6 лет назад

Бойкий мальчишка выступил вперёд и, указав пальцем на Кару, громко сказал:
— У тебя папа — алкаш, и ты станешь алкашкой. Мама сказала, что такие, как ты, заканчивают под забором.
Другие дети подхватили его слова и загоготали:
— Под забором! Ты будешь валяться под забором!
Девочка подбоченилась, опустила голову, не сводя с обидчика карих глаз, и бросилась на него. Не ожидавший нападения мальчишка растерялся и оказался сбит с ног. Кара вцепилась зубами в тот самый палец, которым он только что указывал на неё. Жертва совсем не по-мужски завизжала и заплакала, не в силах выбраться из-под разъярённой девчонки, которая колотила руками и ногами везде, куда могла дотянуться.

Отца тогда вызвали в школу. Он, по понятным причинам, не пришёл. Кару привели в белый неживой кабинет к женщине с неискренней улыбкой.
— Это психолог, она поговорит с тобой о том, как надо себя вести.
— А его не будет? — Кара назвала имя обидчика.
— А зачем ему? — удивилась классная руководительница. — Он же тебя не бил.
— Он назвал меня алкашкой и сказал, что я буду жить под забором, — в очередной раз повторила девочка, но взрослым это почему-то не казалось важным.
— Это не давало тебе права распускать руки.
— Значит, если я скажу, что вы — алкашка, мне за это ничего не будет?
Губы тут же обожгла пощёчина.
— Ты с кем разговариваешь, маленькая дрянь?! — взвилась учительница. — Я это терпеть не намерена!
— Тогда садитесь рядом, вам тоже нужен психолог, — девочка участливо придвинула ещё один стула.

После этого её приговорили к месяцу посещений психолога и к дополнительным урокам три раза в неделю. Психолог постоянно улыбалась, тихо говорила и на каждом сеансе спрашивала о самочувствии. Понадобилось всего две встречи, чтобы понять, насколько психологу наплевать на проблемы маленькой клиентки. Чаще всего ей давали решать какие-то тесты, рисовать несуществующих зверей и читать странные взрослые бессмысленные сказки, в которых совершенно не было магии, зато были взрослые, которые всегда учили уму-разуму. Так что дополнительные уроки по чтению и математике Кара любила больше.


Наши дни

Кара очнулась в багажнике и не сразу поняла, где находится. Было темно, тесно, пахло бензином, в бок упиралась какая-то железка. Девушка попробовала вытянуться и упёрлась локтями и ногами со всех сторон.
«Это похоже на... гроб», — мелькнула мысль, и паника накрыла с головой, ударив жаром в затылок. Скользкими от пота и сбитыми от боя ладонями она упёрлась в крышку над собой. Вдоль тела мелькнула тоненькая полоска света, но крышка не поддалась.
Она судорожно пыталась определиться, можно ли кричать или не стоит привлекать к себе внимание похитителей, но времени на размышления ей не дали. По ту сторону раздались тяжёлые шаркающие шаги и низкий мужской голос.
— Давай её сюда.
Кара нащупала железный прут под боком, умудрилась вытащить его и перехватила покрепче. Едва щёлкнул замок и в глаза удар жёлтый свет фонаря, она наугад ткнула железкой и попала.
— Ау! — взвыл похититель. — Я тебе руки переломаю, дрянь! — железку выбили одним ударом, а в запястья вцепились так сильно, что Кара не сдержала крик.
— Отпустите меня! Отпустите! — её выдернули из багажника и бросили на бетонный пол.
Девушка проехалась правым боком по шершавой поверхности, но успела прикрыть голову и лишь лопатками приложилась к кирпичной стене.
— Да это ребёнок! — фыркнул долговязый мужик, что поигрывал в руках ремнём.
— Детей нужно учить уму-разуму, — промычал громила, который вытащил Кару из багажника. — Чтобы знали, когда надо голову опустить.
— Это ошибка, — Кара опёрлась на стену и поднялась. — Я ничего не знаю, это мой первый бой.
— Нам плевать, — из-за угла вышел лысый мужчина в дутой куртке с деревянной палкой в руках. — Ты передашь наш привет Ву.
Кара попятилась и оказалась заперта в углу.
— Я передам, я всё передам, — пообещала девушка, ощупывая взглядом лазейки заброшенного здания. — Отпустите меня, пожалуйста, отпустите!
— Люблю, когда просят, — долговязый резко шагнул вперёд, взмахнул рукой — и щёку пленницы обожгло ударом ремня.
— Не надо! — Кара прижала ладонь к наливающейся жаром щеке. — Прошу вас, пожалуйста!
Ремень просвистел в воздухе — и удар пришёлся по голым рукам, закрывавшим лицо.
Что она могла против троих мужчин, настроенных на забаву? Никаких навыков от тренера Сон не хватит, чтобы устоять. Что нужно защищать? Честь? Жизнь?
— Проси, — насупил брови долговязый, когда Кара внезапно замолчала, с ненавистью глядя на обидчика. — Умоляй, я сказал! — он взмахнул ремнём, но девушка выставила руку под удар и, намотав горячий ремень на ладонь, дёрнула на себя, вырывая хлёсткий кусок кожи.
— Ах ты ж! — сплюнул лысый — и Кара только чудом успела увернуться — деревянная палка зацепила плечо, а не грудь. — Мне надоело.
И удары посыпались со всех сторон. Она сопротивлялась, видит Бог, она сопротивлялась изо всех сил — бросалась на обидчика с кулаками, кусалась, рычала, но по сравнению ними была всего лишь мелким испуганным щенком, у которого быстро закончились силы.

Кто-то дёрнул за волосы вверх, вынуждая встать, чтобы снова бить, пока она не сползёт на землю, поджимая колени к груди. Она уже не кричала, не выла, не просила — сдавленно стонала от боли, когда снова прилетало в живот и в голову...

Тело пульсировало болью, вдох застревал в пересохшем горле...
Кара не знала, жива она или нет. Не было сил сопротивляться, когда её снова погрузили в багажник и куда-то повезли. Она молила об обмороке, чтобы отключиться, но сознание, похоже, хотело запомнить этот кошмар во всех мелочах.
Её выбросили, как дохлую псину, под чей-то забор, в лужу. Она попыталась вдохнуть — и чуть не захлебнулась, угодив лицом в ямку. Закашлялась и из последних сил перевернулась на спину, подставляя лицо холодному утреннему дождю, что смачивал застывшие коркой окровавленные губы.
— Ву! — долговязый постучал в дверь особняка. — Тебе подарок от шефа. Просыпайся, урод, а то подарок сдохнет раньше времени! Ву! — он стучал и стучал, и каждый стук отдавался в теле Кары волной боли.
— Какого хрена! — на пороге появился хозяин. — Передайте шефу...
Его взгляд упал на подарок, что еле дышал под забором.
— Сегодня очередь шефа передавать привет, — оскалился долговязый и, сплюнув себе под ноги, спустился с крыльца. — Ты забыл своё место, Ву, шеф тебе его напомнил. Малышка была немного бешеной, у тебя извращённый вкус, но мы её усмирили.
— Укрощение строптивой, — добавил лысый, занимая место водителя.
— Вот-вот, — загоготал долговязый. — Будь паинькой, Ву, — бросил он, и машина, взвизгнув мокрыми шинами, сорвалась с места.
Крис смотрел им вслед, пока они не растаяли в рассветном тумане, и только потом заставил себя медленно повернуться к «подарку». Это не могла быть она, конечно, нет, убеждал он себя, она просто ушла пораньше, устав от толпы и его хвастовства. Он стоял на крыльце и не мог заставить себя сделать шаг. Шаг — это приблизиться, увидеть лицо, понять, кто виноват — он был не готов.
— Сын, кто-то пришёл? — в глубине дома послышались шаркающие шаги.
— Нет, мам, всё нормально, — отозвался Крис. — Я подышу немного, ложись, — он махнул пожилой женщине, что хотела выйти к нему на крыльцо, закутавшись в большой платок, и закрыл перед ней дверь.
И очнулся.
Паралич, что сковывал шею и плечи, исчез, и Крис сделал шаг, спускаясь на ступеньку. Следующая далась легче, быстрее, крыльцо закончилось, и комнатные тапки чавкнули в мокрой траве.
Это была она — малышка шесть тысяч, но если бы не растянутый свитер, в котором он видел её сегодня ночью, он бы не узнал. Её лицо, руки, кровоподтёки под задравшейся кофтой... Он видел избитых парней — десятки, но девушку — впервые и совершенно не знал, что делать. В виске билась единственная мысль: «Я убил человека, это я виноват». Ему было страшно прикасаться к ней, страшно ощутить холод чужого некогда тёплого и сильного тела. Он присел рядом и робко, словно она спала, а он боялся разбудить, протянул руку и дотронулся до её шеи в попытке определить, жива ли она.
Под его пальцами трепыхалась жилка.
Крис тут же сгрёб тело в охапку, прижимая, как ребёнка к груди, и бросился в дом. По его белоснежному халату потекли струйки грязи.
— Уже подышал? — вышла навстречу его мама и охнула, хватаясь за сердце. — Сын...
— Нужен врач, мама, но в больницу отвезти её я не могу! — он прижал к себе ношу ещё сильнее, и ноша сдавленно простонала.
В его глазах было такое отчаяние, что женщина не стала настаивать.
— Отнеси её в мою комнату, там аптечка, — скомандовала она. — Я позвоню кое-кому.
Крис остановился на полпути.
— Это должен быть надёжный человек, — сказал он.
— Я поняла, — она принялась искать в столе возле домашнего телефона блокнот с телефонами. Вскоре она уже ждала ответа сквозь длинные гудки.

Крис уложил Кару на расстеленную кровать. Под ней тут же стало образовываться грязное мокрое пятно. Он склонился над девушкой, пытаясь уловить дыхание.
— Просто дыши... — прошептал он. — Дыши, слышишь! — выругался сквозь зубы. — Я тебе заплачу, если ты будешь просто дышать!
И Кара послушно громко вздохнула — и закашляла, скукожившись от боли в рёбрах. Солёные дорожки, попадая в каждую ранку, побежали по щекам.
— Пожалуйста... — Крис дотронулся до её плеча, — пожалуйста... — кончиками пальцев обвёл солёную дорожку на её щеке.
Он и сам не знал, о чём у неё просил. Грозный Крис Ву, фамилия которого заставляла местную шпану притихнуть и вжать голову в плечи, стоял на коленях возле кровати и готов был вспомнить молитвы, что учила его мама в детстве.
— Посмотри на меня, открой глаза...
Но Кара ещё крепче сжала ноющие разбитые веки. Хотелось, чтобы этот мир погас — раз — и исчез, совсем. Впервые за годы своей жизни она хотела умереть и больше не бороться за своё место под солнцем. Нет его, этого места, нет. Все места заняты другими, а она — лишняя, ненужная, сбой в системе, бракованная деталь.
— Я позвонила аптекарю Линь, — в комнату торопливо вошла мама Криса. — У него магазинчик лекарств китайской медицины. Он пожилой и плохо говорит на нашем языке, но его очень хвалят. Перестань душить бедную девочку своими лапищами, — женщина похлопала сына по спине, — аптекарь сказал проверить, нет ли пулевых и ножевых ранений.
— Проверить ранения... — осоловело повторил Крис.
— Не стой над ней, даже меня это раздражает. Включи душ, — скомандовала женщина, смерив сына недовольным взглядом. — Если нет глубоких ран, надо сначала смыть грязь, чтобы понять, что лечить. — Иди! — подтолкнула его к порогу. — Ох уж мне эти слабые мужчины... — она покачала головой и вернулась к пострадавшей. — Я — мама Криса, — представилась она. — Позволь, я осмотрю тебя.
Кара еле заметно отрицательно покачала головой.
— Не знаю, как вас зовут, барышня, но ваш настрой мне не нравится, — насупилась миссис Ву. — Или делаем, как я сказала, или я вызываю полицию и скорую, и пусть они разбираются, что тут происходит, — строго сказала она.
Видимо, настойчивость и стремление всё делать по-своему были у Криса наследственными чертами. Полиция и скорая означали больницу и докладную в колледж. Тогда все узнают, что дочь алкаша вышла на ринг ради денег, и без того несладкая жизнь превратится в ад.
— Не надо, — просипела Кара.
— Ох, бедняжечка, — женщина протянула ей стакан воды, который готовила перед сном для себя. — Выпей, — помогла девушке привстать.
— Душ готов, — на пороге появился Крис.
— Неси её в ванную, — скомандовала его мама.
— Не надо, — снова раздалось тихое с кровати.
— Я это уже слышала, — отмахнулась женщина. — Неси, там и посмотрим.
Несмотря на вялое сопротивление, Крис легко подхватил свой «подарок» и помчался вниз по лестнице. Он аккуратно опустил свою ношу в ванную, затем снял с неё убитые кроссовки, носки. Гематомы синели уже и на щиколотках. Он старался не смотреть на её опухшее лицо и разбитые руки и взялся за край свитера. Притихшая до этого Кара вцепилась в его пальцы.
— Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — он успокаивающе погладил по крепко сжатым пальцам. — Твой свитер грязный и мокрый, его надо снять, чтобы врач мог осмотреть тебя.
— Аптекарь, — пробормотала Кара.
— Что?
— Аптекарь, — повторила девушка.
— Ну да, аптекарь, — стушевался Крис. — Но о нём хорошо отзываются, — тут же заверил он.
— Судя по тому, что ты не смог уговорить её снять свитер, вы с ней не настолько близки, как я подумала, — заворчала миссис Ву и потеснила сына. — Найди полотенце и чистый халат.
Когда он ушёл, женщина уговорами и угрозами заставила Кару снять свитер и штаны. Всё тело девушки было покрыто наливавшимися синяками. На груди багровели огромные кровоподтёки.
— Рёбра... — шепнула себе под нос женщина. — Вот уроды... Приподнимись чуток, я полью тебя водой.
Говорят, вода способна смыть всё — грязь, боль и воспоминания. Кара чувствовала, как вместе с водой коричневой струйкой из неё вытекает желание жить. Сквозь приоткрытые веки она следила за каплями, стекающими по коже, и не могла заставить себя пошевелиться и хоть немного облегчить процесс пожилой женщине. «Если бы женщина на секунду вышла, хоть на секунду, — думала Кара, — я бы нырнула в набравшуюся ванну и не всплыла больше».
— Аптекарь приехал, — возник на пороге Крис. — Вставай, — шагнул к Каре с большим полотенцем.
— Не смущай мне ребёнка! — прикрикнула его мама и шлёпнула сына по руке. — Подожди снаружи! — обернулась к девушке. — Тебе легче? Ты можешь встать?
Ныла каждая мышца, каждая клеточка. Кара попробовала приподняться, уперевшись в борт ванны, но не смогла и устало опустила мокрую голову.
— Нет, без тебя здесь не справиться, — посетовала женщина. — Помоги мне, Крис.
Они вдвоём приподняли девушку в мокром нижнем белье, которое уже ничего не скрывало, и обмотали полотенцем. Пока Крис поддерживал, его мама наскоро промокнула тканью болезненно вздрагивающую Кару и быстро завернула её в халат, после чего Крис снова подхватил девушку на руки и понёс в комнату, где уже успел наскоро застелить сухую простынь. В кресле их ждал морщинистый старичок, которому было лет за двести, с кожаным саквояжем в руках. Без лишних вопросов он приступил к осмотру. Пульс, зрачки, беглый взгляд на синеющее тело, касания к пальцам, вискам — и тихий мяукающий вердикт на китайском.
— Сотрясение мозга, сломанные рёбра, вывихнутый и сломанный пальцы, — перевела миссис Ву. — Боюсь, без больницы никак...
Старичок замахал своей жиденькой бородкой и полез в саквояж. На тумбочке возле кровати появились какие-то скляночки и корешки, завёрнутые в бумажные кульки порошки. Он что-то щебетнул хозяйке дома, и та повела его на кухню, бросив «Не дай ей заснуть». Не такой смысл вкладывал Крис в эту фразу раньше...
Он поправил распахнутые полы халата, в котором буквально утонула тоненькая девушка, и прикрыл её сверху одеялом, подоткнув его, как маленькому ребёнку.
— Правильно, не смотри на меня, — тихо говорил он, — не смотри... Сейчас мама что-нибудь придумает, чтобы тебе стало легче. Этот аптекарь... говорят, он практически волшебник. Ты же слышишь меня, да? — он говорил и неосознанно гладил свёрток под одеялом. — Эти ублюдки... — он грязно выругался, — я найду на них управу, обещаю тебе.
Девушка притихла и дышала еле слышно, и Крис вдруг испугался, что она не дышит совсем. Он стал судорожно откидывать одеяло.
— Не вздумай, шесть тысяч! Ты мне должна, помнишь?! — воскликнул он и склонился ухом к её губам.
— Ненавижу... ненавижу тебя...- выдохнула Кара.
— Фух, ты меня напугала, — он опустился на пол, — я подумал, что ты... решила быстро свалить, чтобы долг не выплачивать, — отшутился Крис.
Он говорил и говорил, вспоминал какие-то глупости, дотрагивался до её щеки, чтобы не дать ей заснуть, пока не пришла миссис Ву.
— Её нужно приподнять и посадить, — скомандовала она, поставив возле кровати миску со льдом, — подложи подушки ей под лопатки. Колени нужно чуть согнуть и под них тоже положить подушку.
После того, как Крис выполнил все указания, она вытолкала его за дверь.
— Если ты с ней не спишь, значит, ты ей чужой, так что марш на кухню, помоги аптекарю с лекарством, — она повернулась к Каре, которая изо всех сил боролась с накатившим сном. — А мы снимаем бюстгальтер, — она отмахнулась от вялых сопротивлений пострадавшей, — потому что он сжимает рёбра, и сделаем компресс изо льда.
Когда на кожу лёг холодный пакет, Кара сдавленно застонала и открыла глаза.
— Оставьте меня, пожалуйста...
— Оставлю, конечно, оставлю, — заверила женщина и положила ещё один пакет со льдом чуть ниже предыдущего. — А пока полежи так немного, — и она методично, от кончиков пальцев на ногах и до лица, помазала жирной мазью каждый синяк и царапину. — Хватит, а то пальцы совсем закоченели, — она сняла пакеты и, осторожно приподнимая нахмурившуюся от боли девушку, в несколько оборотов перемотала ей рёбра, а затем запахнула халат. — Не спи, подожди чуть-чуть.
В полудрёме Каре дали выпить что-то горькое и пахнущее травой, потом что-то ароматное и цветочное. А потом одним болезненным хрустом вправили пальцы и перемотали их. Она не видела, каким белым и испуганным стоял над кроватью грозный Крис Ву, не слышала, какие рекомендации перед уходом давал китайский аптекарь, не чувствовала, как через несколько часов ей на грудь снова легли пакеты со льдом, — она спала, погрузившись в тяжёлое и тёмное полузабытьё, в котором хотелось остаться навсегда.

Примечание: 

Дорогие читатели, буду рада видеть вас в своей группе ВК: 

~ Миры LoVец ~ 

Здесь я публикую анонсы новых глав и историй, делюсь событиями из жизни и обсуждаю очешуенность участников группы ЕХО. Присоединяйтесь! В нашей с Музом обители уютно и тепло ^_^