Чонгук не выходил из кабины пилотов, зато выходили из салона пассажиры. По их виду можно было сказать, что полет им пришелся по душе. Они улыбались стюардессам и произносили слова благодарности. Дженни сказала бы «спасибо» только за то, что ей не дали умереть. Наверняка люди рады лишь этому.
Мистер и миссис Ли тоже стояли в проходе, желая выйти на волю. Дженни сидела в кресле единственная в самолете, но наблюдала за бывшими соседями и подмечала, что этой парочке пора прекращать летать. Зачем так себя изводить?! Вот лично она больше не зайдет в самолет! Прямо сейчас вытащит телефон и примется искать билет до Катании на поезд, а потом паромом на Мальту.
Девушка включила телефон, и тут же пришло уведомление о пропущенном звонке от Чеен. Теперь нет смысла скрывать, что она в Риме, пришлось перезвонить.
– Дженни! – вскрикнула та. – Я тебя потеряла! Обзвонила всех! Где ты?
– В Риме, – ответ был прост, – прошу тебя, ничего не спрашивай, когда я вернусь, то все тебе расскажу. Со мной все в порядке.
– В Риме? – Даже сквозь километры ощущалось удивление Чеен. – Как ты туда попала?
– Угадай с трех раз...
– Самолетом? Чонгук взял тебя в заложники?
О, как верно подмечено!
– У меня не было выбора, он обещал мне дать интервью. И уже даже начал свой рассказ. – Дальше Дженни прошептала в трубку. – Правда, очень отдаленно.
– Ну это хорошее начало, – вынесла вердикт Чеен. – Если он заговорил, то это хороший знак. И то, что он посадил тебя в самолет – знак еще лучше.
Дженни нахмурилась, сестра многого не знала, но рассказывать не было времени. Пассажиры покинули самолет, здесь оставались только стюардессы и пилоты. Чонгук! Дженни наблюдала за кабиной пилотов, параллельно слушая возгласы Чеен в трубке мобильного. Кажется, она говорила о самолетах и о полетах, о безопасности воздушного транспорта, но ее голос пропал ровно тогда, когда Чонгук вышел из кабины. Он улыбался, обращаясь к Рюджин, давал ей наставления или что-то спрашивал – сложно было сказать, но коллега-стюардесса была очарована. Гипнотизировал пристальным взглядом и чарующей улыбкой. Рюджин расплылась и кивала, даже слов у нее не было. Говорил он много, что для Чонгука было совсем не характерно. Или он молчалив лишь с журналистами?
– Джен, почему ты молчишь? – послышался возглас Чеен.
– А ты что-то спросила? – очнулась Дженни.
– Как впечатление от полета?
Но отвечать не хотелось. Дженни положила трубку со словами: «Я перезвоню», потому что Чонгук шел в ее сторону. Сейчас она выскажет ему все, что накопилось за время полета.
– Поздравляю, – произнес он, надевая летный китель, хотя белая рубашка с коротким рукавом сидела на нем безупречно.
– Спасибо. – Дженни встала, но произнесла это, даже не улыбаясь и ни капли не показывая восхищения от того, как белый цвет сочетается с его загорелой кожей. Она произнесла это слово, будто извергнув яд. Чонгук это почувствовал:
– Пожалуйста.
– Не спросишь, за что я тебя благодарю?
– Наверно, за то, что побываешь в Риме. Пошли. – Он схватил за ручку чемодан и ступил шаг в направлении выхода. Он убегал! Даже не выслушал то, что у нее накипело во время этого ужасного полета.
Дженни кинулась за ним к выходу, напоследок улыбнувшись Рюджин и Наен. Эти милые девушки не виноваты в том, что самолет не тот вид транспорта, который хочется посетить еще раз.
Она шла за Чонгуком по рукаву телетрапа, начиная причитать:
– Я благодарна тебе не за то, что оказалась в Риме. Рим – это последнее место, где я хотела бы оказаться! Я благодарна тебе за то, что могу идти следом и даже высказать тебе свое недовольство. Ведь я жива! Я благодарна тебе за то, что испытала столько ужасных минут во время полета и стала еще больше ценить землю! Спасибо, что доказал мне, что обратно на Мальту я вернусь на поезде.
Чон остановился, и Джен поравнялась с ним.
– Все?
Он сказал это абсолютно спокойным тоном, а она автоматически кивнула:
– Да.
– Пожалуйста. – Он снова пошел, покатив за собой чемодан. Пришлось догонять. – Что конкретно тебе не понравилось?
Как вообще можно быть такой черствой? У Чонгука не укладывалось в голове! Женщины способны любить самолеты? Видимо, тот, кто любит, тот посвящает себя летной профессии. Угораздило его жениться на дизайнере Лисе, которая была буквально «прибита» к земле. Остальные женщины любили лишь его форму, но не разделяли любви к небу. Надо было жениться на стюардессе – идеальный союз двух любящих одно дело людей.
– Мне ничего не понравилось, начиная с момента, когда я села в самолет.
– О чем ты думала?
– Ни о чем! Только концентрировалась на своих ощущениях. – Дженни поникла и остановилась. Она впервые в жизни летела на самолете, вроде бы надо это было запечатлеть на память, но память хотелось стереть.
– Как жаль, – усмехнулся Чонгук, но потом осекся. Хотел съязвить. Да, он злился, что она не кричит от восторга слова благодарности, побывав на борту с привилегией, не вешается ему на шею, не закидывает его комплиментами. Она, вообще, женщина ли? Чонгук снова обернулся: Дженни одиноко стояла с поникшими плечами, с задумчивым взглядом, наверно, стирала память. – Обратно поедешь на поезде?
Она кивнула, машинально достала мобильный телефон, чтобы посмотреть расписание. Что это за жизнь такая у пилотов? Сейчас он полетит на Мальту, постоянно находится в небе. А как же жена? Что это за женщина, которая отдала свою жизнь этому мужчине?
– Да, но даже если ты скажешь, что прямо сейчас вылет на Мальту, я поеду на поезде все равно.
Чонгук слегка кивнул, это ее дело. Он ошибся в этой девушке, она как все.
– Мой рейс на Мальту завтра в десять утра, – произнес он, – на поезд тоже раннее отправление и тоже завтра.
Девушка открыла рот от шока. Он не сказал ей изначально, что придется ждать вылет на Мальту весь вечер, ночь и утро! Он вообще ничего не сказал! Просто посадил ее в самолет, и все!
– Завтра? – разозлилась Дженни. – Завтра? И ты молчал? – Она топнула ногой и прорычала от злости. – А что мне, по-твоему, делать в чужом городе одной?
А когда она злится, то между бровями у нее появляются две морщины. У него так же. И именно сейчас.
– Ты не одна, – напомнил он ей. – Если я тебя сюда доставил, то, наверно, с учетом того, что не брошу! Тем более с твоей головой!
– А что с моей головой?
– Тебе все перечислить?
– Не утруждай себя!
Оба замолчали. Просто смотрели друг на друга и молчали. Каждый думал о своем. Дженни о том, хватит ли у нее денег на гостиницу, но можно найти подешевле, просто потратить на такси несколько евро. Обычно в округе аэропортов гостиницы всегда дороже, чем в городе. Но сначала надо взять билет на поезд, чтобы точно знать, что она уедет отсюда. Кстати, после того как она устроится, можно погулять по улочкам Рима. Не зря же она сюда прилетела.
Чонгук думал совсем о другом, в его голове зрел ужасный план, но зато он был самым благородным:
– Я помогу тебе с жильем. Поскольку я тебя сюда привез, то на мне лежит ответственность, а голова – это первый повод тебе помочь. В общем, она же и последний. Вы, журналисты, готовы спать в канавах, переночевать на вокзале не должно было составить тебе труда, но все же составило. Не спишь на вокзалах, Джен? Тогда поехали со мной.
– Куда? – тихо прошептала она, пытаясь переварить все, что он сказал.
– В дом моих родителей. Всегда, когда я в Риме, останавливаюсь у них.
– Откуда ты знаешь, что я не хочу спать на вокзале? – прищурилась она. Сканировал ее больной мозг?
– По выражению твоего лица, – сделал заключение Чонгук.
Ехать в дом, где жили его родители, – это большая удача для любого журналиста! Это даже не удача, это как сорвать джекпот. О таком она даже не мечтала, поэтому пришла в замешательство.
Чонгук наблюдал за ней молча, ожидая ответа. Он очень терпеливый, это профессиональное. Только сейчас он использовал это время, прокручивая в голове вопрос: зачем ему это надо? Она журналистка! Он тащит в дом одну из этих выскочек с диктофонами в руках, что было не похоже на него. Но Джен заинтриговала его тем, что не любит летать! Даже не заинтриговала, она его взбесила этим. Этот момент все еще хотелось исправить, пусть даже она наговорила ему гадостей. Просто так сильно боялась, что не ощутила другую сторону полета. Надо повторить попытку и усадить ее в самолет снова.
Только одно «но»: между ними расстояние в полете, от кабины пилота до кресла, на котором она сидит. Кстати, она сидит и не видит никаких красот, потому что ей никто их не показывает, скорее напротив, она слышит лишь негатив.
– Ты зовешь в дом своих родителей журналиста, – наконец произнесла Дженни и вернула Чонгука на землю. Они застряли в рукаве телетрапа, уже пропуская наземных работников на борт.
– Я поведал этому журналисту то, что никому никогда не рассказывал. Начало положено, а я ненавижу сворачивать в сторону. Единственное, что может мне помешать, – непредвиденные обстоятельства. Например, в данном случае я замолчу, если ты навсегда покинешь мой самолет.
Дженни широко распахнула глаза, пытаясь понять, правильно ли она его поняла. Но, видимо, правильно, потому что Чонгук нагло улыбнулся и гордо пошел к входу в терминал. Он всегда гордо уходил вперед! Кстати, ему идет улыбка, даже такая наглая.
Пришлось идти за ним, но ее чуть не сбили с ног стюардессы, вышедшие из салона самолета и направляющиеся к терминалу. Они смеялись, что-то обсуждая.
– Прошу прощения, Джен. – Наен чуть не налетела первая, но, коснувшись плеча девушки, затормозила. – А ты молодец! Я в свой первый раз просидела в туалете весь полет. Меня ужасно укачивало.
Вот это новость! Кто бы мог подумать, что стюардесс тоже укачивает.
– Я думала, что стюардессы особый тип людей, и вы рождаетесь без страха и с любовью к самолетам.
– Нет, – улыбнулась она так, как будто Дженни ее лучшая подруга, – мне пришлось много летать, прежде чем понять, что я влюбилась в небо и хочу посвятить себя ему.
– Надо же! – воскликнула Рюджин. – Я тоже с первой минуты не оценила авиацию. Помню свой первый полет, мне было семь лет, и я ревела в момент посадки.
Другие девушки, перебивая друг друга, начали рассказывать свои истории. Они столпились вокруг Дженни, делясь впечатлениями. Лишь только у одной стюардессы, на бейджике которой красовалось имя Мари, первые впечатления остались более-менее положительными.
Чонгук наблюдал за этим столпотворением молча, внимательно слушая девушек и вспоминая свой первый полет. В тот момент даже мысли не было бояться. Хотя он и не помнил первый полет, скорее всего, тот состоялся еще в грудном возрасте. Но он отчетливо помнил себя в более поздние годы.
– Чонгук! – завопила Наен и стянула шапочку, рассыпая темно-красные волосы. Они заструились по плечам, и девушка мотнула головой. – Отпусти с нами Джен! Мы идем гулять по Риму!
Дженни улыбнулась, не сразу поняв, что ей предлагают прекрасное времяпрепровождение. Она взглянула на Чонгука, как младшая сестра, умоляющая старшего брата. Потом осеклась, поняв, что он вообще ей никто!
– И правда! Дженни, пойдем с нами. – Рюджин покатила чемодан к входу в терминал, все последовали за ней, только Наен стояла и ждала ответа.
Дженни мечтала бы побродить по улочкам незнакомого города. Когда она еще побывает в Риме? С ее боязнью летать это время наступит не скоро. Но! Перед ней стоял выбор: работа или удовольствие.

Она снова перевела взгляд на Чонгука, но он не собирался ее ждать или умолять пойти с ним. Он уходил! Катил чемодан следом за стюардессами, те, улыбаясь, оглядывались и флиртовали. Это ни капли не смущало его, он отвечал точно тем же, с улыбкой, что-то одобряя и кивая.
– Не могу, – прошептала Дженни, – возможно, мы с тобой еще увидимся. Я обещаю, что как только это произойдет, то мы непременно с тобой прогуляемся.
Но Дженни знала, что такое маловероятно. Когда она полетит? Никогда. Из всего сегодняшнего полета, как ни странно, но ей понравились все стюардессы. Особенно Наен. Раньше она считала их высокомерными выскочками с искусственными ресницами, которые исполняют все желания пассажиров. Они оказались очень милыми и добродушными девушками. Только заигрывание с капитаном – лишнее.
– Очень жаль, – взгрустнула Наен, – но я буду ждать следующего раза. Ты, кстати, летишь завтра с нами на Мальту?
– Нет, я... – Джен осеклась, когда увидела, что Чонгук уже скрылся в здании терминала, – боже, я его теряю!
Она кинулась за ним.
Конечно, она выберет Чонгука, его родителей и все семейные секреты за ужином. Такую удачу не стоит упускать, даже если ей предложат оказаться во Франции лишь по взмаху волшебной палочки.
Дженни быстро его догнала, экипаж, к счастью, шел неспешно. Чонгук, видимо, не торопился на семейный ужин или сбавлял шаг, давая ей шанс подумать в пользу родительского дома. Хитрец!
– Скажи, я заслужила продолжение твоего рассказа? – начала она прямо с ходу, наблюдая, как он пожал плечами. Почему-то ответ знать перехотелось.
– Я же сказал, что ничего больше тебе не скажу, если ты пересядешь на наземный транспорт. Если летишь завтра домой вместе с нами, то заработаешь балл...
– Какой балл? – не выдержала Дженни от возмущения и перебила его. – Ты садист! Я испытала ад, пока летела на твоем самолете! Пилот ты так себе!
Она затормозила, а Чон обернулся. Так ему еще никто не говорил! На него вешали награды, приписали статус героя, авиакомпания считала самым профессиональным пилотом, а эта девушка... Хотя чего с нее взять? Она далека от авиации, как он далек от земной жизни.
– До свидания, Джен, – спокойно произнес он и направился к выходу, уже увидев кучку репортеров, тянущих руки с диктофонами. С одной стороны – слава, с другой – его способности опустили ниже первого этажа этого аэропорта. Вот же гарпия!
Чонгук пошел вперед, туда, где люди выкрикивали вопросы. Отвечать на них он все равно не будет, пускай кричат, задают, протягивают руки. Странно, он шел вперед, но думал о той, которая осталась стоять сзади. Вот ей он поведал то, о чем никогда никому не рассказывал. Сейчас дал ей шанс узнать всю историю от начала до конца, пусть не сразу всю, постепенно, но все же! За такую информацию эти люди, которые столпились с диктофонами в руках, готовы исполнять самые замысловатые прихоти, буквально есть землю вилкой. А эта... Чонгук остановился, так и не дойдя до выхода. А эта девушка не может себя пересилить, чтобы лететь на самолете за его рассказ.
Он прекрасно понимал, что ее слова, брошенные ему в укор как пилоту, обоснованы тем, что она не вкусила полет, не вдохнула в себя наслаждение и не поняла, что самый прекрасный транспорт тот, который летит над головами.
Дженни стояла позади Чонгука и видела то, что творила впереди него толпа журналистов. Ликующих, желающих получить от капитана хоть одно слово. Но он не скажет им ничего. А ей сказал, и даже больше. Скажет еще, но не просто так, слова надо заработать – это рынок! Сейчас за все надо платить, такова жизнь. Готова ли она опять пережить ад?
– Почему ты это делаешь? Почему не отпустишь меня?
Он слегка обернулся, услышав этот вопрос, то же самое спрашивая у себя. Зачем?
– Хочу, чтобы хоть один человек, не влюбленный в авиацию, понял, что ошибался. Я учу пилотов управлять самолетами, читаю теорию, показываю практику. Но я никогда не учил пассажиров любить небо. Интересно, у меня получится?
Их взгляды встретились, его темный с ее серо-голубым. Он спрашивал сам себя, а хотелось получить ответ от нее.
Дженни сделала шаг к нему, стоя уже совсем рядом.
– Я готова, – выдохнула она, – но с трудом верю, что у тебя что-то получится.
– Уже получилось, – улыбнулся он, понимая, что она сама сделала шаг, а значит, дорога открыта.