Примерно через час мы были у знакомого мне дома. Я видел, что на лицах девушек написано волнение, не имеющее ничего общего с предстоящим ритуалом. Яга то и дело поглядывала на телефон Марьи, Алёна ковыряла расшитый рукав полотняной рубахи, надетой под кожаным жилетом. Странно она выглядела в этом фэнтезийно-сказочном одеянии, но в Москве таким вряд ли кого-то удивишь. Марья смотрела сквозь лобовое стекло не мигая, по щеке скатилась одинокая слеза.

- Эй, с ними все будет в порядке, - я старался придать голосу твердость, положил девушке руку на плечо.

- Я очень хочу в это поверить, - она посмотрела мне в глаза очень серьезно, но больше не сказала ни слова.

В арке мелькнула фигура, которая, казалось, светится. Я скорее ощутил, чем осознал, что это идёт она - моя судьба, так и не назвавшая своего имени. Вслед за мной в сторону женской фигуры в плаще повернулись остальные. Концентрация разнообразных представительниц противоположного пола вокруг меня зашкаливала. Девушка подошла к машине. Теплый ветер трепал её короткие волосы и раскачивал длинные серьги, которые она надела. Она заглянула в салон, когда Марья опустила стекло.

- Привет, девочки, - она улыбалась, щуря накрашенные цветными тенями глаза, - пойдёмте.

Мои спутницы вышли из машины. Последним вылез я, поставил тачку босса на сигнализацию, ведь отвечаю за неё, и пошел вслед за удаляющимися ведьмочками.

- Вы спешите, - продолжила встретившая нас девушка, - так что надеюсь Костя порадует нас и не станет долго мурыжить.

- А при чем тут я? - стало немного обидно. Во всей этой истории я жертва, а тут такие наезды.

Мне никто не ответил. Казалось бы, в таком розарии любой мужик должен чувствовать себя великим, но у меня было ощущение, будто я чужой этой компании. Единственное, что меня с ними объединяло - изменившаяся сущность. Сгинет волкодлак и они все растают, как дневной сон, который не вспомнить. От этого становилось грустно.

Моя суженая вела всю компанию во двор, посередине которого высился темный силуэт чудовища - настолько странно срослись тенями детские игровые снаряды. Ни одно окно, выходящее во двор не светилось. Женская компания переговорила глазами, наша провожатая кивнула, и Марья вытащила платок, встав ближе к песочнице. Лёгкий взмах, и из тонкого тканевого квадрата с грохотом вывалился стол, полный магической утвари.

- Упс, надо было чуть ниже руку опустить, - зажмурилась жена Славы.

Все заозерались по сторонам, кроме хозяйки двора, но ни один оконный квадрат не озарился светом, ни одна форточка не скрипнула. Двор, как пустой колодец, был тёмен и тих. Через край крыши выглянула круглолицая луна краешком, залила сиянием дом напротив. Женщины разобрали инструменты, начали возню с магическими приготовлениями, переговариваясь почему-то полушопотом.

А меня до безумия увлекла полоса лунного света, озаряющая дом. Сначала она выхватывала только два верхних этажа, потом ощутимо продвинулась вниз, словно кто-то капнул серебром на фигуру, и оно неспешно течет широким потоком, полужидкое, тягучее. Время потеряло смысл, моя воля улетучилась, я чувствовал, как из уголка открытого рта тянется тонкая нитка слюны, но ничего не мог с собой поделать. Дом затапливала луна. В какой-то момент моё сознание расщепилось на два шизолагеря тараканов: одни орали, что лунный свет затопит всё вокруг, зальется во двор, как в чашу, и мы все захлебнёмся серебром её сияния, другой лагерь включил песню Би-2 "Серебро" и с радостной истомой ждал, когда чаша двора наполнится. И ни один, ни другой тараканий лагерь не думал, что это всего лишь свет.

За спиной ведьмочки переговаривались, чертили, что-то скрипело, кипело, шуршало, а я видел, как лунная полоса ползёт уже по земле. Вот свет залил качели справа. Я повернулся лицом к серебру, но стоял в тени, разрываемой истеричным противоречием внутри сознания. За спиной стихали звуки, там, кажется, заканчивались приготовления. Лунный свет тронул краешек моего ботинка. Голова вдруг заполнилась шумом, похожим на шум волн, не осталось беспокойства, сожаления, неуверенности. Два лагеря тараканов смыло набежавший ртутной волной. Повинуясь зову, доносившемуся словно из морской раковины, я шагнул в свет и ощутил, как лёгкие наполнились светом, похожим на воду, воздухом, в котором сгустился жидкий свет. Я мог дышать, но словно дышал под водой. Непередаваемые ощущения.

Меня окликнули, и я повернулся, но не увидел ни девушек, ни домов, ни площадки, я стоял лицом к лицу с Луной. Словно она шагнула вниз или я вознёсся в небеса. Вокруг было тихо, пусто, темно, только я и она, ее сияющий лик и мой темный. Я заметил, как по идеально круглому ободу скользит стремительный бегущий силуэт. Он прыгнул и в этом прыжке словно потёк вниз расплавленным серебряным воском. Волк. Изящный, тонкий рисунок, сделанный рукой мастера, мощный, как любой дикий зверь, стремительный, как сам свет. Его видели все ведьмочки, ведь зверь приземлился аккурат в начертанный круг, заполненный рунами и какими-то рисунками.

Его сияние отпечатались на лицах стоявших рядом девушек. Но только одно лицо светилось внутренним светом само по себе. Судьба.

- Луна в доме волка, - произнесла она, глядя серыми глазами в моё лицо, - ты примешь меня, воин, или отринешь свою судьбу?

Я едва осознавал происходящее, в голове образ полной луны и модной девицы наложились друг на друга. Она была Луной, единственной суженой, моей судьбой. Знание на уровне инстинкта. Передо мной стоял выбор: перечеркнуть прежнюю жизнь, оставить всё и стать её воином, её слугой, пока дышу, или шагнуть в суету и темноту, откуда я не увижу больше её благодати. Мне показалось, что выбора нет.

- Я принимаю твой свет, твою тьму, твоё благо, твой гнев, принимаю все дары, которые ты мне отдашь, все наказания, которых удостоюсь на службе тебе, - услышал я себя словно со стороны. - Владей мной.

Свет затопил меня, он подхватил разум, а тело словно окунули в горячую воду. Приятно покалывало всю кожу, внутри ощущение жара заставляло часто дышать. Мир стал серым, не осталось ни одного пятна тени, куда бы не проник мой взор. А лунный свет был непривычно-ярким, как дневной. Я встряхнул головой, вызванная движением дрожь заставила встряхнуться грудь, плечи, спину, бедра и хвост, заходила ходуном шкура, вытряхивая из себя серебристые пылинки. Нюх уловил запах радости, растерянности, нетерпения, страха и удивления от сбившихся в кучку ведьмочек.

- Ну какого лысого черта мы тащились сюда? - уперев руки в бока вопросила Алёна. - Могли бы подождать и ты бы стал зверем сам.

- Нет, это был бы не его выбор, - сказала Луна, - если бы он обратился через проклятье, то вы бы получили безмозглого монстра. Да, Костя?

Сказать что-то волчьей пастью было затруднительно, получилось что-то среднее между поскуливанием и ворчанием. Пришлось зевнуть и качнуть косматой башкой. Пока девушки обсуждали мою судьбу, я оценил свои габариты - голова на уровне плеча Яги, хвост колышется где-то далеко позади, в виде зверя я имею приличный размер. Подойдя к припаркованной во дворе машине, я глянул в отражение в стекле. Голливуду и не снился такой грим. Пушистая волчья башка, тяжёлая, с внимательными серыми глазами, широкая грудина, типичный волк, только намного крупнее. И передние лапы не как у обычного зверя, а вполне себе пригодны для хватания. В отражении появилась Марья, её лицо было печальным.

- Нам нужно уезжать. Я рада, что ты выбрал свой путь, но я чувствую, что с ребятами что-то не так. Прости, Костя, мы тебя подбросим домой.

От неожиданности я на неё тихонько зарычал, прихватил передними зубами за рукав и потянул к Луне. Уж она-то понимала меня без слов, а то как обратно в человека обратиться я не знал, а девочки по-волчьи не бельмеса. Языковой барьер, что б его. А на Луну достаточно было посмотреть и я знал - она поймёт, сразу же поймёт. Я притащил Марью к Луне, сел на хвост и впился глазами в лицо своей хозяйки.

- Помочь им хочешь? Хорошее дело, - улыбнулась девушка, запуская белую руку в мою шерсть на макушке. - Дайте ему записку - он возьмёт след. Найдете своих мужчин ещё до рассвета. Без Кости не получится, да и не отбиться вам без оборотная. Не медлите же!

Я глянул на неё в последний раз и бросился к машине. Бежать на четырех длинных ногах было весело и очень быстро, когти с цокотом царапали дорожную плитку. За мной пытались успеть девушки. Яга открыла машину, я влез в салон и зарылся носом в вещи Олега, впитывая его запах, тут же оказалась забытая Димасом мелочь, какая-то брошюра, которую Слава довольно долго таскал с собой и выронил у товарища в машине. Обнюхав записку, я почуял страх. Где-то далеко, на периферии ощущений, судился запах всей троицы.

Прежде, чем мой мозг растележился на соображения, тело взвыло, вытянулось в струну, и вот я уже лечу сквозь ночь, подгоняемый инстинктом, а в спину мне светят автомобильные фары.