Ночь опустилась на Обитель Света. Ночь погасила тлеющие лучины и трепещущие свечи в кельях. Но только не в Цитадели Чистоты. В башне Света сидел за огромным круглым столом Его Преосвященство Великий Инквизитор и терзался мыслями. Двадцать один год назад, Его Преосвященство говорил с неким человеком в сером плаще. Лица человека не было видно из-за капюшона, но инквизитор явно не в первый раз беседовал с ним. 

После продолжительного разговора инквизитор оделся в дорожные одежды, взял в руки посох и вышел в снежную метель. Спустя два часа он вернулся, держа на руках маленького мальчика, лет пяти. У него были каштановые волосы из которых торчали ветки, руки и ноги его были в подзаживших царапинах, мальчик крупно дрожал, но не открывал глаз. На ребенке не было одежды, инквизитор завернул его в свой плащ, прижал к себе, чтобы согреть. 

Около недели мальчик провалялся в беспамятстве, а, когда очнулся, не мог ничего вспомнить, боялся пламени, даже от свечи и вообще вел себя дико. Его отмыли и выходили, дали новое имя, и сам Великий Инквизитор беседовал с ним подолгу, воспитывая, объясняя, наставляя нового послушника. После десяти лет обучения парнишка стал прекрасным охотником. 

Никто больше не видел человека в сером плаще, но сам инквизитор не раз его принимал в своем кабинете. То, о чем они говорили, сейчас вскипало в разуме Его Преосвященства и он старался как можно меньше отвлекаться на мелочи, чтобы усвоить всю концепцию предстоящего дела. Но мысли упорно разлетались, как летучие мыши от яркого света.

- Инквизитор... - прошелестел тихий голос из угла кабинета, - я могу вам помочь советом. Вижу, вы запутались.

Его Преосвященство замер, сгорбившись, словно его скрутили боли в пояснице, медленно распрямил спину и повернулся. В углу зала стояла фигура в сером плаще до пола, руки спрятаны в широкие рукава, лица не видно вовсе. 

- Спасибо за предложенную помощь, - поморщился старик, - мы вместе заварили эту кашу, нужна большая ложка, чтобы ее расхлебать!

- Вы очень сердиты, Ульрик, - сказал гость и предводитель церкви вздрогнул, - не переживайте, у нас есть достаточно большая ложка для этой каши. Мы рады, что именно вы приняли на себя обязанность управлять веткой нашего Ордена. Вы прекрасно справляетесь! А ведь не будь в вашей жизни нас, вы бы так и прозябали в маленькой церквушке на Севере всю свою жизнь.

Лицо инквизитора налилось багровой кровью, будто он собирался лопнуть. Даже глаза потемнели, а на белках выступили сосуды алой сетью.

- Вы решили, что теперь я буду перед вами пресмыкаться?! - дребезжащий голос готов был сорваться.

- Нет, Отче, мы думаем, что вы, как человек благоразумный, будете нам благодарны, - прошептал посетитель совсем не громко, но этот свистящий шепот наполнил комнату, - ведь мы тоже благодарны за дружбу и платим вам своим покровительством. Надеюсь, вы понимаете, что пока мы дружим, вы остаетесь неприкосновенны, но стоит нашей дружбе прекратиться...

- Я понял вас, - нетерпеливо оборвал мужчина своего гостя, - но к делу. Я больше не могу сдерживать этого зверя, эликсиры теперь практически не действуют, он стал чаще выходить из себя, он опасен! Если он обратится, то я никак не смогу объяснить это членам братства.

- Это не проблема, - кивнул человек в сером, - со дня на день вы отправите его на выполнение миссии. После этого о нем позаботимся мы. Мы направим его, подскажем и поможем обрушить гнев на нужную персону. 

- Но как он преодолеет барьер?

- Он же нелюдь, - усмехнулся гость, - подержите его пару дней без эликсиров в уединенном месте. Скажите, что это подготовка и бесы будут смущать его. Но он должен держаться. Вы знаете как мотивировать паству.

Инквизитор кивнул и задумчиво погладил редкую бороду.

- Чтобы он не улизнул из поля нашего зрения мы дадим ему амулет. Он предотвратит превращение до полнолуния, а мы будем всегда в курсе всех его передвижений.

С этими словами человек в сером подошел к столу отца церкви и протянул руку. На стол упал массивный серебряный крест на толстой цепи. Он был выполнен с таким мастерством, что видно было каждый лист увившей перекладины сливовой ветви. Ульрик взвесил крест на руке, кивнул и убрал в складки одеяния.

- Я сделаю так, как вы хотите. Может, - старик поскреб редкую бороду, не глядя на гостя, - вы подскажете куда отправить его на эти два дня? Я не уверен во всех местах, о которых думал.

- Очень просто, - прошелестел визитер, удаляясь в густую тень возле портьеры, - отправьте его в поля, к Крестам.

- А вы уверены?

Ответа не последовало, комната была пустой и безмолвной. Инквизитор поднялся из кресла с тяжелым вздохом и отправился к себе в келью, оставив свечи догорать.

Утром Эммануэля разбудил легкий толчок в плечо. Он так и выключился, не снимая легкого доспеха, в грязи и щепках. Чужое присутствие нервировало, но сил на то, чтобы пошевелиться у него не было вовсе. Его толкнули уже сильнее.

 Охотник открыл глаза, чтобы хотя бы впиться злым взглядом в того, кто прервал его отдых. Перед ним стояла горячая ванна прямо в келье, рядом лежало белое полотенце, а возле кровати стояла очаровательная золотоволосая девушка и пыталась разбудить его. Настроение охотника улучшилось, он даже смог приподняться и выжать из себя улыбку.

- Его Преосвященство прислал меня, чтобы я помогла вам, - слегка покраснев, сказала красавица. 

Эммануэль чувствовал, что она лгала, сама напросилась, это случалось время от времени. Если Преосвященство решил его так побаловать, то значит работа предстоит действительно жаркая.

- Тогда, красавица, - на сколько можно смягчил свой охрипший голос охотник, - помоги мне для начала раздеться. 

Девушка широко улыбнулась, не переставая рдеть и с видимым удовольствием взялась за доспех. 

Спустя два часа Эммануэль спустился во двор отдохнувший, вымытый и крайне довольный утром. Он поцеловал золотоволосую спутницу и отпустил, даже не спросив имени, все равно он больше с ней не увидится. По зову голодного желудка Эммануэль потрусил к столовой, но там ему сказали, что Его Преосвященство зовет его к себе на завтрак на большой террасе. 

Терраса была самым красивым местом в обители. Когда Эммануэль не был занят, то отдыхал, проводя там время, любуясь видом. Обитель стояла на самом конце скального языка, выдававшегося далеко над пропастью, вокруг высились острые гряды каменной породы, как оплавленные тонкие церковные свечи они тянулись к небу. На рассвете гряда становилась золотистой, в сумерках казалась синей, а на закатном солнце играла благородным королевским пурпуром. Охотник даже не знал настоящего цвета камня - до того скалы хорошо отражали состояние небосвода. 

В сторону этой природной красоты и выходила слепая стена обители с единственной террасой. Когда Эммануэль сидел там, то возникало ощущение, будто твердая основа каменного пола сейчас уйдет из-под ног, и он зависнет над бездонной пропастью, созерцая застывшие скалы, так и не дотянувшиеся до неба. Вздохнув полной грудью охотник бодро зашагал к небольшой дверце, выводящей на заветную площадку. 

Там уже стоял тонконогий столик, накрытый плотным и вкусным завтраком. Преосвященство, как обычно, жевал какие-то овощи, но для охотника тут была и птица, и окорок, и наваристая каша с потрохами, и много других яств, которые были запрещены к употреблению в обители для братьев, чтобы смирять их тело.

- Доброе утро, сын мой! - проскрипел инквизитор.

- Отче, - Эммануэль приложился губами к перстню Преосвященства, - доброе утро! В честь чего такая ласка к своему охотнику?

- Ты заслуживаешь ласки, сын мой! - начал старик, но, увидев взгляд охотника, осекся, - Тебе нужно будет покинуть эти стены, чтобы подготовиться к походу в грешную землю, дабы уничтожить рассадник нечисти!

- Что, так скоро? - спросил Эммануэль, накладывая к себе на тарелку внушительные куски мяса.

- Сегодня же. Ты должен быть в одиночестве пару дней, чтобы привести свой дух в порядок, изгнать нечистые мысли и быть готовым к схватке со злом. Тебе придется оставить здесь все, что относится к обители, чтобы стена мрака впустила тебя, как своего. Единственное, что ты возьмешь с собой будет это.

Ульрик со стуком опустил на столешницу тяжелый серебряный крест. Эммануэль отложил вилку и пристально рассмотрел вещицу. Явно очень старая, похожа на реликвию, только что-то не то с ней было, очень уж намолена - это ощущалось в электризации воздуха вокруг серебряного тела креста. Видимо старик подумал, что это будет самым лучшим амулетом. "Фанатик!" подумал охотник, но крест принял, такая вещь очень пригодится в борьбе с нелюдями. 

В руке реликвия повела себя странно, она будто нагрелась, причем ощутимо, а потом уколола палец охотника терновым шипом. Он готов был поклясться, что до этого момента все шипы плотно прилегали к телу амулета, но алая капля на серебре свидетельствовала о другом. После этого реликвия остыла, прикидываясь тяжелой серебряной побрякушкой. Эммануэль смерил артефакт взглядом и не рискнул надевать на шею, вдруг вещичке захочется выпустить все шипы.

- Благодарю за подарок, - кивнул охотник, - я думаю, что он очень пригодиться.

- Конечно, сын мой, это очень редкая вещь, не потеряй ее! Когда ты закончишь завтракать, мы отправимся в Цитадель Чистоты, подберем тебе одежду, чтобы ты не отличался от нечестивцев, после я дам тебе несколько напутствий и тебе нужно будет уходить. Тебе придется - Ульрик немного помедлил, стараясь оттянуть время, - идти до Поля Крестов, там ты должен будешь два дня тренировать свой дух и готовиться к миссии.

Эммануэль, при упоминании места, в которое ему придется отправиться, замер, не донеся вилку до рта снова. Когда он был мальчишкой старшие братья только шепотом рассказывали о Поле Крестов, а охотники строго шикали на них, пресекая любую болтовню. Об этом месте говорили в пол голоса даже тогда, когда Эммануэль принес своего сотого монстра из Пустоши живым. Охотник отложил вилку с так и не съеденным куском мяса.

- Хороним меня заживо? Да еще и в самой беспокойной могиле? - ехидно поинтересовался парень, - Тогда бы уж сразу в Абиссу послали!

- Сын мой, я бы не посылал тебя, если бы не был уверен, что ты справишься! - инквизитор брякнул костистым кулаком по столу, - Ты должен быть там два дня, такова воля Господа! И только там ты сможешь раскрыть в себе новые способности, я знаю это! Тебе больше не нужны эликсиры и мутагены, как не нужна зрячему трость!

- Вы, - тяжело вздохнул Эммануэль, - действительно верите в мои силы на столько?

- Да, сын мой, я верю в твои силы. Верю и в то, что благость Господня не оставит тебя! Тебя сохранят, - охотник закатил глаза, - Силы Света! И верное оружие.

- Да, Отче, вы правы, - сказал Эммануэль, снова принимаясь за еду, - так у меня будет хорошее оружие?

- Нечестивцы оставили нам не мало подарков, прежде чем сгинули в Цитадели Чистоты. Мы найдем тебе то, что будет достойно твоей силы.

Завтрак быстро закончили. Напряжение уже покалывало кончики пальцев охотника, играло адреналином в крови и слегка кружило голову. Эммануэль вышел вслед за Преосвященством во внутренний двор обители, пересек его и они вошли под своды Мучильни. Старик пошарил в складках своего одеяния, извлек ключ с причудливыми завитушками, сотворив ритуальное перекрещение он отодвинул панно, изображавшее какого-то ангела и отпер неприметную дверцу. За ней начиналась винтовая лестница вниз, освещенная факелами. Инквизитор двинулся по ней первым, исчезая за крутым поворотом, охотник поспешил следом. Дверь наверху закрылась сама собой. 

Как бы хорошо Эммануэль не знал обитель, но он не догадывался о существовании еще одного отдела подземелий. Лестница была крутой и ее резкие витки уводили глубоко вниз, куда мало кто забредал по своей воле, парень не чувствовал здесь живых существ, только остатки их эмоций. 

Спуск заканчивался широкой аркой, за которой располагалось хранилище вещей всех тех, кого поглотила Мучильня. Эммануэль прошел и огляделся. 

В сундуках вдоль дальней стены хранилось явно что-то ценное, ближе всего стояли коробки и ящики в которых лежала одежда совершенно не похожая на ту, которую они носили в обители. Слева, в специальной нише стояли длинные короба, где ждало своего часа различное оружие. В дальнем углу комнаты небрежной горкой валялся какой-то мусор, но он привлек внимание охотника в первую очередь. Эммануэль подошел к груде хлама, присел на корточки и выудил первую попавшуюся вещь. 

Ею оказалась фотокарточка на которой была запечатлена счастливая семья: мать, отец и маленькая дочка, все улыбались, скаля вампирские клыки. И все трое были по-человечески счастливы. Следующей находкой была коробочка, порядком обгоревшая, потому на нее и не обратили внимания. Парень открыл ее, сломав оплавленный замочек. Внутри была немного съежившаяся от жара фотография оборотня и девушки. Волк, вернее волчица на фото лежала вальяжно вытянувшись и, казалось, улыбалась, как и девушка, лежащая в такой же позе. На дне коробочки лежало золотое колечко с надписью по ободу: "Выходи за меня, любимая!". 

Эммануэлю стало дурно, он отложил коробочку, встал и осмотрелся по сторонам. Все здесь было пропитано не только эмоциями, но и запахами. Какие-то из них были старыми, но была и парочка совсем свежих. Чуткий нос охотника привел его к коробке с вещами, в которой лежала свежеснятая одежда. Он поднял к газам кожаную куртку с косыми отворотами и принюхался. От кожи пахло волком, злостью, задором, ненавистью, глубже впитался запах женщины, которая часто надевала эту куртку, но владелец ее был мужчиной. Там же лежали плотные штаны, майка, ботинки с очень толстой подошвой и окованными круглыми носами. 

Охотник перебирал вещи и будто узнавал их владельца. Его отвлек скрежещущий звук, и он обернулся. Из темноты Преосвященство тащил волоком большой короб, куда мог бы уместиться он сам в парадном одеянии. Эммануэль помог инквизитору вытащить короб на свет факелов и открыть крышку. Внутри лежала вороненая штурмовая винтовка, блестя свежей смазкой, как зверь, готовый в любой момент броситься на добычу. Рядом с ней аккуратно были уложены две запасные обоймы, коробка с патронами, два обоюдоострых метательных ножа и полуторный легкий меч. Рядом покоились три фляги и небольшая колба, размером с патрон, стекло колбы было темным, но сквозь него все равно пробивалось сияние.

- Вот это подарок, Отче, - присвистнул охотник, обозревая арсенал, - будто на войну меня отправляете! А что тут? - он указал на колбу.

- Это, сын мой, сияние истинного Света. Если придется очень туго - раздави ее, только глаза береги, - проскрипел старый хрыч, - слепой охотник будет не таким эффективным.

Эммануэль даже фыркнул от проявления такой заботы и пошел снаряжаться. Он переоделся в вещи, которые перебирал. Куртка села как раз по плечам, штаны будто на него были сшиты, ботинки тоже пришлись в пору. После охотник экипировался оружием, пристроил ножи на груди, чтобы было удобнее доставать, коробку с патронами и фляги со святой водой он бросил в рюкзак, а колбу со светом положил в стальной портсигар, который нашел в куче обломков чьих-то жизней.

- Дело осталось за малым, - вздохнул инквизитор, воздевая руки над телом своего ученика, - благослови тебя Бог, сын мой! Пусть направит он тебя по стезе праведной. Да простятся тебе грехи твои!

- Во имя Господа я пускаюсь этот путь, во славу Его буду совершать деяния! - отозвался охотник, преклонил колено, дав Преосвященству коснуться головы, встал и взглянул в глаза своему воспитателю, - Прощай, Отче, прости мне грехи и не жди меня, как всегда.

- Прощай, сын мой, - сказал старик, без тени сожаления глядя в глаза своему воспитаннику, - я не буду надеяться, но буду ждать.

Эммануэль развернулся, поправил снаряжение и ушел по ступеням вверх. 

Когда охотник выходит с заданием, то ему дают лишь описания, имена, названия и даты,  - опорную информацию. После он должен действовать сам - искать направление так, как посчитает нужным, хоть спрашивать дорогу на перекрестке, хоть идти за шестым чувством, но он должен выполнить миссию. До этого задания парень не покидал Обитель надолго, максимум - до края Пустоши, ведь дальше лежали земли вампиров, подконтрольные им города, резервации оборотней. Мир был захвачен нелюдями, а человечество жило угнетенно, в положении рабов, так говорили. Горное укрытие Ордена было неизвестно никому, кроме его членов, обширное пространство, заполненное монстрами, мутантами, свихнувшимися нелюдями отделяло Обитель от цивилизации и всего мира. 

Эммануэль встряхнулся, ему предстояло перешагнуть черту, которая отделяла большой внешний мир от такого привычного мирка Ордена. Благословение было своеобразным прощанием, после этого охотник мог не рассчитывать на поддержку братьев, теперь он сам по себе. Парень вышел из ворот Обители не оборачиваясь. Его провожали, как всегда, глазами полными сожаления, но без надежды, и это было понятно. У каждого из охотников, покидающих крепость, было больше шансов погибнуть, чем вернуться а Эммануэля считали кем-то вроде избранного, его ни разу серьезно не ранили, в то время, как мужчины с его стажем уже обзаводились серьезными шрамами или даже увечьями.

 Парень миновал ворота и услышал, как створы сомкнулись за ним с глухим стуком гробовой крышки. 

День выдался ясный, легкий ветер трепал его красноватые волосы, принося в душу знакомое беспокойство. Пришлось покопаться в памяти, вытянуть оттуда обрывки разговоров и что-то, прочитанное в исторических заметках, чтобы прикинуть примерный маршрут к полю Крестов. Между ущелий змеилась незаметная тропа - единственный путь к Обители, она выводила к перекрестку дорог. Охотник посмотрел на юго-восток. Там, на сколько он помнил, лежала долина забытых сражений, где позже и появилось Поле Крестов. Идти придется не так долго, к рассвету следующего дня он будет там, если не останавливаться. Путь по этой дороге был более или менее безопасным, несмотря на то, что Пустошь захватывала почти весь юго-восток на многие мили. Поле пугало не только людей, даже отверженные, безумные, безмозглые держались подальше от этого места.

Пристроив поудобнее винтовку он бодро зашагал в выбранном направлении, крест, что дал инквизитор, холодил кожу под курткой даже сквозь ткань майки. Одежда из внешнего мира была куда теснее, чем та, что носили в Обители, она не так шумела, но движения едва уловимо сковывала. Хотя эта мелочь компенсировалась ее плотностью и надежностью. Спустя несколько часов Эммануэль привык к запаху, словно впитал его, и ощущения вовсе стали привычными.

День пути прошел без приключений, хотя охотник подобрался к самым границам Пустоши, ночь тревожила редкими шорохами, но то были ночные звери, которое больше боялись человека с оружием, чем он их. Горные хребты уже впитались в полевые равнины, рассыпавшись отдельными камнями. Чем дальше по дороге, тем меньше попадалось булыжников, больше трав и мягче земля. В середине ночи дорога внезапно исчезла из-под ног, будто испугалась дальнейшего путешествия. 

В темноте, освещенной подмигивающими звездами, затаилось ощущение, от которого волосы на теле вставали дыбом. Охотник не слышал ни одной ночной птицы, ни одного хищника, даже сверчки и те будто вымерли разом! Стояла мертвая тишина. Даже ветер, казалось, умер в этой долине. Эммануэль постоял в нерешительности пару мгновений, стиснул зубы и шагнул в высокую траву. Шорох стеблей о ботинки и хруст сухих травинок заполнили собой ночь. На фоне черного, устланного алмазами звезд, неба стали проступать покосившиеся исполинские кресты. Чем ближе становились эти памятники давно забытых событий, тем беспокойнее становилось на душе. Тишина и мерный хруст шагов давили на слух, заставляя слышать то, чего нет. 

Кресты все приближались и стало заметно, насколько они огромны. Спустя час ходьбы Эммануэль поравнялся с первым памятником. Камень растрескался, и сам крест покосился, но, даже протянув руку до перекладины, которой махина склонилась к земле, охотник едва дотронулся кончиками пальцев до холодного шершавого камня. 

Пальцы резко схватило холодом, словно он погрузил их в горный ручей. Рука неприятно заныла, охотник отдернул пальцы и с подозрением покосился на равнину, усеянную сотней таких же глыб. Между ними клубился слабо светящийся туман, хотя до рассвета было еще далековато. С шумом втянув воздух, Эммануэль прикрыл глаза и шагнул меж двух покосившихся монументов. Белесый туман взметнулся и поглотил фигуру вместе со звуком шагов. 

Тишина снова пала на Поле Крестов и даже трава там, где стоял человек, уже распрямилась, будто и не ступала на нее подошва ботинка.