Если бы не фотографии, Сехун бы не знал, как выглядела его мама. Отец рассказывал, что она любила комнатные цветы и собак, была очень приветлива с людьми и смущалась от комплиментов. Чтобы снова увидеть ямочки на щеках, муж снова и снова называл её «розочкой» и «солнышком». После того, как она умерла, молодой мужчина не смог встретить женщину, которая бы так улыбалась. Он растил сына, приговаривая: «Ты – мужчина, ты не должен плакать. Если я заплачу, что это будет? Целое море с тобой наплачем». И маленький Сехун улыбался сквозь слёзы - море в их доме не поместится.

По вечерам Сехун складывал роботов в папиной мастерской из лишних деталей и проволоки. Роботы были большими и сильными, они крушили врагов, никого не боялись и никогда не плакали. Мальчишка мечтал вырасти и стать роботом – противоударным и непоколебимым.

Иногда к играм присоединялась его соседка по парте – девочка, которая приносила с собой куклу с розовыми волосами. Кукла не пекла пирожки и совершенно не умела ладить с людьми, она мечтала выйти замуж за робота и стояла плечом к плечу рядом с женихом в битве против зла. С ней было весело. С Карой, а не с куклой.

А потом Кару бросила мама. И игры перестали быть интересными. Сначала она ждала и надоедала на уроках вопросами «Она же вернётся, да? Скажи «Да!» Ну, скажи! Она просто устала и скоро придёт домой», потом плакала, уткнувшись в сложенные на парте руки. Учительница подумала, что это Сехун её довёл, и отругала его перед всем классом, словно он чудовище, которое маленьких девочек обижает. Кто-то из одноклассников сказал, что теперь она будет жить только с папкой, который любит бутылку больше, чем дочку, и Кара отходила его пластмассовым пеналом так, что пострадавшего увели в медпункт.

Сехуну было больно и обидно за Кару, он долго ворочался перед сном и не мог унять тревогу. На него накатывала жалость к себе, что он тоже один и у него нет мамы. Мальчик поделился мыслями с отцом, и тот сказал:

- Ты волнуешься за друга, это хорошо, но помочь ей ты ничем не можешь. Мы же с тобой живём без мамы, и она сможет.

Общение с Карой стало приносить дискомфорт: она остро реагировала на слова, бросалась на обидчика, невнимательно слушала учителей, постоянно переспрашивала, долго не хотела уходить из дома Сехуна, где отец О готовил для них блины. Это раздражало, и Сехун стал всё реже приглашать её к себе. Потом стал первым выбегать к отцу, чтобы быстро сесть в машину и соврать, что Кару подвозить не нужно, она остаётся на факультатив. И чем меньше было этой девочки в жизни Сехуна, тем спокойнее он себя чувствовал. Вернулся хороший сон, ушла тревога и жалость к себе. Остался только он и отец – отношения ровные и понятные. Так Сехун понял, что другие люди – это всегда тяжело, потому что у них случаются проблемы. Они почему-то не могут, как Сехун, сцепить зубы и перетерпеть, им обязательно надо поплакать, поныть, пожаловаться, попросить помощи и нагрузить ближнего своего. А лишний груз Сехуну был ни к чему.

В то время, как одноклассники плакали на выпускном в начальной школе, не желая расставаться с друзьями, Сехун испытывал облегчение. Его одноклассники порядком утомляли. К нему тогда подошла маленькая соседка по парте и подёргала за рукав, привлекая внимание мальчика, который усиленно делал вид, что не видит её.

- Мы же с тобой друзья, да, Сехун? – заглядывая ему в лицо, спросила девочка. – Мы же с тобой никогда-никогда не расстанемся? Ты же меня не бросишь?

Он тогда смахнул её руку и сказал прямо:

- Ты уже большая. Перестань плакать, как дошкольница. Я буду учиться в школе для мальчиков, а там запрещают даже разговаривать с девчонками, - под конец соврал он.

- Я никому-никому не скажу, что ты со мной разговариваешь! – горячо пообещала Кара. – Никто не узнает!

Ему хотелось оттолкнуть её, потому что ребята уже показывали на них пальцем и шептали «Тили-тесто, жених и невеста», но она могла дать сдачи, а стоять на выпускном с разбитым носом не хотелось. Поэтому он сделал шаг назад и сказал:

- Когда мы были маленькими, нам было весело, но теперь мы большие. Надо искать других друзей.

- Других... - дрогнула нижняя губа у девочки. – Я не хочу других, ты – мой лучший друг!

- А мне не нужны друзья! – вспылил Сехун. – Тем более, девчонки!

За повышенный голос на него тут же прикрикнула учительница, которая пыталась выстроить выпускников в ровную линию перед началом мероприятия.

- Вот видишь! – зашипел он. – Я опять из-за тебя получил!

- Сехун, - девочка цеплялась за его пиджак дрожащими пальчиками. – Прости, Сехун, - она шептала, чтобы не навлечь на него гнев преподавателя, - я буду хорошим другом, я не буду плакать. Пойдём со мной в среднюю школу, пожалуйста. Как же я там одна...

- Мне всё равно, всё равно, - он зажал уши ладонями. – Я тебя не слышу.

- Сехун...

- Кара, встань, пожалуйста, с этой стороны, - бесцеремонная учительница дёрнула девочку за руку и потащила на другой конец зала.

Девочка не сопротивлялась.

С мальчишками проще – сделал вывод Сехун в средней школе: никаких тебе соплей. Если что-то не нравится, можно ударить, а потом вместе играть на математике в «Морской бой». Ни обид, ни слёз, ни необходимости подбирать слова – всё коротко и по делу.

Кару он иногда встречал на улице. И терпеть не мог эти встречи. В груди появлялось противное ноющее чувство неправильности. Поэтому он старался запомнить эти улицы и больше не ходить по ним в это время. К старшей школе он свёл их пересечения к нулю и стал забывать о существовании маленькой лучшей подруги.

И встретил её в колледже. Сехун ни разу не подумал, что Кара может поступить сюда, он вообще о ней не думал и испытал давно забытое чувство вины, когда увидел знакомые глаза в толпе первокурсников. Из всех вариантов развития событий он выбрал тот, который отточил до совершенства – решил игнорировать. Как и когда-то в детстве, Кара поддержала его игру и прошла мимо, ни единым взглядом не выдав тот факт, что они вообще знакомы. И Сехун мысленно поблагодарил её за это.

Взрослая жизнь была другой. Если в школе вы постоянно находились под бдительным контролем взрослых, то в колледже постоянно подчёркивали: «Вы – самостоятельные люди». Некоторых эта самостоятельность разрушала: народ ударился в алкоголь, вечеринки, беспорядочные связи и совершенно забыл, что вообще-то пришёл сюда учиться. Какая учёба? Всех уже задолбало это слово. Но не Сехуна. Он гордился своим рациональным умом и способностью придерживаться заданной цели. Даже возникающие время от времени девушки не сбивали его с курса. Девушки приходят и уходят – это он хорошо усвоил, главное, не позволять им проникать под кожу, не пускать под панцирь, надёжно защищающий сердце. Он не был ловеласом, не строил глазки и не улыбался призывно, но девушек так и тянуло к серьёзному и высокомерному Сехуну, который вырос привлекательным молодым человеком. Сехун достаточно уважал себя, чтобы не бросаться на первую встречную, нет, он выбирал лучшую: самую красивую, самую умную, самую талантливую, ходил на свидания, задерживался в чужой квартире, но неизменно уходил, когда становилось скучно и тягостно. Отношения должны приносить удовольствие, считал он, и если появляются проблемы или нытьё – к чёрту такие отношения.

Старательное игнорирование Кары привело к тому, что он видел её везде: в коридорах, в библиотеке, на стадионе, она словно нарочно преследовала его, хотя он ни разу не ловил себе её взгляд. Игра в игнор у неё получалась даже лучше, чем у её создателя.

Когда он с ребятами завалился в спортзал на вечернюю тренировку и увидел Кару со шваброй, Сехун понял – игнор может перерасти в подлость, а он не плохой человек. Он убедил себя, что поступил бы также, будь на её месте любая другая девушка. Ребята хоть и стонали недовольно, но согласились пойти на стадион, чтобы Каре не пришлось перемывать за ними квадратные метры пола. И по возвращении, когда обнаружили свет в женской душевой, он сразу понял, что это она после уборки решила смыть с себя пыль и пот. Возбуждённые и хохочущие парни вполне могли напугать девушку без всякой задней мысли, и Сехун вызвался войти и выключить свет. Он нарочно громко топал перед дверью, давая ей время спрятаться, а когда вошёл, обнаружил пустую раздевалку, и лишь в одной и душевых кабинок текла вода. Полотенец на вешалках не было, видимо уборщица собрала все для стирке и не вывесила новые. Сехун же немного брезговал пользоваться общественными, поэтому таскал на тренировки своё.

- Глупая, - пробормотал он и бросил на скамью домашнее полосатое полотенце.

В тот момент, когда она в библиотеке вернула полотенце, внутри неприятно царапнуло – она всё-таки его помнит.

Чен рассказал об инциденте в придорожном магазинчике. Криса Ву нормальные люди обходили стороной, но Кара жила в каком-то своём особенном мире, поэтому не смогла вовремя закрыть рот. Благо, Чен в это время мимо проезжал и вмешался, а то валяться ей избитой в придорожной канаве рядом с магазином.

Однажды Сехун вышел из колледжа и обнаружил растерянную Кару, которая не знала, как обойти Криса, устроившегося напротив выхода. Вышло непродуманно и естественно:

- Иди за мной.

Надо отдать ей должное, Кара без лишних вопросов пристроилась за его спиной и покинула территорию колледжа.

Она стала появляться в жизни Сехуна чаще, полноценно так появляться, не только макушкой в толпе, а словами, голосом, присутствием совсем рядом. Это заставляло его снова и снова возвращаться назад, в детство, в то время, когда он оттолкнул девочку, что так нуждалась в нём как в друге, и испытывать чувство вины. Её разбитые пальцы, синяки, поникшие худые плечи преследовали Сехуна, как немой укор: «Посмотри, что со мной стало после того, как ты меня бросил». Он понимал, что не толкал её в драки, не заставлял её отца пить, но чувство вины не уходило с осознанием, оно, наоборот, тоненьким сверлом зудело в мозгу: «Ты мог бы поддержать, помочь, успокоить, накормить и приютить». «Но почему я?! – включался рассудительный мозг, - почему это должен делать я? Разве я нянька? Мы были детьми, то время прошло. Я не влияю на чужую судьбу, я – сам по себе. Я хочу быть сам по себе!» И желательно ничего не чувствовать.

Если бы не Чен, Сехун попробовал бы снова самоустраниться, но в разговорах всё чаще всплывало имя подруги детства, и Чен неудержимо стремился увидеть её, хоть махнуть издали, перекинуться приветствием, и этим начинал Сехуна раздражать. Потому что это вообще-то его подруга детства, это он дожжен спрашивать, как у неё дела, и время от времени угощать кофе, а не какой-то там Чен, который на самом деле ничего и не знает.

После соревнований Сехун хотел присоединиться к всеобщему ликованию. Не хватало только одной маленькой кареглазой детальки, которую он никак не мог уловить в толпе. Он следил за выступлением Кары. Да что уж там – он держал за неё кулаки и мечтал разнести в щепки барьеры, которые так подло бросались ей под ноги. Второе место стало обидным итогом, даже зрители признали, что в ней было столько огня и рвения, что хватило бы на Олимпийские.

А в понедельник она на учёбу не пришла. Сначала Сехун подумал, что просто не заметил её в коридоре – она была мелкой и худой, носила серо-коричневое и сливалась со стенами, но когда толпа в коридоре разошлась, пропуская Криса Ву, который, сурово сдвинув брови, направлялся к директору, парень заволновался. Между колледжем и Ву не было совершенно никаких точек соприкосновения. Мать отправила его в большой город в университет, чтобы он потерял связь с местной шпаной, но он и там умудрился найти себе плохую компанию. Видеть его в этом учебном заведении было странно всем, не только Сехуну.

После занятий парень выловил спешащего домой Чунмёна.

- Что-то случилось?

- Обычно сначала здороваются, - ответил Чунмён, снимая с замка свой велосипед.

- Кара... была сегодня на занятиях?

Староста заметно напрягся и ненатурально соврал:

- Она... отдыхает.

- Дома? – уточнил Сехун.

- Дома, - кивнул Чунмён. – Отойди, я спешу, - потеснил его велосипедом. – Всё нормально, не думай об этом. И... не говори никому.

Если бы не последнее предложение, Сехун смог бы убедить себя, что всё в порядке и проблемы мерещатся ему на пустом месте, но уж слишком обеспокоенным был староста, глаза взволнованно бегали, взгляд на собеседнике не задерживался.

«Наверное, она снова влезла в драку и теперь зализывает раны, - думал он по пути домой. – Не заявляться же с синяками. Так что успокойся и живи дальше. У тебя лабораторная на носу».

Совесть – та ещё стерва. Уже и мозг удаётся уговорить, и эмоции, как струнки, настроить, и лишь она – старая клюшка – зудит над ухом: «А вдруг что-то серьёзное? А вдруг от тебя что-то скрывают? А вдруг она нуждается в помощи, а с ней, как тогда, снова никого нет?»

Сехун не выспался, не стал расписывать план на день, даже на овсянку махнул рукой. Наскоро собрался и заранее вышел из дома, сел в другой автобус и поехал по другой дороге.

Из аккуратного коттеджа вышел сначала отец Чунмёна, затем сам Чунмён выкатил свой велосипед.

- Где Кара? – прямо спросил Сехун, преграждая старосте путь.

- Она... - растерялся парень. – Она спит.

- Её нет дома? - прищурился Сехун.

- Нет! Нет её! – сдался Чунмён. – Я и сам ничего не знаю! – он толкнул Сехуна и проехал ему колесом по белый кроссовкам. – Она... она уже взрослая и сама решает, где и с кем ей проводить время, - бросил он зло через плечо. – Она сама выбирает себе друзей, - Чунмён вскочил на велосипед и яростно закрутил педалями.

У Сехуна была лишь одна идея о том, где можно её найти.

Отдохнувший и побритый Крис открыл дверь и столкнулся с полным презрения и ненависти взглядом.

- Тебе чего?

- Кара здесь?

Крис хотел было шагнуть на крыльцо, чтобы прикрыть за собой дверь и потолковать с мальцом без свидетелей, да только малец ни на сантиметр не сдвинулся и ростом вышел не ниже хозяина дома.

- Проваливай, - огрызнулся Ву и уже закрывал дверь перед незваным гостем, но гость шустро ткнул ему под носом телефоном, где был набрал номер полиции и оставалось только на вызов нажать. – Твою...! – выругался Ву. – Не лезь!

- Я хочу её видеть.

- А я хочу твою маму, и дальше что?

- Моя мама на первом городском кладбище, - не моргнув и глазом, ответил малец. – Позови Кару.

- Блять! – он хлопнул дверью и затопал вверх по лестнице.

Сехун не сомневался – он отправился выполнять его просьбу.

Вообще-то заготовленного текста у него не было. Скорее всего это будет что-то вроде: «Ты совсем дура или прикидываешься?! Надо быть отбитой идиоткой, чтобы по собственному желанию находиться рядом с Ву дольше секунды! Я тебя по старой дружбе предупреждаю – беги! Если не можешь сама, давай руку – я тебя оттащу подальше от этого дерьма!»

Но когда на пороге появилась Кара, все слова осенними листьями сгорели в ярости, что ударила в затылок. Сдержанный и серьёзный Сехун, одним взглядом оценив представшую перед ним избитую девушку, шагнул в дом, потеснив её плечом, и ударил Криса кулаком в челюсть. 

Примечание:

Для тех, кто радует меня отзывами, задаёт вопросы, сомневается и анализирует!
Мы с Музом вас любим ^_^