Тут должен быть Бакстер, но по правилам Ваттпад он слишком откровенно выглядит, поэтому будет Дементор) Вы знаете где искать оригинальные арты)

Автор потрясающих артов и редактор текста :Tardisliss❤

"Нет", - в звоне стекла, шепотом произнес Вилмер.

Слова Бакстера произвели обратный от желаемого эффект. Отходя шаг за шагом, он с сожалением смотрел в глаза ничего не понимающего мужчины.

"Почему?"

Секунды назад все было хорошо, Бакстер чувствовал, как Вилмер плавился в его руках. Чувствовал его желание, а сейчас это был взгляд абсолютно чужого человека.

"Прости, я понимаю, что ты не это хотел услышать. Давай все останется как есть. Я принесу щётку".

"Стоять!" - растерялся Бакстер.

"Я не Дементор, на меня это не действует", - отходя от первоначального шока, грустно улыбнулся О'Нил.

Фрикаделька переступил через осколки, уходя в спальню. В этот момент Вилмер, смотрящий ему в спину, нарисовал себе картину собирающего вещи политика, с привычным осуждением в глазах, покидающего его дом.

Если не обозначать отношение, то и расстраиваться, что они закончатся не надо. Так было всегда. Начиная с его первой влюбленности... сначала он был недостаточно смел, чтобы представить своего парня родителям. Потом недостаточно хорош для родителей, и ушел в армию, пытаясь заслужить признание отца, не признающего сына-гея.

На службе он стал одним из лучших, но одновременно ушел в немилость влюбленного в него парня, так как тот был не готов жить от увольнительной до очередного отпуска. Сначала тому казалось, иметь жену-снайпера национальной армии, прибавит ему статуса, люди будут смотреть с уважением, а друзья с завистью.

Разочарование пришло достаточно быстро. Пока Вилмер находился на срочной службе, он не пользовался привилегиями, скидки на аренду жилья полагались лишь семейным парам, как и прочие государственные плюшки, а делать предложение О'Нил не спешил. Молодому солдату было важно показать родителям, что он всего сможет добиться сам, не думая, как за пределами казармы его возлюбленный справляется с трудностями. Словно любви было достаточно для преодоления всего и вся... Для О'Нила так и было.

Со временем дослужившись до офицерского звания и хорошей по меркам города зарплаты, О'Нил собирал деньги на приданное и предложение, но вернувшись с очередной командировки, его ждал неприятный сюрприз. Человек, в которого Вилмер был действительно влюблен и хотел "долго и счастливо", оставил ему записку, пожелав счастья, собрав свои вещи и уйдя, пока тот был на задании в жарких странах.

Со временем Вилмер выбрал стратегию "не привыкать" к людям. Они лишь временный эпизод в его жизни. Даже если ему начинал парень нравиться чуть дальше кровати, он все равно не тратил на него своих эмоций.

Не удивительно, что люди не выдерживали дольше полугода. Кто-то принимал правила игры и находился рядом, потому что так удобно. Есть с кем и где спать, а когда подворачивался вариант лучше, расход был спокойным и безболезненным. Другие верили, что именно с ними мужчина станет той стеной и опорой, которая так необходима в жизни. Реальность не заставляла себя долго ждать, первоначальная страсть угасала, а жить по дебильным правилам хозяина дома, где даже кот важнее тебя, не получая ничего кроме постельных утех, становилось невыносимо.

Они пытались истерить и призывать к справедливости, но кроме "Ты мне нравишься, мне комфортно с тобой жить", ничего не получали. А Вилмер и не хотел давать большего. Тысячи пар живут в таком формате, зачем вкладывать душу в то, что потом заберут?

Вот и сейчас, О'Нилу нравился Фрикаделька, но лучше он уйдет сейчас, чем детектив привыкнет и будет хуже. Вилмер боялся причинить себе боль, не понимая, что каждый такой эпизод добавлял кровавые ссадины на его сердце. Его принцип не защищал его, а лишь уносил душу ближе к аду, сжигая с каждым новым мужчиной надежды.

Бакстер старательно вытирался мокрым полотенцем, избавляя себя от противной липкости. Вилмер не обратил внимания, но Фрикаделька все это время, что детектив стоял в дверном проеме кухни, наблюдал за ним. Сейчас в его глазах, в его опущенных плечах, он видел себя. Трусость узнается со стороны, как бы человек ее не прятал.

Тихо сев на лестничном пролете, все еще оставаясь незамеченным, мужчина гадал, о чем думает Вилмер. Когда детектив все же справился с мыслями и принялся за уборку, политик спустился в кухню, даже не позаботившись, чтобы одеться.

"Мы будем готовить или закажем?" - как ни в чем не бывало спросил он.

Вилмер с удивлением смотрел на вошедшего в кухню мужчину, который вернулся к мытью ягод.

"Ты будешь ужинать тут?" - проверял он намерения Фрикадельки.

"Мы можем вернуться к изначальному плану", - давая клубничку коту, который уже потирался о руку мужчины, стоя у мойки.

Вилмер не мог понять происходящего и сделал вид, что не слышал последнего предложения, продолжая тщательно подметать, чем вызвал громкий смех гостя.

"Давай начнем разговор с последних двух вопросов. Ты разрешаешь мне жить тут?"

Немного подумав, Вилмер кивнул.

"Есть правила, привычки, которые нельзя нарушать?" – находясь в чужом доме, хочешь не хочешь, а придется придерживаться установленных правил.

"Я люблю стабильность, системность. Домработницы у меня тоже нет, поэтому после приема пищи просто сунь тарелку в посудомойку. Не мешать когда я работаю, в это время я чаще в наушниках. Без них я готов поговорить".

"Просто быть рядом в это время я могу? Если мне захочется тебя обнять?"

"Нет. Наверное, нет. Просто сидеть еще попробуй, но я не очень люблю, когда меня отвлекают, можно сказать меня это бесит", - Вилмер решил быть откровенным, а гость старался всем видом показать, что он принимает его правила.

"Я не завтракаю и до первого кофе лучше со мной не говорить. Утро это мое время".

"Хорошо, что еще? Книжки ставить по цветам и чашки в одну сторону ручкой? Тарелки по размеру, как и крышки от кастрюль?"

"Да", - кивнул детектив.

Честность – удел ленивых людей, лучше сразу все сказать, чем юлить и придумывать оправдания своим чувствам. Зачем подстраиваться, если можно сразу обозначить границы, это очень облегчает жизнь. Вилмер любил все, что делает его жизнь проще и удобнее.

"Серьезно? Я же пошутил! Есть система и в посуде?" – смеялся Бакстер, но жестом показал, что тот может продолжать.

"Кружки надо доставать, протирать и вешать вот туда, за нижний край ручки, чтобы конденсат не задерживался и пыль не скапливалась. Синяя - моя, из нее пить нельзя, и кофе утренний настрой обратно".

"Я могу купить рабочий стол и поставить под окно в гостиной?"

"Диван не двигать! Я сижу строго слева, ближе к окну, всегда! И подушки все мои".

"Почему?" - повел бровью политик, ему действительно было интересно, что движет этим человеком.

Разбирая купленные бутылки в шкафы, которые были и без этого заполнены под завязку продуктами долгого хранения, политик старался поддерживать зрительный контакт с собеседником.

"Диван стоит так, что при любом времени дня, солнце на него не падает, а телевизор не отсвечивает".

"Что еще? Аллергия? Расположение вещей в шкафу, я так понимаю, по категориям и цветам?" - уже без капли смеха говорил Бакстер, чем даже смутил Вилмера.

Чаще насмешки были уже после правил об утреннем игноре, а тут человек проявил искреннюю заинтересованность, и это было ново для детектива. Даже его друзья издевались над ним из-за привычек и называли помешанным.

"Угу. Аллергии нет, я всеяден. Кроме гретой еды, если выбор стоит из вчерашней вкуснейшей утки и заваривания лапши, я выберу лапшу", - собрав мусор, он сел на стул, и облокотившись о стол, опустил голову.

Он ждал. Реакция этого мужчины не поддавалась логики, и непонятно как он поведет себя в следующую секунду. У него был дом, наверняка много денег, и он может купить себе если не особняк, то квартиру как минимум. Зачем ему было оставаться у простого солдата с его сводом правил и наставлений.

"Я постараюсь все запомнить", - Бакстер обнял сидящего на стуле детектива: "Если мои действия будут тебя раздражать тебя, говори сразу пожалуйста".

"Соберешься уйти, сообщи мне это глядя в глаза", - была единственная просьба хозяина дома, которой не смог понять гость.

Бакстер не стал спрашивать почему, чтобы не портить атмосферу, он просто издал непонятный звук, больше похожий на угу. Но про себя отметил, что тема ухода болезненная для Вилмера, и он обязательно придумает, как с этим справиться.

Сначала, услышав "Нет" от мужчины, он занервничал. Тер не привык к отказам, и уж тем более не в его правилах уступать. Интерпретируя слова бабушки «Кому больше нужно, тот и прогнется», Бакстер решил рушить эту стену понемногу, не ломая человека при этом. Вилмер ему нравился именно такой: строгий, колючий, упрямый, и если он хотел остаться с детективом, именно он должен был подстроиться. Он не мог точно сказать увлеченность это или любовь, но то, что дышать с этим мужчиной легче, Тер мог сказать с полной уверенностью.

Бакстер мог подыгрывать избирателям, подстраиваться под веяния правительства, притворяться перед родными. Сможет и сейчас. Но чем больше он проводил в компании детектива, тем больше понимал, что с ним он может быть собой. Ему не составляло труда привыкнуть к правилам дома и действия, меньше чем за неделю стали автоматическими.

Спустя несколько дней и О'Нил стал привыкать к тактильности мужчины. Тер хоть и обещал не трогать его за работой, но мог спокойно улечься на диване рядом с сидящим Вилмером, а тот автоматически начинал перебирать его волосы, даже не замечая этого. Лула, как всегда, была той, кто все подмечал и пополнял их папку «домашних поз». Делясь информацией с Матисом и Камом, которые, в свою очередь, не стесняясь, подтрунивали над ними называя "тихими пенсионерами".

Первым серьезным камнем преткновения, стали стирка и глажка одежды. Вилмер носил в основном трикотаж, который при сушке и аккуратном складывании не требовал глажки. А у политика был десяток рубашек в неделю, не считая костюмов. В очередной день, когда Бакстер заехал переодеться, и увидел в шкафу мятые рубашки, он не выдержал и сорвался на Вилмера в присутствии Лулы. Девушка сделала вид, что ее нет, и смылась из виду.

«Хватит ругаться, вот рубашка и отпаренный костюм. Мистер мэр, если бы в кабинете был клиент, это как минимум вызвало бы вопросы. Вы все еще в трусах. Неужели такой важный человек не умеет пользоваться автоматическим отпаривателем? В следующий раз, просто ставьте стирку рубашек на вечер перед выходными, тогда за два дня вы найдете три минуты на свои рубашки", - с ухмылкой произнесла девушка.

"А костюмы?"

"Третье крыльцо от этого – прачечная. Сдайте все туда. Они делают быстро и качественно", - смотря на мужчину как на полного идиота, говорила Лула.

"Просто надо меньше выпендриваться!" - рыкнул Вилмер, видя, что Тер собирается возразить.

Бакстер заметил, что уже несколько дней Вилмер ведет себя с ним немного грубо, но мужчина молчал, не высказывая претензий, а вчера вообще ушел спать, как только Тер вернулся домой.

"Это ты можешь позволить себе ползать по городу как бомж, а я общественный деятель!" - в том же тоне ответил Бакстер.

"Фрикаделька, если тебя не устраивает отсутствие глаженых рубашек, ищи себе дом с прислугой. Я никого не держу, выход там же где и вход!"

"А ты только и ждешь, что я уйду!" – хлопая дверью , возмутился Хинкс.

На этот выпад Вилмер не ответил, а спустя несколько минут, политик уже покидал дом.

"Этот, видимо, не собирается так просто сдаваться", - в пустоту произнесла Лула, и Вилмер молча признал ее правоту.

Ей было очень интересно, почему эти двое так напряжены, но напрямую спрашивать не хотелось, поэтому, как и Дементор, начинала заходить издалека.

"Процедура развода закончится, как и его интерес ко мне, и он уйдет. Не долго осталось".

"Ты хочешь поделиться своей личной жизнью? Я вся в нетерпении!" - сложив ручки у груди и наигранно моргая, улыбалась девушка.

"Нечем делиться".

"Фу, какой ты жадина. Я бы хоть помечтала о том, какой он в ночи".

"Лула, у тебя работы мало? Шла бы ты домой! Спящий он в ночи! Мне только тебя с твоими мечтами не хватает, и так скоро сперма из ушей польется, иди от греха подальше!"

"Так ты че, живешь с боженькой и не имеешь доступа к телу? Ты поэтому такой злой? Да?" - присаживаясь к детективу, девушка, вцепившись в плечо, заглядывала ему в лицо.

"Иди домой!"

"Ладно, работаю, не трогаю тебя!" - поднимая руки в капитуляции, Лула вернулась на рабочее место.

<< Я что зря каждый день вовремя с работы ухожу и трачу деньги на ужин? Почему супружеский долг не выполняешь ты, а выговор получаю я?>>

Сообщение, пришедшее в то время, как Бакстер ехал на очередную встречу с избирателями, очень удивило мужчину. Он никогда не задумывался, сколько секса должно быть в отношениях, сам он мог обходиться без разрядки достаточно долго, да и с его работой это было неудивительно. Загруженность, постоянное общение с людьми, огромная ответственность за избирательную кампанию. Все это забирало его силы, что придя домой, он хотел молча обнять Вилмера, и желательно успеть уснуть, раньше, чем Дементор начнет отвоевывать территорию.

Бакстер усмехнулся своим мыслям, как быстро место, где он провел последние пару недель, стало для него домом.

<< Понял. Принял. Исправлю.>>

Бакстер чувствовал себя рядом с Вилмером настолько комфортно, что совсем забыл, что у того тоже есть чувства и потребности. Привыкнув жить, не обращая внимания на окружающих, Фрикаделька в список к обязательным ежедневным ритуалам прощания, добавил немного нежности.

Мистер Хинкс, человек который никогда и не перед кем не отчитывался, теперь каждым утром целовал на прощание Вилмера и каждый день повторял «Я вернусь».

Не важно во сколько он приходил, его всегда ждали, и пусть этот великовозрастный дитя не признавал этого факта, но Фрикаделька чувствовал, каждый раз обнимая его и целуя в артерию на шее, как успокаивалось его сердце.

Вилмер уже привычным жестом, поднимал голову, открывая доступ. Он просил сказать о намерение уйти сообщить лично, но Бакстер решил идти против системы, и каждый день приучал детектива, что он обязательно вернется. Он обязательно добьется успеха и сможет доказать, что сможет с ним быть, и пусть О'Нил как дикобраз выпускает свои иголки сколько ему нравится.

"Ничего, некоторые дельфинов и тигров приручают, что мне с одним детективом не справиться", - хихикнул сам себе политик.

Фантазируя, как он быстро справится с выездной работой, а потом приедет и покажет всю степень нуждаемости в детективе, политик широко улыбался, паркуясь у небольшого парка, в спящем районе города.

"Хочешь насмешить бога, расскажи о своих планах".

Эта поговорка как никогда подходила к тому, что устроили Бакстеру конкуренты. Пока он спорил о рубашках и личных отношениях, все интернет таблоиды пестрили информацией о разводе политика.

Не то, чтобы команда Хинкса не была готова к этому выпаду, однако масштаб нападения был гораздо серьезнее запланированного. Джерард Нолан включил все рычаги давления, фото искового заявления, фото полуобнаженной Евы в его руках, съемки из отеля, фото выходящего в обнимку Матиса из бара в обнимку с Камом, а после и из основного дома семьи Хинкс.

Компромата было настолько много, что Хинкс еле стоял на ногах к ночи, разбираясь как, где и что сказать, что опровергать, что подтвердить. Ева была обескуражена поступком любовника, и сразу закрыла все социальные сети и не трогала телефон, который разрывался от звонков.

Одним из первых шагов решили подтвердить новость об отношениях Хинкса-младшего с талантливым фотохудожником. Преподнесли это, как и планировалось романтической историей о равенстве слоев и всепобеждающей любовью. Таунхаус Кама и Вилмера вычислили за считанные секунды, такого оживленного движения в их районе О'Нил не помнил даже в национальные праздники.

Комментарии по поводу развода было принято решение дать в обращении к гражданам. Еву и Бакстера привели в порядок, и несколько часов пытали, чтобы распавшаяся пара, выглядела как семья. Пафосные слова о том, что они навечно остаются семьей и надеются в скором времени нянчить внуков. Просто любовь прошла, а они еще так молоды и могут найти того единственного.

О фото конечно оба умолчали, но позже на обоих аккаунтах вышел огромный пост, как низко пали люди, что фабрикуют такие низкокачественные сплетни. Все это ложь и провокация, и оба супруга до последнего были верны друг другу. Бакстер читал написанное людьми, и понимал, что мир уходит из под ног. В одну минуту его жизнь рухнула. Столько грязи он еще не видел в своей жизни. И чем больше они говорили, тем сильнее Бакстер хотел кричать, что да, он такой и счастлив. И единственное место, где он сейчас хочет быть, это рядом с детективом, в его объятиях, делая все то, о чем пишут хейтеры.

("Ты как?") - спросил обеспокоенный голос, когда Бакстер набрал номер, выученный наизусть.

"Очень хочу, чтобы ты меня трахнул", - усмехнулся мужчина, заводя арендованный для него автомобиль.