без тебя под водой я превращаюсь в монстра. Но ты... ты помогаешь мне оставаться человеком. Мне нужен ты, чтобы вспомнить себя. Это раздражает, но в тебе и только в тебе есть что-то, что делает меня человеком, когда натура сирены пытается взять верх.

Мои слова ставят Чонгука в тупик.

– Почему?

– Черт возьми, я не знаю. Я не собиралась позволять четырем девушкам, находящимся под моей защитой, умереть, чтобы разобраться в этом.

Он отрывает от меня взгляд, о чем-то размышляя.

– Сначала ты была сама не своя. Ты была опасной сиреной, а потом... Почему-то я знал, что делать. Я знал, что если перестану бороться и приближусь к тебе, ты меня не утопишь.

– Отец всегда рассказывал мне, что, когда он встретил мою мать, вместо того чтобы бороться, он перестал сопротивляться. Это остановило ее. Она не убила его, а вытащила на сушу.

Все же не может быть так просто, верно? Покорившийся мужчина пробуждает в сирене человеческую природу? Что бы это ни было, мне нужно научиться управлять сиреной, и Чонгук – мой шанс преуспеть.

– Что такое? – спрашивает Чон.

Он снова смотрит на меня.

– Мне нужна твоя помощь. Я потопила корабль Тэхена, находясь под водой. Если бы я могла научиться контролировать себя, чтобы в любое время без страха нырнуть... Не только потому, что хочу, а потому, что это необходимо, чтобы защитить мою команду. Мне нужно научиться пополнять свои способности, не теряя рассудка. Научиться погружаться в воду, не превращаясь в безмозглого зверя. Для этого мне нужна твоя помощь.

При взгляде на меня Чонгук раздумывает, продолжать ли спорить. Я не знаю, что он чувствует.

– Дженни, в мире существует не так много вещей, которые я бы отказался сделать для тебя, но чего именно ты от меня хочешь?

– Мне нужно, чтобы ты оставался рядом, когда я буду пополнять свои способности. Мне нужно, чтобы ты возвращал человеческую часть меня обратно. Снова, и снова, и снова. Пока я не смогу сделать это сама.

Он усмехается:

– Я пришел сюда, чтобы сказать тебе больше не тащить меня с собой под воду, а ты просишь меня сделать это добровольно?

– Чонгук, нам это нужно.

– Ты обещала, что не будешь использовать свои способности на мне. Однажды ты уже нарушила правила, чтобы спасти мне жизнь. А теперь...

Он вздрагивает.

– Это совсем другое. Я заранее прошу твоего разрешения.

– А если я скажу «нет»?

– Я буду уважать твое решение.

– Отлично. Тогда я говорю «нет».

Я не ожидала, что он ответит так быстро. Мог бы, по крайней мере, притвориться, что обдумывает услышанное.

Часть меня испытывает облегчение. Каждый раз, когда приходится пополнять мои способности, сирена пугает меня. Но в то же время я разочарована. Разве Чонгук не знает, что его отказ означает для экипажа, как от этого уменьшаются наши шансы на выживание?

Не важно. Он не хочет принимать в этом участия. Значит, я придумаю что-нибудь еще.

– Тогда можешь идти, – говорю я, указывая на дверь.

* * *

Киран, Хари и я снова стоим, склонившись над картами.

Я уже сообщила экипажу о дефиците питьевой воды. Теперь нам троим нужно найти решение.

– На карте Чона есть большой остров, – говорит Киран, указывая пальцем. – Там, скорее всего, будет пресная вода. Мы могли бы остановиться.

– На последнем острове, где мы остановились, были каннибалы, созданные сиренами, – напоминает Хари. – Черт знает, что встретит нас на этом.

– Вопрос в том, предпочитаем ли мы умереть от жажды, – рассуждаю я, – или рискуя столкнуться с опасностью на другом острове.

Хари обдумывает мои слова.

– Если не остановимся, смерть от жажды гарантирована. Смерть на этом острове – пока что только вероятность.

– Согласен, – кивает Киран.

Я думаю так же.

– Отлично. Киран, проложи курс.

* * *

Мой взгляд скользит вдоль горизонта, как и в последние несколько дней, но флота короля пиратов не видно.

Лиса тоже ничего не заметила, сидя на своем посту в «вороньем гнезде», поэтому я решаю дать ей отдохнуть.

Стая китов проплывает в нескольких сотнях футов справа от нас. Они выпрыгивают из воды и с плеском ныряют обратно. Лиса смеется, стоя у перил. Она старается подойти как можно ближе, поймать пальцами морские брызги.

Вода здесь поразительно чистая. Яркие рыбы, красные, синие и желтые, виднеются на мелководье, когда мы проплываем мимо других островов – бесплодных участков песка, на которых не растет больше одной или двух пальм. Пока что мы не видели места, содержащего источник пресной воды.

Я ловлю себя на том, что наблюдаю за работой команды. Радита проверяет такелаж, убеждается, что новые крепления держатся. Некоторые девочки протирают палубу. Другие, привязанные веревками, чистят внешнюю сторону корабля от ракушек и других нежелательных существ, пытающихся прокатиться на «Авали».

Стало еще жарче, отчего пить хочется только больше. Девушки закатали рукава блуз и рубашек, а волосы приподняли и убрали с шеи.

Чонгук на такелаже, возится с парусами. Босой, без рубашки.

Черт возьми.

Я смотрю на него слишком пристально. Я осознаю это, но, кажется, не могу остановиться.

– Я могу привыкнуть к теплой погоде, – говорит Хари, сидящая рядом со мной. – От нее все плохо пахнут, зато есть на что посмотреть.

В любом другом случае у меня нашелся бы умный ответ, но сейчас все, что я могу выдавить, это «да».

Мы смотрим на Чонгука еще несколько секунд, пока он не собирается повернуться, грозя поймать нас с поличным.

– Что происходит? – спрашивает Хари.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему он не выходит, пританцовывая, из твоей каюты каждое утро?

Я смеюсь:

– Потому что ничего не происходит.

– А почему бы и нет?

Я осмеливаюсь оглянуться на Чона, посмотреть, как целеустремленно он двигается, как напрягаются его мышцы, когда он натягивает леску.

– Ему не по себе от того, на что я способна. Способности сирены приводят его в ужас.

– Любой здравомыслящий человек приходит в ужас от того, на что ты способна. Но это не значит, что мы тебя не любим.

– Спасибо, но с ним все по-другому. В прошлом были люди, что пытались контролировать его. Тот факт, что я могу заставить его сделать что угодно, напоминает ему о темных временах.

– Он с этим свыкнется, – говорит Хари с уверенностью, которая меня удивляет.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он не идиот.

Я делаю глубокий вдох.

– Я все только усложнила.

– Что ты сделала?

– Я смогла контролировать себя под водой только благодаря Чонгуку. Я хотела лучше разобраться в своих способностях, поэтому попросила его помочь мне. Попросила переживать страшные воспоминания снова и снова.

– И он сказал «нет»? – удивленно спрашивает Хари.

– Конечно, он отказался. Мне не следовало просить его об этом. Это было неправильно...

– Нет, Дженни. Неправильно – не пытаться защитить свою команду всеми возможными способами. Ты поступила правильно. Чонгук скоро это поймет.

– Не думаю.

– Ну, не сам, – уточняет Хари. – Мужчины иногда могут быть такими глупыми. Время от времени им нужна помощь.

Я улыбаюсь. Я лично сказала Чону то же самое. Когда Хари встает, улыбка сползает с моего лица.

– Что ты задумала?

– Собираюсь помочь ему.

– Хари!

– Чонгук! – зовет она.

Чон смотрит вниз. Взглядом он ищет того, кто кричал, пока не замечает Хари.

– Да?

– Спустись на минутку, пожалуйста.

Чонгук прыгает за сетку и начинает ползти вниз.

– Хари, он уже сказал «нет». Оставь его в покое.

– Просто позволь мне кое-что попробовать. Ты ведь доверяешь мне?

– Конечно.

– Тогда позволь мне выполнять мою работу на этом корабле.

Чонгук слегка приседает, когда его босые ноги касаются палубы. Он выпрямляется, замечает меня рядом с Хари, но решает сосредоточить свое внимание на ней.

– Ты считаешь себя эгоистичным человеком, Чонгук? – нагло спрашивает она.

Если ему и неприятен этот вопрос, он этого не показывает.

– Иногда, – говорит он.

– Я первый помощник этого корабля, а значит – я слежу за тем, что на нем происходит. Я вижу, как ты утешаешь Дешель, как смягчаешься каждый раз, когда рядом Лиса, вижу, как смеешься с Валловом и Деросом. Ты успел полюбить нас, верно?

– Так точно.

– Отлично. Капитан сказала мне, что ты мог бы помочь ей контролировать способности сирены, тем самым спасая всех нас от короля пиратов. Как ты думаешь, она права?

Чонгук мрачнеет, даже слегка отворачивается.

Я в шоке, когда из него вырывается слабое «да».

– Ты уже однажды рисковал своей жизнью ради Лисы. Ты чуть не умер за нее. Думаешь, если король пиратов догонит нас, он пощадит ее, потому что она еще ребенок?

Он снова поворачивается к Хари.

– Нет, – говорит он уже увереннее.

– Никто тебя не принуждает. Я просто думаю, что важно видеть вещи такими, какие они есть. Ты мог бы склонить шансы в нашу пользу, Чонгук. Помни об этом, когда будешь пытаться заснуть этой ночью.

А потом Хари просто уходит. Оставив меня наедине с Чонгуком. Без рубашки.

– Клянусь, я не подговаривала ее на это, – говорю я. – Наоборот, сказала ей, чтобы оставила тебя в покое. Я просто не была с ней достаточно строга, так что она вбила себе в голову...

– Все в порядке.

– Правда?

– Ты, наверное, помнишь, что когда-то я тоже был первым помощником капитана. Мы можем быть очень упрямыми.

Он пытается оттереть грязное пятно на руке, и я сосредотачиваюсь на нем, а не на животе Чона.

– Она права, – внезапно говорит Чонгук, заставляя посмотреть ему в лицо. – Мне не нравится твой план, так что не могу обещать, что потом не найду, в чем тебя упрекнуть, но мы должны попробовать.

– Если бы у меня были другие варианты, я бы не спрашивала. Я всю свою жизнь пыталась контролировать сирену внутри себя. Мой отец заставил меня пройти через все виды... Не бери в голову. Это не важно. Я просто пытаюсь сказать, что, если даже король пиратов поставил на этом деле крест, ты действительно мой последний шанс.

– Хм, – это все, что он говорит.

– Когда мы начнем? – неуверенно спрашиваю я.

– Вероятно, чем скорее, тем лучше.

– Вероятно.

Я на мгновение замолкаю, но все-таки набираюсь смелости уточнить:

– Тогда... сейчас?

– Да.

Я киваю.

– Дай мне немного времени на подготовку.

* * *

На то, чтобы все подготовить, уходит четверть часа – и то только потому, что я не торопилась. Я не очень хочу снова использовать свои способности перед ним. Не хочу видеть его отвращение и гнев. Если все получится, у нас появится весомое преимущество в битве против моего отца. Но если что-то пойдет не так, если я причиню кому-нибудь боль, потеряв себя в сирене...

Я шагаю по лезвию ножа.

Когда я снова нахожу Чонгука, он ничего не говорит, только следует за мной на нижнюю палубу. Всем остальным мужчинам довольная собой Хари приказала закрыть уши воском. Рюджин ждет нас возле моей мягкой, обтянутой плюшем камеры.

– Разве обычно не Соен этим занимается? – удивленно спрашивает Чонгук, увидев наемницу.

– Рюджин здесь на случай, если что-то пойдет не так.

Чон спокойно уточняет:

– То есть она здесь, чтобы вырубить меня, если сирена возьмет меня под свой контроль?

– Нет, – говорю я, ужаснувшись его понимающему тону.

Как он мог подумать, что я позволю подобному случиться?

– Она здесь, чтобы убедиться, что я не причиню тебе вреда.

Какой же он идиот.

Мой взгляд скользит вниз, но, опомнившись, я снова сосредотачиваюсь на его лице.

– Надень рубашку, прежде чем мы начнем.

– Жарко, – просто отвечает Чонгук, но я догадываюсь, о чем он думает.

Это и так будет ужасно непросто. Самое меньшее, что ты можешь сделать, – позволить мне чувствовать себя как можно комфортнее.

У меня есть два варианта: позволить ему думать, что я безрассудно жестока, или все объяснить. Он настаивает, чтобы я открылась ему.

Так тому и быть. Я все объясню.

– Сирены хотят от мужчин две вещи: золото и удовольствие. У тебя есть с собой золото?

– Нет, – выдыхает Чонгук.

– Сирена во мне заставит тебя стонать от удовольствия, даже когда она будет вырезать в твоем теле дырки ножом. Она разденет тебя догола и будет смотреть, как ты танцуешь, пока кожа на твоих ногах не сотрется до костей. Как только ты наскучишь ей живым, она с удовольствием потанцует с твоим трупом под водой. Хочешь, чтобы я рассказала, как сильно эта мысль восхищает ее? Она и раньше мечтала сделать с тобой подобное.

Сокрушительное молчание – все, что Чон может дать мне в ответ.

– Так я и думала. Надень рубашку. Давай не будем делать сирену еще злее, чем она есть.

Чонгук покидает гауптвахту, а чуть позже возвращается с суровым выражением на лице. Но, по крайней мере, его грудь теперь прикрыта.

Я вхожу в свою обитую подушками камеру, отдаю Рюджин оружие, корсет и ботинки. Все, что содержит металл, все, что можно посчитать острым. Все, что сирена может использовать, чтобы сбежать.

Рю запирает меня, затем поворачивается к Чонгуку. Забрав его оружие, она запирает Чона в камере напротив, где я не смогу до него дотянуться.

Но я запросто смогу его услышать.

– На острове с Юнги, – говорю я, – когда он посадил меня в ту клетку и заставил петь тебе, ты помог мне сохранить достаточно самообладания, чтобы следовать его указаниям и при этом спасти твою жизнь. Ты должен был умереть. Я никогда не оставалась человеком после пополнения своих способностей. Те пираты выливали на меня воду, заставляя поглощать ее снова и снова. Но простой разговор с тобой сохранил мою голову ясной. Конечно, потребовались некоторые усилия. Но думаю, к концу нашего пребывания на том острове мне это давалось уже легче.

– Пополнение силы сирены отличается от погружения в море, когда вся бесконечная мощь течет через меня. Мы начнем с малого и будем постепенно усложнять задачу. Если будет какой-то прогресс, – добавляю я.

– И при условии, что я не умру, – говорит Чон.

Рюджин вытаскивает свою рапиру из ножен.

– Не умрешь. Не в мое дежурство.

– Уверяю, для меня это так же «весело», как и для тебя, – сообщаю я.

У меня слишком много сил, чтобы их пополнять. Поэтому я пою, чтобы избавиться от них. Я никого не очаровываю. Моя песня необязательно должна быть командой. Чонгук все равно испуганно вздрагивает. Я притворяюсь, что не замечаю этого.

Создав дефицит способностей, я опускаю палец в воду. Я хочу спросить Чонгука, готов ли он, но понимаю, что ни он, ни я никогда не будем готовы к подобному.

Я пропускаю воду через кожу, позволяя ей наполнить меня. Это похоже на то, как глоток прохладной воды обволакивает пересохшее горло. Истощенные способности внутри меня жаждут силы и могущества. Жаждут воды.

Я осматриваю все вокруг новыми глазами. Глазами, которые могут видеть отдельные волокна дерева на стенах, пятна на полу, золотые искорки в глазах парня, сидящего напротив.

Люди снова поймали меня в ловушку, но на этот раз они были достаточно добры, чтобы оставить мне кого-то, с кем можно поиграть.

– Дженни, – говорит он твердо, как будто это приказ.

Бесполезный человек. Нет на свете существа, способного командовать мной.

– Дженни, – повторяет он снова, но на этот раз по-другому – мягко, умоляюще.

Там, где раньше я видела просто безликого человека, появляется Чонгук. Мой Чонгук.

Мой.

Сирена все еще пытается взять верх надо мной. Она безжалостна и груба. Она жаждет получить удовольствие, почувствовать сладкий вкус силы. Но мысленно я рисую в своей голове клетку и сажаю в нее чудовище. Сирена мне сейчас не нужна.

– Это я, – произношу я.

Чонгук глубоко вздыхает.

После стольких лет я привыкла к сирене. Так странно осознавать, что она – это я. Впитывая морскую воду, я становлюсь существом, не знающим человечности, забывающим о тех, кто мне дорог, или о том, какие цели я ставлю в обычной жизни. Я становлюсь тем, кем была бы, не знай я жизни вне моря.

Ужасно осознавать, что я могу потерять себя в сирене. Но здесь, в месте, которое находится под моим управлением, этого не произойдет. Не в среде, которую я контролирую. Я чувствую себя комфортно, находясь на «Авали».

Но сейчас меня больше всего беспокоит Чон. С ним, похоже, все в порядке, несмотря на то, через что я только что заставила его пройти. Я осмеливаюсь заговорить.

– Раньше, – начинаю я, – когда я пополняла свои способности, а ты не подчинился приказу и пришел на меня посмотреть, ты ничего не сказал. И я так и не пришла в себя. Интересно, это твой голос так на меня действует?

– А как насчет тех случаев, когда ты находилась под водой? – спрашивает Чонгук. – Тогда мы не разговаривали, но тебе все равно удалось прийти в себя.

– Ты прав. Тогда ты...

– ...поцеловал тебя, – заканчивает он.

Рюджин остается такой же апатичной, как всегда, пока Чонгук продолжает говорить:

– Когда мы убегали от Мина, ты держала меня под водой. Я думал, что умру, и последней мыслью в моей голове было желание поцеловать тебя хотя бы еще раз, прежде чем это произойдет.

Он никогда не говорил мне об этом раньше...

– Вот тогда я и пришла в себя, – киваю я, вспоминая. – И когда ты упал в воду во время шторма, сирена прижалась губами к твоим губам, чтобы дать тебе немного воздуха. Она не хотела, чтобы ты умер, прежде чем наиграется с тобой. Тогда я тоже снова стала собой.

– А потом во время сражения с королем пиратов, – продолжает Чон, – я прижался своим лбом к твоему. Не совсем поцелуй, но почти то же самое.

Я смотрю на него сквозь прутья решетки.

– Зачем ты это сделал? Ты не мог знать, что я задумала.

– Почему-то я решил, что, если буду ближе к тебе, мы не умрем.

Значит, на Чонгука реагирует не только сирена. Каким-то образом он знает, как с ней обращаться.

– Давай попробуем еще раз, – говорю я, снова окуная палец в воду.

Он не возражает, поэтому я впитываю в себя морскую воду.

* * *

Мы тренируемся часами. Каждый раз все, что ему нужно сделать, – это произнести мое имя, и я снова становлюсь собой.

Не могу объяснить почему. Чонгук не единственный, кто осмелился поговорить с сиреной внутри меня. В прошлом мой отец пытался держать меня в узде, пока я пополняла свои способности. Его голос никогда не возвращал меня обратно. Тэхен видел мою сирену, пытался поговорить с ней. Это тоже ничего не дало. Валлов и Дерос, несколько пиратских капитанов в крепости.

Никто из них не преуспел.

Только Чонгук.