Туфли тисками сжимали ноги, узкая юбка стесняла шаги, меня до стыда смущали оголённые ноги и глубокий вырез пиджака, но над изголовьем кровати висела бумажка со словами «Хватит ныть. Теперь всё будет по-другому», и это заставляло стискивать зубы и репетировать милую улыбку. Благо, личико теперь у меня для этого было очень подходящим.
В девять за мной приехал водитель. Проходя через холл общежития, столкнулась с соседским семейством, которое своими периодическими запоями и дебошами мешали мне учиться и работать. Они не узнали меня, хоть во мне всё и сжалось в ожидании знакомого «О, соседская уродина». И пусть у меня дома не было большого зеркала, кроме того кусочка в ванной, я видела в ошарашенных глазах этих пьяниц своё отражение.
— Вы прекрасны, — вместо приветствия улыбнулся Чунмён, открывая передо мной дверцу автомобиля.
«Я хочу слышать это снова и снова! — билась жилкой в виске жадная мысль. — Я хочу слышать это каждую секунду, пока не поверю в это».

***

Секретарша Лиз окинула меня высокомерным взглядом и процедила, что меня уже ждут, на что я отодвинула кое-кого в своём мысленном списке на отмщение, уступая этой блондинке место повыше.
— О-о-о, мой ангел, — Дэниэл Стайлз тут же оторвался от своих бумаг и выехал ко мне навстречу. — Я сам себе завидую!
— Вам тоже очень идёт этот костюм, — сдержанно улыбнулась я, и директор расхохотался.
— Дитя, подойди ко мне, — вытирая выступившие от смеха слёзы, он протянул мне руку. Пришлось послушно протянуть свою. Морщинистые, но крепкие пальцы цепко ухватили мою ладонь, притягивая меня ближе и усаживая в кожаное кресло.
— У нас с тобой не было времени, чтобы обсудить кое-какие моменты.
— Да, я до сих пор не знаю, что мне нужно делать.
— Я объясню тебе в двух словах, уверен, ты всё поймёшь. В этих невероятно красивых глазах я вижу такую редкость в наше время – ум.

***

Дэниэл Стайлз резко пресёк мою попытку взять его инвалидную коляску в свои руки и ввезти его в зал заседаний.
— У меня не ходят ноги, но руки ещё работают, — сказал он. — Твоя задача заключается в другом.

В 10.05 двери заполненного людьми конференц-зала распахнулись, и появился сначала директор, а в двух шагах от него – я. Своё место в правом углу стола заняла тихо, хотя внутри всё колотилось так сильно, что моё сердце, должно быть, слышали все присутствующие. Слева от директора сидел его племянник Ким Чонин, удостоивший меня скользящим безразличным взглядом, слева — представительный мужчина лет шестидесяти, чей сальный взгляд раздевал меня медленно и извращённо. Впрочем, многие смотрели на меня именно так.
Началось заседание. Я помимо воли прислушивалась к сказанному. Экономическое образование позволяло понимать всё. Но цель моя была другой. Я следила за присутствующими.
Вот на фразе «дружеские связи» с соседом переглянулся смуглый мужчина на другом конце стола. При упоминании «выгодных условий» мелькнула ехидная улыбка у бородача слева. «Всё будет предельно чисто и честно», — и мужчина в светлом костюме через два человека от меня сверкнул телефоном, лежащим на коленях. От цифр, которые назывались в этом зале, у меня на затылке шевелились волосы. Но говорилось всё спокойно, обыденно, и со стороны казалось беседой о предпочитаемых блюдах, если бы не это напряжение в зале, от которого сводило плечи и спину.
Во время небольшого перерыва директор повернулся и улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ, как бы невзначай бросив взгляд на мужчину, который записывал заседание на диктофон. Стайлз еле заметным кивком головы приказал мне подойти.
— Устала? — он по-отечески сжал мои пальцы.
— Как вы себя чувствуете? — я заметила, как под конец он всё чаще опускал руку под стол и растирал правое колено.
— Знаешь, я ведь на самом деле так не люблю телефоны, — вздохнул он и проводил взглядом того самого мужчину в светлом костюме, который, набирая что-то на телефоне, направился к выходу.
И я всё поняла.

Я никогда, видит Бог, я никогда не воровала и не обижала людей. От одной мысли, что мне надо каким-то образом забрать, а лучше уничтожить чужое имущество, холодели руки, и сжималось горло. Но я вышла вслед за мужчиной, который раздражённо шипел на не отвечающий телефон. Мне нужна была работа, я хотела жить хорошо, и это первое задание, которое покажет Стайлзу, смогу ли я остаться.
Мне помог случай. Навстречу мужчине и мне, идущей сзади, из-за угла выехал пожилой уборщик с тачкой и инвентарём. Я прибавила шаг. Преследуемый, так погрузившись в свой телефон, совершенно не смотрел по сторонам.
— Извините, пожалуйста, — дотронулась до его плеча, и на меня тут же уставились удивлённые, но сразу потеплевшие глаза. — Заседание было таким долгим, а я забыла свои часы. Не подскажете, сколько времени? — я говорила так нежно, как могла, но мой голос и без того был томным и многообещающим.
Мужчина хвастливо отодвинул рукав, демонстрируя золотые часы.
— Двенадцать, — улыбнулся он и специально протянул мне запястье, дабы я могла оценить дороговизну аксессуара. А мне-то что? Меня гипнотизирует телефон, который он держит в этой же руке.
«Есть поступки, которые никогда не сойдут с рук мужчине. А красивой женщине позволено всё», — сказал мне Дэниэл перед тем, как войти в конференц-зал.
Уборщик совсем близко, а объект стоит к нему спиной. Я мило улыбаюсь мужчине, чей взгляд скользит в вырез...
— Осторожно! — воскликнула слишком поздно, одёргивая его выставленную руку, а на самом деле ещё сильнее прикладывая его запястьем об торчащую палку швабры.
Телефон благополучно высказывает из ослабленных пальцев и с громким «плюх!» скрывается в поломойном ведре.
— Ох... — выдохнула, с облегчением глядя на круговые волны. — Мне так жаль, — подняла глаза на мужчину, который в ужасе смотрел в ведро. – Я, правда, не хотела...
— Вы уволены! — неожиданно заорал он на испуганного уборщика. — Уволены! Да вас убить мало!
— Мне очень жаль, это моя вина, — перехватила его локоть прежде, чем он ударил старика. — Я вовремя не заметила и...
— Вы тут ни при чём, — отмахнулся он. — Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! — бесился мужчина.
Я незаметно махнула уборщику рукой, чтобы он уходил.
— Подождите! — кинулся мужчина за ним и замер над ведром.
— Не думаю, что его можно спасти, — тихо сказала я.
— Да, думаю, вы правы, — тяжело вздохнул он. — Но я добьюсь того, чтобы вас уволили, — процедил он сквозь зубы, глядя на уборщика.
Тот стоял со слезами на глазах, но ни слова не мог произнести в свою защиту.
В коридоре появилась секретарша и объявила о том, что заседание продолжится через пять минут, и яростно пыхтящий мужчина двинулся в сторону зала.
— Не переживайте, — я улыбнулась старику, — вас не уволят.
— Правда, мисс?! — он схватил меня за руки.
— Если что, я поговорю с директором, — пообещала ему, надеясь, что Стайлз оценил и его вклад в это дело.
— Пожалуйста, мисс, пожалуйста!

Лицо горело, впрочем, даже в руки ударила кровь, и я свернула в ближайший туалет в надежде хоть их сполоснуть перед тем, как вернуться в конференц-зал. Но ошиблась дверью.
У раковины, вновь и вновь поднося ладони с водой к лицу, стоял Ким Чонин. Я шарахнулась назад, надеясь свалить тихонько, пока мою оплошность не высмеяли, как вдруг заметила, что вода, стекающая с его лица, красная.
— Вот, — протянула ему оторванную салфетку.
Он испуганно дёрнулся, но узнав меня, выпрямился, вытирая кровоточащий нос.
— Это мужской туалет, — он потянулся за чистой салфеткой.
— Сейчас начнётся заседание.
— Дэниэл приказал вам достать меня из туалета? — Чонин обернулся ко мне, смешливо приподняв бровь. Даже с заткнутым салфеткой носом он выглядел красивым и сильным.
— Нет, — и добавила: — Я просто туалетом ошиблась, — отчего-то мне захотелось, чтобы он улыбнулся и расслабился.
И он насмешливо фыркнул, вытаскивая салфетку из носа.
— В компании надо знать, где кабинет директора и туалет. Это два самых важных места, — хмыкнул он.
— Я это учту.
Чонин бросил на себя последний взгляд в зеркало и направился к выходу.
— Вы идёте? — он остановился в дверях. — Или ещё побродите по этажу в поисках женского туалета?

***

Я была единственной дамой среди пятнадцати взрослых и сильных мужчин, и хоть они бросали на меня плотоядные взгляды, ни один не позволил себе крамольной фразы. Думаю, так на них действовал директор, от которого я всеми силами старалась не отставать. Казалось, малейшая заминка — и меня сожрут живьём. Это странное, неприятное, липкое чувство.
Я старалась не показывать своё изумление, когда директор привёз всю делегацию, и меня в том числе, в шикарный ресторан обедать. Такие места показывают в кино, мимо них ты проезжаешь на автобусе по пути с рынка, но вот внутрь входят единицы. Я была ослеплена.
— Прикройте ротик, — тихо шепнул мне мимо проходящий Чонин, открывая двери перед директором.
И тут было от чего открыть рот: если в таких местах и такую еду едят богатые, то что и где едят короли?

Светло-лиловое платье было чуть короче утреннего костюма, а Стайлз снова и снова просил меня наклониться к нему, говоря какую-то ерунду. Я только после третьего наклона, случайно заметив взгляды мужчин, обращённых на мою попу, догадалась, к чему все эти «прекрасная погода», «ты самая красивая», «у меня волосы хорошо лежат?». Но я держалась, послушно улыбаясь и отвечая на поверхностные вопросы.
— Как вам эта картина? — улучив момент, когда я застопорилась возле полотна и упустила директора, меня взяли в оборот сразу трое.
— Мне нравится, — улыбнулась я, высматривая у них за плечами знакомую коляску и макушку.
— Есть в ней что-то лёгкое, но в тоже время запретное, вы не находите? — поинтересовался один из мужчин.
Хотелось съязвить, но я не особо умею это делать, да и страшно навредить директору. Это в мыслях я вся такая деловая и смелая, а на деле...
— Что-то в этом есть, — ответила уклончиво, надеясь, что они меня выпустят из окружения.
— Знаете, и это ведь не о картине речь, — сказал второй, глядя на меня так пристально, что стало совсем не по себе.
— Дело в вас, — кивнул третий.
— Я видел много красивых женщин, но Вы...
— Вам впору стать достойным украшением в этом зале.
— В виде чучела? — брякнула я, не подумав.
— Красивая женщина с чувством юмора — мой идеал, — оскалился один из мужчин.
— Позвольте, коллеги, — мужчины обернулись к Ким Чонину, — но директор потерял свою музу, — он укоризненно посмотрел на меня, — и не может в полной мере насладиться искусством.
— И мы его прекрасно понимаем, — закивали мужчины, пропуская меня в зал.
— Спасибо, — шепнула Чонину.
— Вам платят деньги не за то, чтобы вы наслаждались картинами, — ответил он, не глядя.
«А за слежку», — подумала я, а тихо сказала:
— Конечно.

***

Этот день был очень долгим. Ноги ныли так, словно по ним проехал каток, раздробив все кости. К одиннадцати часам вечера я еле стояла, улыбалась механически, бездумно наклонялась к директору, перестала обращать внимание на чужие взгляды. Хотелось просто упасть и заснуть. Люди сливались в один поток. В банкетный зал приходили новые лица, здоровались, знакомились, но если у меня спросить, как зовут того толстячка с женой моделью, который отошёл от нас секунду назад, я не вспомню, хоть убейте. Единственный, кого мой взгляд различал, это Чонин, который курсировал между столиками, где-то подсаживаясь ненадолго, с кем-то перебрасываясь парой фраз. Остальные казались ляпистой массой.
В половину первого зал опустел.
— Ты отлично справилась для первого выхода, — похлопал меня по коленке Стайлз. Я уже даже не вздрогнула от его прикосновения, привыкнув за вечер. Он хоть и отпускал меня прогуляться, всем своим видом показывал, что я принадлежу ему. И среди этих алчных глаз он казался мне действительно самым безопасным.
В машине по пути домой я подробно рассказала, кто с кем проводил больше всего времени, ориентируясь на внешние признаки, так как имён, к сожалению, я практически не запомнила.
— Тот, толстенький, в сером пиджаке разговаривал с лысым в синем костюме, а пожилая женщина с огромным начёсом о чём-то шепталась с тем противным мужичком с жиденькими усиками, — докладывала я под хохот Стайлза. — Я случайно услышала об акциях какой-то «стрип... корейшн», что ли...
— Ха-ха-ха, «Стрит-Корпорэйшн», — вытирая слёзы, поправил меня Дэниэл.
— Да, вроде так.
Вдоволь отсмеявшись, директор достал из кармана два конверта.
— В одном — твоя зарплата, а во втором — план мероприятий на следующую неделю. Я отметил те, на которых ты должна присутствовать.

***

Мне не спалось. Два часа ночи, а я не вырубилась без задних ног, а крутилась и крутилась в постели. Едва закрывала глаза, как появлялись лица, глаза и руки, и все они жадно тянулись ко мне. Раскрытые конверты подтверждали этот сумасшедший день. В одном — список длиною в три страницы, а во втором я дрожащими руками насчитала три тысячи долларов. За один день я получила столько, сколько не зарабатывала за год. И мне категорически не спалось.
Нацепив длинную юбку и чёрную спортивку с капюшоном, я выскользнула из общежития в ночь. Мне нужно было подышать воздухом, осознать, что я не сплю, всё это — не сон.
— Девушка не желает хорошо провести время? — компания вынырнула из переулка. И если раньше я понимала, что эта фраза уж точно не ко мне, то теперь это явно звали меня.
— Присоединяйся, детка, мы будем нежными, — и загоготали.
И приспичило же меня прогуляться в это время! Прибавила шаг.
— Хочешь поиграть в догонялки? Это мы с радостью!
И я побежала.
Добежать до общежития у меня не было даже шанса. Перед ним был тёмный переулок, где меня проще всего поймать и затянуть, поэтому я кинулась к жилому дому, где на первом этаже горел свет, и заколотила в двери подъезда. Меня словно ждали с той стороны, потому что дверь тут же приоткрылась, и чья-то рука втянула меня внутрь.
— Спа-спасибо, спасибо, — я не могла отдышаться. Перед глазами всё ещё мелькали вспышки пролетающих мимо фонарей.
— Немного неподходящее время для прогулок, — спокойно сказал мой спаситель. Тусклая подъездная лампочка горела у него за спиной, и мне было не видно его лицо, скрывающееся под капюшоном чёрной, как у меня, спортивки.
— Да, глупо.
Слышно было, как за дверями матерятся, топают, угрожают, но вскоре плюют и уходят, разбивая какую-то бутылку выше по улице.
Я взялась за ручку, чтобы выйти и посмотреть, как далеко они ушли, но спаситель меня опередил, накрывая мои дрожащие пальцы своими и нажимая на ручку.
— Я посмотрю, — и он вышел из подъезда, придерживая дверь. — Они ушли, — мотнул капюшоном в мою сторону.
Для достоверности сначала выглянула и лишь потом вышла.
Незнакомец шёл за мной, чуть сзади, неслышно ступая по асфальту. Это напрягало.
— Я не преследую, а провожаю, — глухо сказал он, хотя я у него ничего не спрашивала.
И он довёл меня до общежития.
— Не гуляй так поздно, это не самый благополучный район, — произнёс он перед тем, как уйти.
— Угу, спасибо, — и спешно вбежала в общежитие.
И тут же врезалась в кого-то в полутёмном фойе.
— О!
— И тут надо добавлять моё имя, — хмыкнул Сехун, отступая на шаг.
— Ты ко мне? — страх, что сказка может вот-вот закончиться, сжала горло.
— Можно подумать, ты у меня одна, — фыркнул он. — Просто мимо проходил. И ещё, — он обернулся на пороге, — не шляйся ночами по улицам. Мне тебе охрану на каждом углу поставить, в каждом подъезде? - и, не дождавшись моего ответа, вышел, растворившись в темноте плохо освещённой улицы.
В смысле, охрану в каждом подъезде? Тот парень в капюшоне неслучайный?