Уже который час парень нежился в кровати без особого желания вставать и заниматься полезными делами. Солнце за окном направило лучи на физиономию юноши, от чего тот поморщился и прикрылся руками. Раздражала его не только мысль, что пора подниматься с уютной кроватки, но и острая головная боль.

За дверью раздался топот, который отдавал пульсацией в виски, и вдруг открылась дверь.

— Чума болотная, подъём! — взвизгнул неприятный женский голос, от которого Чон зашипел и схватился за лоб.

— Можно потише? — прохрипел спросонья Хосок.

— У себя дома будешь раздавать указания! — выдала шатенка и скрестила руки на груди.

Вчерашний вечер ей никак не забыть, особенно то, как тяжело было тащить полумёртвое тело друга к себе домой. Более того, Сыльги пришлось оправдываться перед предками и просить оставить вырубившегося друга на ночь у них, что сделать было не так просто.

— Лучше бы спасибо мне сказал.

— За то, что орёшь, как тюлень, с самого утра? — ляпнул Хосок, но сразу осознал, что зря, так как городская повысила тон, заставив его съёжиться от новой пульсации:

— Мне всё это надоело, сейчас же убирайся! — Кан показала на дверь, грозно насупившись.

— Я уйду... — начал Чон, всё ещё не убирая руки от головы. — Только вряд ли дойду... Умираю...

На секунду Сыльги застыла на месте. Что он имеет в виду? Нужно скорую вызывать? Если что, похоронить можно за огородом...

— Голова трещит... — сделав паузу, проскулил рыжий.

— Ну, пить меньше нужно, — фыркнула Кан и облокотилась о дверной косяк. — Я тебе сейчас принесу таблетку. Но потом ты сваливаешь, ясно?

— Хорошо, хорошо... — не вслушиваясь в слова подруги, парень изнывал от боли, поглаживая себя по лбу.

Сыльги развернулась на месте и направилась на кухню. На дворе только начало светать, а дама уже на ногах. Кто, как не дед со своими заданиями весь режим ей сбил.

Порыскав по полкам, городская всё-таки нашла нужную коробку с лекарствами. Но взгляд Кан зацепился и за знакомую пластинку. Это слабительное, что продал ей Хосок в день их знакомства. Засранец. На этом моменте шатенка глубоко поринула в раздумья...

***

Окна закрыты плотными шторами, что создали настоящий полумрак во всём помещении. На деревянном стуле возле маленького письменного столика висели скомканные чёрные футболки, на полу и постели валялись потёртые джинсы и носки не первой свежести. В воздухе стоял горьковатый аромат, духота и летала пыль. Об уюте в этом доме давно не слышали.

Прямо на куче мятой одежды и постельного белья громко храпел брюнет, уткнувшись лицом в одну из своих безрукавок. Вечеринка прошлой ночью определённо прошла блестяще. Каким-то чудом добравшись до своей халупы на мотоцикле в совсем нетрезвом состоянии, гуляка просто упал на кровать и уснул без задних ног.

Мин мог так и дрыхнуть целый день, пока кто-то бы не пришёл проверить, жив ли он, если бы его сладкий сон резко не прервала звонкая мелодия, доносящаяся из кармана брюк. Игнорировать этот назойливый писк было невозможно, что вынудило соню перевернуться с живота на спину, недовольно замычать и с закрытыми глазами порыться в кармане.

— Какого хрена... — проворчал Юнги, с трудом приоткрыв веки и посмотрев на микроскопический экранчик кнопочного телефона.

Противная музыка будильника наконец-то остановилась. Прищурившись, парень прочитал уведомление, после чего его глаза тут же широко раскрылись.

— Как я мог проспать? — юноша подорвался с кровати и тут же стал расчёсывать растрёпанные волосы пальцами, пытаясь привести их в порядок. Обтрусив кожанку и джинсы, в которых проспал всю ночь после гулянки в клубе, гневно зашагал на улицу...

***

В одной руке Кан держала таблетку, после которой она познала страдания этой жизни, а во второй — от мигрени.

«Когда-то этот подлец заставил меня изнывать от боли...» — пилюлю в правой руке шатенка притянула поближе.

«Хотя мстить нехорошо. Чем я буду лучше него?» — теперь уже изучая взглядом капсулу в левой руке, Сыльги поджала губы.

«Потом же я опозорилась перед Юнги... — обозлённо надула губы Кан. — От титула пукидастра теперь не избавиться».

«Но он же дурачок, что с него взять!» — пронеслась встречная мысль. Дама лишь озадаченно заморгала и продолжила обмозговывать.

***

Быстрым движением захлопнув дверь, брюнет подошёл к своему байку у дороги, зажмурившись от яркого солнечного света. Всё расплывалось перед глазами, в ушах гудел белый шум. Времени медлить не было, но кое-что заставило Мина притормозить и застыть с непониманием.

— Что за чёрт... — уставился на царапину на боку мотоцикла и раздражённо фыркнул. Под действием алкоголя он, конечно же, не заметил такой «мелочи» вчера, но сейчас увиденное шокировало. — Если это вытворила та истеричка, я не удивлюсь.

Вчерашний скандал с городской красавицей не вызывал у Юнги никаких эмоций. Этот сердцеед успел пережить столько подобных ситуаций, которые иногда были даже более бурными, что расставание с Соён просто стало очередным трофеем в его коллекции.

— Ладно уж, не буду требовать с неё возмещение ущерба, — проговорил Мин и снисходительно ухмыльнулся, усевшись за байк. — Она и так наверняка страдает по мне, — завёл мотоцикл и двинулся в сторону выезда из деревни на максимальной скорости...

***

— Быть, или не быть, вот в чём вопрос... — бубнила Сыльги, метаясь глазами от одной таблетки до второй, не заметив, как на кухню зашёл виновник её злых помыслов.

— Это у тебя фишка такая: говорить, что ушла на несколько минут и пропадать навечно? — ссылался на вчерашнее похождение в уборную рыжий. Осторожно перебирая ногами, Чон приблизился к знакомой.

— Замолчи и не нарывайся, — фыркнула девушка в ответ, сжав правую ладонь с таблеткой.

— Ой, очень страшно, — передразнил подругу Хосок, присев за стол, и снова зашипел от боли, обхватив голову руками.

Глянув на эту жалкую картину, Кан решила не делать из себя монстра, поэтому набрала в стакан воды и протянула парню нужное лекарство.

— Пей и сейчас же уходи! Мне нужно помогать предкам с хозяйством, а не с тобой возиться, — вымолвила Сыльги и зашагала к себе в комнату.

***

Перебирая пальцами кружку фруктового сока на кухонном столике, каштановолосая задумчиво пялилась в одну точку перед собой. «Завтракает» Чон уже почти полчаса, всё не выходя из воображаемого мира. Вновь осталась дома одна, ведь дядя и тётя уехали на торжище, и не знала, чем бы себя занять.

Соён не покидал вчерашний диалог с Джуном, который и являлся причиной её витания в облаках. Произошедшее настолько впечатлило девушку, что всё вокруг казалось каким-то миражом. Лишь стопки романов, которые дама приняла на хранение, напоминали о реальности событий.

«Он был так добр ко мне, так спокоен, хотя сам переживал свою нелёгкую ситуацию...»

Откровение, что узнала Соён, стало не меньшим потрясением. Кто бы мог подумать, что Намджун — преданный фанат любовных историй и человек с тонкой душевной организацией, но из-за своего отца и сотворённой репутации вынужден это скрывать и жить по сложившемуся образу?

«С ним невероятно комфортно и приятно общаться. Атмосфера безмятежности так и окутывает со всех сторон. Нужно будет ещё раз с ним встретиться...»

— Дорогуши, а ну, стоять! — пронёсся чей-то вопль на улице недалеко, что вывел Соён из транса.

Помотав головой, Чон секунду не могла сообразить, что происходит, продолжая смотреть на стену перед собой. Кто-то находился прямо у её дома.

— Белоснежка, куда ты лезешь? — снова верещание и недовольное блеяние животного.

«Что там, блин, происходит?» — озадаченная каштановолосая выглянула в окно, но, ничего не увидев, решительно вышла на двор.

Соён ожидала узреть вспыльчивую соседку или проходящую мимо местную жительницу, но обнаружила прямо на территории своего участка знакомую особу — Сыльги, которая обхватила козу за бока и в поте лица оттаскивала её от манящей сочной травы у забора Чон. Вокруг этой пары паслись ещё четыре такие рогатые «Белоснежки», что последовали примеру своей «подруги» и тихо-мирно щипали траву.

Понятное дело, скотина не поддавалась пастушке, что раздражало Кан всё больше и больше. В отчаянии зыркнув на входную дверь впереди, девушка мгновенно оцепенела, встретившись взглядом с хозяйкой этого трёхэтажного особняка, которая с таким же замешательством глядела на шатенку.

— Я... я выгуливала коз, а они захотели поесть... — начала нервно оправдываться Сыльги, всё ещё оттягивая животное на себя. — Теперь не могу оторвать их от твоей травы...

— Это же газон моего дяди и тёти! — спохватилась Соён и подбежала к городской, чтобы помочь отогнать козу.

Попытки разлучить «Белоснежек» и травянистые растения закончились полным провалом: сил Кан не хватило, чтобы оттащить их в сторону, а Чон даже не знала, как подобраться к рогатым и прогнать от своих владений. Глубоко вздохнув, девушки приостановили операцию и уставились на травоядных.

— Это невозможно, — выдавила из себя каштановолосая, обтрусив руки, на что пастушка согласительно хмыкнула.

Сыльги снова привлёк образ городской фифы. Уже второй раз она видит её в непривычном для всех виде. На голове — лохматый пучок, вместо роскошных платьев и ультракоротких шорт — растянутая футболка и домашние спортивки, а о каблуках и мейкапе речь вовсе не шла.

«Я думала, она и дома как царица ходит, с марафетом...» — пристально рассматривала знакомую Кан.

— Ну, пусть тогда едят. Ничего не поделать, — пожала плечами Чон и сделала пару шагов назад, собираясь вернуться в дом, как вдруг Сыльги её окликнула:

— Ты меня оставляешь?

Соён несмело обернулась, вопросительно покосившись на даму.

— Давай поболтаем, — приветливо пролепетала шатенка.

После секундного молчания старшая неловко поковыляла обратно к пастушке, что не сводила с Чон глаз.

— И о чём хочешь поболтать? — всё же переспросила каштановолосая, сунув руки в карманы своих штанов.

— О вчерашнем, — тут же выпалила вторая. Соён немного помрачнела. — Что у вас там было с Юнги?..

— Я его бросила, — хладнокровно ответила Чон с серьёзным видом.

— И правильно сделала, — довольно закачала головой Сыльги. — Нечего с такими мудаками водиться.

— Ты тоже знала, что он... такой? — с удивлением подняла брови фифа.

— Естественно. Я это поняла ещё при первой встрече, когда он полез ко мне целоваться в пьяном угаре, — насмешливо хмыкнула Кан от воспоминаний.

— Он и с тобой хотел мутить? — ещё выше приподняла брови Соён.

— Ага, помню, как самоуверенно подкатывал свои шары. Ещё и эти ужасные пикаперские фразочки... — шатенка не смогла сдержать смех, и вторая девушка тоже захихикала.

— И ты согласилась с ним встречаться? — не унималась каштановолосая, с интересом таращась на собеседницу.

— Нет, конечно! Там сложная ситуация была... — от забавных воспоминаний Сыльги перешла к менее забавным, поэтому тут же сменила тему их странного разговора, дабы не посвящать знакомую в стыдные детали того дня.

Вдруг Кан уяснила для себя, что её больше всего смущало в новом образе фифы. Её красноватые глаза и опухшие веки. Такой облик появляется лишь после рыданий — долгих и томительных.

— В любом случае, я надеюсь, ты не сильно переживаешь из-за этого идиота.

Соён робко улыбнулась и призадумалась. Осознала, что со вчерашнего вечера вообще не думала о Юнги и её страдания из-за него закончились на моменте разговора с Намджуном.

«Ничего себе, я так быстро отпустила этого мерзавца. Думала, буду дольше убиваться по нему...»

— Мне на него абсолютно плевать, — прямолинейно отрезала красотка, претенциозно подняв голову. — Этот гад и пальца моего не достоин, чего мне из-за него переживать?

«Вот и вернулась всем известная Соён» — Сыльги гордо ухмыльнулась. Эта девушка точно не даст себя в обиду.

— Рекомендую медитацию для отпускания обид, расслабления и успокоения. Беспроигрышный вариант, — многозначительно подмигнула шатенка, и дамы вновь засмеялись. Прежней вражды как и не бывало.

Внезапно обе заметили, что шуршание травы прекратилось. Белоснежка и её подруги окружили парочку и пристально глазели на них в ожидании продолжения прогулки.

— Да неужели! Наконец-то вы наелись, — всплеснула руками пастушка. — Нам пора идти, — перевела взор на подругу и расплылась в улыбке, после чего Чон лишь помахала на прощание, улыбнувшись в ответ.

***

Неся на плечах огромный мешок с опилками, юноша прерывисто дышал от тяжести груза, попутно напевая любимую мелодию себе под нос. Где-то вдалеке милозвучно щебетали птицы, колыхались тонкие ветви деревьев, растущих вдоль халуп и тропинки, создавая ненавязчивый шелест на фоне. Для передышки подросток иногда опускал торбу к ногам и делал глубокий вдох, наслаждаясь лёгким благоуханием фруктов и зелени.

Замечательное и преспокойное начало дня — так показалось миролюбивому парнише, что с утра сходил в «Золотую ласточку» за древесными стружками для своих домашних животных. Закинув мешок себе за спину, Тэхён снова отправился в дорогу до своего квартала. Навстречу ему попадались и женщины с бидонами молока, и мужики с удками и сетями, и дети с тазиком краденых яблок. Село давно не спало.

Почти подойдя к нужному повороту, Ким неожиданно для себя наткнулся на валяющееся тело под забором своего соседа, что вынудило его в ту же секунду остановиться. Не может быть, что господин Дон уже успел хлебнуть пару стопок и вырубиться прямо у своего жилища так рано. Подкрадываясь поближе, золотоволосый готовился улицезреть пьяного Юнги, что, как обычно, не дошёл к себе и ночевал на улице, словно бездомный. Но нет.

— Хосок? — вполголоса вымолвил оторопелый парень, поставив мешок на землю возле себя.

А он что тут делает? К тому же, в пыли и, вероятно, в отключке. Наклонившись над Чоном, юноша в тот же миг отпрянул, скривившись с отвращением — запах от хёна ни к чёрту.

— Хосок! — внезапный оклик Тэхёна пробудил рыжего и даже немного испугал. По привычке схватившись за голову, что вновь загудела, тот распахнул веки и уставился на обеспокоенного Кима.

— Где я?.. — с хрипотой в голосе промямлил старший, осматриваясь вокруг и пытаясь подняться с земли.

— Возле дома господина Дона, — невозмутимо выдал Тэхён.

— Кого-кого? — Хосок прищурился и непонятливо зыркнул на друга. Он определённо ещё не до конца очнулся.

— Это не важно, — отмахнулся парень. — Важно другое: что с тобой? Почему развалился посреди дороги? — движением руки золотоволосый указал на собеседника. По выражению Чона было ясно, что он и сам без понятия, так что Ким задал следующий вопрос: — Ты пил?

— Откуда знаешь? — округлил глаза рыжий.

— По тебе видно, — очередной сдержанный ответ Кима и оценивающий взгляд. — И как ты это объяснишь? Ты же всегда был против алкоголя, тем более — беспробудного пьянства, — он скрестил руки на груди и осуждающе глядел на хёна.

— У меня была уважительная причина! Горе со «Стрекозкой» стряслось! — возмутился Хосок, показушно выставив указательный палец. — Видимо, действительно перебрал... — уже тише добавил парень, неловко опустив взгляд в пол.

— И ты, как настоящий алкаш, в одиночку заливал горе? Или всё же с кем-то? — с насмешкой уточнил золотоволосый. Один Хосок точно не занимался бы таким свинством. Наверняка был с опытным собутыльником, Мином.

— С Сыльги, — спокойно выдал рыжий, заодно обтрушивая от песка свой наряд.

Лицо Тэхёна вмиг сменилось на удивлённое и суровое.

— Как с Сыльги? Ты и её заставил пить? — раздражённо проговорил паренёк, кинув злобный взор на старшего.

— Никого я не заставлял пить, не выдумывай! — опроверг слова товарища Хосок, нахмурившись. — Просто другие не смогли составить мне компанию. И она ни капли в рот не взяла!

Почему-то Ким с облегчением выдохнул от услышанного, но допрос не прекратил.

— Вы... то есть, ты выпил и уснул прямо тут? — озадаченно приподнял бровь Тэхён.

— Нет, я переночевал у Сыльги, — тем же спокойным тоном пояснил Чон.

Ким вновь оскалился и нахмурил лоб.

— Что значит «переночевал у Сыльги»? — вознегодовал юноша, да так, что аж подошёл впритык к хёну, который ничегошеньки не понимал, и схватил того за грудки. — У тебя совесть есть? Ты ввалился к ней в дом?

— Она сама меня от клуба дотащила... — взволнованно бормотал старший, ощущая какую-то вину от грозного взгляда товарища. — Занесла в дом, уложила на кровать... Не оставлять же ей меня на произвол судьбы...

Золотоволосый просто не знал, куда себя деть от негодования.

— Это возмутительно... — Тэхён отошёл на пару шагов назад и недовольно замотал головой. — Ты хоть не в её кровати спал, пьянчуга? — укоряюще зыркнул на рыжего.

— Тэхён, что за вопрос? Естественно, нет! — опять прикрикнул Хосок. — Она мне выделила отдельную комнату!

Ким второй раз выдохнул с облегчением и закатил глаза. Вся эта ситуация его жутко коробила с самого начала, а продолжение — ещё больше.

— И не называй меня пьянчугой, это произошло в первый и последний раз, — пристыженно пробурчал рыжий, направив взгляд на свои ботинки.

— Всё, иди домой, — холодно прервал его Тэхён, прихватив мешок опилок с собой. — Выпей обезболивающее и верни себе человеческий облик, — в последний раз оглядев Хосока с головы до ног, Ким молча двинулся в сторону своего дома.

Проведя друга взглядом, пока тот не скрылся за деревенскими хижинами, Хосок прочистил горло и почти беззвучно всхлипнул.

— Какую-то странную таблетку дала мне эта мымра... — почесав затылок, парниша неторопливо потопал вдоль широкой дороги по направлению к своему коттеджу.

***

Еле как перебирая ногами, шатенка вела свою ораву домой с радующей мыслью, что поручение деда почти выполнено. Час активной ходьбы на свежем воздухе с ненасытными животными почти подошёл к концу.

Сыльги завернула за угол, при этом направляя коз в нужную сторону. Проведя свору вдоль дороги, Кан увидела легендарный дуб посреди небольшой лужайки. Под ним в позе лотоса расположилась тёмноволосая девица. Выглядела она очень серьёзной, будто копалась в себе и занималась глубоким самоанализом в одиночестве. Из чистого любопытства городская решила узнать, из-за чего селючка сидит в прострации.

— Медитируем? — Кан вглядывалась в выражение лица второй.

Ким не сразу обратила внимание на нежеланную прохожую и вздрогнула от неожиданности.

— А? Что? — в непонимании встряхнула головой Джису, вернувшись на Землю из астрала.

— Спрашиваю, решила заняться медитацией? — ещё раз повторила Сыльги, краем глаза поглядывая на коз, что вновь стали уплетать всё, что им попадётся на пути.

— Медикоментацией? — переспросила тёмноволосая и свела бровки.

Собеседница лишь громко засмеялась в ответ. На удивление, Сыльги уже не так сильно раздражала недалёкость селючки, что теперь казалась потешной, а не бесячей.

— О чём задумалась? — Кан присела возле знакомой и прислонилась спиной к толстенному стволу дуба.

— Да так... Ни о чём... — промямлила Джису и запрокинула голову назад, уставившись на голубое небо.

— Давай рассказывай, пока мои сопровождающие заняты, — кивнув в сторону козочек, шатенка вновь перевела взгляд на девушку.

— У меня есть вопрос, — пробурчала Ким, пялясь на воздушные, словно вата, облачка над собой, и философской интонацией продолжила: — Что такое любовь?

Предмет обсуждения изумил Сыльги и понудил пошевелить извилинами. Ещё никто так напрямую не спрашивал у неё подобного, тем более — Джису.

— Любовь — это ощущение порхания бабочек в животе, когда этот человек рядом. Когда помимо своего благополучия ты беспокоишься и об этом человеке. Его улыбка тебе дороже своей... — рассуждала вслух шатенка, теребя свои локоны.

Селючка несколько минут не нарушала тишину, обдумывая слова Кан. Вторая тоже не спешила продолжать, так как вопрос о любви дал ей почву для непростых размышлений.

Сыльги не составляло труда заметить халатное отношение своих подруг к их вторым половинкам. Обсуждений такого понятия как любовь никогда между ними не было. В понимании городских кокеток, это светлое чувство не больше, чем временное явление, цель которого — легкомысленное развлечение. Однако Кан никогда не была с ними согласна.

— А ты когда-то любила? — прервала паузу Ким и бросила любопытный взгляд на подругу.

— Нет... — совсем тихо ответила вторая и сжала губы в тонкую линию.

Кан хоть и дружила с оторвами, но найти настоящую любовь мечтала с детства. Возможно, даже те мимолётные влюблённости были навязаны её окружением, что уж говорить о искренней и вечной любви.

Молчание. Слышно только чавканье коз.

— Почему спрашиваешь? — обратилась городская к Джису и, прищурив глаза, добавила: — Неужто в кого-то втюрилась?

— Кто? Я? — занервничала Ким, перебирая подол сарафана, что она как всегда надела задом наперёд.

— Да, ты! — воскликнула дама, хитро ухмыльнувшись. — И кто же этот счастливчик? Небось красавец, — подкалывала подругу Сыльги, пока вторая заливалась краской. — И, скорее всего, блондин с пленительными карими глазами.

Ким вспыхнула то ли от злости, то ли от стыда и подскочила на ноги.

— Хватит! — прикрикнула селючка и почувствовала, как её глаза начали больно пощипывать.

— Подожди, ты собралась плакать? — сбросив с лица хитрость, собеседница осознала, что перешагнула черту со своими подколами.

— Нет! — Джису вмиг отвернулась, дабы городская не увидела её слёз, что уже катились по щекам.

— Прости... — в панике шатенка поднялась и легонько коснулась руки Ким. — Я не хотела тебя обидеть. Если тебе так не нравится слушать о Чимине, я больше не буду его упоминать.

— В том-то и дело, что нравится! — заныла ещё больше тёмноволосая и, развернувшись, уткнулась в плечо ошарашенной подруги. — Я себя так странно чувствую в последнее время... С одной стороны, хочу подойти к нему, а с другой — боюсь. Я из-за него на пляже солнечный удар получила! Весь день голова кружилась!..

Сыльги выслушала тираду мученицы, утешающе поглаживая ту по спине, и мысленно поставила ей диагноз: влюблённость.

— ... Но мне кажется, я ему вообще не интересна, — закончила Ким, вытирая влажное личико тыльной стороной ладони.

Девушка ясно помнила тот день, когда подслушала разговор Чимина и брата, помнила те загадочные слова Пака, его признание, но её беспокоила вероятность того, что юноша мог попросту передумать и уже остыть к ней.

От такого заявления городская просто выпала, не сдержав хохот, от чего влюблённая в недопонимании вытаращилась на неё.

— Ты реально об этом переживаешь? Да он по тебе уже годами сохнет!

У Ким вмиг загорелись глаза и порозовели щёки.

— Ты мне врёшь, я бы уже заметила! — недоверчиво выпалила Джису, ожидая опровержения от Кан.

— Ну, ты никогда особой сообразительностью не отличалась, вот и не заметила. Правда, как он мог найти в тебе что-то? — снова включив режим издёвки, Сыльги ухмыльнулась. — Даже мои козы получше будут.

— А на такую каракатицу, как ты, он бы даже не посмотрел, — парировала Джису, ощутив прилив уверенности.

Обе одновременно засмеялись. Теперь-то им хватает ума не принимать перепалки близко к сердцу и в целом не воспринимать их всерьёз. В коем-то веке контакт установлен.

***

На улице задул слабый прохладный ветер, оповещающий о прибытии вечера. Многие жители закончили свою работу на огороде и собирались домой, загоняя животных по вольерам.

Ничем не отличался и дом городской дамы, чьи предки спокойно попивали чай за кухонным столом, а она сидела у себя в комнате с непроханным гостем, которого впустил её дед.

— Мы тогда приехали с моря домой, — вёл свой трогательный рассказал малец, — все разъехались по домам, и моя мама увидела это, — Гук указал на щеку с тату, что отчасти стёрлась. — Она меня час не впускала домой! А когда разрешила войти, сказала, что пока я полностью не смою её, не попаду в свою комнату...

Оболтус всё жаловался на жизнь и на мать подруге. За сегодня Сыльги уже четвёртая, к кому он пришёл ябедничать, на очереди — Чимин. С каждым разом Чон менял части истории, приукрашая их новыми деталями, чтобы показать себя ещё более бедным и несчастным.

У Кан, что сосредоточенно внимала нытьё товарища, было несколько мнений по этому поводу. Она предполагала, что Чон мог врать, и понимала, что такой случай имеет место быть: если Гук сам по себе человек не очень образованный, то что можно ожидать от его родителей...

— ... И теперь я наказан до тех пор, пока тату окончательно не исчезнет, — трагично положил свою голову на руку Чонгук. — Но рисовальщик говорил, что татуха не смывается две недели!

— И как же ты наказан? — поинтересовалась Сыльги, глядя на друга с долей жалости.

— Мне не будут давать карманные деньги и машину! Я не смогу возить тёлочек по селу! — завопил Гук, изобразив гримасу горющего страдальца.

— Как будто ты возил тёлочек по селу до наказания, — насмешливо фыркнула шатенка.

— Не подливай огонь в масло! — выпалил мелкий, махнув руками от отчаяния.

— Ты хотел сказать «масло в огонь»? — с трудом сдерживая смех, уточнила Сыльги.

— Я так и сказал, — Гук нервно выдохнул и нахмурил брови, делая очень уставший вид. — Ты бы не могла мне дать какой-то совет?

— Помедитируй, — отрезала Кан, не в силах придумать что-то лучше, и хихикнула.

— Помеди... что? — от непонятного слова Чон в недоумении уставился на подругу.

— Медитация. Очень расслабляет, — тем же тоном договорила городская и стала выталкивать друга, что засыпал её очередными вопросами, на выход. На сегодня уже достаточно клиентов, требующих советы, можно и отдохнуть.