Тьма закрадывается в щели,
Если щелей даже нет.
Тьма закрадывается в сердце.
Сердце точно у ведьм есть.

Красное солнце сгорало дотла.

Вера шумно вдохнула воздух, понимая, что его категорически начало не хватать. Легкие сжались тугим комком, и девушка опустошила стакан с горьким чаем из роз, который стоял на прикроватной тумбочке. Горло жгло, и иногда казалось, что кто-то разодрал кожу, высосав оттуда всю кровь. Вера приложила руку к мокрому от пота лбу, и тяжело вздохнула. Кошмары. Для ведьм кошмар это не что-то новое. Вся жизнь Ночных одна сплошная тьма, которая медленно пожирает сердце. Когда у Веры был барьер, снов просто напросто не существовало. Но как только барьер рассыпался на миллион осколков, Вера поняла, что исчезла и стена, сдерживая натиск чего-то страшного и пугающего.

Девушка поднялась с кровати. Как только у нее пошла первая кровь, накатила такая непреодолимая грусть и тоска, что иногда хочется выть на луну вместе с оборотнями, раздирая горло хриплым острым звуком одиночества.

Вера открыла окно, впуская в комнату игривые звуки концертов сверчков. Она облокотилась на подоконник, вглядываясь в гущу леса. Девушка дала себе правило спать до первого кошмара, а потом снова бодрствовать. Чем дольше она спит, тем страшнее сны.

В комнате становилось невыносимо душно, слишком тесно. Горло душат разгоряченные, словно лава, слезы. Душат и все. Они будут душить тебя до тех пор, пока ты сам не захочешь все это прекратить. Несмотря ни на что, Вера любила плакать. Ей нравились слезы, ей нравились чувства. Да, она была в восторге от того легкого укола где-то с левой стороны. Чувство того, что ты живешь.

Вера также любила плакать, потому что слезы — это вода. А вода тушит огонь. Может быть, когда ее будут сжигать на костре, она сможет потушить пламя своими слезами?

Вера криво усмехнулась. Ей нужно проветриться, иначе она с ума сойдет в этих отвратительных четырех стенах грязно-коричневого цвета. Девушка подошла к старому деревянному стулу без одной ножки, взяв черную накидку. Она немного повертела ее в руках, а потом кинула на стул. «Сейчас достаточно тепло,» — подумала Вера, снова возвращаясь к окну. Третий этаж. Раньше она не боялась спускаться, а что сейчас будет, если она упадет? Умрет? Девушка бесшумно посмеялась. Тогда будет очень весело. Может именно в этот момент, она сможет доказать то, что не ведьма. Вера встала на подоконник и ухватила толстый ствол молоденькой ивы. Девушка медленно сползла на землю и отряхнула свою белую сорочку с голубыми цветочками. Она огляделась по сторонам. Темно. Ночью все спят. Все, кроме Веры и ее любимой ивы.

Ноги инстинктивно двигались по знакомому маршруту, пока не доплелись до злосчастного забора сада. И снова мысли, которые рвали на части всю жизнь Веры и ее мечты, вернулись. Как барьер смог сломаться? Откуда кровь? Что будет дальше? Если Старейшины прознают о ее секрете, интересно, сколько она тогда проживет?

Рваный башмак встал между прорезями, помогая Вере осилить забор. Странное желание вновь причинить себе боль навязчиво вертелось в голове. Неизвестный и запретный ранее плод. Вера всегда думала, какого это гореть? Какого испытывать боль? И вот она, возможность узнать. Ведьма прыгнула на землю, оказавшись по ту сторону решетки. Слишком опасно, вдруг кто-нибудь из Ночных прознает о фиолетовой крови. А что тогда будет? Может и к лучшему?

Гуляя по аллее сада, твои легкие наполняются прекрасным ароматом цветов. Приторный запах проникает в одежду, даря ей этот райский аромат. Но Вера его ненавидела. Казалось, что все это неправильно. Все это не по-настоящему. Как-то лицемерно даже. Этим диким розам места в лесах, этим василькам — в поле. Смотря на этот сад, Вера испытывала лишь неприязнь к человеческой природе и ее эгоистичным запросам. Людям всегда всего мало. Люди всегда хотят большего. Им мало смотреть на цветы в лесу, они хотят видеть их на своем подоконнике. Им мало развлечений, они хотят ради азарта убивать животных, оправдывая это желанием есть. Вообще, человеческая натура гадка, а все, что они делают отвратительно.

Но любимая ива Веры другая. Она самая искренняя в этих местах. Ее живая простота дурманила разум похлеще любого вина. Ива тоже плакала, и именно поэтому она была живой и настоящей. 

Вера увидела за кустами мужское общежитие. Где-то там спит Филипп, и все его сны наполнены Элизой. А она и думать о ней не желала, потому что все мысли об Элизе возвращали ее к Мэри.

Ведьма села на холодную траву, подняв голову к звездам. Их миллионы, и, кажется, в их жизни все легко. Небо было похоже на синюю рубаху художника. Звезды сверкали разными бликами. О, Танцующие, вы сотворили нечто прекрасное. Вы сотворили этот чудесный мир. Но каждый имеет право на ошибки. И вы воспользовались этим правом, создав людей, поедающих красоту вашей маленькой вселенной.

Вера упала на траву и закрыла глаза. Вот бы превратиться в звездочку.

— Чего не спишь?

Девушка вздрогнула и резко села, оглядываясь по сторонам. «Снова он!» — пронеслось в голове.

— Что ты здесь забыл? Комендантский час давно ввели, — попыталась отвязаться от незнакомца Вера, недовольно шипя.

— А ты? — послышался вялый голос с другой стороны дерева, и девушка стиснула кулаки, готовая бить крону дерева, чтобы отбить голову этому раздражающему типу.

— А мне можно, — выкинула девушка.

— Мне тоже вроде никто не запрещал, — рассмеялся паренек.

Вера задохнулась от волны гнева и раздражения к незнакомцу. Она сжала зубы, и как можно спокойней процедила:

— Иди ищи другую иву. Ты мне и в прошлый раз испортил...эм... — Вера замямлила, потому что язык не поворачивался сказать, что она разревелась, как дурочка. Снова.

— Чего замолчала? Называй вещи своими именами. Омрачение этой прекрасной земли своими соплями. Вот что я прервал самым бесчестным образом, — наигранно раскаялся парень.

— Ты...ты просто...гадкий сопливый мальчишка! — сказала Вера.

— Сопли льешь у нас здесь ты, — усмехнулся незнакомец.

Девушка гневно зарычала, и уже хотела встать, как голос за деревом, снова вернул ее на землю:

— Может поговорим?

— Что? — с непониманием отозвалась Вера.

— Говорю, может поговорим? — Вокруг дерева повисла тишина, которую разбавляли звуки надоедливых сверчков и жалобное кваканье мерзких лягушек. — Если двое одиноких душ встретились, не судьба ли это?

Вера сдержанно рассмеялась.

— Из какой пыльной книжки ты откопал эту цитату? — все еще хихикая спросила Вера, услышав фырканье по ту сторону ивы.

— Я о том, что у нас много общего, я считаю. Ты одинока, и я такой же.

— Я не одинока, — покачала головой Вера. — У меня есть подруга, есть враги. Некогда мне быть одинокой.

— Можно чувствовать себя одинокой даже с миллионом друзей.

— Вот с миллионом друзей одинок ты будешь наверняка, а с одной подругой...

— Вот заладила ты со своей подругой, — фыркнул незнакомец. — Что ж, ты плакалась иве, а не ей?

Вера открыла рот от возмущение, и уже была готова что-то сказать, но опустив глаза в фиолетовую от ночного света траву, промолчала. Действительно, почему она плакала именно этой иве? Не Мэри, а иве. Конечно, потому что у русалки у так много проблем. Хватит Вере виснуть на шеи у девушки, которая и так висит на волоске у смерти. Она уважает у людей желание побыть в одиночестве.

— У нее и так много проблем, — наконец произнесла Вера, тяжело вздохнув. — Ей сейчас не до моих глупых бредней, — горько усмехнулась девушка.

— Ну, конечно, — хихикнул незнакомец. — У всех проблемы, и тебе нет места среди них со своими жалким бредням, так?

— Ты не поймешь, — качнула головой девушка. — Тебе этого никогда не понять. Ты, наверное, другой. Для тебя проблема — это не быть таким, как отец. Для меня — не быть убитой, а для моей подруги — не исчезнуть. У нас нет времени на советы друг с другом. Нет времени на то, чтобы рыдать в обнимку. У нас не было времени, даже поговорить нормально! — запустила руки в волосы Вера, и со стоном упала на холодную от росы траву. — У меня никогда нет времени, — прошептала она.

И вот снова все объяла холодная тишина, от которой тянуло в дрожь. Эта тишина назойливо звала обратно в комнату: в тепло и одиночество. Но Вера только сейчас поняла, почему она хотела к этой иве. Потому что девушка надеялась снова встретить этого незнакомца. Ох, сколько раз она винила себя за то, что не выговорилась ему позавчера. Ей нужно кому-то вылить эту воду, и вот, он, незнакомец без лица, шагал по дороге. А что сделала Вера? Подавила ту усталость от тяжести кувшина и убежала. Убежала в страхе быть непонятой.

— Да, — хрипло раздалось в воздухе. — Да, я тебя не смогу понять. — «И разве это не было очевидно?» — грустно улыбнулась Вера. — Но разве это повод не говорить о чем-то людям. Я не стану осуждать тебя за твой страх. У каждого есть страхи, даже если человек их активно пытается загасить.

— А твой страх — не угодить отцу? — предположила Вера.

За деревом послышался тяжелый вздох.

— Мой страх — не стать никем. Стать чем-то большим, чем призвание. Понимаешь? Убежать от чего-то того, что обхватывает тебя с самого рождения. С самого дурацкого рождения в жизни. — Парень горько усмехнулся. — Да, я не хочу быть таким, как отец. Прислуживать и подчиняться. Не по мне это. Я хочу свободы и не вижу в этом ничего зазорного.

Вера расслабленно вздохнула, вновь поднимая глаза к звездам.

— Здесь хорошо, — тихо сказала она. — Мы оба не догадываемся о том, кто мы. Нас обоих не окутали сплетни и чувства друг о друге. Здесь никогда не долетают слухи, потому что им не место среди этих звезд, и ложь, которая окончательно разъела всем мозги. Ведь правда не щекочит ласково под ушком.

— Я же говорил, что мы похожи, — рассмеялся парень, и Вера усмехнулась.

— Может и вправду. Если не оглядываться на всю ту грязь, которая ходит за мной, как собачонка, я смело могу сказать, что, может, и вправду мы похожи.

— Хорошо. Давай узнаем чуть больше, чем голос, друг о друге. К примеру: чем ты занимаешь, кроме того, что пытаешься не умереть.

Вера мечтательно улыбнулась разглядывая звезды:

— Я...

— Иди ко мне, вороненок! — послышалось тихое скрипение в темных кустах, защекоча в затылке, и девушка онемела от страха.

Вера резко распахнула и подскочила с влажной от пота подушки. Она начала судорожно оглядываться по сторонам, часто хватая ртом воздух, чтобы убедиться в том, что все это не очередной сон. Вера глянула на помятый календарик, широко раскрывая глаза. Вчера она поранила ногу. Вчера! Совсем недавно ей казалось, что она поранилась позавчера.

Вера встала с кровати и начала ходить по комнате, покусывая серые тонкие губы. Она чувствовала, что за ней наблюдают, что ее осматривают. Девушка испытывала именно тот страх, когда к зайцу подкрадывается волк, а лапы отяжелели, и ты не в силах бежать. Потому что ты не знаешь отчего убегать.

Громкий стук в дверь заставил Веру вскрикнуть. Из дверного проема выглянула каштановая макушка Мэри. Ее взгляд взволнованно прошелся по ведьме, и девушка медленно зашла к комнату, ломая костяшки пальцев.

— Вера, — тихо начала русалка, и ведьма тяжело вздохнула, кидаясь в объятья Мэри. О, слава Танцующим, она жива.

Мэри неловко обняла Веру, положив подбородок на плечо подруга. Она вздохнула и немного отолкнула Веру, серьезно на нее посмотрев. Вера сжалась, понимая, о чем пойдет разговор.

Как сильно она ждала этот диалог, диалог когда Мэри скажет ей все, и Веру перестанут терзать сомнения по поводу их дружбы. Их дружбы, которая стоит на песке пляжа около бушующего океана обмана и недоверия. Но как теперь быть Вере, которой нужно самой разобраться в своих проблемах. Одно присутствие подруги скинуло еще больший груз на исхудавшие плечи ведьмы в виде вопросов: «Нужно ли ей говорить?», «Что ей ответить?», «Как помочь?» и так далее. Нет у Веры сил решать чью-то беду, когда у самой нож у горла.

— Ты в порядке, Вер? — встревоженно спросила Мэри, настойчиво вытягивая Веру в эту пугающую реальность.

Вера вздрогнула и медленно отошла от подруги.

— Да, конечно. — Девушка устало улыбнулась. — Просто устала. Плохо спала.

— Оу, я тоже не особо выспалась, — сказала Мэри, притрагиваясь кончиком пальца до своих слегка заметных мешкам под глазами.

— Я вчера повела себя неверно, — тихо произнесла Вера, присаживаясь на стул. — Наверное, мне следовало бы успокоить тебя, а не уходить.

— Нет, — помахала руками Мэри, двигаясь к кровати. — Мне наоборот очень помог твой уход. Я смогла подумать... в одиночестве.

— Оу, — задумчиво протянула ведьма. — Значит ты не злишься на меня?

— На что злиться? — улыбнулась Мэри, падая на кровать.

— Как я поняла сейчас, не на что. — Вера приложила палец к подбородку и, прикусив губу, взглянула серьезно на шатенку. — Ты как, в норме?

Мэри кисло улыбнулась.

— В общем-то, да. Если я пережила эту ночь, Нуара, наверное, забыла про меня, — девушка хмыкнула. — Можно было не паниковать. Больше переживала, чем думала. На меня не похоже.

— Да, не, нормально, — махнула рукой Вера. — На твоем месте, я бы также среагировала, если... — Вера на секунду замолчала, чтобы проглотить нарастающий ком. — Если бы случилось что-то непредвиденное.

Мэри сощурила глаза, поджав губы.

— А ты, собственно, как?

Вера раскрыла широко глаза, испуганно посмотрела на Мэри, а потом взглянула на ноги.

— Танцующие... — прошептала ведьма, и Мэри проследила за ее взглядом.

— Что там у тебя? — вытянув шею, спросила русалка.

Мэри безразлично взглянула на стопы подруги, а потом ее взгляд приобрел ясность происходящего. Губы скривились в ужасе, а в глазах заплясал дикий страх неизбежности. Она тихо вскрикнула и подбежала к ошеломленной Вере.

— Вера, где ты была этой ночью?

— Я не помню, — начала задыхаться ведьма, не в силах отвести взгляд от ног. — Я лишь помню, что мне снилось, будто я у ивы...

— Так, — протянула Мэри и заткнула подруге рот ладонью. — Остановись-ка на мгновенье. — Вера дикими глазами посмотрела на встревоженную подругу, а потом поняла, что только что ляпнула в панике. — Как тебе могло сниться что-либо?

Вера откинула руку Мэри, еще раз взглянув на ноги. На ноги, которые были все в грязи, пучках сухой травы и крови. В красной крови! Ведьма медленно коснулась остывшей жидкости, и посмотрела на окровавленный палец.

— Это не моя кровь, — тихо произнесла она.

— Конечно, не твоя, — пробурчала Мэри и постучала ногой в синем тапочке. — Осталось узнать: чья. Я повторю свой вопрос, опустив все остальное: где ты была этой ночью? — отчеканила по словам девушка.

— Не знаю, — повторила, помотав головой, Вера.

— Ладно, — сдержанно сказала Мэри. — Почему ты видишь сны? С каких пор ты видишь сны?

Вера сжала кулаки, все еще косясь на ноги. Вот так. Ничего не обдумав, объяснять все Мэри? Правильно ли это решение, после которого она не станет жалеть?

Ведь подошла к своему столу и открыла верхний ящик, из которого вынула маленький раскладной ножичек, на деревяшке которой были выцарапаны буквы: «В.В». Она медленно покрутила его в руках, будто надеясь на любой аргумент против, выпущенный подсознанием в последний момент. Но в голове была тишина, а в сердце холодность. И вот наконец-то в голове пронеслась родная для Веры мысль: «Плевать!».

Девушка разжала ладонь, которую держала в кулаке, и с громким и протяжным щелчком открыла ножик. Она медленно поднесла его к ладони, даже не смотря на ничего непонимающую Мэри. И вот комнату наполнил звук разрешающийся плоти, и запах свежей крови. Фиолетовой крови.

— Что еще за фокусы? — удивилась шатенка, подходя к Вере, схватив ее ладонь. — Смеешься? Что все это значит?

— Вчера у меня впервые пошла кровь, — тихо произнесла ведьма, будто боясь, что их подслушивают. — Вчера я впервые ощутила боль.

Мэри нахмурилась, а ее дыхание резко участилось.

— О, нет нет нет! — судорожно начала говорить она и быстро подбежала к кровати. Она прикусила нижнюю губу и резким движением скинула одеяло. — Черт... — лишь смогла сказать она, и обернулась на Веру.

Девушка в ужасе разглядывала свою простынь, которая проросла зеленым свежим мхом. На ней валялась грязь, и всюду была пролита на свежую зелень красная кровь. Красная свежая кровь.

— Я, кажется, понимаю, что происходит, — хмуро сказала Мэри. — Нуара послала не за мной своего верного слугу. Не за мной... А за тобой, Вера. За тобой охотиться правая рука Тьмы — Аука. И, увы, от него не сбежать...