Свою жизнь в последние годы Персиваль назвал бы скучной. Нет ничего интересного в том, чтобы сидеть на работе в кабинете, подписывать нескончаемые документы, изредка отправлять в определённые места подчинённых, а после принимать от них отчёты. Гриндевальда поймали, осудили и пожизненно посадили в Азкабан. Теперь всему магическому, и не только, миру ничего не грозит. Весь уровень преступности упал до минимума, редкое воровство, небольшие бытовые проблемы семей и ещё реже прецеденты нарушение Статуса.

Работа кажется ему однообразной и безликой, ровно на столько же, как и жизнь после окончания рабочего дня. Добраться до дома, под нескончаемое ворчание домовика поужинать, прочитать книгу в семейной библиотеке с бокалом вина и готовиться ко сну. Хотя как ко сну, как раз наоборот, проснуться от чёрно-серого кошмара, что длится так долго, и окунуться в настоящий мир во всех красках.

Грейвс просыпается от касания горячих пальцев, что кружат по его лицу. Он слышит как шуршат портьеры от ветра из настежь открытого окна. Чувствует на коже прикосновение тёплых солнечных лучей, которым и вторят пальцы.

- Перси, просыпайся, так и завтрак проспишь, - хозяина голоса он знает, но каждый день он открывается для Грейвса с новой стороны, ему иногда кажется, что и жизни не хватит, полностью изучить его.

- Ньют... Полежи со мной... - Персиваль прикрывает ладонью глаза, чтобы отгородиться от света. Но его Ньют и есть свет, в рыжих волосах играет солнце, превращая их в огненные. Зелёные глаза и есть отражение всей зелени этого мира, в которых Персиваль готов утонуть.

Молодой человек лишь улыбается, заражает своей улыбкой и ныряет под лёгкое одеяло, в этот приветливый июньский день.

- Всё выполнил по своему утреннему расписанию? - спрашивает Грейвс, притягивая к себе ближе личное солнце, зарываясь носом в рыжие кудри.

- Остался лишь один пункт. - Ньют поднимает голову, встречается с глазами цвета топлёной карамели и касается губ лёгким поцелуем. - Осталось тебя накормить.

- Но я не одно из твоих созданий. - Грейвс качает головой, поправляя чужую чёлку, упавшую на глаза.

- О, нет, ты куда особеннее! - Ньют с улыбкой прижимается к губам Грейвса, и улыбка становиться ещё шире, когда Персиваль отвечает на неторопливый поцелуй.

Большие ладони пробираются под льняную рубашку, оглаживают талию, подушечками пальцев прослеживая позвонки и пересчитывая рёбра, от чего Ньют смеётся в поцелуй и отстраняется. Персиваль смотрит в глаза напротив с бесконечной нежностью и даже не собирается ничего скрывать. Вот оно - его счастье находится сейчас в руках, прижимается к груди, ищет ласки, как и все его волшебные создания, хоть и не признается. Пахнет летом, травами, палящим солнцем и чем-то ещё, совсем неуловимым, но таким родным. Он пахнет домом. И, о Мерси Льюис, как хочется остаться в этом мгновении навсегда!

Персиваля будят сначала чары, а потом и домовой эльф, оповещая, что завтрак почти готов и будет подан в столовую через двадцать минут. Грейвс снова забыл сказать милому Ньюту о своём странном сне, где всё безликое и потеряло краски. В этом сне Персиваль чувствует себя под заклятием Империо, без раздумий выполняет все действия, когда после утренней рутины обнаруживает себя у шкафа, он даже не сказал бы, где провёл последние десять минут. Привычные действия, достать из шкафа ранее подготовленный по дням недели костюм, переодеться, уложить волосы и спуститься вниз на завтрак. Принять утреннюю газету и кружку кофе, изучить самые яркие последние новости и приступить к завтраку. Встать из-за стола, проверить палочку в креплении на руке, принять из рук эльфа пиджак, а следом пальто, и аппарировать с крыльца дома на площадь перед зданием МАКУСА. Отвечать на искренние, и не очень, пожелания доброго утра кивком головы, и вновь запереться в душном кабинете. Вторая кружка кофе за утро и бесконечные отчёты, и документы, которые требуют всё внимание Директора Магического Правопорядка.

Персиваль назвал бы этот сон кошмаром, если бы не его знакомые. Серафина Пиквери, давняя подруга ещё со скамьи Ильверморни, и Куини Голдштейн. Как эта женщина оказалась в числе близких для Грейвса людей, он ответит не сразу, но благодаря ей, познания в искусстве Окклюменции были улучшены ещё в первые пару месяцев близкого общения. Скорее всего виновата Серафина, ей нельзя отказать, виноват здесь даже не её статус мадам Президент, сколько само желание Персиваля уступить единственному лучшему другу. Так, достаточно странная компания из мадам Президента, Директора Магического Правопорядка и личной помощницы Президента, регулярно собирались дома то у Грейвса, то у этой странной пары женщин. Персиваль никогда не осудит подругу за её выбор, такой как Пиквери как раз и нужна мягкая и нежная спутница рядом, но со своим стержнем, что разбавляет стальную и жёсткую Серафину.

Перерыв на обед, один час спокойствия в компании милых дам, за чашкой чая, хотя Серафина предпочитает на работе пить только кофе. Изредка, Грейвс думает, что Куини что-то добавляет им в напитки, ему мяту в чай, а Пиквери сегодня кажется что-то покрепче, если судить по утренней газете. Планируется ежегодное собрание глав магического мира и Серафина предсказуемо этому не рада, ведь в этом году не они принимающая сторона. Персиваль бы сказал, что так даже к лучшему, меньше ответственности МАКУСА. Хотя, это могло разбавить угнетающую атмосферу рабочей недели, как минимум месяца на два.

Будни шли один за другим, и вот два дня выходных, только если ничего не случится, и не нужно будет спешить на работу в законный выходной. Всё однообразно серо, без ярких красок и эмоций, словно прислали стаю дементоров на город.

Персиваль, как обычно, устроился в кресле с книгой в руках и стоило ему лишь на секунду прикрыть глаза, как мир вновь обрёл краски.

Ньют, проходивший мимо библиотеки, заметил мужчину и аккуратно, почти бесшумно подошёл ближе. Опустился на мягкий ковёр и положил голову Персивалю на колени, развернувшись лицом к горящему камину. Грейвс перевернул страницу в книге, зарылся пальцами в мягкие кудри, массируя кожу головы, и продолжил чтение.

- Я боюсь, что твой брат убьёт меня, как только узнает, что мы вместе. - Персиваль громко вздохнул и подвесил книгу в воздухе, а после отправил её на место беспалочковой магией.

- Не будь так строг к Тесею. Он конечно заботливый старший брат и меня чересчур сильно оберегает, но и я не хрустальный, чтобы пылинки с меня сдувать. - Ньют улыбнулся, поглаживая мужчину по голени. - Он ведь сам старался сделать всё возможное, лишь бы мы поладили. - англичанин тихо рассмеялся и поменял позу, чтобы видеть любимое лицо.

- Поладили, ничего не сказать. - проговорил Грейвс с ухмылкой, когда на столике рядом оказались две кружки с горячим чаем.

- Хочешь, я тебе почитаю? - предложил Ньют, устраиваясь удобнее, и принял из рук Персиваля свою кружку, кивая в благодарность.

- Если ты не занят, - Грейвс улыбнулся и пригубил ароматный напиток.

- Если бы я был занят, то сейчас не находился бы здесь - Ньют фыркнул, и отпив немного напитка, поставил кружку около себя. - Что тебе почитать? - поднявшись на ноги, мужчина подошёл к ближним стеллажам, рассматривая названия книг в свете камина.

- Хочу услышать легенду о греческих богах, о любом, на твоё усмотрение. - Персиваль обернулся к Ньюту, что удивлённый просьбой застыл на пару мгновений, а после мягко улыбнулся.

- Точно на моё усмотрение? - Ньют вернулся на раннее облюбованное место, напрочь игнорируя пустое кресло, что стояло через небольшой столик от самого Персиваля.

- Да, абсолютно точно на твой выбор. - Персиваль поправил волосы, чтобы посмотреть в прекрасные зелёные глаза.

- Тогда я начну...

Не изнеженной, ветреной богине Афродите вмешиваться в кровавые битвы. Она будит в сердцах богов и смертных любовь. Благодаря этой власти она царит над всем миром.

Никто не может избежать ее влияния, даже боги. Только Афина, Гестия и Артемида не подчинены ее могуществу. Высокая, стройная, с нежными чертами лица, с мягкой волной золотых волос, как венец лежащих на ее прекрасной голове. Афродита -олицетворение божественной красоты и неувядаемой юности. - голос Ньюта звучал словно песня, молитва, что приносят прихожане в храм, и Персиваль представлял на месте девы, самого Ньюта. - Когда она идет, в блеске своей красоты, в благоухающих одеждах, тогда ярче светит солнце, пышнее выглядят цветы. Дикие лесные звери бегут к ней из чащи леса; к ней стаями слетаются птицы, когда она идет по лесу. Львы, пантеры, барсы и медведи кротко ласкаются к ней. Спокойно идет среди диких зверей Афродита, гордая своей лучезарной красотой... - Ньют продолжал свой рассказ, а Персиваль представлял, как его милый Ньют стоит по середине лесной чащи, облаченный в белоснежный хитон и плащ поверх поцелованных солнцем плеч. Как рождается из пены морской и как богини красоты и грации венчают его голову сверкающей диадемой. - Эрот и Гимерот повели дивную богиню на Олимп. Громко приветствовали ее боги. С тех пор всегда живет среди богов Олимпа златая Афродита, вечно юная, прекраснейшая из богинь. - Ньют поднял взгляд на Персиваля, что словно потерялся между миров, и только почувствовав теплую ладонь возлюбленного, что сжимала его собственную, Грейвс более осознанно посмотрел на Ньюта.

Молодой мужчина так и сидел спиной к камину, от чего его свет создал божественный ореол вокруг него, и Персиваль готов был поклоняться посланнику богини.

- Перси, если ты будешь всегда так себя вести после этих легенд, то, может, не стоит... - Ньют не успел договорить, как Грейвс опустился перед ним на колени и захватил в мягкий плен его губы.

- Ты уверен, что род Саламандров не потомки Афродиты? - Персиваль облокотился о кресло позади него и утянул Ньюта себе на колени, переплетая с ним пальцы.

- Невозможно. - Ньют помотал головой, - К тому же... Печально закончилась легенда о богине, как и истории тех, кто просил её о любви... - кончиками пальцев, едва касаясь кожи, Ньют обвёл линию челюсти, поднялся к щеке и напоследок проследил контур губ.

- От чего же?

- Согласно Птолемею Гефестиону, Афродита первой бросилась с Левкадской скалы, чтобы излечиться от любви к Адонис. - Ньют пожал плечами, коротко вздохнул, настраиваясь, чтобы продолжить неприятную часть. - Это и есть трагическое завершение мифа о Афродите. Многие вдовы не могли вновь выйти замуж, так как всё ещё чувствовали любовь к умершему возлюбленному...

- Но ведь ты сам сказал, что это легенды? - Персиваль покрепче прижал к себе мужчину, оставляя на его щеке поцелуй.

- Так ты спросил, я ответил. Мне не хотелось бы, чтобы ты остался один, если со мной что-то случится... - Ньют уткнулся носом в чужую шею, вдыхая аромат ещё не выветрившегося одеколона.

- Не говори глупостей, я не останусь один, ты же меня не оставишь? - Вопрос Персиваля остался без ответа, яркие краски померкли вновь.

Дни сменялись неделями, недели - месяцами, и так время подступило к долгожданному, сотрудниками МАКУСА, балу в честь Рождества и последующим выходным. Впервые за всё время занимаемой должности, Серафина не занималась организацией предстоящего бала, она вверила это в руки своего помощника, чем шокировала всех сотрудников. И ещё более всех шокировало, что милая Куини умеет раздавать указания таким тоном, что даже старшие авроры, научились распознавать цокот каблуков Голдштейн и убираться с глаз долой. Персиваль лишь качал головой с ухмылкой и шёл на встречу решительной блондинке. А вот и тот самый стержень, который помогает младшей Голдштейн ежедневно вовремя заканчивать с работой Серафине.

- Мистер Грейвс! Заставьте ваших подчинённых наконец-то исправно выполнять порученные им задания! - звонкий голос Куини отразился от стен и эхом разбился в мгновенно воцарившейся тишине.

- К моему сожалению, мисс Голдштейн, но сейчас они боятся Вас больше, чем меня. Так что, ничем не могу помочь. - Грейвс вроде смотрел на зрелую женщину перед собой, но её выражение сейчас просто кричало, как она хотела топнуть ногой и обиженно поджать губы.

Возможно Грейвс слишком сильно утомился, раз хотел разглядеть это, будто это поможет вернуть в краски.

Куини замерла, передернула плечами и ее как будто подменили, словно не было этих нескольких сложных недель подготовки к празднику и вернули ту милую девушку, что искренне сочувствует всем.

- Перси, прости меня... - Куини прошептала, чтобы только Грейвс её услышал, кивнув ей, мужчина поспешил в нелюбимый, но его кабинет.

Персиваль знал, где они лежат, второй сверху ящик стола, по правую руку. У самой стенки, за коробкой с зельями, дорогой подарок его дальнего друга, хрустальный портсигар. Руки от чего-то дрожат, лишь со второго раза получается достать толстую сигару, благо хоть Инсендио получается с первого раза, и Персиваль глубоко затягивается табаком. Пара мгновений, и облако сизого дыма парит перед лицом Персиваля. Горло стягивает тисками, и мужчина заходится в раздирающем кашле.

- Ты опять куришь? - Ньют качает головой, обходит стол и присаживается на его край, сверху вниз глядя на спокойно курящего Грейвса в кресле.

- Это те, что ты собрал для меня. - Персиваль аккуратно стучит по сигарете, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу.

Кабинет наполняется запахом розы, липы и мяты, Ньют запрокидывает голову назад, вдыхая полной грудью травяной запах. А после, на удивление Грейвса, забирает у него сигарету и затягивается сам, прикрывая глаза, катая на языке вкус мяты, и выпускает облачко дыма.

- Надо в следующий раз попробовать апельсин или лимон. - Ньют улыбается, повторно касается губами бумаги, вдыхая в себя успокаивающий запах, и прижимается к губам Персиваля, делясь с ним вкусом мяты. - Может, на это Рождество в Англию?

- Прости, в это не могу, много работы, обещаю, что на следующее обязательно встретим его там. - Грейвс забирает истлевший окурок из длинных пальцев и кидает его в пепельницу, заменяя сигарету своей рукой, переплетая пальцы с любимым мужчиной.

- После Рождества у меня небольшая экспедиция в леса Амазонки, обещаю, что по возвращении подам заявку на постоянный портключ между Великобританией и Америкой. - Ньют целует Персиваля в макушку, улыбается одной из своих солнечных улыбок и соскакивает со стола. - Я люблю тебя, Перси, береги себя до моего возвращения!

- И я тебя люблю, Ньют, пожалуйста, будь осторожен! - Персиваль лишь провожает взглядом плечи, обернутые в синее пальто, зная, что Ньют не позволит себя проводить на паром, но на душе так гадко становится, словно плохое предчувствие.

- Сера просила узнать, что будем пить на Рождество? - Куини сияла как начищенный галеон, и даже ярче. Бал в самом разгаре, никаких непредвиденных ситуаций, все веселятся и танцуют. И ведь только Серафина могла решать такой вопрос за сутки до их встречи.

- На её усмотрение, я доверяю её выбору. - Персиваль подошёл к волшебнице и за всё время коротко улыбнулся ей. - Пойдём, я провожу тебя до твоей ненаглядной, мне кажется, что кто-то сейчас в тайне от тебя подливает взрыватель и огневиски в пунш.

Персиваль успел уловить все эмоции, вспыхнувшие на лице Голдштейн, и сразу пожалел о своих словах. Куини так крепко обхватила его за локоть, что он засомневался в хрупкости прекрасной дамы.

По договоренности, Персиваль пребывает в поместье Пиквери, проверяет в кармане пальто уменьшенные коробки с подарками для дорогих подруг и стучит в дверь. Грейвсу кажется, что у него дежавю, как только сияющая от радости Куини подхватывает его под локоть и ведёт в сторону гостиной, параллельно обсуждая все детали бала, что Грейвс пропустил. Ведь он обещал проводить тогда Голдштейн, но не слова не сказал, что останется до конца этого карнавала. В одном из кресел их уже ждала Серафина, и стоило Персивалю отлевитировать свои подарки под нарядную ёлку, как на столе появились закуски и три бокала.

Персиваль так и не успел рассказать Ньюту о своём странном сне, где всё безликое, словно потеряло краски. Саламандр не поверил бы, ведь он сам является маленьким ураганом красок и эмоций. Грейвс допивает очередной бокал огневиски и не замечает, как засыпает в мягком кресле.

- Как всё прошло? - Серафина тянет Куини к себе на колени, поправляет прядь волос, что вылезла из причёски, с грустью смотря на своего лучшего друга.

- Все письма, что он писал Ньюту, лежат в том же ящике в твоём домашнем кабинете, - Куини вздыхает, укладывая голову на плечо возлюбленной. - Он опять подавал заявку на получение постоянного портключа, я устала стирать ему память об этом...

- Знаю, милая, я знаю. - Пиквери гладит женщину по плечу и обе смотрят на уснувшего Персиваля. - Как они?

- Недавно отпраздновали кожаную* свадьбу. И ещё... Тина ждёт ребенка... - голос у Голдштейн тихий, словно их может кто-то подслушать, кроме наконец-то забывшегося в ярких красках Персиваля.

__________________________________________________
Кожаная свадьба* - это три года со дня свадьбы.

Бета, милейшая девушка E-m-a_N-o-n

Легенда которую рассказывает Ньют не выдуманная! Это и есть легенда о богине Афродите. Вы можете сами её прочитать, вбив в поисковик легенды о греческих богах.