Парень теперь живёт у меня. Это после того, как мы целовались и обнимались. Сегодня как раз месяц нашим «отношениям».

Для начала нужно нас описать, ну чтобы было понятно, кто с кем живёт.

Я его старше, в очках (вижу вообще плохо, вблизи для меня всё превращается в цветные пятна), парень роста выше среднего, вечно хожу в худи или куртке (в зависимости от погоды). Лицо овальное, нос длинный, глаза неопределённого цвета, в которых намешано понемногу голубого, зелёного и коричневого. Есть опыт взаимоотношений с девушками, с парнями — был один, и тот неудачный. Секса с парнями не было. Назовём меня Юрой. Так будет близко по содержанию. По национальности — русско-удмуртско-татаро-турко-еврей. Это если не считать болгар, шведов и украинцев, которые приходятся совсем уж дальними родственниками. Образование инженер-физик, закончил не самый плохой университет, преподавал на кафедре, сейчас зарабатываю на жизнь честным интеллектуальным трудом. Цвет кожи бледный, волосы растут по всему телу. Телосложение крепкое, постоять за себя могу. Помимо родного русского знаю английский, немного эстонский, немецкий, шведский, польский, сербский.

Парень, назовём его Эмре, худой, как щепка, и высокий юноша неопределённой национальности. Когда я его первый раз увидел, то подумал, что ему 22-23 года, но он оказался младше. Лицо овальное, вытянутое. Нос длинный с горбинкой. Глаза карие, глубокие, безумно красивые. Он вообще красивый. Кожа гладкая, очень смуглого оттенка, сравнимого с представителями индийской расы. Ладони узкие с длинными пальцами. Ножки длинные, пушистые. Когда я говорю, что он худой, я не преувеличиваю, скорее, преуменьшаю. Он буквально как скелетик, обтянутый кожей. Ест много, но не в коня корм. Учится в школе, сейчас ищет работу на подработку. Ходит в модных шмотках, и мне иногда кажется, что он отоваривается в женских отделах магазинов.

По характеру мы тоже с ним разные, хотя, как посмотреть. Я вечно мрачный парень, погружённый в свои мысли, избегающий публики, который всем своим видом показывает, что с ним лучше не связываться, если не хочешь получить в нос. Эмре — это такой волшебный цветочек, влюблённый в себя, радующийся окружающему миру. Он всем нравится, все хотят с ним сфотографироваться. Друзья, которых полно, постоянно зовут его на встречи. Публичные мероприятия приводят его в восторг. Но большую часть времени он проводит в социальных сетях. Там ему комфортнее. Значит, что-то общее всё-таки в нас есть.

Сегодня Эмре весь день был в школе, вернулся часов в шесть вечера. Есть он не хотел, но купил мне ужин — котлету в тесте. Позаботился о друге. Мы сразу завалились смотреть тикток, это у современной молодёжи учитель жизни. Они по нему даже отношения строят.

Мы устроились на диване, Эмре привалился мне на плечо, а я обнимал его и гладил по голове. Ещё я всё время украдкой нюхаю его голову, потому что мне нравится запах его волос. Диалоги у нас примерно такие:

— I love you, — начинает Эмре.

— I love you too.

— I love you more.

— I love you much more. As much as there are stars in the sky, — я улыбаюсь.

— No, don't lie to me! I still love you more! — Делано возмущается Эмре.

— Okay, — я сдаюсь. — What movie would you like to watch today? (Какой фильм ты бы хотел посмотреть сегодня?)

— Минуточку, — Эмре роется в нетфликсе. — Можно посмотреть «Очень странные дела».

— Хорошо.

Нетфликс зависает, потому что мы за него не заплатили. Я не заплатил. Тут надо сделать лирическое отступление: Эмре никогда ни за что не платит, за всё плачу я. Ну, какие с ребёнка деньги. Он пока на работу не устроился. Другое дело, что меня это постоянно нервирует — дай денег на обед, дай на наушники, на футболку... Я же не родитель его, а партнёр, пусть даже старший.

С одной стороны, я его понимаю. Когда я учился в универе, у меня постоянно не было денег. Родители давали только на обеды. И вот ты стоишь в раздумьях, купить обед или выбрать булочку с маком, с повидлом, а другие дети покупают себе, что хотят. Поэтому я всегда даю ему денег. С другой стороны, у нас же нет ещё никаких отношений. Ну да, целуемся, обнимаемся, я нюхаю его опьяняющий запах. То есть, умом я осознаю, что ребёнку не у кого больше попросить, а неприятный осадок остаётся. И я не знаю, что с этим делать.

Думал я, думал, и вот что пришло мне в голову. Вы можете меня осуждать, но я отдал ему все деньги, что оставались до зарплаты — порядка 200 евро. Теперь он будет за всё платить, и сам решать, сколько себе взять из этой суммы. У меня, конечно, это не последние, но для ребёнка самое то, привыкать ко взрослой жизни.

— Мне нужно сходить в торговый центр, я с другом договорился, — заявляет мне парень, пока я занимаюсь скачиванием «Очень странных дел».

— Извини, — у меня включается режим страшной обиды, я даже начинаю путать слова. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Как это выглядит с моей точки зрения?

— Она просто друг, она обычная девушка, мы в школе договорились, что если у меня будет свободное время... — Начинает оправдываться Эмре.

— Я всё понимаю, — я краснею, и если бы я был чайником, то у меня пошёл бы пар из ушей. — Просто поставь себя на моё место. Вот давай представим себе. Ты ждёшь меня весь день, я прихожу вечером и заявляю тебе, что мне нужно тут с друзьями повидаться, пойти по магазинам так часа на два-три. До ночи. Что ты подумаешь? Это будет выглядеть так, что я не хочу быть с тобой, верно?

Я осознаю, что надавил на чувство вины, но чёрт возьми! Так начинать отношения, тем более, в месяц нашего знакомства...

— Извини! — Эмре бросился целовать меня, ластиться. — Конечно, я останусь с тобой!

— Ну что ты!

Я глажу его по голове, а самого раздирают противоречивые чувства. Победа досталась мне ценой его вины. Вот что я должен был сделать? Отпустить? Тогда я бы чувствовал обиду на него, что ничего хорошего не сулит. А сейчас я чувствую обиду на себя, что не дал ребёнку сделать то, чего тот хотел. Эх... Уж лучше я буду винить во всём себя, чем его.

Впрочем, причина такой прыти выяснилась довольно быстро. В школе им выдали сертификаты на покупки в определённых магазинах по 50 евро. Поэтому они всем классом и договорились гульнуть. Но слово не воробей, вылетит не поймаешь, поэтому ребёнок мужественно терпел. Ровно час. Хоть на час хватило, и то хорошо.

Они изобретательны. Я в детстве тоже таким был. Эмре сказал, что ему нужно посмотреть для меня подарок. Он хочет, чтобы мы с ним одевались, как близнецы. Поэтому ему нужно срочно одному ехать в торговый центр. А раз подарок, то он должен ехать один. Боже! Я теперь понимаю, что чувствуют родители. Мы ведь видим их насквозь, и всё равно позволяем себя обманывать.

Вернулся он часа через полтора, как и обещал. Накупил себе шмоток, потратил на них половину наших общих денег. Я только улыбался: не могу на него сердиться долго. Теперь посмотрим, как будет выкручиваться.

Смотреть мы, конечно, ничего уже не стали. Но я его помыл, намазал молочком для тела. Его он тоже для себя прикупил. Ну, лишь бы в радость.

Мы лежали в постели. Голый и вкусно пахнущий Эмре распластался у меня на груди. Из-за всех переживаний у меня случился адреналиновый шок, сердце колотилось, пытаясь выскочить из груди, близость парня, его опьяняющий запах, отсутствие какого-либо опыта боролись между собой. И страх, похоже, победил.

— Если хочешь, ты можешь попробовать, ну... ты понимаешь, что, — шёпотом сказал Эмре.

— Извини, — я вдруг понял, что именно сегодня у меня ничего не получится из-за всего, что на меня свалилось. — Я не хочу. Очень устал.

— Что?

— Устал, говорю, — я отвернулся к стене.

Эмре обиделся на меня. Он тоже отвернулся и вскоре засопел. А я так и не спал всю ночь. Прости меня, парень, я подвёл тебя. И даже не знаю, как теперь быть. Надеюсь, я смогу исправить всё завтра.

/* Все фото удалены по просьбе парня */