Есть такая разновидность игры в шашки - "поддавки". Это когда ты намеренно проигрываешь сопернику. Со стороны выглядит полнейшим абсурдом: каждый из сидящих за доской рвётся поскорее сбыть свои фигуры.

Наши правители играли в поддавки. Они из кожи вон лезли, чтобы сделать ситуацию во всех сферах жизни граждан хуже.

Сокращалось финансирование госучреждений. Снижались заработные платы представителей самых важных профессий: врачей и педагогов, чтобы те отвратительней некуда выполняли свои обязанности. Больницы и школы закрывались одна за другой.

Качество продуктов питания, товаров и услуг летело вниз с геометрической прогрессией.

Предприятия закрывались, оставляя тысячи людей безработными.

Петля из налогов затягивалась на шеях граждан тем туже, чем объемней  становились пояса чиновников.

Государство, как огромный клещ, сосало из людей кровь, не давая ничего взамен.

А суды - по идее, пристанище обиженных, обманутых или обобранных - сделались местами обирания и обмана. Может, в первые годы кто-то и старался изображать, что радеет за справедливость или же попросту убежден доводами защиты/обвинения, но в скором времени ни судьи, ни обе стороны, пытавшиеся - как будто бы - склонить их решение в свою пользу, перестали напрягать мышцы лица и забросили актерскую игру, попросту нудно читая подготовленный текст, который всегда был не на руку обычному гражданину.

Довольно долго наивные безропотные люди продолжали искать справедливости у этих продавшихся бесчестию держателей закона, но, уже казавшаяся бездонной, чаша терпения вдруг переполнилась и растеклась по стране.

Иначе и быть не могло.
Не первое десятилетие творился наинаглейший произвол.

Последней каплей стала серия терактов, совершенная - в том не было сомнений - правительством для отвлечения народа от истинных проблем. Виновными назвали оппозиционеров - тех, кто бесстрашно, в голос, говорил правду. Главных активистов взяли под арест. Незамедлительно ввелись новые ограничения, усилилась государственная гвардия, расширились их права - и людей поставили в ещё более жёсткие условия.

Не знаю, кто был оппонентом, но партию в "поддавки" наши явно выигрывали с огромным отрывом.

И когда отцам и матерям стало не хватать зарабатываемых  двенадцатичасовым ежедневным трудом денег на уплату в казну дани за обслуживание их жилищ, на их же средства приобретённых, и за это их государским указом разрешили выселять из домов, а позже - изымать детей - они вышли на улицы.

У людей не было оружия, но ненавистью они были вооружены до зубов.

Восстание было подавлено. В нашей истории будет сказано, что оппозиция, жаждущая захвата власти, долгое время подстрекала граждан клеветой на правителя и его окружение, и в конечном итоге им удалось подтолкнуть граждан к попытке революции.
Но кровавые улицы не вязались с образами добрых властителей, и потому они принялись подчищать за собой. Никто никогда не узнает точных масштабов бойни, никто никогда не узнает ее истинных причин.
И едва ли вы сможете поговорить об этом с соседями.

Сейчас мы заперты в границах своего государства с кляпами-законами в устах. Откуда мне все это известно?
Откуда я знаю слово "уста"?
Я - Сновидец.

Каждую ночь я погружаюсь в прошлое. Я сторонним наблюдателем присутствую при самых разных событиях в жизнях самых разных людей.

Вот скудный ужин семьи работников завода бытовой химии: отец и мать, оба понурые, с изможденными лицами, едят безвкусную пищу. Дети ковыряют в своих тарелках вилками, со словами: «Не хочу!», «Не буду!», мать шикает на них: «Больше ничего нет! И за это Боженьке спасибо скажите!»...
Боженька – это Абсолют, Высший разум, которого прежде обвиняли в несчастьях или же молили о помощи.

Вот женщина, тощая и бледная, на промозглой кухне, уложив троих детей спать, дописывает послание своей матери, встает на табуретку, дрожащими руками берется за петлю и накидывает себе на шею...

Вот поля, огромные, бескрайние, и на них работают люди - жители приграничной страны, огороженной стеной – соседняя раса, которой правитель дал право почти задарма пользоваться землей своих граждан, страдающих от недоедания...

Вот происходит арест пожилого мужчины, который в отчаянии путает слова и бессвязно оправдывается, но даже не пытается сопротивляться, за оставленный в сети комментарий к новостям, расцененный как призыв к экстремизму...

Вот стоит молодая девушка в одиночном пикете с плакатом в руках, на котором она написала красной краской: "Мозги себе меняйте, а не нашу Конституцию! Я живу в свободной стране! Верните свободу слова!"

Вот закрытый завод, из которого грубо выволакиваются станки и оборудование – на металлолом...

Ночь – мое самое нелюбимое время. Впрочем, не все сны кошмарны.

Порой я вижу другие страны, людей, ведущих совсем иную, отличную от нашей, жизнь. Их города зеленые, с цветущими клумбами невиданных растений, они собираются в парках, играют в незнакомые мне игры... Никаких патрулей на улицах. А нам лгут о том, что во всем мире - военное положение, и в целях нашей безопасности покидать пределы страны имеет право и возможность только Государь и единицы из числа его приближённых.

Мне жаль наших ситизенов. В мире столько любопытного, множество примечательных  народов с занятными укладами - но нам никогда их не познать, как и никогда не увидеть всех красот планеты.

Порой, я листаю древние книги, читаю замысловатые истории, которые сперва с трудом понимал - наш скудный словарный запас тоже вина прохиндеев, захвативших власть.

И ведь они сделали это так давно и так умело, что им никто не мешает сеять зло. Мы - вспаханные поля, и гиблые семена с лёгкостью приживаются, прорастают и дают урожай, превосходящий их ожидания. Безвольное, безропотное племя, шагающее в пропасть вслед за флейтой Крысолова.

Но никто не знает о Крысолове, а музыка, которую мы слышим - это электронная дребедень с зомбирующими примитивными мотивами. Также, как и фильмы, которые мы снимаем и крутим в кинозалах - тупые, пошлые видеоряды, преследующие одну цель: не дать нам развиться, заглушить наши чистые порывы.

Развращая тела, они развратили и наши души. Уничтожив нашу историю и наши традиции, они практически уничтожили нас.

Осталось совсем чуть-чуть.
Из ста сорока миллионов нас теперь - только тридцать, и большая часть признана дефектными. Элите, населяющей мегаполисы, затмили разум золотыми прутьями клетки.

Но видимо, в природе есть закон о высшей справедливости или истине. Или есть тот самый Абсолют, который не стал мириться с оболваниванием целой нации, и послал нам правду в видениях.

Жаль, не выслал инструкцию, что с этим делать.

Неведение - счастье и безмятежность. А знание - вечный непокой.

Сгущаются сумерки.
На небе загораются первые звёзды.
Ненавижу ночь...