Вечером мы были с мамой дома вдвоем. Она достала их с папой свадебный альбом и принялась рассказывать про каждую фотографию. Я очень любила этот процесс, хотя неоднократно уже переживала его, так как благодаря маминым рассказам каждая черно-белая фотография словно оживала у нее под руками и вещала о делах дней минувших. После этого разговор плавно перетек на нашу с Пашей предстоящую свадьбу и про мои документы – мне пришлось их восстанавливать, чтобы меня снова признали живой. Мамочка была так счастлива, она как будто светилась изнутри. Когда я заметила это, она обняла меня, совсем как в детстве, и поцеловала в макушку.

– Я самая счастливая мама на свете! – сказала она. – А знаешь почему?

– Почему?

– Никому не пожелаю пережить то, что пережила я – смерть ребенка. Но зато я просто вдвойне счастливица от того, что обрела тебя вновь.

Мы сидели, обнявшись, и молчали. А потом я спросила:

– Мне папа сказал, что ты ни в какую не хотела, чтобы меня подвергали вскрытию. Почему?

Мама молчала, но потом все-таки ответила.

– Я ни с кем не хотела делиться. Дело в том, что в нашей семье есть заболевание и передается оно через одно поколение. Им страдала твоя бабушка и твоя пра-прабабушка. Оно очень редкое. Его называют Живой Смертью, или Вечным Сном. Да, это летаргия. Я не хотела, чтобы кто-то знал.

– Что?!

– Маму и прабабку спасли только чудом. И то только потому, что они очнулись на третьи сутки. Миша сразу хотел отвезти тебя в морг и похоронить, чтобы не мучить ни меня, ни тебя. Но я знала, что могло случиться, если бы ты и вправду заснула из-за заболевания. Шутка черная, но зато уместная, про «вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия».

У меня вырвался нервный смешок.

– Как я могла допустить это?! Я устраивала твоему папе истерики и не давала увозить тебя. Но правила есть правила. Миша с большим трудом вышел на начальство того морга, и они пошли на уступки, хотя, конечно, были озадачены, да и по закону не положено. Но ты не очнулась даже на третьи сутки, которые я с таким трудом выторговала для тебя. Вот тогда я поняла, что все кончено. Ты не представляешь мое состояние, когда я дала добро на похороны.

– Мама, откуда летаргия взялась у нас в роду?

Мама чуть-чуть покраснела.

– Ты опять будешь смеяться.

– Не буду, честное слово!

– Хорошо. Учти, мне мама рассказывала, а ей бабушка. Так что я просто передаю их слова. Когда-то твою пра-прабабку, ее тоже звали Лизой, прокляла одна ведьма. Тогда таких просто называли «чертистыми» людьми, «знающих» черта. В деревнях в ту пору было довольно много таких людей. Точно, уж конечно, я не знаю, как дело было, но без мужчины там не обошлось. Полюбила эта ведьма пра-прадеда твоего, Степана. И на напитки ему шептала, и привораживала, и на яблоки присушивала - ничто на него не действовало, словно заговоренный от ее чар он был. И на свадьбе пакости строила – трех гостей отравила, животом с неделю потом мучались, на ворота пошептала, не идут кони с каретой из ворот, хоть ты тресни! Тут другая соседка помогла, пошептала на ворота слова добрые, погладила их – и пошли кони, везя невесту с женихом. Тогда поняла ведьма, что бить надо по половинке его любимой – по Лизавете. И наслала на нее Смерть Живую, думала, что закопают ее, пока она спит сном непробудным. Ан нет. Отец у Лизаветы лекарем был. Догадался он зеркальце ко рту ее поднести и дыхание, слабое, но на поверхности его проступило, запотело оно. Так спасли Лизу. Потом у Лизы и Степана родилась бабушка моя, Ольга. А ведьма от злости утопилась в болоте, страшной смертью погибла. Такие вот страсти-мордасти. Вообще, интересные у тебя корни исторические, Лизка, зря в деревню к бабуле не ездишь.

– Успеется, мамуля. Мне ведьм и в нашем городе хватает. Видишь, как получается – проклятье проклятьем, а преодолеть его можно. По-моему, чем меньше поддаешься этим предрассудкам, тем спокойнее тебе же. Черный кот навстречу, косой взгляд соседа, встала с левой ноги - ну и что? Нужно просто успокоиться, улыбнуться и переключить свое настроение на положительную волну.

Мама улыбнулась:

– Умница моя. Теперь будем жить по таким принципам.

– Кстати, а мне-то ты зеркало ко рту подносила?

– Конечно. Только не было дыхания у тебя совсем. Это меня и подкосило.

– Ну, еще бы. Роза Марковна свое дело знает. Как Юлиана говорит, натура увлекающаяся. С другой стороны, на мне сейчас ни царапинки нет! Хм, - прикрыла я правую ладошку, - это не в счет, это я уже после получила.

– Я до сих пор удивляюсь, что ты Юлиану простила. После всего, что она сделала...

– Мам, мы это уже обсуждали. Она была неправа. Она раскаялась. Кроме того, когда я была в небытии, мне приснился сон, пророческий.

– Сон? – удивилась мама. – Ты же говорила, что тебе больше ничего не снится... после... после...

– Теперь снится, мам. Такие сны живописные, красочные! То лесная дубрава, то яркие звезды, то синее-синее море... ах, как хочется на море...

– А поедем! – решительно сказала мама. – Уговорю отца взять отпуск, и махнем! Возьмем Пашу. И подружек твоих, если хочешь!

– Здорово! – загорелась я.

– Так о чем твой сон был, который пророческий?

Я загадочно улыбнулась.

– Не расскажу. Это наша с девчонками тайна.

Зазвонил телефон.

– Быстро включай телек на городском канале! – прокричала в трубку Настя. – Там тебя показывают.

Шла передача Леры Москитиной. Сегодняшняя серия называлась «Месть: невеста вернулась с того света». Отснятые фрагменты с участием меня, Димона и его друзей были расставлены в такой последовательности, что выходила история, никак не похожая даже на мое интервью. Лера умудрилась заснять и мои «похороны». У нее что там, интересно, в пуговичках видеокамера была? С другой стороны, было довольно жутко, но и любопытно посмотреть на себя со стороны. Ого, вот это меня загримировали. В жизни так хорошо не выглядела. По сюжету выходило, что у нас с Димоном была страстная любовь, а он взял да бросил меня. А я в отместку с моста спрыгнула. А потом вернулась – с новыми потусторонними возможностями, вроде острых когтей и клыков. Очень колоритно смотрелась сцена, где я иду по мосту в грязном белом платье, а потом Димон и его друзья в ужасе выбегают из машины. Потом пустили кусок моего «интервью» про резус-фактор и любовь до гроба. Ну, надо же, какая фантазия у Леры. Интересно, все ее истории также правдивы, как моя?

Мы с мамой приятно провели вечер, хохоча над передачей, и просто наслаждаясь обществом друг друга.

– Надо было нанести Лерочке визит как-нибудь ночной порой, - притворно-зловеще произнесла я, - вот только платье выбросили, жалость-то какая!

0=iX=[