День зачитывания завещания выдался солнечным.

– Это чтобы как гром среди ясного неба прозвучали отказы в наследстве для родственничков, – ехидно прокомментировала погоду Мишель.

Покровская, которой Паоло разрешил присутствовать на процессе, подивилась, насколько официально подобное мероприятие могут обставить итальянцы. Или, возможно, так делали только в семьях «высшего света», к которому и принадлежала семья Моретти. Мужчины обрядились в костюмы. Паоло, прическа которого пострадала от выходки Виттории, коротко подстригся. И хоть над ним мягко подтрунивали его кузина и остальные члены семьи, он все равно был вполне доволен тем, как он выглядит.

Женщины, присутствующие на зачитывании завещания, облачились в торжественные туалеты, сделали прически и макияж. Все хотели выглядеть представительно в тот момент, когда получат долю наследства. Тетя Беатриче даже надела самое дорогое колье, которое, как она думала, украла горничная. На самом деле, оно, конечно же, нашлось в комнате среди ее вещей. Все, даже Марко, шутили над этим, вызывая гнев тети Беатриче.

В гостиной, где все собрались, царила атмосфера непринужденности. Но, как подозревала Саша, все это было лишь видимостью. И загадочная улыбка Мишель, и громкие воздушные поцелуи Беатриче и Натальи, и легкие похлопывания кузенов по спинам. Саша заметила, как нервно сжимает пальцы Марко, как переглядываются родители Миши, как то и дело хмурится Виттория, бормоча себе что-то под нос. От Саши не утаилось и то, как слегка дернулся Паоло, когда в комнату зашел коренастый пожилой итальянец. Волосы его все еще были черны, как уголь, острый взгляд выдавал человека крайне умного и опасного, а складки в уголках губ и между бровями говорили о том, что он редко улыбается и часто хмурится и, возможно, отдает приказы.

Саша усмехнулась. Она удивлялась своей излишней наблюдательности. И где только успела поднабраться этих детективных штучек? Явно сказывалось влияние Мишель.

Тем временем новый посетитель поздоровался, прошел через комнату и уселся в кресло, словно на трон, с некоторым презрением поглядывая в сторону семейства Моретти и Ринальди. Он остановился взглядом на Саше, удивленно приподнял одну бровь, потом посмотрел на Паоло, хмыкнул и сразу потерял к ней интерес.

– Валентино ди Конте, – шепотом объяснил Паоло Саше. – С давних лет ухажер моей матери.

Саша сразу поняла, что этот человек считает себя выше других, и от него определенно можно было ожидать чего угодно.

Тем временем девушка заметила, как Мишель из противоположного угла, где сидела, посылает ей какие-то сигналы, смысл которых она никак не могла разгадать. Ринальди что-то беззвучно говорила, надеясь, что подруга прочитает слова по губам. Смотреть, как гримасничает Миша, было забавно, но понять ее Саша была не в силах. Вскоре на Ринальди начали оглядываться родственники, и девушка, заметив это, мгновенно сделала нейтральное лицо и уткнулась в телефон. У Покровской пиликнул мобильный.

«В.Д.К! В.Д.К!» – гласило смс, присланное Мишель.

«Что В.Д.К.?» – не поняла Саша.

«Ну, ты и тормоз! Валентино ди Конте, вот что!»

Саша даже подскочила на сидении от внезапной догадки! Вот, как расшифровывался этот ребус! Но что могла дать им эта информация? Саша понимала, что теперь Мишель обязательно затеет расследование против ди Конте. А это по умолчанию ничем хорошим обернуться для них не могло. Поэтому Покровская решила, что постарается отговорить подругу от необдуманных действий.

Когда все предполагаемые наследники собрались, на пороге появился сухопарый седой господин. Паоло, наклонившись над Сашиным ухом, пояснил, что это – синьор Аккардо, и он работал на Элоис с самого начала своей юридической практики. Хозяин дома считал его одним из самых преданных и честных людей в Италии.

Синьор Аккардо, задумчиво и слегка тряся подбородком, прошел в середину кабинета Элоис и уселся за стол, который подготовили специально для него. Еще несколько минут он раскладывал бумаги, не замечая, как в комнате воцарилась напряженная тишина. Юрист нацепил на нос узкие очки, расправил нужный документ, откашлялся и вдруг поднял глаза. От удивления он даже вздрогнул. Все взгляды были прикованы к нему и будто даже распиливали его самого вместо завещанных сокровищ. Мужчина снова откашлялся и начал зачитывать:

– Я, Элоис Моретти, урожденная Ринальди, находясь в здравом уме и трезвой памяти, разделяю основное свое состояние поровну между моими детьми, Франческой и Паоло Моретти.

Все, кроме Саши и Паоло, охнули и вздрогнули. Виттория, которая непонятно на что вообще могла рассчитывать, громко цокнула языком и возмущенно покачала головой.

– В связи с безвременной кончиной синьорины Франчески, по завещанию треть наследства переходит к ее кузену Марко Феско. И поскольку на остальную часть имущества она не успела написать завещания, то по праву прямого наследования оно переходит синьору Паоло. Следовательно, и часть наследства, завещанного Элоис своей дочери, тоже переходит к нему.

Виттория посмотрела на Паоло, а потом перевела мрачный взгляд на Сашу и, как той показалось, быстрым движением чиркнула рукой себе по горлу. Покровская, не ожидая такой прямой угрозы в свою сторону, попыталась найти поддержку в лице жениха или подруги. Но все были так увлечены процессом, что смотрели только на юриста и телодвижений Виттории не заметили.

– А почему это именно Паоло достается имущество Франчески и Элоис?! – вскочила на ноги Беатриче, возмущенно кривя губы и не замечая, как фамильное украшение на ее шее перекосилось набок. – Несправедливо! Мы будем это оспаривать!

– Могу посодействовать, – подал голос Валентино.

– Сядь, пожалуйста, тетя Беатриче, – раздраженно сказал Паоло, как показалось Саше, кинув предупреждающий взгляд в сторону ди Конте.

– Легко говорить, когда все состояние досталось именно тебе, – обиженно произнесла пожилая синьора.

– Тетя Беатриче, это все-таки мои мать и родная сестра, и я прямой наследник, – с нажимом, но сдерживаясь, осадил ее Паоло.

– Мама, успокойся, пожалуйста, – попросил Марко.

Он подошел к ней и усадил обратно в кресло. Видя, что мать не собирается затихать, он добавил:

– Нам ничего не надо. Просто почтим память тети Элоис и кузины.

– Было бы куда проще почтить ее память, если бы твоя тетка оставила нам хотя бы «Мазерати», – проворчала его мать. – Придется нам на правах бедных родственников гостить у вас каждое лето. Или, может быть, Паоло, ты просто по-хорошему сразу отдашь нам эту виллу?

– Не многого ли вы хотите? – опешил от такой наглости Моретти. – А насчет того, чтобы приезжать к нам – вы и так делаете это каждое лето.

Тетя хотела что-то возразить, но он не в силах был больше спорить с этой скандалисткой и поэтому поспешно кивнул юристу. Синьор Аккардо послушно продолжил:

– Своей племяннице, Мишель Ринальди, Элоис завещала любимые бриллиантовое колье и серьги и попросила передать на словах, что благодарна ей за уважение, проявленное к ней в течение всей жизни. Ее любовь она сохранила в своем сердце и унесла вместе с собой.

– Спасибо, – произнесла Миша, непонятно к кому обращаясь.

Саша была удивлена, увидев, что глаза подруги полны слез. Ринальди тихонько всхлипывала и вытирала со щек мокрые дорожки.

– А также Мишель Ринальди по праву наследования по женской линии от умершей Франчески Моретти достается бесценная картина с изображением Черной Мадонны.

Юрист даже понизил голос, а значит, знал историю иконы. Он протянул Мише старый пожелтевший конверт и добавил:

– Здесь есть информация о том, где вы можете найти предмет наследования, а также письмо с наставлениями от самого первого владельца иконы.

Все присутствующие возбужденно загалдели. «Почему икона достается именно ей?» – говорили одни. «Какой кошмар! Проклятая икона для молодой девушки – это к погибели!» – вещали другие. «Смешно считать какую-то картинку проклятьем» – увещевал Паоло. Голоса не замолкали. Каждый считал нужным высказаться. Мишель, бледная, подошла к юристу и забрала у него письмо. Она открыла конверт, вынула оттуда записку Элоис и посмотрела прямо на Сашу. По ее взгляду девушка сразу поняла, что что-то не так. Она, пользуясь всеобщим возбуждением, подошла к Мише.

– Что случилось? – спросила она шепотом.

– Как я и говорила, Черная Мадонна должна была храниться в сейфе. Вот код от него. Но как мы знаем, иконы в нем уже нет. Значит, ее действительно кто-то украл.

– И что же ты будешь делать?

– То же, что и делала до сих пор – пытаться найти ее любым способом.

Саша кивнула подруге и снова отошла к Паоло, который в этот момент сцепился в споре с Беатриче. Та все пыталась доказать, что именно ее семье должна принадлежать икона. Ведь только у нее в семье сохранились чистые итальянские корни. При этом тетя с пренебрежением посмотрела в сторону Натальи. К тому же, по словам Беатриче, у жены Марко родилась дочь. А значит, именно она должна была быть единственной наследницей Черной Мадонны.

– Мы подадим в суд! – кричала она. – Нас обокрали!

И пока Марко не остановил ее словами: «Мама, моей дочери не нужно это сомнительное наследство», она никак не могла угомониться.

В конце концов, когда голоса наследников поутихли, юрист снова взял слово. Он достал еще один конверт и передал его Валентино ди Конте.

– Элоис оставила это вам, – громко сказал он, боясь, что снова поднимется гвалт, – это брошь в виде виноградной ветки. В завещании написано, что она не представляет ценности, но дорога ей как воспоминание о вашей с ней молодости.

И пока ди Конте с легкой улыбкой рассматривал завещанное ему наследство, юрист продолжал:

– И последние слова из завещания синьоры Элоис...

Находящиеся в комнате, даже те, кто уже получили свою долю, напряглись.

– Дорогая Виттория, если ты присутствуешь здесь, желаю тебе найти хорошего мужа, который в силах обеспечить твои прихоти. А также Санто и Беатриче... возлюбленные братец и сестра...

Тут юрист оттянул воротник с галстуком и сглотнул, не решаясь произнести то, что было написано и юридически заверено.

– Возлюбленные братец и сестра... – повторил он. – А вам – привет. И... обещаю не приходить в ваши ночные кошмары. Хотя... очень бы хотелось.

Он настороженно поднял глаза и увидел, как родители Мишель нервно смеются, а тетя Беатриче вскочила на ноги и выпучила глаза.

– Да как она смеет! – закричала женщина. – Смеется над нами даже из могилы!

Марко, поняв, что еще чуть-чуть, и зачитывание завещания превратится в массовую истерию, твердо схватил мать за локоть и, несмотря на сопротивление, вывел ее из комнаты. После их ухода стало значительно спокойнее. Юрист, уже покрывшийся испариной, стал собирать свои бумаги. Следом за Марко и тетей Беатриче на выход поспешили родители Мишель. Виттория сидела тихо. Саша пригляделась к ней. Женщина рыдала, размазывая косметику по лицу, и, кажется, ей уже было все равно, как она выглядит и что думают о ней другие.

Первым делом, как только оглашение завещания закончилось, Паоло обратился к Виттории:

– Ты услышала все, что хотела?

Женщина подняла глаза на Моретти, а он продолжил:

– Прошу тебя удалиться и из этой комнаты, и из нашего дома. И, что уж совсем нереально, но очень бы хотелось, чтобы ты и вовсе покинула наши жизни.

– Паоло, как ты можешь? – Голос Виттории дрогнул, и она разрыдалась.

Молодой человек провел рукой по своей голове, словно снова вспоминая, из-за чего ему пришлось сменить прическу, и ответил:

– Поверь мне, так будет лучше для всех.

Виттория вскочила с кресла, стреляя в его сторону ненавидящим взглядом, и помчалась из комнаты.

В кабинете Элоис осталось только четверо: Мишель, нервно теребившая в руках конверт, который ей передал юрист, ди Конте, почему-то не спешивший на выход, и Паоло с Сашей. Последняя вообще пожалела, что пришла сюда. Она, конечно, предполагала, чем может закончиться подобная дележка, но все равно чувствовала себя смущенно. Было ощущение, словно ей пришлось покопаться в чьем-то грязном белье.

Наконец, ди Конте встал со своего кресла.

– Паоло, – позвал он, улыбаясь.

В этот момент Саше он показался аспидом, который нацелился на жертву и не собирается ее упускать.

– Однако весело прошла встреча. Позабавил. Порадовал старика.

Александра заметила, как ее итальянского друга передернуло от речи ди Конте. Девушке показалось, что тот и вовсе имеет над ее женихом какую-то власть. Но что, по сути, могло их связывать? Ну, нравилась ему его мать. И что с того? Сейчас, когда Элоис Моретти покоится в семейной гробнице, ее ухажер не должен иметь к их семье никакого отношения. Но Саше почему-то чудилось, что это не так. Однако она не стала зацикливаться на этом и выбросила все эти мысли из головы.

– Я надеюсь, наши старые договоренности в силе? – тем временем задал вопрос ди Конте.

Паоло лишь кивнул ему в ответ. Тот улыбнулся, пожал руку Мишель, еще раз с ног до головы осмотрел Сашу и тоже ушел. Покровская сжалась под его взглядом, но Мишель не дала ей времени оценить эти ощущения.

– Паоло! Мы должны привлечь полицию, – сказала она.

– О чем ты говоришь? – не понял кузен.

– В письме Элоис говорится, что икона в сейфе. И ты, и я знаем, что ее там давно уже нет! Ее точно украли! И если ты не сделаешь этого, то сделаю я!

– Хорошо... – протянул Паоло. – Пожалуй, ты права.

Саша заметила, что он настолько занят своими мыслями, как будто не слышит сестру вовсе, и отвечает только, чтобы не вызывать ее гнев. Кажется, Мишель тоже поняла это. Она окинула Паоло нервным взглядом, схватила Сашу за руку и прошептала:

– Пойдем скорее!

Мишель повела Сашу в гостиную, но поняв, что там находится кто-то из родственников, сразу же поменяла направление. Решив, что у нее в комнате будет удобнее всего, она увела подругу туда.

– Ты видела этого ди Конте? – спросила Миша.

– Да, и что?

– Он явно и есть тот «В.Д.К.»! Их что-то связывает с моим кузеном. Мы должны его проверить!