Утренний подъем был тяжелый. Кто-то так долго и нудно колотился в дверь, что Мишель даже скинула левую ногу с кровати в попытке подняться и настучать назойливому гостю по голове. Сил у нее хватило только на это движение, поэтому она печально застонала, когда поняла, что стащить свое тело с постели не представляется возможным.

Кажется, она вчера, а точнее, сегодня рано утром, забыла закрыть замок, когда вползала в свой номер. Именно поэтому на пути Саши не встала эта преграда, и она уверенно вошла в комнату подруги, протопала до кровати, со щелчком отдернула повязку с глаз Мишель и отпустила обратно. Итальянка вскрикнула. Та секунда, что ее веки вырвали из блаженной темноты, показалась ей адовыми муками.

– Вставай! – как ей показалось, проорала Покровская.

– Громко. Слишком громко, – поморщилась Миша и сделала рукой знак, чтобы Саша говорила потише.

– Ты чего это? – весело засмеялась та. – Мы же выпили совсем немного.

– Говорил мне папа никогда не пить с русскими, – пробурчала итальянка, скидывая повязку и хмурым взором оглядывая все вокруг.

Кинула взгляд на часы на прикроватном столике и застонала – было восемь утра.

Саша обрадовала подругу вестью, что Паоло дал им пятнадцать минут на сборы. Мишель скептически ответила, что за это время она даже не успеет добраться до ванной, не то, что собраться на экскурсию. Покровская утешила ее, что тогда они оставят ее здесь и заберут на обратном пути. Тут уж Миша подскочила и начала спешно скидывать вещи в сумку.

Паоло поджидал их внизу, он был в хорошем расположении духа. Он даже передал Мишель пару круассанов и большой стакан кофе, чтобы она могла позавтракать. В течение первого часа их поездки Паоло и Саша наслаждались блаженной тишиной, то и дело переглядываясь и улыбаясь друг другу. Сначала Мишель тщательно пережевывала булочки, запивая их кофе, а потом долго пыталась снова не уснуть. В конце концов, сдалась и задремала на заднем сидении.

На одной из остановок Паоло вышел из автомобиля, чтобы заправить его. Девушки остались внутри. Саша даже вздрогнула, когда в тишине раздался голос Мишель:

– Ты должна знать, Алекса. Все, что я наговорила тебе вчера в кафе – бредни пьяной женщины.

– Я думала, ты спишь, – отозвалась Покровская.

– На самом деле, я люблю Генри, – словно не слыша ее, продолжала говорить итальянка. – Не знаю, что нашло на меня, но это явно неправда.

– Хорошо, – немного помолчав, ответила Саша.

Она видела, как важно сейчас подруге было донести это до нее. Она вспомнила вчерашнюю Мишель – хрупкую, скинувшую привычную маску сарказма... настоящую. Девушка повернулась к итальянке и увидела ее потерянный взгляд. Впрочем, уже через секунду Ринальди вновь взяла себя в руки.

– Я так смотрю, у Паоло вторая ночка задалась, да? – она ехидно улыбнулась.

– Проснулась, – резюмировала Саша и закатила глаза. – Спи дальше.

– Вот еще, – фыркнула Миша. – Я выспалась и готова к подвигам!

Вскоре вернулся Паоло и повез их дальше. Через час на горизонте показалась Венеция.

– А вот и она! Серениссима! – громко прокомментировала Мишель и объяснила Саше, что это всего лишь другое название этого города, и означает оно «Светлейшая». – Обожаю это место! Надеюсь, мы заблудимся.

– Ты чего? – удивилась Покровская и увидела, что Паоло посмеивается.

– Глупая! Заблудиться в Венеции – это лучшее, что с тобой может случиться! – провозгласила Мишель. – Только тогда ты сможешь увидеть ее подлинный лик.

Саша заметила на это, что вчера они уже поплутали по Вероне, и повторения больше не хочется. Ринальди только отмахнулась. Она уже открыла окошко и во все глаза смотрела на приближающийся город.

В Венеции нет автомобильных маршрутов, поэтому им пришлось оставить машину на стоянке и пересесть на вапоретто [14]. Дороги этого города представляли собой речные каналы, объединяясь в главный, Большой канал, или Каналаццо. Поэтому всюду, подчиняясь светофорам и следуя правилам дорожного движения, курсировали большие и маленькие речные трамвайчики. Они останавливались около небольших пирсов, высаживая или набирая новых пассажиров. Решено было прокатиться по полному маршруту до главной достопримечательности города – площади Сан-Марко. Саша, прижавшись к Паоло, который в ответ обнял ее одной рукой, наслаждалась видами.

Погода стояла прекрасная. Было жарко, солнечные лучи отражались от водной поверхности, раскрашивая ее в сине-зеленый цвет. Город жил. Словно суетливые жуки, повсюду двигались водные виды транспорта, перевозя туристов и местных жителей. Все улыбались и махали руками встречным пассажирам. Дома, построенные на фундаменте из влагоустойчивой лиственницы, были наполовину скрыты в реке. Саше было удивительно, что здесь запросто можно было бы подъехать к любому дому прямо на лодке.

Впереди показалась площадь Сан-Марко. Паоло пояснил Саше, что это самое низкое место во всей Венеции, и когда приходит Высокая вода, ее часто затапливает. Мишель, которая, на удивление, всю поездку молчала с крайне загадочным видом и лишь изредка улыбалась, хмыкнула и заявила:

– Когда мы были тут в последний раз с Генри, площадь была похожа на огромную лужу. Чтобы пройти к базилике, нам пришлось купить резиновые сапоги.

У нее был такой вид, что становилось понятно, что за этими словами стоит еще какая-то увлекательная история. Но, судя по многозначительным ухмылкам итальянки, делиться подробностями она не собиралась. Саша, подозревая, что там может быть что-то неприличное, даже не стала интересоваться.

Сегодня площадь была суха. Старую брусчатку с самого утра уже истоптали тысячи ног туристов. Паоло посетовал, что именно поэтому хотел привезти их сюда пораньше, чтобы избежать столпотворений, но некоторые в их компании слишком долго собираются. Мишель с деланным возмущением фыркнула, распушила волосы и начала протискиваться сквозь толпу людей, что она, как это помнилось Саше еще со времени их первой знаменательной встречи, умела делать очень хорошо. Александра даже испугалась, что они потеряют ее из виду, что вскоре и впрямь случилось. Они с Паоло, взявшись за руки, то и дело вставали на цыпочки, пытаясь углядеть в толпе свою невысокую подругу. Но тут она окликнула их, и Саша с Паоло увидели, что итальянка стоит рядом с тучным мужчиной, который добродушно улыбается и обнимает ее одной рукой за талию.

– Это мой хороший друг, Антонио, и он хозяин моего любимого кафе на этой площади. Он радушно приглашает нас выпить по чашечке своего лучшего кофе. Угадайте, нашли бы вы место в этом заведении, если б оставили меня в гостинице?

Мишель с невинным видом посмотрела на друзей, резко развернулась и, приобняв низкорослого Антонио за плечи, пошла внутрь. Переглянувшись, Саша и Паоло отправились за ней.

С полчаса они сидели в кафе за столиком у открытого окна и наслаждались вкуснейшим ристретто [15], который приготовил им сам хозяин кафе. Саша удивлялась, как можно так долго пить такую маленькую порцию кофе. Мишель просила ее расслабиться и получать удовольствие от неспешного кофепития, уговаривала забыть о своей русской душе, требующей проглотить все и сразу, включая борщ.

– Да, да, я все помню, – как бы невзначай сказала она.

Они видели, как люди проносятся мимо, поднимая тучи ленивых голубей. Им было хорошо в этом кафе, и Саше понравилось это чувство, когда никуда не надо спешить. Впрочем, долго они засиживаться не стали, так как видели, что в кафе к Антонио рвутся и другие туристы. Хозяин сердечно распрощался с ними и пригласил в свое заведение снова.

Они посетили Дворец дожей, полюбовались итальянской готической архитектурой и, в который раз, ужаснулись жестокости тех времен. Все знают, что из Палаццо Дюкале можно попасть в тюрьмы через так называемый Мост Вздохов. С мостом этим неразрывно связана история Казановы, который смотрел отсюда на Венецию перед тем, как его заперли в темнице.

Бросив взгляд на реку, Моретти воодушевился возникшей у него идеей. Он подхватил девушек под руки и быстро повел вниз. Подруги недоуменно спрашивали его, что он задумал, до тех пор, пока не подошли к причалу. Паоло заплатил гондольеру, и тот широким жестом пригласил троицу в свой водный транспорт. Это был высокий статный венецианец, для антуража облаченный в длинный темный плащ. Сам он попросил разрешения ненадолго отлучиться и вернулся в некоторой задумчивости. Но, увидев, что пассажиры уже расселись по местам, улыбнулся и легко запрыгнул в свою лодку.

Гондола была узкая и длинная, рассчитанная на шестерых человек. Благодаря тому, что пассажиров было меньше, вода до краев не доставала, и плыть было неопасно. Путь их начинался от главного канала и пролегал по речному кругу. Ко второй половине дня лодок и гондол стало гораздо больше, и они то и дело сталкивались корпусами, вызывая закономерные испуганные охи или смех. Но местные гондольеры были мастерами своего дела и крупных аварий не допускали. Друзья проплыли под парой больших мостов и свернули в один из узких каналов.

И тут гондольер запел. Голос у него был поставлен отлично, и молодые люди расслабились, уютно устроившись на сидениях и наслаждаясь этим музыкальным сопровождением. Паоло прижал к себе Сашу. Мишель примостилась на носу, с удовольствием разглядывая узкие улицы.

А посмотреть было на что! Саша только сейчас поняла, что имела в виду Мишель, говоря про истинный лик Венеции. Они проплывали мимо небольших кафе и забегаловок, заглядывали в окна жилых домов, любовались цветами в ярких горшках, выставленными на подоконниках. Им попадались разных оттенков и размеров дома с ажурными галереями и высокими арочными окнами. Благодаря тому, что мосты в этом городе довольно высокие, пригибаться не приходилось даже твердо стоящему на ногах гондольеру.

Саша смотрела на Венецию снизу вверх и потихоньку влюблялась в нее. Хоть и красива Флоренция, хоть и романтична Верона, но с Венецией ничто сравниться не могло. Сейчас она вспомнила слова Мишель, и ей стало понятно, почему подруга вновь и вновь возвращалась в этот город. Он дарил ей незабываемые воспоминания и неповторимые эмоции.

Мерно покачивалась лодка, раздавался плеск воды. Они проплывали по особо узкому каналу, разделяющему два соседствующих дома, и радовались, что им навстречу никто не движется. Только позади их преследовала другая гондола с парой влюбленных. Уже вечерело, и на зданиях зажигались фонари. Мишель, увлекшись, рассматривала что-то впереди и вдруг резко повернулась к Паоло и Саше, которые вздумали целоваться.

– Ага, попались, школьники! – задорно воскликнула она, при этом широко улыбаясь.

И тут девушка перевела взгляд наверх и внезапно вскрикнула.

Саша и Паоло тоже оглянулись. Оказывается, Мишель напугал гондольер, который для чего-то надел на себя маску. Приглядевшись, Покровская поняла, что это все та же жуткая белая маска с клювом, которую она видела на мужчине, когда они ехали на трамджазе, и, как ей показалось, в Вероне. И спутать ее было нельзя ни с какой другой, потому как на лбу маски все так же красовался знакомый вензель красного цвета. Девушка испуганно закричала и вскочила на ноги, стараясь очутиться как можно дальше от жуткого типа. Выглядел гондольер и вправду впечатляюще – высокорослый, в длинном плаще, с веслом в руках и устрашающей маске, он был похож на гонца самой смерти.

От резкого движения Саши лодка сильно закачалась. Вскрикнули все, включая тех, кто плыл в следующей гондоле.

– Осторожнее! – посоветовал кто-то из соседей.

Но Паоло это мало успокоило. Увидев маску, он взъярился и бросился на гондольера с кулаками. Их несчастное судно, подвергшись неправильной эксплуатации с двух сторон, раскачалось и возмущенно заскрипело. На гондоле рядом началась самая настоящая паника. Оттуда послышались причитания, что нужно вызвать полицию и разнять дебоширов. Кто-то из туристов схватил мобильный телефон и позвонил представителям закона. Саша, уже пожалев, что слишком сильно выразила свой испуг, громко позвала Паоло. Мишель подскочила к нему и попыталась перекричать подругу:

– Братец, ты так опрокинешь лодку! Знаешь ли ты, что эти каналы не чистили с тысяча восемьсот бородатого года! Не хотелось бы искупаться...

Она вцепилась в его одежду, пытаясь оторвать от жертвы. Но Паоло ничего не замечал и не слышал. Он благим матом крыл нерадивого гондольера, который посмел напугать своих пассажиров.

– Чего ты добиваешься? Чего?! – покраснев от злости, кричал Паоло. – Я уже все понял!

Под усилиями кузины он слегка ослабил хватку.

– Успокойтесь, синьор! – отвечал ему гондольер, стянув злосчастную маску и сжимая ее в руках. – Это не моя идея. Я всего лишь выполнял указания.

– Чьи указания?! – возмутилась Мишель из-за спины кузена.

Посреди их перепалки раздался звонок мобильного. Саша подобрала с днища лодки телефон Паоло, который, по-видимому, выпал из кармана в этой суматохе. Она взяла его в руки и случайно взглянула на экран. Там светилась надпись «В.Д.К.»

– Ко мне подошел какой-то тип, предложил деньги, причем немалые. Он сказал, что хочет лишь развлечь своих друзей, – оправдывался гондольер.

– Развлек, не то слово, – хмыкнула Мишель. – Ты его запомнил?

– Невзрачный европеец. Обычный. Как все. Ничего примечательного.

– Ты должен был надеть маску в какое-то определенное время?

– Да, когда будем недалеко от пристани. Когда почти приедем.

– Следит, мерзавец.

Миша зорким взглядом шныряла по лицам ожидающих на пристани людей. Их было так много, что рассмотреть каждого оказалось непосильной задачей. На миг ей даже почудилось, что она видит невзрачного высокого мужчину, но тут ее отвлекли, и когда она вновь повернулась, объекта, привлекшего ее внимание, уже не было.

– О, нет, смотрите, – проговорила Саша и указала рукой вправо.

Оттуда на моторной лодке с завывающей сиреной к ним мчались карабинеры.

Паоло, напоследок яростно взглянув на гондольера, наконец, отпустил его воротник и, не обращая внимания на представителей закона, стал всматриваться в прохожих и туристов на пристани. Гондольер с явным облегчением вздохнул и с надеждой ожидал приближающихся полицейских. Саша многозначительно взглянула на Мишель, и та мрачно прокомментировала:

– Вот теперь точно приехали.

[14] Вапоретто — маршрутный теплоход, главный вид общественного транспорта в островной Венеции. Своего рода аналог речного трамвая.
[15 ] Ристретто — крепкий кофе, который готовится в объеме меньшем, чем эспрессо.