Я стою в одном из складских помещений под палубой, осматривая запасы.

– «Авали» уже была хорошо укомплектована, когда мы вернулись в крепость, капитан, – говорит Радита, показывая переполненную комнату. – Корабль не получил никаких повреждений, когда захватили Юнги. Хотя мы и не так хорошо подготовлены, как мне хотелось бы для такого долгого путешествия, но у нас все еще достаточно припасов. Здесь и холсты, чтобы починить паруса, стопки деревянных досок, если палуба будет нуждаться в ремонте, дополнительная веревка, если какая-либо из уже использованных начнет изнашиваться. Я проверяю состояние корабля каждый день. Пока все идет хорошо.

Радита провела большую часть своей жизни, обучаясь у своего деда, одного из самых известных корабелов короля суши.

После смерти дедушки она не могла прокормить себя, так как король суши не собирался нанимать женщину на пустующую должность. Вот тогда-то я и нашла ее.

– Нет никого, кому я доверяла бы больше в содержании корабля, чем тебе Радита. Продолжай в том же духе.

– Так точно, капитан.

Прошло две недели с тех пор, как мы высадили Хосока на продовольственном посту. «Авали» устойчиво держалась под давлением сильных и благоприятных ветров, пронося нас через воды, которых я никогда раньше не видела. Так далеко на юге нет уже изученных земель. Король суши заплатил налог моему отцу, чтобы позволить его кораблям исследовать здешние места, но те немногие, кто вернулся, так и не обнаружили новых островов. Мои предки хорошо скрыли свои секреты.

Тем не менее две недели хорошего ветра дали нам преимущество в три-четыре дня. В зависимости от того, сколько времени потребовалось королю пиратов, чтобы привести флот в движение. Это определенно хорошая новость, но ее недостаточно, чтобы я могла спокойно спать по ночам.

Возвращаясь наверх, я прохожу мимо входа в темницу и заглядываю внутрь. Чонгук играет в карты с Валловом и Деросом. Похоже, он поставил себе цель – стать всеобщим любимчиком на корабле. Если он не играет в азартные игры с мужчинами, то пьет с девушками или сидит в «вороньем гнезде» и смотрит в подзорную трубу с Лисой. Я даже видела, как он пытался наладить контакт с Хари. Она не из доверчивых, но, если ты заслужил ее расположение, Хари становится самым верным другом из всех, что у тебя когда-либо были. Полагаю, вскоре она тоже подружится с Чонгуком, а я останусь единственным человеком на корабле, который его терпеть не может.

Киран стоит у штурвала, когда я добираюсь до юта. Он вернулся на службу только пару дней назад. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после очищения. Еще слишком рано судить, нравится ли мне трезвый Киран больше, чем пьяный.

– Ветер усиливается, – говорит он вместо приветствия. – На горизонте шторм. Малышка заметила черные тучи. Мы направляемся прямо к ним.

Конечно, так и есть.

– Держи нас ровно, – приказываю я ему, после чего зову Хари: – Нужно все хорошенько привязать и закрепить. Грядет шторм.

– Все за работу! – кричит она. – Штормовое предупреждение. Убрать все незакрепленные предметы!

На всех палубах кипит бурная деятельность. Ящики и бочки фиксируются на месте двойными узлами. Даже оставаясь на главной палубе, я знаю, что происходит подо мной. На кухне Трианна, корабельный повар, закрепляет все вещи за шкафами. Пушки рассредоточены по кораблю, чтобы их вес не тянул нас в сторону. Все двери и окна закрываются.

Вскоре те из нас, кто находится наверху, отчетливо видят черные тучи на горизонте.

– Паруса? – спрашивает Хари.

– Пока нет. Между нами и флотом Кима недостаточно расстояния. Штормы обычно длятся не более нескольких часов. Каждая минута, когда паруса спущены, приближает к нам короля пиратов.

Наступает ночь, и я приказываю зажечь все фонари на корабле. Никто не осмеливается лечь спать. Все члены экипажа на палубе. Они ждут. Наблюдают.

Большая часть ночи уже позади, когда наконец наступает буря. Ветер становится неистовым, и Киран начинает бороться со штурвалом.

– Это самое легкое судно, которым я когда-либо управлял! – кричит он так сильно, чтобы его было слышно сквозь плеск воды и свирепый ветер.

– Одно из преимуществ маленького корабля! – кричу я в ответ.

Паруса отчаянно трепещут на ветру, больше не принося нам никакой пользы. Если не спустить их сейчас, останутся только клочья.

– Хари, паруса!

Она бросается вниз по трапу и, образовав рупор из ладоней, кричит:

– Такелажники, по местам! Спустить паруса! Никто не должен взбираться на мачты без надежной страховки!

Чонгук и остальные прикрепляют веревки к своим поясам, а концы привязывают к зарубкам у подножия мачт. Дождь льет как из ведра, почти мгновенно делая все скользким. Корабль резко поворачивает, течение направляет его в неизвестном направлении.

Я оборачиваюсь:

– Киран, отпусти штурвал.

– Я могу вести нас ровно, капитан. Я опытный рулевой.

– Ты не знаешь «Авали» так, как я. А теперь подвинься!

Он хмурится, но делает, как я говорю. Вместо того чтобы спуститься на нижние палубы, он заглядывает мне через плечо. Еще один сильный рывок начинает приводить корабль в движение, но я хватаюсь за штурвал и удерживаю судно неподвижно. Даже несмотря на мои усилия, одна из девушек соскальзывает с мачты и болтается на веревке. Из-за сильного дождя я не могу рассмотреть, кто это. Но ее руки находят веревку, и она подтягивается. Другая девушка спешит к ней по балке и помогает встать на твердое дерево.

– Хари! – кричу я. – Все, кто остался без заданий, должны спуститься на нижнюю палубу!

– Так точно, капитан.

Она бегает по палубе, передавая приказ всем, кто держится за поручни, мачты и остальное, чтобы не оказаться в океане. Спокойно, но быстро они направляются к люку. Энвен добирается первым. Он открывает люк и спускает девочек в дыру одну за другой, прежде чем спуститься самому.

Все паруса привязаны, за исключением самой верхней квадратной оснастки на грот-мачте. Более крупное тело – несомненно Чонгук – поднимается вверх вместе с парой девушек, чтобы закрепить его.

– Киран, тоже отправляйся вниз, – говорю я.

– Я нужен здесь, капитан, так что я остаюсь.

Я оглядываюсь через плечо:

– Нужен здесь?

– Если вы упадете, кто-то другой будет вынужден встать у руля.

– Ты больше не заботишься о своей собственной безопасности?

– Единственный человек, которому я доверяю у штурвала, – я сам. Так что, оставшись, я спасаю собственную шкуру.

После этого я не обращаю внимания на Кирана. Если он начнет так же усердно игнорировать приказы, как и Чонгук, его может затащить в глубины океана, а я скажу «скатертью дорога».

Секунду спустя Валлов выбегает из люка и бросается к грот-мачте. Я замечаю борьбу наверху: Чонгук сражается с чем-то в «вороньем гнезде».

Еще один резкий крен, и корабль поворачивает влево.

Два тела, большое и маленькое, летят с мачты и переваливаются через край корабля, падая так быстро, что, если моргнуть, можно их и не заметить.

Я оставляю штурвал и прохожу половину пути до левого борта, когда корабль начинает дико вращаться по кругу. Это вынуждает меня опуститься на четвереньки. Валлов прижат к кораблю в том месте, где перила соединяются с палубой. Сила вращения не позволяет ему встать.

Еще один резкий рывок, и я падаю на спину. Я вытягиваю шею, чтобы увидеть, как Киран снова берет управление на себя. Бросаюсь к Лисе и Чонгуку, даже не думая о последствиях.

Канат туго натянут у борта корабля. Валлов наконец-то встает на ноги и начинает дергать за веревку. Оказавшись рядом, я спешу помочь ему. Мы возвращаем фигурку маленькой Лисы на борт. Она в сознании, но ее стоны можно расслышать и сквозь шторм.

– Скоро здесь появится чертовски большой синяк, – говорит она, потирая место, где веревка натерла руку.

– Следи за своим языком, – отвечает Валлов, но сжимает дочь в сокрушительных объятиях.

– Что случилось? – спрашиваю я и крепко вцепляюсь в перила, пока окидываю взглядом бурлящее море в поисках Чона.

Лиса отстраняется от отца и поворачивается ко мне лицом:

– Я сказала ему, что мне не нужна веревка! Но он не послушал. Он снял ее со своей талии и надел на мою.

– Ты должна была оставаться внизу со всеми остальными, – говорит Валлов. – Что ты делала в «вороньем гнезде»?

– Несла пост. Во время шторма еще важнее не спускать глаз с моря. Я была нужна капитану!

Таким суровым Валлов еще никогда не был с дочерью.

– Из-за того, что ты не подчинилась приказу, умер человек.

Лиса невольно вздрагивает, но мои чувства проясняются.

– Он еще не умер, – сообщаю я. – Отведи ее на нижнюю палубу.

Лиса, стыдливо опустив голову, следует за отцом.

Чуть позже ко мне присоединяются Хари и остальные такелажники.

– Я пойду за ним, – говорит она, возясь со своей веревкой.

– Нет, – отрезаю я. – Это слишком опасно. – Мой разум лихорадочно работает, зная, что каждая секунда, которую мы откладываем, приближает Чонгука к смерти. – Привяжи веревку ко мне.

– Что?!

– Просто сделай это. Используй узел-констриктор вокруг моей талии. Я не смогу развязать его под водой.

Мне не нужно заканчивать предложение и говорить: «Даже в форме сирены». Я отдаю ей все свое оружие и все острые предметы.

– У меня не будет другого выбора, кроме как вернуться на корабль.

– Но ты не будешь достаточно ясно мыслить, чтобы добраться до него.

– Я уже делала это раньше. Мне каким-то образом удалось спастись от Юнги, доставив нас в безопасное место.

– Как ты смогла?

– Я не знаю, но это единственный вариант, который у нас есть.

Закончив завязывать веревку, Хари печально смотрит на меня. Я знаю, мы думаем об одном и том же.

У Чонгука вообще нет никаких шансов.

Я пытаюсь разорвать веревку, но узел слишком крепкий.

– Будьте готовы схватить меня, когда я вернусь на корабль. Пусть мужчины заткнут уши.

Я ныряю.

Падая, я думаю только о Чоне.

«Не забывай. Ты погружаешься в воду только, чтобы спасти его. Ты не потеряешь разум. Не станешь монстром».

Когда вода обволакивает меня, я закрываю глаза, как будто это каким-то образом удержит меня под контролем.

Тепло моря окутывает меня самой нежной лаской в мире. Я его детище, и оно скучало по мне во время моего долгого отсутствия. Ох! А как я скучала по морской воде. Довольная, я позволяю ей толкать меня вниз, вниз, вниз, где я смогу отдохнуть на шелковистом дне океана.

Но в воде заметно какое-то волнение.

Я оглядываю морские глубины. Я бы видела лучше, не будь так темно. Да и волны слишком беспокойные. Как бы то ни было, я могу разглядеть в воде человека. Он не замечает меня; слишком сосредоточен на своих руках и ногах. Как будто своими хилыми конечностями он способен справиться с тяжестью океана.

С минуту я наблюдаю за ним. Человек опускается все глубже, вместо того чтобы приближаться к поверхности. Иногда он даже не двигается в нужном направлении, все сильнее погружаясь в волны. Скоро мне надоест смотреть, как он корчится.

«Иди сюда, печальное создание», – пою я, и мужчина поворачивает голову в мою сторону.

Хоть он не может видеть меня, но изо всех сил старается повиноваться. Каждый мускул его тела делает все возможное, чтобы приблизиться ко мне. Его попытки приносят больший результат, чем раньше, потому что он не борется с течением. Но жалкий человек движется слишком медленно, чтобы удовлетворить мое желание. А я не люблю ждать, поэтому плыву ему навстречу. Я почти на месте, когда что-то одергивает меня назад. Я смотрю вниз и нахожу веревку, что удерживает меня.

Я дергаю ее, пытаюсь высвободиться, но узел слишком тугой и неподатливый. Я могла бы разрезать веревку ногтями, но человек к этому времени, скорее всего, будет уже мертв. А с мертвым играться не так весело!

«Давай же! Еще чуть-чуть!»

Ему удается еще раз оттолкнуться, и я дотягиваюсь до бедняги кончиками пальцев. Мои губы растягиваются в широкой улыбке, когда я притягиваю его ближе.

Боже, какой он симпатичный. Я провожу пальцем по его щеке, пока не достигаю губ.

Он прищуривается, чтобы увидеть меня. Внезапно парень расслабляется, как будто теперь, со мной, он чувствует себя комфортно. Нет, подождите-ка, у него кончается воздух.

Я еще не наигралась.

Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам. В моих легких остался воздух с тех пор, как я прыгнула. Я отдаю его незнакомцу.

От прикосновения к нему по коже пробегает электрический заряд. Все мое тело оживает даже больше, чем раньше. Я все еще чувствую силу морской воды. Уверенность и бесстрашие, что она несет.

И мой разум возвращается.

Чонгук.

Я хватаю его за руки и выныриваю на поверхность. Он делает судорожные, быстрые вдохи.

Волны неудержимы, но я не сдаюсь. Я держу Чонгука над водой, чтобы он мог дышать. Невероятно странно – быть окруженной и водой, и им, как будто две силы борются друг с другом за место в моем сознании. Вода поощряет сирену, а Чонгук – человека.

– Вытащите нас! – кричу я так громко, как только могу.

Я уже готовлюсь спеть Кирану, если тот еще не заткнул уши, когда веревка начинает тянуть нас к кораблю. Чон вскрикивает, пока нас тащат по волнам.

В тот момент, когда нас вытаскивают из воды, я чувствую дикий холод. Чонгук дрожит рядом со мной, но телу сирены нужно больше времени, чтобы настолько замерзнуть. Сирены не замечают экстремальных температур океана, а уж тем более не страдают от них.

Когда мы достигаем края корабля, несколько девушек вырывают Чона из моих рук и тащат его на палубу. А потом они хватают меня. Вместо того чтобы легко опустить на пол, меня практически швыряют.

– Что за...

На меня наваливается что-то тяжелое. Веревки. Нет, сеть. Я хватаюсь за нее, пытаясь вырваться, но только еще больше запутываюсь. Меня тащат.

Я сосредотачиваюсь на том, что меня окружает. Неужели нашелся кто-то, способный взять нас на абордаж во время шторма? Но я не нахожу незваных гостей.

– Хари? – говорю я, с удивлением обнаруживая, что она одна из девушек, что тащат меня. – Убери от меня эту чертову штуку! Что ты делаешь?

– Отведите Чонгука к Соен, чтобы она могла его осмотреть. И, ради звезд, заткните ему уши.

Ох, она думает, я – сирена. Конечно, что еще она могла подумать? Я же погрузилась в морскую воду.

– Хари, все в порядке. Это я.

Хаели и Реона, двое моих такелажников, вопросительно смотрят на Хари, удивляясь, насколько нормально звучит моя речь.

– Не обращайте на нее внимания. Капитан не в себе. К утру с ней все будет в порядке.

Она наклоняется к Рюджин:

– Существо становится умнее.

Я вздыхаю.

– Шин Хари, я бы предпочла не проводить ночь в камере. Это залог плохого настроения на весь следующий день.

Она отходит от сетки и смотрит на меня:

– Только на следующий день, капитан?

– Очень забавно.

Хари упирает руки в бока:

– Хочешь, чтобы я поставила под угрозу безопасность этой команды, лишь бы у тебя ночью была мягкая кровать?

Я еле сдерживаю рычание.

– Хорошо. Посплю в камере, но мне нужна сухая одежда, чтобы не замерзнуть. И дополнительные одеяла.

Хари хихикает себе под нос, хотя я не слышу этого из-за ветра.

– Хорошо. Выпустите капитана. Она в своем уме.

* * *

Когда я снова чувствую свои пальцы, спускаюсь на нижнюю палубу вместе со всеми остальными. Киран остается наверху, чтобы выровнять корабль. Я обещаю сменить его в ближайшее время. Он отмахивается от моих слов, как будто ему все равно. В этом отношении Киран очень похож на Рюджин.

В углу спального отсека экипажа маленькая девочка плачет в объятиях своего отца. Заметив меня, Лиса прекращает хныкать. Она выпрямляется во весь рост, вырываясь из его хватки.

– Я приму любое наказание, которое вы назначите мне, капитан. – Она вытаскивает свой кинжал из ножен и протягивает его мне.

Я внимательно наблюдаю за малышкой.

– Ты слышала, как Хари позвала всех на нижнюю палубу?

– Нет, капитан, но...

– Но?

– Я видела, как такелажники опускали паруса. И знала, что ветер становится опасным. Я не должна была позволять Чонгуку надевать на меня свою веревку. Это был мой выбор – остаться в гнезде без страховки.

Она не опускает взгляд, наоборот – не сводит с меня своих голубых глаз.

– Все выглядело так, будто ты устроила настоящую драку.

– Ну да, капитан. Я же достаточно сильная, чтобы побороть его.

Я опускаюсь на колени, чтобы оказаться на одном уровне с ней, и возвращаю кинжал.

– Насколько я понимаю, ты не сделала ничего плохого. Тебя не просят быть кем-то еще, кроме самой себя. Ты не ослушалась приказа, да и Чонгук жив.

Ее глаза загораются:

– Жив? Правда?

– Да. Единственный, перед кем ты должна извиниться и от кого можешь получить наказание, – твой отец. Ты до смерти его напугала.

– Будьте уверены, – говорит Валлов, – она будет наказана.

Он взъерошивает волосы на макушке Лисы.

Девочка торжественно кивает, прежде чем спросить:

– Могу я навестить Чонгука?

– Пока нет, – я качаю головой. – Сначала его должна осмотреть Соен. Я собираюсь найти ее, чтобы узнать последние новости, но я хотела, чтобы ты знала, – с ним все хорошо.

Она обнимает меня своими маленькими ручками и крепко сжимает, прежде чем вернуться к отцу.

Поднимаясь по ступенькам, я держусь рукой за перила для равновесия. Шторм только усилился, и я беспокоюсь о безопасности корабля и экипажа. Если мы сядем на мель в такую погоду...

– Как обстановка? – кричу я Кирану, как только добираюсь до верхней палубы.

– Нелегко, но я держу ситуацию под контролем.

Я киваю, говорю ему, что вернусь после того, как проверяю, как там Чонгук, и направляюсь в свою каюту. Хари сказала девочкам отнести Чонгука в лазарет, комнату с мягким столом для пациентов, но корабль был слишком шатким, чтобы поднять парня. В конце концов его пришлось отвести в мою комнату. Пышные ковры на полу стали лучшим решением. С них он не может упасть.

– Черт возьми, в последний раз говорю, Соен, – я не хочу никакой воды! Я провел последние десять минут, выкашливая ее из легких.

– Твое тело прошло через тяжелое испытание. Ты устал, и тебе нужно что-нибудь выпить.

Соен не пугает ни один из ее пациентов. Она бы вылечила рычащего медведя, будь он ранен. Девушка пытается поднести чашку обратно к губам Чонгука.

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое, чтобы я мог поспать. Сон же входит в процесс лечения?

– Да, но у тебя может быть сотрясение мозга, если обо что-то ударился под водой. Кто-то должен присматривать за тобой.

Корабль раскачивается. Соен отступает, чтобы удержать равновесие, но часть воды из чашки, что она держит, все же проливается. Чонгук приподнимается на локтях с того места, где он лежит на полу. Когда корабль снова выпрямляется, я вхожу в свою спальню.

– Соен, – говорю я, – спустись вниз и проверь, как там Лиса. Убедись, что с ней все в порядке.

Она уходит, а Чонгук смотрит на меня с тревогой:

– Она тоже упала в воду? Она...

– С ней все в порядке благодаря тебе, – уверяю я его. – Я просто хотела, чтобы Соен ушла подальше от такого грубияна, как ты.

Его беспокойство сменяется сердитым взглядом:

– Я сказал, что хочу остаться один.

– Это моя комната, и я только что спасла тебе жизнь. Мог бы проявить немного благодарности к людям, которые пытаются тебе помочь.

Теперь Чонгук не смотрит на меня – с яростью уставился на собственные ноги.

Ему удалось надеть сухие бриджи. (Я уже высушила себя как могла.) Полотенце висит у него на шее, не давая воде с волос капать на голую грудь. Рядом лежит сухая рубашка, но у него, вероятно, нет сил натянуть ее.

– Нужна помощь с этим? – спрашиваю я, указывая на рубашку.

– Если ты не уйдешь, уйду я.

Он пытается встать; по крайней мере, я думаю, что он это делает, потому что его ноги дрожат.

Я бросаюсь вперед и толкаю идиота в плечи.

– Что ты делаешь?

Он бьет меня по рукам, но не сильно, и снова пытается встать.

– Оставь свою задницу на моем полу, – приказываю я.

– Попробуй меня заставить, – огрызается он. – Сегодня ты уже нарушила одно обещание. Можешь нарушить и другое!

У меня отвисает челюсть.

– Так вот в чем дело?

Он все еще не смотрит на меня.

– Ты действительно предпочел бы, чтобы я позволила тебе утонуть?

– Перед тем как стать частью этой команды, я ясно изложил свои условия: ни при каких обстоятельствах не использовать свои способности на мне.

– Ты же мог умереть!

Он поворачивается в мою сторону, его глаза мгновенно находят мои.

– Тогда ты должна была позволить мне это сделать. Я практически убил себя, пытаясь подчиниться тебе. Я едва могу поднять руки, а про ноги вообще молчу. У меня такое чувство, будто я плавал годами без остановки. И не потому, что я боролся за свою жизнь, а потому, что пытался повиноваться приказу сирены.

– Ты ведешь себя глупо. Я не сделала ничего плохого.

Он что-то бормочет себе под нос. Я ничего не говорю, но если Чонгук собирается меня оскорбить, лучше бы ему набраться наглости сказать мне все прямо в лицо.

– Что ты сказал? – спрашиваю я.

– Ты была как он.

Я ничего не понимаю. Как он?

– Как кто?

– Усок, – выдыхает он так слабо, что я почти не слышу.

Чонгук смотрит вдаль отсутствующим взглядом, размышляя о прошлом. Я понимаю, что задела какую-то больную мозоль.

Я слишком хорошо знаю, каково это – быть воспитанным пиратом. Но я до конца не знаю, какой была жизнь Чона в детстве. Что сделал с ним отец?

– Что случилось? – спрашиваю я.

Его глаза снова сужаются, глядя на меня.

– Я хочу побыть один.

– Прекрасно, – рычу я и бросаю большое пуховое одеяло со своей кровати ему на голову.

Может, Чонгук слишком слаб, чтобы как следует укрыться, и вскоре задохнется, но, вероятно, слишком глупо надеяться на подобное.

Я ухожу, прежде чем могу представить, как душу его. Как он смеет пугать меня до смерти, а потом переложить вину за это на меня?! Нужно сбросить его задницу обратно в море.

– Киран, спустись вниз и скажи Соен, что, если с Лисой все в порядке, она должна остаться с Чонгуком. После этого можешь отдохнуть. Я останусь у штурвала.

Он открывает рот.

– Если собираешься спорить со мной, настоятельно рекомендую этого не делать. – Что-то в моем тоне заставляет Кирана повиноваться, ни секунды не колеблясь.

* * *

Проходит два часа. Туманный рассвет наконец выглядывает из-за горизонта, отбрасывая немного света, чтобы мы могли лучше видеть. Киран снова остается у штурвала, пока я отдыхаю от битвы с морем. Корабль постоянно приходится поворачивать в волны, чтобы он не опрокинулся. Как будто буря – это проявление гнева моего отца.

Жестокий порыв ветра налетает на корабль, воздух трещит. Я предполагаю, что это всего лишь гром, пока не чувствую, что корабль начинает наклоняться. Я ничего не могу сделать, кроме как смотреть, как грот-мачта ломается прямо под вторым парусом. Она падает на борт корабля, прорезая перила и проделывая дыру в палубе. Остаются только обломки дерева и несколько веревок.

Я бегу к люку, открываю его и кричу:

– Хари, приведи сюда команду! Сейчас же! Пока нас не затянуло непонятно куда!

Экипаж высыпает на палубу с ножами и топорами в руках. Они разрезают веревки и рубят дерево, что делает корабль тяжелее. Радита указывает, как справиться с заданием быстрее и эффективнее.

Сломанная мачта падает в море, а корабль наклоняется в противоположную сторону. Мы раскачиваемся взад и вперед, пока судно не выравнивается.

Так же медленно, как и надвигалась, буря отступает. Море затихает, а небо проясняется. Солнце на небе поднимается все выше.

Радита дает экипажу немного передохнуть, прежде чем приказать собрать все обломки. Морские водоросли запутались в перилах. Повсюду валяются обрывки веревки. Деревянные обломки усеивают палубу. Радита говорит команде, какие части оставить, а какие выбросить за борт. Некоторые девушки принимаются за восстановление перил и палубы, что были разрушены.

Бизань-мачта и фок-мачта все еще на месте, но такелаж безвольно свисает с палубы, развеваясь на более спокойных ветрах. Грот-мачта плавает в воде неподалеку. Несколько девушек садятся в лодки, чтобы попытаться спасти паруса и «воронье гнездо».

Только тогда я осознаю, в каком затруднительном положении мы оказались.

Череда ругательств слетает с моего языка, когда я смотрю на понесенные потери. Я даже не чувствую себя виноватой, когда Лиса поворачивается к Хари, чтобы спросить о значении одного из услышанных слов.

Без грот-мачты корабль едва ползет. Мы не можем развернуть парус на фок-мачте, потому что такелаж нуждается в починке. Стаксель на бизань-мачте едва ли прибавляет скорости. Теперь королю пиратов не составит труда нас догнать.

Кажется, я не могу перестать смотреть на пустое место, где несколько минут назад возвышалась мачта. Меня предал собственный отец, потом мать, а теперь мой собственный корабль.

Беспомощность прокрадывается внутрь моего сознания, желая заглушить все остальные чувства.

Три дня.

Мой отец, возможно, всего в трех днях пути отсюда.

Наш корабль теперь значительно медленнее, чем его.

Джондже настигнет нас в мгновение ока.

Эта мысль почти заставляет меня задыхаться от страха. Что еще я могу сделать? У нас был план. Все шло хорошо. Я не властна над погодой. В этой неудаче нет моей вины.

Тогда почему я чувствую себя виноватой? Сделала ли я что-то не так? Я обнаружила, что мой отец – не тот, за кого я его принимала. Я думала, что безопаснее всего для меня и моей команды будет находиться как можно дальше от него. Но, приказав покинуть флот, я подвергла нас большей опасности, чем когда-либо прежде.

«Но ты дала им право выбирать, – спорит тихий, рациональный голос в моей голове. – Ты дала им возможность уйти. Они сами решили остаться».

Все равно это моя вина.

Кто-то толкает меня, и я наконец поднимаю глаза.

– Извините, капитан, – бормочет Лотия, неся доски для ремонта палубы.

Я внимательно оглядываюсь вокруг: мужчины перетаскивают тяжелые обломки, такелажники работают над починкой двух оставшихся парусов, Лиса подметает палубу. Все они – моя команда.

Они все еще живы. Король пиратов еще не настиг нас.

Слишком рано предаваться унынию. Не все еще потеряно.

Нам нужен новый план.

– Киран, Хари! Встретимся в моей каюте.

Киран держит на плече сломанный кусок дерева. Он швыряет его в море, прежде чем последовать за мной. Хари спешит по пятам.

Мы направляемся к моему столу, минуя Соен и Чонгука, что сидят на полу. Я даже не смотрю на них.

Мы здесь только из-за карты.

– Нам нужна новая мачта, – говорю я.

Мы можем сделать ее сами, но для этого нам нужно высокое дерево. Вряд ли такое найдется в открытом океане, но если где-нибудь поблизости есть суша...

– Вот здесь! – я указываю на остров.

Тот, где встретились мои родители. Он совсем недалеко.

– Мы не можем просто так остановиться, – говорит Хари. – Мы же понятия не имеем, что нас там ждет.

– Предпочитаешь бесцельно плавать вокруг, пока у нас не закончится еда? – спрашивает Киран. – Или еще хуже, пока король пиратов не доберется до нас?

– Мы могли бы заменить грот-мачту бизанью, прикрепить к ней грот, и...

– Хорошая идея, Хари, – перебиваю я, – но таким образом мы никогда не оторвемся от моего отца. Это нас ускорит, но недостаточно. У нас нет другого выбора, кроме как остановиться.

Хари всегда предельно осторожна. В первую очередь она предлагает самый безопасный и практичный способ действий, но, если я думаю иначе, она никогда не отказывается выполнять приказы. Благоразумие Хари уравновешивает мое безрассудство. И мне всегда нужно рассматривать разумные варианты, даже если в конечном счете я их не принимаю.

– Мы направляемся сюда, Киран, – говорю я. – И давайте помолимся звездам, чтобы мы смогли найти подходящий для мачты ствол на берегу.

– Так точно, капитан.

Киран уходит, а я мысленно возношу благодарственную молитву за то, что штурвал остался не поврежден. В противном случае у нас действительно были бы проблемы.

* * *

Я заползаю в свою комнату уже после наступления темноты. После двух дней без сна я практически падаю от усталости.

– Убирайся, – требует Чонгук.

О нет, я такого больше не потерплю. Я спасла его, трудилась над починкой корабля и сохранностью своей команды. Я работала слишком усердно и слишком долго, так что сегодня буду спать в своей кровати.

В ответ я показываю ему неприличный жест, прежде чем переступить через него, чтобы добраться до постели.

– Ты этого не видел, – говорю я, понимая, что вокруг царит кромешная тьма, – но я предложила тебе пойти...

– Думаю, легко догадаться куда, – заканчивает он.

Я слышу шаркающий звук и понимаю, что, как и раньше, он пытается оторваться от пола, чтобы уйти.

– Ты не выйдешь из этой комнаты, Чонгук. Попробуй, и я попрошу Соен связать тебя.

Он рычит. Это последнее, что я слышу перед тем, как заснуть.