Ынран беспокойно оглянулась - теперь это стало своеобразной привычкой, потому что меньше всего ей хотелось оказаться один на один с оборотнем. С тех пор, как в стенах академии появились парни, студентки словно послетали с катушек: начали наряжаться, будто на танцы, и флиртовать с каждым полуволком, которого им доводилось встретить на своем пути.

Чан наоборот старательно их избегала, боясь, что это приведет к необратимым последствиям. Ее шрам переставал болеть только на время, ведь стоило черному оборотню появиться в пределах видимости, как «луна разгоралась огнем». На самом деле у него было имя, как удалось разузнать Ынран. И оно даже, в какой-то мере, подходило студенту. Такое же холодное, как и он сам — О Сехун.

— Ынран? — знакомый тетушкин голос отвлек девушку от собственных мыслей.

Женщина поравнялась с племянницей, глядя на нее сверху вниз. Ли Шэн мягко улыбнулась, избавившись от привычной непроницаемой маски.

— Здравствуй, тетя, — обратилась к ней Чан, наконец, чувствуя себя в безопасности.

— Ты хотела увидеться? — спросила директор, указывая на дверь своего кабинета. — Проходи.

— Спасибо, — кивнула Ынран, послушно заходя в комнату.

Ли заняла свое место за рабочим столом и внимательно посмотрела на племянницу. Чан всегда восхищалась кабинетом тети: благодаря огромным стеллажам с дорогими и крайне редкими книгами. Поговаривали, что здесь даже были талмуды с запрещенной черной магией. Но помимо этого, тут же находился старинный камин, добавляющий комфорт этой комнате.

— Присаживайся, — Шэн магией подвинула к племяннице высокий стул.

Ынран умостилась на стул и задумчиво закусила губу, не зная с чего начать. Но так как ее тетя всегда была самым близким человеком, знающим о ней все, таить свои чувства не было смысла.

— Понимаешь...

— Здесь никого нет, — прервала ее Ли, взмахнув рукой и усеяв все вокруг голубоватым магическим щитом. — Никто нас не услышит, поэтому говори спокойно. Опустим формальности.

— Тетя, — встревоженно начала Ынран. — Скажи, зачем ты привела в академию оборотней? Ты же знаешь, что они крайне опасны:

— Знаю. Это единственная причина, по которой ты пришла? — Шэн смотрела на нее так, словно видела насквозь. В такие моменты она была действительно похожа на ее маму, которую Чан помнила совсем плохо, но, все же, мелкие ниточки воспоминаний остались в сознании. Мама могла вот так же посмотреть на нее, когда Ынран вредничала или отказывалась кушать.

— Д-да, — запнувшись пробормотала девушка, не желая говорить о Сехуне. На самом деле ей просто не хотелось, чтобы тётя волновалась.

— Ты так и не научилась врать, моя девочка, — покачала головой Шэн, скрестив перед лицом пальцы. — Я в курсе, что среди студентов есть тот, кто оставил на тебе метку.

— Что?! — сердце ушло в пятки, дыхание затруднилось, а мысли смешались от услышанного. — Откуда?..

— Я видела, как вы переглядывались, и поняла, что это он, едва ты схватилась за плечо, — ответила тётя, задумчиво глядя на племянницу. — Вынуждена тебя огорчить, но эта метка... Особенная.

— Я не понимаю, — протянула Ынран, во все глаза таращась на директора. — Мне не нравится, что ты так смотришь... Говори прямо, что обозначает этот знак!

Шэн тяжело вздохнула и встала со стула, подойдя к окну. Она заворожено смотрела куда-то вдаль, будто собираясь со словами и мыслями. Женщина была предельно напряжена, словно готовилась сообщить нечто ужасное. И Чан оказалась права.

— Эта метка, — тихо заговорила Шэн, — Означает что оборотень выбрал тебя своей невестой. Ты обязана будешь стать его женой.

Мир вокруг будто погрузился во тьму. Уши заложило от громкого сердцебинения. Пальцы рук онемели, рот то открывался, то закрывался. Казалось, еще мгновение - и она сойдет с ума. Ынран быстро заморгала, ощущая скатывающиеся слезы по щекам.

— Н-но этого не может быть... Его семья... Они убили моих родителей... — прошептала девушка, цепляясь пальцами в свои волосы.

Шэн коротко кивнула, вернувшись на свое место за столом.

— Знаю, детка, — ответила она, доставая из шкафчика какой-то предмет. Чан не могла его рассмотреть, глаза застелали слезы от горечи и безысходности. Она лихорадочно размышляла, как так вышло, что ей теперь нужно стать женщиной убийцы? — Но, ты должна кое-что понять.

Ынран подняла голову, и Шэн ловким движением руки, магично убрала следы слез на лице племянницы.

— Что же?

— Этот оборотень, — произнесла директор, подразумевая Сехуна, — отметил тебя не просто так. В ту ночь ты была его первым заданием - он обязан был тебя убить и пройти посвящение, чтобы стая приняла его. Но маленький зверь не смог проявить жестокость к тебе и спас, отметив как «свою». Другие оборотни не имеют права к тебе прикасаться, пока на плече метка Волчьего Бога*.

Чан всхлипнула, чувствуя себя опустошенной. Голова была чугунной от мыслей и эмоций. Хотелось просто забыть обо всем, потому что информация, словно валун, придавила ее своей тяжестью.

Тем временем Шэн продолжала обьяснять:

— Он может прийти к тебе и забрать, никто не вправе помешать ему, иначе того ждет смерть. Вот почему я надеялась, что вы больше никогда не встретитесь, но, когда парень появился на пороге академии, мне стало понятно, что судьбы не миновать. Теперь дело только за тобой.

— Что это значит? — раздраженно спросила Ынран, хлюпая носом. — Как я могу быть с тем, кто убил маму с папой?

— Он не убивал, — спокойно ответила Шэн. — В тот день маленький оборотень потерял не меньше твоего: стая отказалась от него, а из-за того, что он не выполнил задание вожака и оставил наследницу магов живой, — его изгнали. Позже, директор Хван нашел малыша в лесу, одного, истощенного, едва живого и забрал, вырастив как своего сына. Он - наследник и следующий директор Вулфвуля.

— Я что, сейчас должна радоваться этому и пищать от счастья? — злобно прошипела Чан, вставая со стула и устремляясь к двери, но тётя магией заперла выход.

— Послушай меня, — обратилась к девушке она. — Я не оправдываю Сехуна за действия его семьи, но именно благодаря ему в тот день ты осталась жива. Только из-за этого я готова простить его.

— А я - нет, — зло ответила ей Ынран, сжимая руки в кулаки. — Я хочу его убить!

— Как бы сильно ты этого не хотела, — произнесла Шэн, глядя на племянницу, — все равно не сможешь. Сила метки такова, что любое твое действие по отношению к оборотню будет исключительно покровительствующим. Ты не сможешь поднять на него руку, потому что полностью принадлежишь ему. Именно метки стали причиной вражды между ведьмами и волками... Мы не можем противиться им, их магии, поэтому избегаем любого лишнего контакта. Этот союз слишком опасен для нас и общества, потому что смешанная кровь будущих детей от подобных браков несет в себе необузданную силу.

— Что за бред? Какая еще сила... — пробормотала Ынран, не желая верить тете.

— Например та, которую ты видела ночью, — неожиданно ответила директор. Чан резко повернулась к ней, с ужасом глядя в глаза.

— Это были потомки ведьм и волков? — опешила девушка. Тогда этого многое обьясняет, например, почему они с одного удара смогли пробить стену и зачем в академии оборотни...

— Это они, — ответила Шэн. — Когда такие дети стали рождаться и не могли контролировать свои силы, их начали уничтожать. Открылась охота за оставшимися, но они будто исчезли, пока вновь не обьявились спустя десять лет на пороге нашей академии.

— Но почему они напали на нас? — непонимающе спросила Ынран, все еще не в силах понять, причем здесь ведьмы к потомкам.

— Потому что желают уничтожить тех, кто их порождает, чтобы создать собственную чистую рассу. Остануться лишь сильнейшие дети потомков. Они - жестокие фанатики, поэтому нужно быть осторожными. Вскоре они снова нападут.

— Но, если все это действительно правда, значит мне жизненно опасно подходить к Сехуну, — протянула Чан.

— В тебе нет магии, — ответила Шэн. — Родители не успели пробудить в тебе дар, а значит твои дети не станут такими как потомки ведьм и волков. Силу ребенок возьмет только от отца.

— Зачем мы это вообще обсуждаем, — разозлилась Ынран, снова поворачиваясь к двери и хватаясь за ручку. — Я все равно не собираюсь быть с тем убийцей! Выпусти меня, тетя!

Шэн выдохнула, качая головой и с помощью волшебства отворила дверь, отпуская племянницу. Затем задумчиво покосилась на свое запястье, оттянув ткань мантии и обнажая лунный серп. Метка почти зажила, и уже не болела много лет. А ей бы так хотелось повернуть время вспять и спасти того, кто ей это оставил. В руке директора заблестел старый серебрянный браслет, подчиняющий оборотней. Надо бы отдать его девочке, но, для начала, пусть хотя бы успокоится...

Ынран неслась по лестнице, как угорелая. Щеки пылали от возмущения, хотелось кричать во все горло, чтобы хоть как-нибудь избавиться от негатива. Как она может быть невестой оборотня?! Да ей же всю жизнь твердили, какие они мерзкие и жестокие! К тому же этот нахал... Как он посмел оставить на ней свою метку!..

БУМС!

— Ай! — Чан с размаху врезалась в кого-то и больно ударилась лицом. Отпрянув, девушка подняла голову и обомлела. Это был О Сехун! Он холодно смотрел на нее, поджав губы, напоминая бездушного призрака. Черного призрака.

Девушка не могла пошевелиться, метка на плече разгорелась жарким пламенем, опаляя и ослабляя все тело. Ей требовалось срочно приложить лед!

— Я нашел тебя, — вдруг твердым голосом произнес оборотень, не сводя с нее ледяных глаз.

— И что? — неожиданно для самой себя мрачно ответила Чан. Внутри все похолодело от страха, когда Сехун медленно приблизился и, схватив ее за подбородок, заставил смотреть прямо в черные как смоль зрачки.

— Ты - моя.

Сказав это, парень оставил ошеломленную Ынран стоять на лестнице, молча втупившись перед собой. Сердце в груди замедлилось, словно кровь стала вязкой и тяжелой. Метка постепенно остывала, перестав причинять боль девушке. А в голове монотонным шёпотом повторялись слова Шэн: «...оборотень выбрал тебя своей невестой».

Но... Что если она не захочет? Что если метка не сможет ее подчинить?

— Тогда я умру, — тихий голос донесся откуда-то снизу, заставив девушку испуганно вздрогнуть. Медленно, словно во сне, Чан повернулась к стоящему у подножья лестницы оборотню.

Неужели он прочитал ее мысли? Это вообще реально?

— Что, простите? — хрипло спросила Ынран, обхватывая себя руками, потому что по всему телу пробежал неприятный холодок.

— Ты противишься силе метки, — ответил Сехун, и его взгляд стал по-странному печальным. — Если так и не подчинишься воле судьбы, она исчезнет с твоего плеча, а я умру.

Слова эхом пронеслись по залу, но, к счастью, их никто, кроме нее, не услышал. Зато на душе Ынран стало совсем паскудно, хотя должно было напротив полегчать - она ведь теперь знает выход из всей этой ситуации!

Только решение это будет стоить оборотню жизни.

Но... Готова ли она так поступить с ним?