"Да, сном, и только сном, должны его назвать!

И в этом мне пришлось сегодня убедиться:

Мир — только сон...

А я-то думал — явь,

Я думал — это жизнь, а это снится...".

Ки-но Цураюки

Он уже бывал здесь. Это была первая мысль, возникшая в голове у Марка, едва он увидел ряды скамеек, словно ярким шелком укрытых цветными пятнами света из витражных окон. На этот раз он смотрел на них чуть сверху, из тени внутренней галереи, где пахло воском и пылью.

Марк нашел взглядом лестницу вниз и неспешно пошел к ней, разглядывая рисунки на витражах. Спящий бог, красноглазые ангелы, люди похожие на изломанных бумажных кукол, чудовища вылезающие из черных дыр, руки протянутые к золотому шару солнца... Марк остановился на последней ступени. Он точно помнил, что в крайнем окне раньше была изображена разрушенная башня. Она никуда не делась, но у ее подножья теперь лежал мальчик с закрытыми глазами. Обычный мальчик, в шортах и футболке. А башню разрушали не молнии, но лучи солнца.

- Интересные картины, не правда ли? – Верас неслышно выплыл из тени и встал рядом.

Марк пожал плечами:

- Всего лишь отражения моего подсознания. Не такого уж и глубокого, кстати.

- Вы думаете?

- Да. Мое желание разбудить брата и уничтожить Беркли. И золотой шар – как самый очевидный способ.

- Допустим, - кивнул органист. – А что вы скажете об этом витраже?

Иссохшей рукой он указал на башни-отражения и мужские профили. Соколов хотел было отмахнуться, но заметил в самом центре изображения крошечную фигурку – снова мальчика в шортах. Спящего.

- Дядя Беркли и Алекс О'хара. Они оба замешаны в случившемся с Сашкой. Оба виновны, - Марк нахмурился. – Но какого черта им обоим нужно от моего брата?

Он шагнул к следующему витражу. Здесь все выглядело более канонично и просто. Два ангела – черный и белый – сражались над головой спящего бога. За их спинами собирались войска. А бог лежал на зеленом лугу с петуниями, и верхняя часть его тела была завернута в тогу, а нижняя – наряжена в шорты.

- Бред какой-то, - фыркнул Марк.

- Извечное противостояние Добра и Зла, - пояснил Верас. – Отраженное в тысячах сознаний спящих – это не что иное, как противоборство единого сознания Творца, плененного в собственном сне.

- Чего? – не понял Марк.

- Мы все – лишь сновидение спящего бога. И существуем лишь пока он спит.

Соколов взглянул в глаза Верасу и заметил, что его радужки разбиты на цветные сегменты так же, как стекла витражей. И что в левом глазу преобладали оттенки карего и желтого, а в правом – зеленого и голубого. Это выглядело весьма эффектно, создавая ощущение, будто разговариваешь с живым витражом. А может быть, так и было?

- Допустим, - Марк кивнул, с трудом поборов накатившее оцепенение. – И что с того? В смысле, при чем тут Сашка? И я.

- Может быть, и ни при чем, - покорно согласился органист.

Соколов мотнул головой.

- Так, стоп. Никакой Сашка не бог. Во-первых, он для этого слишком мелкий. А во-вторых, если я правильно понимаю, Грайзбург существовал задолго до того, как мой брат впал в кому. Значит, он не может быть богом ни этой реальности, ни той.

- Буддисты верят в реинкарнацию. И в то, что бог способен создать себе смертную аватару.

- Сашка никогда не был буддистом, - буркнул Марк.

- В этом своем воплощении – да, - легко согласился Верас.

Соколов развернулся и размашистым шагом прошел вдоль ряда окон. Вернулся обратно.

- Вы на что намекаете? – спросил раздраженно. – На то, что мой младший братишка – бог и создал этот проклятый мир? Кстати, какой из них все-таки?

- Оба, - отрезал Верас. – Но я ни на что не намекаю. Потому что мир еще никто не создавал.

- В смысле?! А это все что? – Марк взмахнул руками охватывая пространство.

- Это сон.

- А там? – Марк зачем-то ткнул пальцем в потолок.

- Где, там?

- Там... в... в бодрствовании. Там, где я не сплю. В реальности.

Органист вздохнул:

- Нет никакой реальности.

- В смысле? – снова спросил Марк.

- Я же вам сказал. Все это – лишь сон Творца. Воплощение его замыслов и желаний, но не его деяний. Мир все еще не создан.

- Да как так-то?! – взвился Соколов. – Что ты мне голову морочишь? Грайзбург – это сон. Но реальность – это реальность. Она есть, она существует! В ней все стабильно и... и реально, блин!

- Но разве в реальности не бывает чудес? – едва заметно улыбнулся Верас.

Марк нахмурился.

- Рождественские чудеса, деяния святых, природные аномалии, Бермудский треугольник, НЛО...

- Это все в реальность проносят искатели, - возразил Марк.

- Не исключено, - органист продолжал улыбаться. – Это очень удобная позиция.

- Да даже если и так, что это меняет? – Марк раздраженно взлохматил волосы. – Зачем ты все это мне рассказываешь? Чтобы я поверил в то, что Сашка бог и от его сна зависит существование мира? Чтобы я оставил все как есть и перестал искать способ его вылечить? Этого ты хочешь?! Этого ждет от тебя твой Харо?!

- Совсем нет, - шепотом, в резонанс с криком Марка, ответил Верас. – Совсем нет.

- Тогда зачем? – выдохнул Соколов.

Из тени верхней галереи послышалась музыка. Скрипки и гитары, какие-то свистульки. Через миг там появились танцующие пары: смеющиеся дамы в платьях, стилизованных под XVIII век, кавалеры в париках и масках. Кружась они проплыли от одного конца галереи до другого и там исчезли. Музыка начала стихать. Но последняя ее нота внезапно взорвалась женским криком, полным ужаса и боли.

Марк вздрогнул всем телом.

- Что случилось?

- Тоже, что и всегда, - ответил Верас, который даже ухом не повел в ту сторону. – Кто-то не захотел вовремя проснуться. Или не смог.

- Вовремя? – переспросил Соколов, чувствуя себя уже почти полным идиотом.

Органист перевел взгляд с его лица на самый первый витраж, изображающий бога, парящего в космосе.

- Создатель спит уже очень-очень долго. Его разум затерян в глубинах собственного сознания.

Марк почувствовал запах свежей крови, разливающейся по пространству. Заметил тонкие алые ручейки, начинающие свой бег с самого верха лестницы. Солнечные лучи заметно потускнели, цветовые пятна на полу и скамьях смазались. Верас вдруг отвернулся, подошел к органу и принялся играть похоронный марш. Тяжелая мелодия мгновенно заполнила собой зал, как вино наполняет чашу. Звуки укутали Марка, надавили на плечи.

Верас прервался так же резко, как и начал. Уронил руки вдоль тела.

- Только представь, - прошептал он не оборачиваясь. - Каким кошмаром может обернуться сон, затянувшийся на тысячелетия.