Наступили сумерки. Солнце почти что ушло за горизонт, оставляя напоследок багрянный луч по уже темнеющему небу, где было видно несколько далеких друг от друга звезд. И по небу, сливаясь с багряным лучом, плыли алые облака, уходящие далеко за горизонт. И в это время шел по улице Идрис, у которого дом находится на окраине этого маленького города, в котором живет где-то максимум двадцать тысяч людей, различных людей, которые имеют разные нации, разные языки и разные цвет кожи. Машины с громким свистом проезжают мимо него, оставляя после себя выхлопные газы, которые портят окружающию среду.

Идрис свернул налево, на свою улицу, и первый же дом был его: маленький, старенький, которому было уже два десятка лет. Идрис открывает дверь калитки и заходит на свой дворик, который надо бы уже очистить от высоких трав и сорняков, но он все время забывает это сделать из-за своей слегка ветренной натурой. Идрис входит свой маленький дом, который внутри был очень чистым и опрятным. Свет был включен в коридоре и он видел, как его старая бабушка, у которой болит правая нога, готовила на старой плите ему ужин, ожидая своего внука.

- Привет, бабушка.

- Сядь, кушать, - тихо сказала бабушка, у которой в голосе чувствовалось нотки усталости и болезненности.

- Нога как? - спросил Идрис, сев за стол из светлого дерева, сверху которого была застелена прозрачная пленка.

- Хорошо-хорошо, хвала Всевышнему, - она взяла кастрюлю с жареной картошкой и поставила ему на стол, - лучше скажи, у тебя как? Оценки хорошие получаешь?

- Да-да, - говорил Идрис и кушал картошку.

В общем если так по рассуждать, то Идрис обычно не врет своей бабушке на счет каких-нибудь проблем, но иногда так бывает, что он умолчивает или наоборот недоговаривает, отнекиваясь, мол: «Да-да» или «Все хорошо».

Бабушка его легонько ударила ему по руке и сразу же предупрелила:

- Йогъари! Не разговаривай с набитым ртом.

Затем она села на стол, напротив него, смотря, как кушает его любимый внук.

- Бабушка, а ты не будешь?

Она всего лишь отмахнулась, говоря, что уже успела покушать. Но Идрису, как-то не нравится, как она это сказал: уставши, тяжело дыша и еще пот на лбу. Да и в последнее время она начала чаще хромать, чем неделю назад.

- Бабушка, может тебя в больницу поставим? Не нравится как ты в последнее время выглядишь?

- Ты чепуху не неси и кушай! Йогъари! Эти доктора только и делают, что приписывают мне дорогие лекарства и все! Так что я в никакую больницу не сяду.

- Но...

- Все! Я сказала тебе что, внук?

- Кушать... - тихо сказал Идрис, уплетая дальше свой ужин.

- Какая ты все таки умница! - чмокнула того в щеку, но тот сразу начал вытирать свою щеку и говорить, чтоб не целовала его, а она начала смеяться по-старчески, со всеми этими сдохами и охами. Затем она добавила: - Но иногда конечно, ты забываешь мне очистить дворик от травы и сорняков.

Он ударил себе по голове, забыв что у него гайморит, и она начала у него гудеть от боли и с кривым выражением лица, сказал своей бабуле:

- Прости! Опять забыл! Клянусь Аллахом! Что в ближайшее три-четыре дня я все очищу.

- Надеюсь, - мило посмотрела на своего внука и погладила того за голову.

После того, как покушал Идрис пошла в свою комнату, где она начала делать все свои процедуры с больной ногой: поставила свою ногу в горячую воду, разбавленную с морской солью, а затем спустя полчаса, начала мазать свою ногу и протирать лошадиной жиром по народному методу, услышав от своей соседки, что жир лечит все болезни и невзгоды, связанные с ногой. А затем она легла спать очень рано, где-то в девять часов вечера. А парень кавказской внешности направился в свою маленькую комнату, которая вся была в коричневом тоне и начал делать свои уроки, сидя за своим маленьким столиком, который был настолько хрупким, казалось что вот-вот сломается на маленькие кусочки. Когда он сделал свою домашку, он начал раздеваться и лег спать, не снимая свою темную шапку, которая спасала его голову от дурацкого гайморита, которую он получил, когда он купался в холодном озере этого города.

Наступило новое утро и петух начал громко кукарекать, словно был недоволен, что солнце вновь вышло из горизонта. Парень проснулся от того, что включил свой будильник на семь часов утра. Идрис встал, пошел и покормил своих кур и петуха, которые были загнаны в курятнике и затем спустя несколько минут выпустил их во дворик, чтобы они погуляли и развеились на свежем воздухе. Затем помыл свое лицо, умыл зубы, которые были слегка желтыми, оделся в школьную форму, которая состояла из белой рубашки и темных классических штанов и пошел  в кухню, где была уже на своих ногах бабушка, которая стало рано утром из-за молитв, которая она совершает пять раз в день. Она делала ему всего лишь чай и яичницу, из тех яиц, которые дали сегодня куры-несушки.

- Доброе утро.

- Доброе. Сядь, кушать.

Он все так же послушно делал те вещи, которые говорила ему бабушка. Старая, прихрамывая, положила ему яичницу на стол и тот начал жадно уплетать ее.

- Сегодня молоко купи, смотри, чтоб ты не забыл.

- Обязательно бабуля.

И сразу же написал в заметках на своем телефоне, чтобы и вправду не забыть, как он делает постоянно. Доев свой завтрак и взяв свою сумку, Идрис побежал на свою остановку, где должна была ждать его маршрутка и поехал в свою школу, чтобы получать новые знания, которые обязательно пригодятся, чтобы он смог поступить в университет.