Шесть месяцев спустя

Церемония была назначена на начало лета. Родители Со, внезапно оказавшиеся широких взглядов, предоставили друзьям сына один из своих курортных отелей на берегу моря. Так что, разместить всех гостей приглашённых на это мероприятие, как называл собственную свадьбу Минхо, не создавало проблем. Сам Минхо изначально планировал, что-то более скромное, чисто символически посидеть в ресторане с друзьями и родителями, но от радости взбесившаяся белка решила все иначе.

Конечно же Хан принял предложение Минхо и через час пол Кореи уже было в курсе, с каким восторгом.

Родители Ли и Хан, тоже с неожиданным энтузиазмом восприняли новость, что их сыновья, пусть со стороны закона и неофициально, хотят связать свою жизнь друг с другом, так-же активно влились в процесс организации, так называемой, свадьбы.

Шафером со стороны Джисона был выбран Хёнджин, а вот Минхо, неожиданно, обратился с таким предложением к Сынмину, обосновав это тем, что тот, намного лучше выглядит в костюме чем, Чан. Чан обиделся. Но увидев составленный мамой Ли список дел и обязанностей для Сынмина, да-да целый список, старший понял, как ему повезло.

Быть везунчиком Чану было позволено, разумеется, не долго. На него была возложена мега важная обязанность провести церемонию. Эта бомба была скинута ему на голову Ханом Джисоном буквально за месяц до торжества.

Почему я? А кто?

После таких аргументов у него не было даже и шанса отказаться.

Дни, недели, месяцы, летели галопом. Чану казалось, что его несёт в вагонетке без тормозов по американским горкам.

Чанбин и Сынмин внезапно начали встречаться. И, как потом оказалось, вовсе даже не внезапно. Объявляя эту новость друзьям Чанбин выглядел так мрачно, словно сознавался в убийстве. Но по алеющим ушам было видно, он просто храбрится, как всегда,  скрывая за грубостью смущение. По Киму и вовсе, не возможно было понять, было ли это и его желанием тоже, или Со заставил его угрожая каким-то компроматом.

В общем, выглядели они совсем не как влюблённая парочка, что немного успокоило Бана. Не он один такой тупой и не увидел романса развивающегося у него под носом.

Джисона, которому на роду было написано быть в курсе всего происходящего вокруг, эта новость возбудила до такой степени, что его пришлось отпаивать успокоительным.

А уважение Чонина к Со возросло в разы. Он даже торжественно пожал Со руку, на что Ким закатил глаза.

Несмотря на то, что их отношения приобрели официальный характер, парни, по привычке, продолжали шифроваться. Лишь изредка, Чан замечал, как Сынмин излишне дотошно поправляет на Со рубашку, мимолетом, но очень нежно прикасаясь к щеке или, как Чанбин, забывшись, берет своего парня за руку. Мило и завидно.

Любовь окружала его и встала в воздухе. Минхо и Джисон пусть и цапались постоянно из-за организации свадьбы, но не отлипали друг от друга. Со и Ким не были такими очевидным, но сомневаться в их чувствах друг к другу тоже не приходилось. А еще, были Хёнджин  и Чонин.

Хван нашёл квартиру и съехал от минсонов. Разрыв с Феликсом дался ему тяжело. Им приходилось встречаться. Праздники, дни рождения, помолвки. Их друзья не хотели выбирать, стараясь игнорировать напряжение между ними. Это было трудно для всех. Принять то, что они сидят в разных концах комнаты, а не вместе, как всегда. Не разговаривают с друг другом.

 Феликс не мог даже смотреть в сторону Хёнджина, а Хван выглядел чертовски виноватым.

Чан знает, что Хёнджин пытался поговорить с Феликсом, но он так и не смог объяснить свое решение. Никому не смог. Даже ему. Чан спросил напрямую, связанно ли это как-нибудь с их младшим, Хван сразу ответил — нет.

Джинни привёл ему тысячу аргументов почему нет, но у Чана создалось впечатление, что друг убеждает в этом не его, а себя. Понятно и знакомо. Значит, время ещё не пришло.

Мелкий, в отношении Хёнджина, тоже поубавил свой пыл. Чан подозревал, что Минхо все же промыл Чонину мозги. Ян пыл поубавил, но от своих планов не отказался. Да и кроме Хвана, продолжавшего держать оборону, ему больше никто особо и не мешал, особенно после того, как уехал Феликс.

Ли уехал к семье, в Австралию, пару недель спустя, на рождество. Бан понимал это решение. Если бы у него было оправдание, он бы тоже сбежал от всей этой романтической движухи.

Феликсу было не легко находится рядом с таким количеством счастливых людей, пусть и радость за них была искренней. Запланированные Ли изначально четыре недели отпуска, превратились в почти полгода. Чан переживал, что Феликс не вернётся и выдохнул, когда тот сообщил, что обязательно приедет на свадьбу. Они иногда созванивались по видеозвонкам, но желание Чана, увидеть его в живую, стало нестерпимым.

Ли прилетает сегодня и ребята устраивают ему приветственную вечеринку, по совместительству мальчишник.

Забрать Феликса из аэропорта с ним набросился Чонин. Чан надеялся, хотя-бы какое-то время побыть с Феликсом наедине, но Чонин заявил, он поедет и все. Ему надо.

Объяснять это «надо» Чонин наотрез отказался.

Ища взглядом знакомую белоснежную макушку в толпе выходящих пассажиров Чан чувствовал, как волнение затопило его. Он соскучился до дергающихся пальцев.

Внезапно, он почувствовал чью-то ладонь на своем плече и вздрогнул. Рядом с ним стоял очень взрослый Чонин. «Все будет хорошо» - говорит он ему так, словно ни секунды не сомневается в этом и обнимает, крепко, по мужски.

— Я думал, что обнимашки достанутся мне! — раздается басистое рядом.

— Феликс!!!

Он обнимает их обоих, а затем, каждого по отдельности. Чонина так-же искренне и крепко, как и Чана.

Он похудел, стал ещё тоньше. Солнце и запах океана словно впитались в его кожу, оставив на ней свои следы. А ещё, он выкрасил волосы в тёмный. Это непривычно, но ему идёт, думает Чан и, по привычке, пересчитывает веснушки на таком, знакомом лице. Кажется,  все на месте. Ну, хоть что-то не изменилось!

Не изменилась и улыбка Феликса, такая же солнечная, как и всегда. Чан боится, что Чонин все испортит, потому что беспокойный пацан тут же тянет Феликса «поговорить с глазу на глаз» в кафе. Чану с ними нельзя. Он сторожит багаж и смотрит, как эти двое занимают столик.

Он не может не восхищаться Чонином, кажется, тот переходит сразу к делу. Он серьёзен и смотрит Феликсу прямо в глаза. Его речь коротка. Он умолкает ожидая реакции Ли. Чан сам задерживает дыхание. Феликс молчит кажется вечность, тоже смотрит на младшего сложив руки на столе. Когда его губы начинают двигаться, Чан выдыхает. По его лицу не понять, что он говорит, но Нини внезапно расцветает улыбкой и бросается прямо через стол между ними на шею старшему. Феликс тоже улыбается и поворачивается голову смотрит на Чана из-за плеча младшего встречаясь с ним глазами. Чан выдыхает.

— Всё в порядке? — спрашивает он тихо Феликса, когда парни возвращаются к нему. Ликс еле заметно кивает и прикасается к его руке, успокаивая. Чонина можно ни о чем и не спрашивать, его лицо и так, просто светится.

По пути назад они болтают, посвящают Феликса в последние новости и предупреждают о правильной реакции на новую прическу Хёнджина, который отрезал свои волосы, а теперь ужасно загоняется по поводу своего внешнего вида. Всё на самом деле не так уж и страшно, красоту Хвана испортить трудно, но встречаться с его новым образом лучше морально подготовленным. Джисон вот не был и довёл своим гомерическим смехом до истерики сначала себя, а затем, и своего впечатлительного друга.

Они заезжают сначала к Чану, чтобы забросить вещи Феликса и дать ему немного освежиться.

Феликс сдал свою квартиру когда понял, что вернётся не так скоро, как собирался. Платить аренду и дальше не имело смысла, да и за квартиру, наполненную болезненным воспоминаниями он вовсе не держался. Так что, при возвращении он оказался бездомным.

Со предлагал отдать Феликсу в пользование свою квартиру. Все равно, он в ней почти не живёт. И если бы взгляды могли убивать, от добренького Бини осталась бы горстка пепла. Ким иногда действительно пугающий. Что же, Чану это только на руку. Он настоял, что Феликс остановится у него.

Возвращение Феликса было встречено дружно и шумно. Бедного Ликса заобнимали и затискали все, и Джисон, из которого любвеобильность била ключом, особенно, после первой пары шотов за возвращение Феликса и воссоединение их банды, которые он, по неосторожности, принял ещё до того, как вышеупомянутый появился в их квартире. Ожидаемое напряжение между Феликсом и Хёнджином было сбито напрочь вытаращенными глазами и упавшей челюстью Ли при появлении Хвана. А его ведь предупреждали! Но бедный Феликс не смог справится с реакцией и начал ржать. А рядом всё еще был Хан Джисон …

Джинни, конечно, было жалко, но зато, вся неловкость между ними исчезла в момент.

В общем, вечеринка удалась на славу. Точно, как в старые добрые времена, только парочек стало больше. Не испортило ее и то, что Чонин, подошедший к сидящему на диване Джинни со спины, обнял его за плечи. Перед всеми, включая Феликса и словившего инсульт Минхо.

Для Хёнджина, судя по его напрягшемуся и испуганному виду, такая демонстрация чувств, тоже, оказалась неприятным сюрпризом. Остальная гости примолкли, не зная, как реагировать. Но с ними все еще был Джисон…  «Твою мать!» раздалось в тишине. Многоголосье вернулось.

Хёнджин, под шумок, вывернулся из под рук Яна и вышел, позвав его за собой кивком головы. Выглядел он не очень довольным. «Ну что же, Нини, попробуй разобраться с этим!»

Судя по всему, пацан справился. Они вернулись в комнату спустя полчаса, с подозрительно покрасневшими губами. Чан, конечно, был рад за этих двоих, но коршуном следил за реакцией Феликса. Феликс был в порядке. Он вёл себя совершенно расслабленно и появление своего бывшего и, похоже, его нового поприветствовал саркастически приподнятой бровью.

Феликс пил совсем не много. Чан следил. Но рядом с Ли крутился Хан Джисон, который как индийское божество имел хуеву тучу рук и одной из них постоянно что-то подливал Ликсу в бокал. Поэтому, вести Феликса до машины им пришлось вдвоём с Сынмином, единственным трезвым людям на вечеринки.

Сынмин не пил, так как не был особым любителем и этой ночью тоже работал шофером. Со и Хван были на его совести. Мелкий, неожиданно легко, согласился остаться ночевать у минсонов. Чан всегда верил в благоразумие мальчика, а вот Минхо был удивлён. Он то думал, что Чонина теперь придётся с силой отдирать от Хвана.

Пока Чан колесил по ночным улицам Феликс спал, но стоило ему только остановится у дома, тот открыл глаза.

— Мы уже приехали? — спрашивает он сонным голосом, потирая глаза. — Так быстро?

Феликс выбирается из машины. Его шатает, но он вполне уверенно держится на ногах. Чан страхует его, больше из-за возможности держать парня за плечи, чем из-за боязни, что тот упадёт.

— Пойдёшь спать или хочешь ещё выпить немного? — спрашивает он открывая холодильник и доставая бутылку воды. — Может ты голоден?

Чан осматривает содержимое пустых полок. Если Ли скажет сейчас «да» — он попал.

К его счастью Ликс качает головой отказываясь от ночного перекуса. Спать он тоже не хочет, выспался в самолёте.

— Я бы выпил чего-нибудь, — говорит парень усаживаясь за стойку, — но только, если ты выпьешь со мной. Тебе нужно расслабится. Ты весь вечер какой-то напряжённый.

Расслабиться рядом с Феликсом было заманчивой, но очень неправильной идеей. И все же, Чан вытащил из своих закромов початую бутылку коньяка и разлил по стаканам.

— Поговорим? – Феликс делает глоток и отставляет напиток в сторону. — Со всей этой кутерьмой не было времени нормально пообщаться. Ты как?

Чан не привык отвечать на вопросы, обычно он сам задаёт их.

— Как всегда, в порядке, — отвечает он дежурной фразой.

— Выглядишь усталым.

— Все в порядке, — повторяет Бан. — Ничего, что не могли бы исправить пару часов сна.

Его собеседник интерпретирует его ответ по-своему и поднимается со стула:

— Да, конечно, иди! У тебя, наверное, был длинный день. А тут еще и я, со своими разговорами. Прости, пожалуйста!

Чан машет руками:

— Нет, нет, ты не так понял! Я хочу поболтать с тобой. Я так соскучился! – вырывается у него и он прикусывает язык. Кажется, это немного лишнее.

Феликс замечает его заминку:

— Я тоже скучал, по тебе. Очень, — он мило улыбается и смотрит Чану прямо в глаза. Звучит искренне.

Чан старается не дышать слишком громко и переводит тему в более безопасное русло.

— Как ты? Как дела у родителей?

Феликс усмехается, понимая его маневр:

— Ты не меняешься, – он снова усаживается на свое место. — Всё хорошо. Они передают тебе привет.

— Спасибо! Мне нравятся твои родители.

— Да, они классные, но поживи с ними полгода и ты поменяешь свое мнение.

Они тихонько смеются, и Феликс продолжает:

— Но, знаешь, все равно, уехать, было правильным решением. Мне было это необходимо, расслабится, отвлечься.

— У тебя появился кто-то? — выпаливает Бан, не сумев вовремя себя остановить.

— Никого, о ком стоило бы вспоминать. А ты, все еще один? Не поддаёшься всеобщему порыву разбиться на пары? — Феликс задорно подмигивает ему.

Чан уходит от ответа:

— Да, у нас многое изменилось. Хёнджин и Инни. Ты в порядке с этим?

— Да, конечно. Вообще-то я думал, что они уже давно встречаются, – с улыбкой замечает Ли.

Веселье Феликса кажется Чану немного наигранным.

— Можно спросить, что сказал тебе Чонин?— Чан осторожничает, но Феликс кажется не против его вопросов:

— О, этот ребёнок совсем взрослый, да? Он сказал, что у него Чувства к Джинни и спросил, буду ли я против, если они начнут встречаться. Ну, как спросил, поставил в известность. Борзый, и в кого только? Ведь не в тебя?

Чан кивает:

— Да, я его такому точно не учил! Но, ты действительно не против?

— Как я могу? Нет у меня такого права. И никогда не было.

Феликс становится серьезным, но Чан не понимает:

— Но, ведь ты любишь, любил его, — поправляет он сам себя.

— Не знаю. Не уверен, — Феликс качает головой, задумчиво вертя в пальцах бокал с остатками коньяка. — И чем больше думаю о этом, тем больше сомневаюсь, — он поднимает голову и замечает удивление в глазах Бана. Горькая улыбка, растягивает уголки его губ. — Да, не смотри на меня так, Крис! Я не идеальный. Я врал, и обманывал, и был эгоистом. Возвращение на родину неплохо так заземляет. Я многое понял, осознал. Хочешь правду? Ты думаешь, я не знал, что Хёнджину нравится Чонин. Я знал об этом раньше вас всех. Я просто забил на это, потому, что хотел красивую статусную вещь себе. Не человека, вещь. Не потому, что не мог без него жить, мне нравилась картинка. Он и я. Такие красивые и замечательные. Идеальная пара, — в голосе Ли звучит издевка. — Мы играли в любовь, отношения. Джинни неосознанно, я же, абсолютно сознательно. И когда он меня бросил, я расстроился вовсе не потому, что ушёл любимый человек, а потому, что не по-моему. Он решил жить не по-моему. Вот такое я ничтожество! –  жестко заключает свой монолог Ли, ставя жирную бескомпромиссную точку.

Но Чан, не согласен:

— Перестань! Не смей наговаривать на себя! Я не верю. Ты не такой, Феликс. Я ведь тоже тебя знаю. Ты, ты…

— Кто, Чан, кто? – Феликс ухмыляется ему в лицо. — Какой я для тебя? Ничего ты обо мне не знаешь, Чанни! Такой, как ты, даже представить себе не сможет, какой я на самом деле. Я знаю, ты думаешь, я такой миленький мальчик, чистый, правильный, идеальный. С которого нужно пылинки сдувать. Следить, чтобы не обидел никто. А что, если я не такой? – Феликс переваливается через стол, что разделяет их, и приближает свое лицо к лицу Чана, заглядывая в глаза. — Что тогда? Разочаруешься? Отвернёшься от меня?

—Нет! Нет, никогда. Я всегда буду твоим… твоим другом — шепчет мужчина потому, что лицо Феликса слишком близко. Парень зол, такого Феликса он еще никогда не видел, но не это пугает Чана.

Феликс фыркает на его ответ:

— Так я и знал! Как это благородно с твоей стороны, — парень отстраняется и встаёт, — только знаешь Чан, ни к чему такие жертвы. Твоё благородство, на хрен мне не задалось! Меня от него просто тошнит! Я не хочу в твою копилку сирых и убогих с которыми ты, добродушный придурок, нянчишься, думая что можешь изменить их. Я не такой! Никто не такой,  — Феликс закатывает глаза, так и капая ядом, – идеальный и правильный, как ты. И я никогда не стану таким, каким ты хочешь. Не потому,  что не могу. Я не хочу этого, понимаеш, сам не хочу  — последнее Феликс почти кричит.

Ли выдыхает и закрывает глаза, проводит рукой по лицу:

— Прости, я наговорил лишнего, — говорит он устало, — кажется, я действительно пьян. Мне лучше пойти спать, — он разворачивается чтобы уйти, но Чан, внезапно оказавшийся рядом с ним, не даёт ему. Он хватает Ли за рукав и буквально швыряет в стену. Глаза Феликса распахиваются. Сон и усталость мгновенно пропадают из них, когда он встречается с взбешёнными глазами Чана. Чан нависает над ним упираясь руками в стену:

— Значит, тебя тошнит от меня? – спрашивает он свистящим от злости шёпотом. – Значит я,  добродушный придурок? Значит, не хочешь, что бы я был идеальный и правильный, да? – Чан с размаху бьёт кулаком в стену прямо рядом с плечом Феликса, вздрогнувшим от испуга. – Ну что же, я могу и по другому, — зловеще дополняет он и кидается на Феликса.

Обручи сдерживающие Чана лопнули один за другим, пока Феликс делился с ним своими откровениями, последний сломался, когда Ликс оказался в его власти. Ему сорвало пробки и он набросился на парня вжимая его своим телом в стену. Ли успевает лишь коротко ойкнуть, прежде, чем Чан затыкает его грубым поцелуем. Он даже не понимает, что Феликс не сопротивляется вовсе, а льнет к нему сжимая в кулачках его футболку.

Но морок спадает быстро и Чан внезапно отстраняется. Его глаза закрыты, он не видит, как Феликс тянется за оставившими его губами.

Чан делает шаг назад, разрывая контакт их тел, переводит дыхание.

«О боже, что он натворил!»

— Крис! – зовет его Феликс, но Чан качает головой, не в состоянии посмотреть своему другу в глаза.

— Прости, прости, — повторяет он, — я не хотел!

— Крис, посмотри на меня, — просит его Феликс, — и Чану приходится подчинится. У него перехватывает дыхание. Волосы Феликса в беспорядке, кофта спущена с одного плеча, а футболка перекошена и вытащена из джинс. Это все сделал Чан, это его рук работа.

— Прости, я не хотел, — начинает он снова, но Феликс перебивает его:

— Иди ко мне, — парень протягивает руку и хватает Чана за футболку тянет на себя.

Чан поддаётся, не понимая, что происходит.  Почему Феликс не злится?  Почему не отталкивает его в ужасе и отвращении, а ведёт своей рукой по его руке, от плеча до запястья. Он замирает, не дыша, когда маленькие пальчики поднимают его руку и укладывают его ладонь, на тонкую трепетную шею.

— Феликс?

Он чувствует, как под его пальцами бьётся кровь, как двигается адамово яблоко. Это так ирреально, но в тоже временно абсолютно явственно. Ему хочется сжать свои пальцы, почувствовать ещё больше, ближе. Но это не возможно. Он не понимает, смотрит растерянно, как ребёнок.

— Ты пьян?— спрашивает он.

— Не настолько, чтобы не знать, чего я хочу, — отвечает ему Ли. От его голоса мурашки бегут по телу, в глазах сумасшедший блеск, его губы, приоткрыты и ждут.

Чан, не спешит, он осторожно сжимает пальцы на шее Феликса, совсем немного, на пробу. Глаза Ликса приоткрываются ещё шире. Он дышит часто и аккуратно и Чан слушает каждый его вздох своими пальцами.

— Ты уверен? — спрашивает он тихо и сжимает свои пальцы ещё чуть-чуть. Он снова придвигается ближе к Феликсу чтобы расслышать ответ, нависает над ним, наблюдает, так внимательно, как никогда, за каждым изменением на любимом лице. Ощущение власти над этим хрупким парнем опьяняет его. Он видит, как Ликс трепещет, от его голоса. Парень проводит языком по своим губам, делая их ещё более ждущими.

— Крис, пожалуйста, — Чан чувствует, как движется горло, с трудом продавливая сквозь себя слова.

Чан не жестокий человек, он просто хочет быть уверенным на сто процентов.

- Пожалуйста, что? – он ведёт своим носом по челюсти Ли и шепчет прямо в ухо.

Феликс скулит, непроизвольно дергается, когда горячее дыхание опаляет его мочку, но Чан держит крепко, продолжает шептать:

— Что я могу с тобой сделать, Феликс?

Ли цепляется за его футболку, карябает пальчиками по груди:

— Всё, всё,  что хочешь, — его голос сбивается, — по…поцелуй… — просит он.

Чан выполняет его просьбу. Целует напористо, властно и мокро, врываясь в покорно распахнутый рот своим языком, продолжая удерживать младшего за шею. Он просовывает колено между ног Феликса, прижимаясь к нему своим пахом и чувствует, как Феликс возбужден. Это прикосновение заставляет Феликса застонать в поцелуй. Парень расставляет ноги ещё шире, позволяя Чану прижаться к нему ещё ближе. Ещё одно движение бёдрами, ещё один вымученный стон и Чану снова выбивает пробки. Глаза застилает марево желания. Он отпускает шею. Ему нужны обе руки. Он буквально сдирает с Феликса одежду, не прекращая целовать его. Его движения грубые и властные, он не церемонится, не нежничает, проводя своими ладонями по обнажённой груди, сжимая пальцы на сосках, заставляя Феликса изогнуться в своих руках. Феликс горячий и податливый в его руках, отвечает на его поцелуи, прикосновения, все еще не отталкивая.

Чан подхватывает его под ягодицы и поднимает. Феликс цепляется за его шею, пока Чан несёт его в спальню. Кровать жалобно скрипит под весом их тел. Такая активность ей не знакома. Подушки и плед летят на пол, туда же отправляются и джинсы Феликса, прощально звякнувшие пряжкой ремня, и его белье. Феликс выглядит маленьким и беззащитным на темных простыня Бана, идеальная жертва. Чан слишком долго мечтал о этом, чтобы контролировать своего зверя. Но Феликс не пытается его остановить.

Чан берет его на спине, лицом к лицу. Жёстко и грубо, почти не готовя. Он держит его руки, но Феликс сам охватывает своими ногами его бедра, подается навстречу. Он тянется к Чану, пытаясь поцеловать, но Чан не дается. Поцелуи надо заслужить. Феликс, послушный мальчик, выгибается в пояснице, стонет, закидывая голову и прикрывая глаза. Кончает, выкрикивая его имя и не прикоснувшись к себе. Чан следует за ним, хаотичными точками и рыча впивается в шею Ликса зубами. Ему кажется, он теряет сознание на несколько минут. Или умирает и попадает в рай. Или ад. Ему все равно, это стоило того. Когда он открывает глаза, он лежит рядом с Феликсом. Он потный и грязный, ему срочно надо в душ, но он слишком вымотан, чтобы двигаться. Чан поворачивает голову, чтобы посмотреть, как там, Феликс. Ликс лежит с закрытыми глазами раскинув руки и пытается отдышатся. Почувствовав движение рядом с собой, он поворачивает голову. Он улыбается, и Чан выдыхает.

— Ты в порядке? — спрашивает его Бан.

Феликс прикасается пальцами к своей шее, а затем смотрит на них:

— Ты укусил меня, -  что то похожее на восхищение сквозит в его голосе.

Но Чан не в состояние это осознать. На всякий случай, он извиняется:

— Прости, не сдержался.

Феликс смеётся и откидывается на подушки:

— Давай поговорим о этом завтра. Умираю, как хочу спать.

— Не хочешь сходить в душ?

— Не думаю, что после всего этого, смогу встать на ноги, — иронизирует младший, показательно пытаясь поднять одну ногу и тут же возвращая ее обратно на матрас.

— Я могу отнести тебя…, —  виновато предлагает не оценивший шутки Чан, чувствуя ответственность.

— Иди к черту, Крис! Потерпишь такого грязного меня одну ночь в своей постельке.

Бан готов терпеть такого Феликса в своей постели каждую ночь, но сообщить это он никому не может, потому что Ли засыпает в тот же момент, когда заканчивает предложение.

Чан даёт себе несколько минут прежде, чем встать и пойти в душ. Он мочит полотенце в тёплой воде и осторожно вытирает подсохшие следы на теле Ли. Феликс что-то бормочет сквозь сон, но не просыпается. Закончив свои дела, Чан возвращается в постель аккуратно залезая под одеяло. Феликс ворочается, переворачивается на живот и забросив руку на Чана снова затихает. Вслед за ним засыпает и Чан, баюкая маленькую ладошку на своей груди.

Мужчина просыпается в кровати один. Кажется Чан выспался впервые за долгое время. Он бы поспал еще немного, но его разбудили голоса, доносившиеся до него откуда-то, из недр его квартиры. Их источники обнаружились на кухне. Феликс, одетый, между прочим, в его, чанову, футболку и шорты, пил кофе и мирно беседовал не с кем иным, как с Хан Джисоном, который неизвестно что потерял в его квартире.

Две пары тёмных глаз внимательно наблюдали за тем, как Чан кряхтя усаживается за стол.

— Что, весёленькая ночка? – подкалывает его Джисон, не умеющий молчать.

Чан бросает вопросительный взгляд на Феликса, но тот едва заметно качает головой и ставит перед Чаном кружку с кофе.

— И тебе доброе утро, Джисони, — буркает Чан совсем не приветливо, — тебя каким ветром к нам занесло.

— К нам? — повторяет за ним Джисон многозначительно приподнимая брови. — А что такого то, может я ВАС проведать решил? Как вы вчера до дому добрались? Ты вот стонешь, Феликс, тот вообще еле ходит.

— Я же сказал тебе, я упал, — недовольно повторяет Феликс, как Чан догадывается, в сотый раз и поэтому без должного энтузиазма.

— Бедный, — «жалеет» друга Хан. — Это как-же тебя так угораздило, и на попу упасть, и на шее вон синяк какой.

Чан поперхнулся кофе и бросил переполошенный взгляд на шею Феликса. Футболка не скрывала след от укуса от слова совсем и спутать его с синяком мог только убогий.

Хан же утер невидимые слезы и продолжил:

— Так, Ликси, ты один падал или вы с Чаном вместе?

— Любопытная ты белка, — Феликс строит Хану моську и легонько бьет его по носу чайной ложкой, — не суй свой нос не в свои дела, а то до свадьбы не доживешь.

— До чьей? Моей или вашей?

Чан демонстративно берет в руку полотенце.

Джисон сдаётся:

— Хорошо, хорошо! Неблагодарные вы какие. Я вам завтрак принёс, вкусняшек всяких. Знаю же, что у тебя, Чан, кроме кофе, шаром покати. Ты гостей совсем встречать не умеешь, одичал в одиночестве. Меня полотенцем бьёшь, Феликса роняешь. Не хорошо, хён, с друзьями так!

— Так, ты чего припёрся в такую рань?— бурчит на него Чан.

Джисон машет рукой:

— Да, Нини, этот лис, сбежал ночью из квартиры. А Минхо, он когда психует, начинает все вокруг намывать, котяра чистоплотный, блин. И меня еще к этому припахивает. Вот я и свалил, от греха подальше. Я же не знал, что вы тут всю ночь падали и мне не рады.

— Мы тебе всегда рады, Хани, — Феликс насмешливо гладит Джисона по волосам. — Правда ведь, Крис?

— Угу, очень. – Чан делает пальцами кавычки.

Джисон трепал им нервы ещё добрых полчаса прежде, чем, к великому облегчению хозяина квартиры, попрощаться. Он утащил Феликса  с собой к двери, а Чан остался сидеть на своём месте перед опустевшей кружкой кофе и свесив голову, смиренно ждал решения своей участи.

Феликс вернулся на кухню, проводив Хана до двери и начал убирать со стола.

— Ты же понимаешь, что он обо всём догадался? — говорит он выкидывая кофейный фильтр в мусорное ведро.

Чан кивает.

— Нам придётся объяснятся.

Банчан вздыхает, не поднимая головы:

— Джисон - трепло, есть вероятность, что ему не поверят.

Феликс останавливается и складывает руки на груди:

— Так, значит ты не хочешь принимать на себя ответственность за вчерашнее? — строго спрашивает он, вопросительно приподнимая брови.

Бан осторожно смотрит на Ликса, стараясь понять, какого ответа тот от него ждет.

— Я могу. Я готов, — мямлит он.

— Могу, готов, — передразнивает его Феликс. — Снова играешь в благородство? Иди к черту, Крис! Я спросил тебя, хочешь ли ты?

— А ты?

Феликс рассержено фыркает:

— Знаешь, Чан, до тебя иногда очень медленно доходит. Я в душ, — Феликс направляется к выходу из кухни по пути стягивая с себя футболку. Он останавливается в дверях и поворачивается к, провожающему его обалдевшим взглядом, Чану:

— Ты со мной?

Конец