— Кушай быстрее, мы пойдем покупать мебель для твоей комнаты, — радостно заявил я.

Чувствую, что сердце началось биться чаще, дыхание отяжелело. Мне с каждой секундой становилось не по себе, что я начинал жалеть о сказанном секундой назад. Я осторожно взглянул на сестру, но на ее лице не прочитал того беспокойства, что мучало меня.

— А-а-а, — всего лишь протянула сестра, как бы разочаровавшись, и она снова вернулась облизывать нутеллу с пальца.

И это все? Что за реакция?

Я нахмурился и опустил глаза. Слышу, как сильно Джаннат перемешивает чай, что, возможно, на дне чашки образуеться дыра.

Что с ней? Она о чем-то задумалась?

Тут что-то не так. Где ее обычное веселье и радость? Куда пропал ее смех, который чуть ли не каждое утро будил меня? Ее никак не обрадовали мои слова или она все еще злится на меня?

Вдруг, поднадоевший звук ложки, ударяющий об кружку, остановился. Я вздохнул и посмотрел на сестру. Джаннат смотрела на одну точку, и на ее лице медленно растянулась улыбка.

— Что? — оживившись, спросила сестра. — Что ты сказал? Для моей комнаты?

Я облегченно вздохнул и улыбнулся.

— Вот, — я важно поднял брови. — Вот так надо было изначально отреагировать. Что, так долго до тебя доходило?

Довольный собой, я вернулся к своему чаю, а сестра медленно стала набирать воздуха в легкие. Постепенно ее пальцы сжимались в кулак, и сама она привстала с места. Ну, вот, сейчас начнется.

— Неужели! — вдруг Джаннат, резко вскочив с места, встает и хлопает в ладоши. — Бра-а-ат! Мы пойдем покупать мебель для моей комнаты? Для моей?

Я поперхнулся чаем, когда моя сумасшедшая сестра вскочила с места и начала хлопать в ладоши, как маленькая девочка. Я, конечно, ожидал хоть какой-то реакции от нее, но не такой же импульсивной. Но вот следующего я точно не ожидал. Джаннат за считанные секунды подлетела ко мне, подпрыгивая и порхая, как бабочка, в буквальном смысле этого слова, и я еле как успел отложить кружку чая в сторону, как она накинулась на меня и обняла. Стул, на котором я сидел, пошатнулся, а ее короткие и завитые волосы врезались мне в лицо, щекотя шею. Аромат духов скружил мне голову, что я просто зарылся лицом в ее волосы и наслаждался моментом, крепко обнимая.

Кто знает, когда у меня еще будет шанс обнять сестру?

Через некоторое время сестра, отстранилась от меня и вся такая радостная села на стол. Она искрилась счастьем и вся сияла.

— Бра-а-ат? — протянув, спросила она, поудобнее усаживаясь на стол.

— Да-а, — подыграл я. — Слезь со стола.

— А когда мы пойдем покупа-а-ать? — от широкой улыбки сестры глаза совсем не разглядишь на лице.

— А ты так счастлива?

— Конечно, — покивала она. — У меня будет своя собственная комната и, конечно, моя должна быть лучше, чем у Малики. Разве это не замечательно?

— Еще как, — я встал и погладил сестру по голове. — Собирайся, мы пойдем прямо сейчас.

— Правда? — удивилась она.

— Да, собирайся.

Из-за такой большой радости сестры у нее нет времены обратить внимание на стол, поэтому я сам решил все убрать со стола. Джаннат, кажется, до сих пор пребывает в шоке и не до конца верит в произошедшее. Она все еще сидит на столе и радуется своему счастью. Как по мне, покупка мебели - это мелочь. Но для сестры это как будто многое значит. Девушки любят шоппинг и походы по магазинам. Может, по этой причине она так радуется?

— Эй, — обратился я к Джаннат , толкая ее за спину, — слезь со стола.

Она мигом вскочила со стола, а я, взяв свою чашку и масленицу, направился к холодильнику.

— Я не понял, почему ты до сих пор здесь? — спросил я, открывая холодильник. — Ты так поедешь? Не хочешь переодеться?

— Брат, а где моя комната? —  проигнорировав мои вопросы, спрашивает сестра. — На втором этаже или на первом?

Я вздрогнул. Моя рука повисла в воздухе, не успев положить масленицу в холодильник. В горле постепенно образовался острый ком, который я еле как сглотнул. Я знал, что она когда-нибудь спросит этот вопрос. Но когда это случилось, то мне тяжело отвечать. Это — больная тема для меня.

— В моей комнате будет большая кровать, — радостно начала фантазировать она. — Зеркало во весь рост и...

— Комната мамы, — тихо произнес я, опустив глаза.

Вдруг все радостные визжания сестры остановились так же, как и начались. Она испуганно посмотрела на меня и спросила, заикаясь:

— Ч-что? Что ты сказал?

— Комната мамы, — еле выдавил из себя я и старался быть спокойным. Положив масленицу в холодильник, я закрыл дверь. — Ты будешь жить в комнате мамы. Отныне, комната мамы твоя.

— Брат, — Джаннат с болью в глазах посмотрела на меня. — Ты уверен? Ведь никто, кроме тебя, не видел ту комнату, даже я. Насколько я помню, дверь той комнаты всегда была закрыта.

— Да, — я опустил глаза и, подойдя к вешалке, взял ключи машины. — Я долго думал над этим и все решил. Так что не беспокойся об этом и выходи. Я жду тебя в машине.

Надев черную кепку и напоследок посмотрев на ошеломленную сестру, я вышел из дома.

***

Обычно я люблю тишину.

По крайней мере, пустая болтовня и многословность — не мое. Я всегда был тихим и спокойным ребенком. Даже тогда, когда один за другим, потерял родителей. Я должен был быть сильным, обязан был выдержать все это дерьмо, что творилось в то время в моей жизни. Ради Джаннат, только ради нее, я должен был быть сильным.

Я со всех сил старался. Я смог. Я выдержал. Не сломался, и все благодаря моей жизнерадостной сестре. Но сейчас ее как будто подменили, она не улыбается, а просто сидит с серьезным лицом, опустив глаза.

Я сжал губы в тонкую линию и посмотрел на дорогу. Сегодня воскресенье, и на трассе множество машин, что крайне вероятно, могут вызвать длительные пробки на дорогах, которые так яро ненавидят водители. Ярко-светящееся солнце медленно прикрывало черными с севера надвигающими тучами. Солнечная погода менялась на пасмурную и серую, как и менялось настроение сестры. Пока я не заговорил о комнате, она радовалась и сияла от счастья, а теперь словно серая туча мрачна.

— Джаннат, — нежно произнес я, — улыбнись.

Я улыбнулся через силу и прикоснулся к ее руке, которая беспокойно лежала у нее на коленях. Джаннат вздрогнула и с печалью в глазах посмотрела на меня, и сразу же отвернулась. Так непривычно видеть растроенное лицо того, кто все время смеется и улыбается.

— Пожалуйста, улыбнись, — я сильнее сжал ее руку, и в тот момент на мою руку упала капля слезы. - Эй, малышка, почему ты плачешь?

Джаннат набрала побольше кислорода в легкие и учащенно похлопала ресницами. На мою руку снова приземлились ее соленые слезы. Я сильнее напрягся. Ее слезы доставляли мне боль.

— Как я могу? Как? — она стала тяжело дышать, и мне стало не хватать воздуха. — Как я могу улыбаться? Каждый раз, когда... когда ты будешь заходить ко мне, ты будешь вспоминать ее. Тебе будет больно, и я буду чувствовать себя виноватой, виноватой из-за того, что ты один помнишь о ней. Один страдаешь.

— Джана-а-ат, сестренка, все не так. Я...

— Я так не могу, брат, — ее нижняя губа задрожала, а глаза, наполненные болью, узрели меня. — Я не могу смотреть на твою боль. Мне... мне ничего этого не нужно. Правда! Мне не нужна комната. Брат, разворачивай машину обратно, пошли домой.

— Джаннат, успокойся, послушай меня...

— Пошли домой, брат, — перебила она. — Я ничего не хочу. Я не хочу, чтоб ты в очередной раз страдал из-за меня! Не хочу!..

Стиснув зубы, чтобы не накричать, и сильнее давя на руль, я слышал крики и душераздирающие реплики сестры. Я прекрасно понимаю о чем она волнуется, но я должен сам избавиться от этих воспоминаний, должен забыть, отпустить.

Мы проехали половину дороги, и я не намерен отступать на полпути. Несмотря на крики и истерики сестры, я остановил машину на обочине. Мимо пролетали машины с бешеной скоростью, что даже свист шин не заглушал звуки криков Джаннат. Она так отчаянно плакала и проливала крупные слезы, что было бы глупо с моей стороны просить ее не плакать. И поэтому я дал ей время успокоиться.

Не знаю точно сколько времени прошло, но она успокоилась и крики закончились. Теперь от слез остался охрипший голос, красные и опухшие глаза и, конечно же, покрасневший нос.

— Успокоилась? — нежно спросил я, на что сестра, прикусив губу, кивнула. — Теперь слушай меня внимательно. Хорошо?

Джаннат вытерла нос белым платком и подула руками перед глазами, чтобы остановить очередной поток слез. Глубоко вздохнув, она посмотрела на меня и приготовилась слушать.

Я потянулся к ней и взял ее лицо в свои руки, и сказал:

— Запомни раз и навсегда, что я никогда не страдал из-за тебя. Никогда не смей думать так. Ты поняла меня?

Я смотрел в глубину ее карих глаз, которые даже не моргали. Глаза сестры тоже, как и мои, глядели на меня, не выражая ничего. Ее лицо осунулось и опухло.

— Ты поняла меня? — нежным голосом повторил я свой вопрос.

Она кивнула, и из глаз снова потекли слезы, оставляя после себя мокрый след.

— И больше никогда не плачь, — большим пальцем я осторожно вытер ее слезы. — Все, что от тебя требуется, — это улыбаться. Ни о чем не переживай, все будет хорошо.

— Я поняла, брат, — Джаннат всхлипнула. — Больше не буду плакать.

— Вот и умница, — улыбнувшись, произнес я, погладив ее по голове. — Теперь улыбнись. Со мной все будет хорошо, если ты будешь улыбаться.

Мой телефон завибрировал, и я даже догадываюсь, кто звонит. Недовольно выдохнув, я полез в карман за телефоном. На дисплее высветилось имя Омара. Закатив глаза, я провел пальцем по зеленой линии, приняв вызов.

— Что надо? — спросил я и услышал на том конце трубки усмехающиеся нотки голоса Омара.

— И тебе приятного дня, друг, — весело произнес Омар, явно что-то жуя. — Что делаешь?

— В машине сижу. А что? Какие-то проблемы?

— Да нет, никаких проблем, — с энтузиазмом произнес друг. — Так, где ты в машине? Скинь адрес, я сейчас приеду.

— Думаю, это плохая идея, — я взглянул на сестру, она уже утихомирилась и смотрела на улицу, вытирая глаза и разглядывая ветрины женских бутиков. — Ты лучше продолжай есть, что там ел, а у меня дела. Нам с Джаннат нужно съездить кое-куда.

— Вы с Джаннат? — удивился он. — Эй, куда это вы без меня собрались?

— Я что, должен перед тобой отчитываться?

— Я тоже тебе рад, друг, — спокойным и немного обиженным голосом сказал он. — Теперь скинь адрес мне.

— Ладно, скину, — недовольно отчеканил я. — Ты же ведь не отстанешь от меня. Все, я отключаюсь. Встретимся там.

— Это Омар? — спросила сестра, рисуя замысловатые узоры на стекле машины.

Я посмотрел на дисплей экрана и сильнее сжал телефон. Отправив адрес торгового центра другу и заблокировав его, я положил телефон во внутренний карман моей кожаной куртки.

— Да, это был Омар, — ответил я и завел мотор машины. — Поехали?

— Да, — улыбнувшись, сказала Джаннат. — Поехали.