Делаю большие перерывы в дневнике, потому что или эмоции зашкаливают, или занят сильно. Да и не хочется уподобляться императору Николаю II, который писал в дневнике: «Обильно позавтракал. Гулял. Пообедал. Спал 2 часа. Испражнился». Ну или как-то так.

Возможно, когда-то в будущем мой дневник откопают в заросшем джунглями дата-центре, сдуют пыль с жёсткого диска, и мои произведения признают классикой, наравне с Платоном и Сократом, а сколько раз я покакал будут изучать в школе, но сейчас ситуация немножко иная.

Вернёмся к цыгану. Я долго переживал, да и вы бы на моём месте переживали, если бы человек, которому ты сделал в жизни только хорошее, которого ты нежно любил, так себя поведёт. Да, любовь омрачало то, что он проститутка, и мне приходилось постоянно помнить об этом, чтобы не подхватить какую болезнь: секс только в презервативе, поцелуи ограничены, потом чистка зубов и протирка всех контактирующих частей тела спиртом. Спали мы тоже раздельно. Даже заставил его сдать анализы, и там было всё чисто. Однако беда некоторых болезней в том, что у них длительные инкубационные периоды.

Не знаю, делал ли он вид, что любил меня, но его объятия и поцелуи выглядели искренне. А что мне ещё надо, чтобы влюбиться в человека?

Работать он не хотел от слова совсем. Все мои уговоры, доверительные беседы, даже скандалы ни к чему не приводили. Он обещал, плакал, валялся у меня в ногах, извинялся, но наутро забывал все свои обещания. Очевидно, согласно его логике, я должен был заботиться о нём полностью, как о 5-летнем ребёнке: купать, делать массаж, кормить, покупать вещи и убираться по дому. Но, простите, я ему не папа или мама.

Постоянные конфликты на этой почве привели к тому, что в какой-то момент он отказался заниматься со мной сексом, а я отказался его кормить. Цыган обиделся, собрал вещи и свалил к родителям. Но, поскольку работать он не хотел, в том числе, прибираться по дому, то и родители выгнали его в очередной раз.

Пересказывать дальше мне не хочется, вы сами можете прочитать три предыдущие главы. Если кратко, то суть в том, что он мне нахамил именно в тот момент, когда я собирался ему помочь в очередной раз. Что ж, я человек добрый, но злопамятный, помню всякую гадость, что мне сделали. Я даже долги все помню до рубля. Знаете, сколько людей мне должны? Ха-ха, не сосчитать. И я подумал: ну сколько можно терпеть издевательства над собой?

Месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Поэтому я дождался, когда все успокоятся, и на католическое рождество, 24 декабря, пригласил цыгана в гости через Стефана. Бедный мальчик быстро забыл его поведение, и упрашивал меня дать ему ещё один шанс. Но мы-то с вами знаем, что сколько волка ни корми...

Цыган пришёл расстроенный, потому что кто-то сказал всем его родственникам, что он гей (к слову, это был не я), и теперь его даже на порог дома не пускают. Хорошо, не убили ещё, а то были прецеденты.

Мы поели праздничный ужин, который приготовил Стефан (это была целая курица, запечённая в картофеле и яблоках), успокоили цыгана, дали ему проплакаться, а потом, под пиво, когда он уже немного разомлел, я сделал ему предложение, от которого сложно отказаться.

Суть предложения была такова: если он реально хочет всё исправить, наладить отношения, то я обязуюсь его обеспечивать, кроме покупки вещей. Их он покупает себе сам. Он же берёт на себя обязательства выполнять всю работу по дому, ночевать только в квартире и сходить на приём к психиатру. Никаких запредельных условий, которые он не мог бы выполнить.

Парень покивал головой, клятвенно обещал выполнить все условия, и мы пошли заниматься сексом, после чего даже уснули вместе. Но мы-то знаем, что выполнять обещания он и не собирался.

На следующий день случилось божественное чудо. Цыган рано встал, прибрался по дому, перемыл всю посуду, полы, почистил диваны, поменял постельное бельё, поставил стирку и вымыл, буквально выдраил ванную, после чего она просто блестела. А вечером мы смотрели «Гладиатора» уже на компьютере, и он ластился ко мне, крепко обнимал, складывал голову на плечо, а я гладил его по голове. На секунду я подумал было, что человек искренне раскаялся и решил всё исправить. Но я ошибался.

Около полуночи нас разбудил звонок от его матери. Уж чего я никак не ожидал. Но причина была не в том, что она решила вернуть сынулю, а в том, что барак, где все они жили, полыхал синим пламенем. Это даже по телевизору показали. Двое пожарных получили ожоги. Цыган ревел горькими слезами, потому что там погибла его любимая собака. Да и все вещи сгорели, включая мои подарки.

Уснул он опять в моих объятиях, а перед этим долго шептал, как он меня любит, как ему со мной хорошо и прочую любовную хрень. Мне очень хотелось ему верить, просто до скрипа зубов. Но вы наверняка догадались, что если это я, то всё пойдёт по... нет, не по маслу.

На следующий день он снова взялся за работу, бросился всё мыть и чистить. Из дома никуда не выходил под благовидным предлогом, что ещё не закончил прибираться. Мы со Стефаном сходили в торговый центр и купили ещё игрушек для ёлки, большую гирлянду 25 метров, и вместе с цыганом принялись украшать квартиру.

Так прошло несколько дней. Цыган не покидал квартиру ни под каким соусом, будто его насилу там держали. Каждый день мыл посуду и прибирался. Я уж было подумал, что он хочет показать, насколько предан мне и своим обещаниям. Хотел поговорить с ним и предложить узаконить отношения. Такой работящий и любящий парень — о чём ещё я мог мечтать? Только о том, чтобы провести с ним жизнь.

На Новый год мы со Стефаном купили всяких вкусностей, вино, пиво, испекли огромный бисквитный торт с шоколадным кремом. Хотели пригласить друзей, но все праздновали в кругу семьи, к нам никто не пришёл. Мой цыган сидел весь мрачнее тучи. К вину и пиву не притронулся. Мы пытались его развеселить, но тщетно. Единственное, что его порадовало, это то, что Стефан разрешил ему надеть свои женские вещи. В телеграм я выложил короткое видео его в этих вещах.

В общем, всю новогоднюю ночь мы тупо смотрели видео, жрали и слегка подшучивали друг над другом. Я купил петарды, и мы баловали соседей неожиданными «бямс» и «бумс».

Каждый день цыган засучивал рукава, вылизывал дом до состояния блеска, принимал ванну, намазывал себя молочком для тела, прыскался парфюмерией, облачался в женские вещи, и вечером меня ждал замечательный секс. Я нарадоваться на него не мог. Тайно купил обручальные кольца, но решил выждать месяц, прежде чем сделать предложение.

Прошло где-то полторы недели. Цыган попросил у меня телефон, чтобы поставить туда свою сим-карту (его телефон совсем перестал показывать на экране что-то кроме черноты) и позвонить друзьям. Конечно, я согласился. Он тут же принялся всем звонить (особенность моего тарифа — бесплатные звонки внутри сети, а его сим карта нужна для восстановления контактов), и пригласил к нам в гости одного друга. Я даже закрыл глаза на то, что он меня не спросил. Мало ли что, разволновался. Бывает.

Друг этот его моложе, но весьма воспитанный товарищ. Мы вместе поужинали и смотрели какой-то ужастик про то, как люди играют в игру на выживание. Называется «Игра в кальмара». Не знаю, причём здесь кальмар.

Наутро мой цыган взялся проводить друга до дома. Странно, подумалось мне, потому что было прекрасное зимнее утро, светило солнце, снег весь растаял, и друг, который добрался в ночи к нам самостоятельно, вполне мог доехать до дома сам. Но я не обратил на это внимания. Точнее, обратил, и даже сказал Стефану, что мой цыган не вернётся сегодня. Бедный мальчик бросился его защищать и доказывать мне, что мой цыган изменился, что он искренне хочет всё исправить. Как бы мне хотелось в это поверить!

Стоит ли говорить, что я был прав? Цыган остался ночевать со своим другом, потом переместился к одному из своих бывших клиентов. Спустя три дня он вышел на связь, сообщил, что этот клиент дал ему на время свой старый телефон, и у него теперь полно обязательств. Он хочет помочь семье, сутра идёт на работу и будет теперь работать, а деньги отдавать семье, потому что они погорельцы. Похвальное занятие. Только вот как же его обязательства передо мной?

Когда я спросил его об этом, мне закатили истерику, заявили, что я опять его нервирую, и что путаю обязательства и обещания. Я подождал, когда он проорётся в трубку, и спокойным голосом сказал, что когда он обещал, то взял на себя обязательства по исполнению обещаний. Если он не считает себя обязанным выполнять обещания, то я прекращаю все дела с ним, считаю его часть договора невыполненной, и он не может больше прийти ко мне. На том конце линии воцарилось гробовое молчание. Парень не нашёлся, что мне сказать. Я с каким-то неземным удовлетворением повесил трубку.

В конце концов, сколько можно давать человеку шанс? Три, пять раз? И всё это под слёзы и пламенные обещания, что в этот раз точно всё будет хорошо. На всякий случай, мало ли захочет вернуться, я строго настрого запретил мальчику мыть посуду. За несколько дней, что прошли с этого момента, мы скопили целую гору тарелок.

Мой цыган затаился. Решил, видимо, что гнев пройдёт, я прощу его, и он вернётся к своему привычному поведению — ничегонеделанье и посиделки с друзьями. Но блин, он меня плохо знает. Если сказал всё, значит, всё.

В пятницу, 10 января, звонит. Голос бодрый, заискивающий.

— Юки, как ты? Так по тебе соскучился! Завтра приду, помоюсь перед клубом, мы займёмся сексом, а потом пойдём в клуб. Хочешь? Сегодня не могу, столько обязательств!

— Послушай, у тебя есть обязательства передо мной, которые ты не выполнил, — показываю ему гору посуды. — Я больше не верю тебе, но последний раз готов закрыть глаза на то, что произошло. Не знаю, с кем ты спал, с кем имел секс, это меня больше не интересует. Если хочешь восстановить моё доверие, то приходи сейчас, вымоешь посуду, примешь душ, и, если хочешь, можем пойти куда-нибудь вместе. Если нет желания, останешься ночевать с нами. Но терпеть я твои выходки больше не намерен. Живёшь со мной — живи, выполняй обещания. Нет — приходи и забирай вещи. Ты придёшь?

— За что ты так сердишься на меня? Я тебя люблю, я завтра приду, сказал тебе всё. Почему заставляешь меня? У меня некие обязательства перед другими людьми!

— Я не заставляю. Подсказываю тебе выход из ситуации, как не потерять всё, что имеешь. Ты можешь прийти, исполнить свои обязательства, и тогда мы со спокойной совестью завтра пойдём в клуб. Если не придёшь сегодня, завтра приходи и забирай вещи. Ты согласен?

— Я позвоню тебе позже, у меня входящий звонок...

Согласен, очень неприятно, когда тебя тыкают мордой в твоё же дерьмо. Примерно такого конца я и ожидал. А обручальные кольца — это несбыточная мечта, фетиш, чтобы потешить себя надеждой.

Конечно же, он не пришёл. Сегодня, в субботу, припёрся в восемь часов утра. Встал на пороге, переминается с ноги на ногу.

— Можно... — он не договорил.

— Нельзя, — отрезал я. — Вот твои вещи, — подал ему заранее собранный небольшой пакет с футболкой и ремнём. Это всё, что нашёл.

— Хочешь... — голос задрожал, руки непроизвольно стиснули пакет, прижимая к груди.

— Не хочу, — я помотал головой. — Мы всё закончили. Больше не звони мне и не пиши. Забудь дорогу сюда.

— Но я... — он всхлипнул. — Мне больше некуда...

— Ты целую неделю находил, где и с кем, — я усмехнулся. — В этом и заключалась моя месть: дать тебе возможность утопить себя самому, без моей помощи. Я снова дал тебе всё — еду, хороший дом, любовь, тёплую постель, поцелуи, объятия. Всё, что только ты мог пожелать. Готов был покупать тебе вещи, путешествовать с тобой, провести с тобой жизнь, простить тебе всё, что натворил. Но ты выбрал другое. Я не могу жить с человеком, которому я не доверяю. Прощай.

С этими словами я закрыл дверь у него перед носом.