Ханма пьян. Он пьёт уже несколько дней без продыху, курит беспрестанно и кажется, весь пропитался сладковатым дымом - рядом почти также беспрерывно затягивается Риндо. Иногда к ним присоединяется Ран и, что особо удивляет Шюджи, когда он в состоянии это сделать, Санзу.

В какой момент братья успели спеться с этим бешеным - ему неизвестно, но, похоже, они неплохо ладят. Харучиё затягивается порой вместе с Риндо. Но чаще ждёт, почесываясь от нетерпения, пока спустится сверху Ран, чтобы уйти с ним вместе. Куда - Ханме плевать.
Ему плевать на всё, что происходит вокруг. В его голове крутится одна мысль - месяц. Ровно столько Кисаки дал ему на подготовку и убийство Дракена. Сказал, если не уложится - то и самому Ханме несдобровать.

За свою жизнь он совсем не боится. Шюджи всегда искал острых ощущений и редко задумывался о будущем. Думал, его удел - умереть в драке или какой-нибудь криминальной разборке. В том случае, если удастся пересечь порог двадцатилетия. Когда рядом с Кисаки появилась возможность сполна, каждый день находиться на острие - у него не было никаких сомнений.

Но сейчас ему впервые за долгое время хочется ничего не чувствовать.

Потому что мысль о смерти Дракена вызывает... Стыд. Злость. Боль. Потому что у Дракена, в отличие от самого Шюджи, есть мечты, цели. Будущее. Которое Кисаки намеревается отнять с помощью Ханмы. У Шюджи есть сильное желание обвинить самого Рюгудзи - нахуй он так откровенничал сидя той ночью в больнице и делясь тем, чего ему хочется. Но ведь Шюджи сам спросил. Вот теперь и разгребывает эту кашу в виде непонятно откуда взявшихся переживаний.

- Чего такой смурной, - Ханма поднимает тяжёлый взгляд и видит перед собой Санзу. Без маски он не сразу даже узнает его. Только вид шрамов в уголках рта отдает болезненно в пальцы левой руки.
- Не твоё дело, - Харучиё отворачивается, словно разговор вмиг перестал его интересовать.
- Санзу, скажи, как ты относишься к Дракену? - вдруг спрашивает Шюджи.
- Пока он полезен Майки - мне всё равно. Блондин вытаскивает косяк из пальцев Риндо, который хихикает себе под нос и вдыхает - глубоко, с наслаждением.
- Зачем спросил?
- Да так... Слух прошёл, что на него снова нападут. Харучиё смотрит с подозрением.
- Ты последние дней пять тут ошиваешься. Откуда слухов понабрался? Ты что ль собрался? - Ханму передёргивает от того, сколько угрозы таят в себе полупрозрачные и безжизненные на первый взгляд глаза Санзу. Не ожидал он такой проницательности от того, кто ему казался послушным безмозглым солдатом. Возникает порыв признаться. Шюджи тормозит его - неизвестно чего можно ждать от этого ненормального. Вполне в его стиле прикончить Ханму прямо тут. Вот только Дракена это не спасёт - Кисаки найдёт другого исполнителя.
- Не я, - смеётся он в лицо Харучиё, как-то враз принимая решение. Пушистые ресницы смыкаются, Санзу прищуривается недоверчиво. - Но я знаю, кто.

Только в его пьяную голову могла прийти шальная мысль - впутать в план по спасению Дракена самых опасных преступников Роппонги и верного цепного пса... хммм, пожалуй, уже не только Майки. От взгляда Шюджи не укрылось то, как порой Ран треплет Харучиё по волосам. Хотя, Ханме это только на руку. Вряд ли Хайтани иначе вообще захотели бы в это вмешиваться. А так - пара слов, сказанных Санзу, несколько мыслей самого Шюджи по поводу того, насколько Дракен может быть полезен. И Ран задумывается. Он хоть и любитель помахать телескопкой, но и провернуть какое-нибудь этакое дельце, где требуются мозги - ему тоже в кайф. Ко всему, Ханма чувствует, что Хайтани важно получить доступ к Майки. Возможность спасти его лучшего друга - круче не придумаешь повода подобраться поближе к Сано. Он же поэтому задружился с Харучиё?
- Что ты предлагаешь, Ханма?
- Организовать всё так, чтобы у Кисаки не было сомнений, что Дракен мертв. А у Майки - что это дело рук Тетты.
- Есть мысли как это провернуть?

Последние пару недель Ханма словно на энергетиках: носится туда-сюда по всему городу, ездит на собрания Свастонов, не прекращая звонит по телефону и курит. За этот месяц он стал командиром отряда в ТоМан, пару раз серьезно взъебал со своими парнями каких-то выскочек с соседнего района и миллион десятков раз подъебал Дракена. Цепляется к нему по поводу роста - "ты мне идеально подходишь, остальные мелкие, как сопля на носу". Его привычки надевать шапочку в баню - "не, ну ты выглядишь как член в балетной пачке". Сомнительного статуса отношений с Эммой - "ну вы и пара: девочка и дурочка". И порой даже по поводу поцелуя тогда, в Кровавый Хэллоуин. Правда шёпотом, на ухо: "А целуешься ты хреново, хочешь, научу?"

Зачем он это делает - сам не понимает. Но каждый раз, видя как лицо Дракена напрягается, а потом расслабляется, или когда он, в кои-то веки оценив шутку, ржёт во весь голос - сердце Ханмы делает "ёк" и радостно подпрыгивает.

Их план достаточно прост: похитить Дракена, оставив на месте похищения что-то, указывающее на Кисаки, а Тетте отдать то, что принадлежит лично Дракену, то, с чем он не расстается. Понимая, что утащить куда-то того, кто может тебя одной левой отправить в травму, Ханма подключает Рана: оба они точно с ним справятся.
И хотя обойтись без пары синяков и разбитой губы не получается, Шюджи доволен, закрывая дверь в квартиру, которую он снял на несколько дней и оставив там Дракена, предварительно завязав ему глаза, рот и связав руки.
На выходе его встречает Ран, передает ключи от Кавасаки.
- Я у тебя в долгу, Хайтани. - надевает шлем и мчится на встречу с Кисаки.

- Не боишься гонять по городу на байке Рюгудзи? - Тетта расслаблен, довольно треплет Ханму по волосам. И того тоже слегка отпускает напряжение последних пары дней.
- Я его на свалку сейчас отгоню. Майки не в курсе ещё?
- Пока нет.
А вот это не очень хорошо. Пока Майки не поймет, кто причастен к тому, что Дракен исчез, того придется помариновать. Нянькой становиться не особо хочется, но возможность провести время наедине с Рюгудзи отчего-то вызывает странное предвкушение внутри.
Ханма садится на байк и вновь отправляется туда, где находится связанный Дракен, не замечая, что вслед за ним движется неприметное чёрное авто.

- Подожди, сейчас развяжу и всё объясню. Не бей только сразу. - протягивает руки за спину Рюгудзи Ханма. - Да успокойся ты, нормально всё уже.
Дракен отчаянно мычит, смотрит куда-то ему за спину, выпучив глаза. Ханма оборачивается и понимает, что его план полетел к чертям.
- Думаешь, я совсем идиот? Я видел, как ты на него смотришь и как со мной общаешься! - шипит Кисаки, приставляя пистолет прямо туда, где бьётся пульс на виске Шюджи. - Ты долбоёб, Ханма, если решил, что сможешь меня переиграть.
Палец мягко нажимает на курок и Шюджи прикрывает веки. Мысленно смиряется с тем, что больше не придется испытывать ни азарта, ни пьянящего возбуждения, ни сладкой боли от заживающих синяков и ссадин. Ни лёгкого головокружения от сигаретного дыма в лёгких. Ни теплого прикосновения губ. Ни мурашек от взгляда...

Ни-че-го.

Хочет заглянуть в последний раз в глаза Дракена. И не находит их перед собой, потому что тот валится на него в момент, когда звучит выстрел.

Ханма сжимает в руках тело, не замечая, как футболка пропитывается кровью. Она растекается безобразной кляксой, доходит до груди, которая трясется в беззвучных рыданиях. Шюджи пронизывает пальцами светлые волосы и целует лоб, постепенно становящийся холодным.