Ранним утром, когда небо только едва было тронуто рассветной дымкой, Бастет растолкала всю семью. Все семеро что-то неразборчиво бубнили в унисон.

— Зачем же так рано? — сонно пробурчала Кислица.

— Надо было вообще ночью! — откликнулся Сет.

Взъерошенный и заспанный, чёрно - серый присел около тёмно-серой с чёрной «маской» сестры и облизнулся. Лисоглазый заворчал что-то в поддержку общей позиции, Клеопатра и Байарт молча пытались прозеваться. Анубис и Хитроглазый тоже ворчали что-то и шептались.
Бастет закатила глаза и первой двинулась вперёд, но по дороге все остальные стали её нагонять. Вскоре, она и их дети оказались зажаты между Анубисом и Хитроглазым. Анубис подталкивал ноющих Сета, Лисоглазого, Байарта, Клеопатру и Кислицу, Хитроглазый спереди контролировал, чтобы никто не забежал вперёд и не потерялся.
Когда Клеопатра споткнулась, ей тут же было подставлено плечо Байарта, а когда Кислица чуть не расквасила себе нос, Лисоглазый с Сетом вместе кинулись ей на помощь. На Бастет нахлынул прилив гордости.

«Они поддерживают друг друга и помогают, словно родные, — мысленно поняла она. — Если они будут так же вести себя в Стае, цены им не будет!»

Пожалуй, они выглядели почти как маленькая настоящая стая. Волки перешагивали через сломанные ветки и то переходили на рысь, то на трусцу. Небо прояснилось, солнце стояло высоко в небе и припекало. Бастет шла, высунув язык — кожа под длинной густой шерстью горела. Они старались идти в тени, но даже там было ужасно жарко.
Волчица тяжело вздохнула, смотря на небо.

— Пить хочу! — заныла Клеопатра.

Её зелёные глаза сверкнули. Бастет тяжело вздохнула, а Хитроглазый, который был в экспедиции направляющим, молча свернул к ручью. Лапы уже почти не слушались, но попив, одноглазая чёрная волчица почувствовала неимоверное облегчение. Ручей очень удачно находился в тени, и волчица поняла, что не хочет уходить отсюда. Однако, приходилось идти. 
В этот момент, Хитроглазый вдруг остановился и встал, как вкопанный. Бастет наклонила голову на бок и удивлённо посмотрела вперёд, не понимая, в чём причина остановки, но в этот момент и до её носа донёсся запах. Это была целая рысья семья из нескольких кошек, и Баст поморщилась, когда представила боль от царапин, нанесённых их острыми когтями.
Рыси остановились, принюхались и обернулись к волчьему семейству. Анубис, Хитроглазый и Баст сразу загородили собой щенков. Волчица оскалила зубы и зарычала. Рыси тоже оскалились и напряглись. Эти кошки были размером с крупную собаку, и у них были острые зубы и острые когти. Трое взрослых волков могли в теории справиться с ними, но никто не знал, кто выйдет победителем из боя. Волки первыми начали схватку. Оскалившись и грозно рыча, Хитроглазый бросился на ближайшую рысь и сцепился с ней. Дикая кошка рычала, ревела и огрызалась, они катались по земле, превратившись в один вопящий и кусающийся комок. Вот Хитроглазый взвизгнул, когда когти прошлись по его загривку, и Бастет поспешила на помощь. Вместе они повалили врага на землю и загрызли.
Однако, оставалось ещё двое. Анубис сражался с самой крупной, когда та вплотную приблизилась к щенкам, и его зубы лязгнули в миллиметре от кисточки на ухе большой кошки. Чёрный волк оттолкнул соперника от себя и зубами разорвал ей бок. Та повалилась набок, из рваной раны потоком сочилась кровь, она отползла. Третья же, поняв, что её раздерут, кинулась наутек.
Бастет слизала кровь с пасти и они двинулись дальше под восхищенными взглядами щенков.

***
— Думаю, первую дочь мы назовём Мечта, — предложила Куманика, нежно вылизывая рыже-белый комочек у своего живота. Щенок с интересом взглянул на отца только что открывшимися глазками, и Секрет почувствовал накатившую гордость.

«Это – моя дочь!»

Волк задумчиво покосился на остальных четверых.

— Такое прелестное имя, — вздохнул он. — Она и есть наша мечта. А второго – Борщевик.

Секрет влюблённо смотрел на Куманику и на их общих детей, не в силах выдавить ни слова. Он не мог даже поверить в то, что эти прекрасные маленькие живые существа — плоть от его плоти. И от плоти Куманики, конечно. Эта волчица была невероятной. Она была Знахаркой вместе со своим братом, Зверобоем, но ей не нужны были травы, чтобы сделать его счастливым.
Она даже чем-то напоминала ему Тайну. Только чуть менее конопатую и рыжую — ещё бы, ведь она была родственницей вожака. Её чёрная шерсть шоколадного отлива была короткой и облегала длинноногое изящное подтянутое тело. А улыбка — о, он не знал улыбки прекраснее.
Остальные трое их детей получили имена, и Куманика даже разрешила назвать младшую дочь Тайной под условием, что она не скончается от лихорадки.
И он знал, что в отличие от Тайны, не потеряет никого из них. Никогда.

***
Кукушкин Лён с каким-то трепетом смотрел, как Маршанция подставлялась щенкам, позволяя им высосать из себя молоко. Их с Врановником дети стали и его ответственностью. Он сам не горел ни малейшим желанием заводить щенков, не так уж это и было ему нужно, но дети его сестры стали для волка чуть ли не центром вселенной. Маршанция даже стала шутить, что её брат проводит со щенками больше времени, чем родной отец. Маленькая Чайка слушала его рассказы о Союзе и о горах с наибольшим оживлением, и он подумал, что, пожалуй, из неё вырастет отпетая авнатюристка.

Иногда Врановника выводила из себя излишняя забота дяди о племянниках, какая-то странная ревность охватывала его, но в итоге они мирились и вместе сидели со щенками.
Кукушкин Лён ещё помнил время, когда кроме Маршанции у него не было практически никого. Оно и понятно — их родители были вожаками. Их отец, Сфагнум, был суровым молчаливым волком. Он был немногословен с состайниками, но ещё более немногословен с родным сыном. Щенком, он считал это несправедливым, но потом привык и даже стал принимать за должное. В конце концов, у него были приятели, с которыми дела обстояли ещё хуже — Бересклета, Вереск и Ольха. Об их матери давно ходили недобрые слухи, а вскоре та после одного неприятного инцидента и вовсе покинула Горную Стаю вместе с шоколадно-бурой дочерью.
Он же просто опекал Маршанцию, а она заботилась о нём, и ничто не могло заставить их от этого отречься.

***
Когда волки дошли до Убежища, был уже закат. Бастет выдохнула с облегчением — после дневной жары, прохлада казалась буквально живительной. Чёрная волчица поискала глазами вожаков и вскоре нашла их — Вишнеглазка и Крылятник стояли в центре, в окружении троих щенков. Волки выглядели очень счастливыми.

— Поздравляю с пополнением, — произнесла Бастет и потерлась головой об загривок лучшей подруги. Вишнеглазка улыбнулась.

— Я тебя тоже, — произнесла она, рассматривая пятерых детей волчицы. — Что-то случилось?

— Послушай, тут такое дело, — замялась Солнечная Стражница, не зная, как начать. — Двое из них — подкидыши. Мы приняли и воспитали их, как своих, но мне их отдала какая-то странная волчица в лесу. Однажды, я рассказывала им про Капеля, а они сказали мне, что он их дед.

По мере рассказа чёрной волчицы, глаза Вишнеглазки и Крылятника все более округлялись. Под конец, Крылятник отвёл глаза и тяжело вздохнул.

— Думаю, стоит рассказать Стае правду и провести церемонию посвящения. Это будет жестоко по отношению к ним, но и лгать состайникам мы не можем.

— Да, — согласилась Бастет. — Лучше жестокость к двум волкам, чем ко всей Стае.

Крылятник и Вишнеглазка взобрались на скалу и взвыли, извещая о собрании. Стая о чем - то весело переговаривалась, пока щенки держались своих родителей, все уже вернулись и теперь обсуждали новости, но как только объявили о собрании, все сразу резко повернулись и сгрудились к вожакам.

— С сегодняшнего дня, я объявляю о воссоединении Снежной Стаи, — начал Крылятник, потом взглянул на Кислицу и Байарта. — Но есть и ещё новости. Кислица, Байарт, выйдите вперёд.

Все замерли. В глазах брата и сестры читалось волнение.

— Я хочу, чтобы вы все знали правду, — начал рыжий вожак. — Эти волки - внуки Капеля.

В толпе послышались вопли негодования, кто-то утверждал, что нужно их убить, кто-то недоумевал, откуда такие появились и кто их приволок, но Хитроглазый зарычал на них, и все умолкли.

— Однако, ни смотря на тяжесть происхождения, они вырастут среди нас, и, я верю, что вырастут достойными волками, — продолжил Альфа. — Так что они должны присягнуть на верность. Кислица, Байарт, клянетесь ли вы, что всегда будете выбирать свою Стаю и между чувствами и долгом предпочтете долг? Даёте ли обет, что будете долго и упорно учиться и постигать наш закон?

Щенки переглянулись и я унисон сказали “Да“.

— Тогда, отныне, вы – полноправные члены Снежной Стаи.

Послышались немногочисленные поздравления, но Баст подбадривающе подмигнула двум молодым волкам. Ещё бы, такой важный день в их жизни! Однако, Стая есть Стая, и прежде, чем волки станут считать их своими состайниками, должно пройти время.

***
Анубис, Бастет и Хитроглазый встали в стороне, чтобы не мешать своим детям знакомиться с остальными щенками. Сет и Лисоглазый, прикрывая друг друга на всякий случай, подошли к Луноглазке. Дочка Вишнеглазки с опаской взглянула на них, а Голубятник, сидевший рядом, на всякий случай попытался изобразить что-то, похожее на рычание.
Укроп, сын Пятнашки и Ловкача, возился с сыном Ивы и Крыжовника, Боярышником, и детьми Банзая и Смородины, Ежевикой, Абубакаром, Черникой и Кали. Анубис смотрел в сторону своих внучатых племянников с какой-то странной нежностью.
Кислица, Байарт и Клео гурьбой окружили Золотую Подкову, младшего сына вожаков, не успевшего пробраться к своим брату и сестре.
Бастет с какой-то внезапной гордостью поняла: эти щенки — будущее её Стаи. И она сделает все, чтобы они выросли достойными волками.