— Мы летим над Атлантикой, — твердым голосом произнес Чонгук, — Ханс, сколько еще лететь до Монреаля?
Дженни стояла с большими распахнутыми глазами, наблюдая, как второй пилот производит расчеты. Понадобится несколько минут, а пока капитану можно начать допрос:
— Среди пассажиров есть медик?
— Тэхен как раз сейчас спрашивает об этом. Но я не думаю, что все эти напыщенные люди работают врачами. Они больше похожи на премьер-министров, жен членов парламента и просто домохозяек, живущих в больших особняках, — тараторила Дженни, но Чонгук ее перебил:
— Ты видела эту женщину, которая задыхается? Ей нужна немедленная наземная помощь?
Дженни лишь мотнула головой и пожала плечами, понимая, что она ничего не знает. После слов Жизель сердце так разогналось в скачке, будоража мозг, что хотелось просто помочь и желательно срочно.
— Я не видела, но это сказала мне Жизель, а уж ей можно верить. Если человек задыхается, то потом он умирает.
Чонгук даже вздрогнул, представив смерть на этом борте. Нет, полет не может начаться с плохого. Он перевел взгляд на Ханса и ждал его расчёты:
— Мы пролетели чуть меньше середины, впереди, если сменим курс правее на 35 градусов, то можем сесть в Нарсарсуаке.
— Дьявол, — выругался Чонгук, и Дженни поняла, что он это сделал перед ней впервые, — это Гренландия. Мы сейчас как раз влетим в их воздушное пространство. Дженни, — он обратился к девушке, — ты можешь узнать новости из салона. Я не могу посадить этот самолет в чужой стране лишь потому, что один пассажир забыл выпить таблетку. Поищите врача, лекарства, сделайте все возможное.
Дженни только схватилась за дверную ручку, как на связь вышел диспетчер:
— Добрый вечер, «Charlemagne», это вышка «Нарсарсуак» вы залетели на нашу территорию, прошу подняться на эшелон 360 из-за скопления пепла.
— «Charlemagne», добрый вечер «Нарсарсуак», о каком пепле речь? — Спросил Чонгук в недоумении, но понимая, что ветер мог пригнать его с Исландии. Они просто догнали то, что ветер нес в эту сторону до того, как они взлетели.
— Извержение на территории Исландии, сэр.
— Мы поняли, поднимаемся на эшелон 360.
Ханс тут же стал крутить датчик подъема высоты, но Дженни пришлось выйти. Она не думала о том, что значит этот пепел, она просто хотела узнать, что пассажирка жива и здорова. А Чонгук прекрасно уже знал, что у них нет шанса сесть в Нарсарсуаке — из-за пепла местные аэропорты закрыты. Они переглянулись с Хансом молча, и каждый задумался о своем. Но Чонгук не Бог, чтобы жертвовать остальными пассажирами и членами экипажа. Он не Бог, чтобы дать пассажирке здоровье, но если бы он был Богом, то никакой вулкан бы не проснулся.
Все пошло не так, как планировалось. И страшно было подумать, что еще приготовила им Вселенная. Хотя, надо было разобраться с одной проблемой, пока не посыпались другие.
— Это «Charlemagne», — произнес Чонгук в микрофон, — на нашем борте пассажирке плохо, какой ближний аэропорт нас может принять?
Рация зашуршала, мешая связи, пилоты напрягли слух, Чонгук даже поморщился. Через пару секунд связь наладилась, и диспетчер произнес:
— Ближайший аэропорт только «Mакковик» на территории Канады. Прошу прощения, но прогноз не утешительный.
Чонгук кивнул сам себе, уже зная ответ на собственный вопрос. Но прежде, чем он примет ответственное решение, подождет новостей с салона.
Дженни мчалась по проходу в салон Момо, где столпились ее коллеги. Как только она покинула кокпит, то видела встающего с места мистера Хоффмана и слышала слова Тэхена насчет врачей. Она не связала одно с другим. Запыхавшись, она взглянула в кабинку, где пассажирка, совсем юная девушка дышала тяжело, с хрипами, хватая ртом воздух, а возле нее сидел мужчина, который что-то шептал. Именно этого мужчину Дженни видела на стойке ресепшена вчера вечером. Он просил помощи врача не просто так. Мужчина был гораздо старше этой девушки, а Дженни вчера ее представила среднего возраста.
Жизель стояла возле входа в кабинку, держа в руках стакан с водой, а Тэхен взглядом окидывал всех пассажиров, а надежде, что здесь половина точно врачи. Но увы, никто не вставал со своих кресел. Пассажиры с соседних кабинок иногда приподнимались, чтобы посмотреть на девушку. Некоторые переживали, некоторым было просто интересно посмотреть.
— Я, — захрипел старческий голос, все обернулись на мистера Хоффмана, а глаза не поверили, — я в прошлом врач-хирург. Не знаю, чем хирург может помочь? Здесь у кого-то аппендицит?
Дженни только теперь поняла, почему видела этого старичка, встающего со своего места, когда выбежала от пилотов. Он собирался помочь после произнесенных слов Тэхена.
— Мистер Хоффман, нам очень нужна ваша помощь, — взмолилась Дженни, но Жизель ее перебила:
— Девушке тяжело дышать, мне кажется, она даже опухла.
Старшая стюардесса пропустила врача к пациентке, одновременно прося мужа, выйти следом. Он повиновался, надеясь, что доктор поможет.
Мистер Хоффман взял руку девушки, исследуя пульс:
— Как ваше имя, мисс?
— Анна Бюзбаш, — тяжело, произнесла девушка. Она закрывала глаза, а рот напротив оставался открытым и из него явно слышались протяжные хрипы.
— Анна, с вами когда-нибудь случалось подобное?
Она мотнула головой, но глаз не открыла. Ей не хватало воздуха, но следя за ней, Дженни поняла, что сама держит руку у горла и ощущает нехватку кислорода.
— И у вас конечно нет разовой дозы «преднизолона»?
Она опять мотнула головой и мистер Хоффман обратился к стюардессам:
— А у вас?
Как раз Юна бежала по проходу с аптечкой, которая была тут же поставлена на проходе и открыта. Старый доктор стал рыться в ней, изучать, рассматривать препараты. Все они, бортпроводники, а в частности, старшая стюардесса прекрасно были осведомлены о содержимом аптечки. Среди лекарств не было «преднизолона», но так хотелось, чтобы мистер Хоффман его нашел.
А пока он искал, то задал еще вопрос:
— Сколько нам еще лететь?
— Мы пролетели чуть меньше половины, но сесть поблизости мы не можем, — дальше Дженни присела на корточки и прошептала, — пепел уже дошел до Гренландии, вряд ли нам разрешать там сесть даже экстренно.
Мистер Хоффман призадумался, и пока он думал, то казалось, что минуты длятся вечно, а девушке все хуже и хуже. Она уже теряла сознание, вдох был слишком короткий, чтобы думать. Но нет лекарства, которое спасет жизнь, а значит эта жизнь уходит.
Дженни услышала другой стон — это муж девушки громко заплакал и к нему тут же подбежала Жизель с Момо. Пока они занимались им, мистер Хоффман не терял надежды. Он достал из аптечки единственное, что спасет жизнь этой девушке или продлит мучения — ножницы. Поднялся с колен и подошел к пациентке: он еще раз пощупал пульс на ее шее, кивнул, как получая одобрения от самого себя, и с размаху всадил ножницы ей в бедро. Девушка тут же взвыла, а вместе с ней вскрикнула Дженни, прижимая руки ко рту, чтобы приглушить крик. Ей казалось, что даже Тэхен кричал. И как хорошо, что муж этой женщины не видел такого странного лечения.
— Это заставило ее надпочечники вырабатывать глюкокортикоиды и адреналин, сейчас это единственные лекарства, — стал оправдывать свой поступок старик и обратился к Дженни, — Беги к капитану и скажи, что времени у нас немного, если самолет не посадить минут через 30, она умрет.
Дженни стояла, прижимая ладони ко рту, и не могла двинуться с места, уже перестала слышать звук тяжелого дыхания девушки — та дышала полной грудью.
— Дженни, беги!
Она лишь кивнула несколько раз, не отводя взгляда от кровоточащей раны и кинулась к кокпиту. Сложно было понять во всей этой неразберихе что есть лечение в этой ситуации. Что это за методы? В ее голове не укладывалось. Она налетела на Вонен, которая на шум вышла в проход. Но на ее вопрос «что случилось» Дженни не отреагировала, побежала к пилотам, нажимая кнопку вызова. Чонгук тут же открыл ей дверь, и она вновь оказалась в их мире, где царило небо, тишина и только шум двигателей доказывал, что они летят.
— Как обстановка? — Тут же задал вопрос капитан, смотря на нее, понимая, что девушка в глубоком шоке и даже не может произнести ни одного слова, — что случилось? Она умерла?
Но Дженни мотнула головой и Чонгук выдохнул, хотя по ее виду можно было судить, что самое страшное у него впереди — надо срочно садиться. Но куда? Под ними вода и поблизости ни одного аэропорта.
— Мистер Хоффман сказал, что он врач, — наконец произнесла Дженни, — но он воткнул ей ножницы в ногу!
Чонгук не понял, что услышали его уши. Даже Ханс насторожился, не веря в такой беспредел.
— Женщина жива? В каком она состоянии?
Эти вопроса капитана нервировали, но надо было взять себя в руки и наконец доложить полную информацию. Дженни так и сделала, она вдохнула больше воздуха и посмотрела на небо — это должно привести ее в норму.
— Старик рехнулся, — прокомментировал Ханс, но Дженни его перебила.
— Женщина после этого задышала, но мистер Хоффман сказал, что у нас есть полчаса, чтобы посадить самолет, пока она не умерла. То, что он сделал, видимо, даст ей шанс.
Правда Дженни не могла понять во всех этих медицинских штуках ничего, чтобы хоть как-то дать объяснение. К черту все! Это не важно! Важное она донесла, теперь заволновался капитан.
— Я понял, — он вышел на связь с диспетчером вышки «Mакковик», который по курсу был самым первым, — «Mакковик», добрый вечер, хотя вряд ли он добрый. Это «Charlemagne», прошу разрешение на экстренную посадку. Мы от вас в 40 минутах полета.
— «Charlemagne», — зашуршала рация, — что у вас случилось? Разрешаю посадку, снижайтесь до эшелона 160 через десять минут. Нужна карета скорой помощи к борту?
— Да, было бы отлично, у меня женщина задыхается. Снижаемся до эшелона 160.
Ханс тут же начал менять маршрут на нужный, вот только было одно «но», 40 минут — это очень много!
Чонгук вновь взглянул на Дженни:
— Позови сюда Вонен, я удивлен, что она еще не выбила мне дверь.
Она кивнула, но возле двери, произнесла:
— Чонгук, 40 минут — это много, — она закрыла глаза, представляя, что у них ничего не получится, они не успеют и все же девушка умрет.
— Под нами вода, Джен, я не могу посадить здесь самолет. Будем верить, что успеем, это ближайший аэропорт.
Это ужасное чувство, когда ты не можешь помочь. Делаешь все возможное, даже превышаешь крейсерскую скорость. После первого ухода Дженни из кокпита, Чонгук рискнул на такой шаг. За его спиной 61 человек, он в ответе за них за всех. Он впервые сделал то, что никогда еще не делал. Но за эти минуты, пока Дженни не постучала второй раз, они пролетели довольно много. До назначенного места еще долго, но по крайней мере, они выиграли время и долетят до первого аэропорта.
Дженни видела волнение в глазах Чонгук. Он переживал не меньше ее, но был более сдержан. Она кивнула и вышла, надо было позвать Вонен, которая уже стояла возле бронированной двери.
— Чонгук хочет с тобой поговорить, — быстро произнесла Дженни и вновь кинулась по проходу в салон.
А Вонен нажала на кнопку вызова, и дверь тут же открылась. Она впервые попала к пилотам во время полета. Но ее не интересовало ни небо, ни их работа.
— Чонгук, я в курсе всего. Что ты намерен делать? Ты можешь дотянуть до Монреаля?
— Ты с ума сошла, это еще минут сорок как минимум! Женщина умрет, я не собираюсь стать убийцей.
— Чонгук, посуди сам, наша посадка влетит авиакомпании в копеечку, пассажиры будут недовольны, руководство тоже. Ты хочешь проблем?
Он даже не сразу понял, что она пытается ему сказать. С каких пор деньги стали ценнее жизни?
— Мне плевать, что скажет руководство, на моем борту умирает человек, я буду делать все, чтобы ее спасти. И тем более мне плевать, что подумают пассажиры. На ее месте мог бы оказаться любой из них. Передай своему начальству, что капитан принял решение садиться в ближайшем аэропорте. И закрой дверь с той стороны.
Он отвернулся от нее, надевая наушники. Сказал грубо, но в этом весь Чонгук. Вонен понимала, что капитан всегда будет стоять на стороне пассажиров. Руководство взяли невыгодного пилота, Чонгук никогда не будет следовать их требованиям.
— Чонгук, я видела ее, она умрет, ты не успеешь, — попыталась достучаться до него Вонен снова.
— Значит, я буду делать все возможное, чтобы успеть.
Вонен поняла, что Чонгук пошел напролом, это хорошее человеческое качество, вот только оно не везде необходимо. Лично ее раздражала вся эта ситуация, теперь надо будет объяснять пассажирам, почему они сели не там, за что заплатили.
Она вышла из кокпита и направилась к больной девушке, но столпотворение не дало даже протиснуться, чтобы увидеть ее. Вонен поняла лишь по разговорам, что той перевязали рану, а сама девушка дышала уже легче, но по-прежнему находилась в тяжелом состоянии.
— Чем мы можем ей помочь? — Спросила у мистера Хоффмана Жизель.
Старик с трудом собирал аптечку с лекарствами, сидя на корточках в проходе. Он пожал плечами и тихо ответил:
— Хоть бы самолет сел как можно быстрее. Мы сделали все, что могли, теперь очередь пилотов.
Он взглянул на Дженни, которая сидела рядом и помогала ему с аптечкой:
— Капитан сделает все, что в его силах. Его призвание спасать людей, — она слегка улыбнулась, поймала взгляд мистера Хоффмана и продолжила свою речь шепотом, — он вытащил из горящего самолета людей, чем спас им жизни.
— Будем надеется, что в этот раз он сделает так же — спасет жизнь.
— Я верю, — кивнула она и закрыла аптечку, — спасибо, что сделали все возможное и даже невозможное.
Дженни поднялась на ноги и взглянула на Анну — она лежала вся в поту на кресле, которую разложили в кровать с приподнятым головным концом, а рядом муж гладил ее волосы. Он боялся ее потерять, Дженни только сейчас увидела эту заботу. А ведь еще вчера он просил помощи врача на ресепшене отеля. Уже тогда он переживал.
— Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан. Через несколько минут мы совершим вынужденную посадку в аэропорте государства Канада «Mакковик». По прилету я прошу вас оставаться на своих местах и действовать согласно требованиям вашего гида и бортпроводников. Я очень надеюсь, что вскоре мы взлетим по направлению в Монреаль. Это является форс-мажорным случаем, прошу отнестись к нему с пониманием. Экипажу занять свои места.
После слов Чонгук в салоне стало очень оживлено. И хотя пассажиры видели, что случилось с Анной, это не помешало им еще обсудить слова капитана.
— Я напишу жалобу, — произнесла Аврора, когда Дженни проходила к своему законному месту возле окна. Она никак не отреагировала на ее слова, но если эта пассажирка воплотит слова в реальность, то писать объяснительную будет больная Анна. И Чонгук вместе с ней. Кстати, у него это уже вторая объяснительная. Дженни насупилась и села на свое место. Рядом плюхнулась Юна, которая взяла трубку, соединяющую салон и начала говорить про откидные столики и поднятые спинки кресел. Это всегда делала Жизель, но сейчас она осталась с Анной в салоне Момо, чтобы контролировать ситуацию и быть в курсе дела, чтобы передать врачам. Мистера Хоффмана пришлось усадить на место, хотя он очень противился, желая находиться рядом с больной девушкой. Но кроме Жизель правила никто не имел права нарушить.
Двадцать минут превратились в самую долгую дистанцию в жизни Дженни. Она молча смотрела в маленькое окно, и когда появились крыши домов, то облегченно выдохнула. Хоть бы десять минут, которые были лишними во времени не стали фатальными для Анны. Теперь она боялась за Чонгук, что на него накинется руководство или он начнет себя винить в смерти еще одного человека.