Было бы просто замечательно, если бы я проснулась от запаха кофе или, например, от нежных поцелуев, но, увы, разбудили меня не они, а ужасная ноющая боль в руке. Кажется, Романов ошибся, когда сказал, что пуля задела меня всего лишь СЛЕГКА.

Было такое чувство, как будто меня накачали сильнейшим снотворным из всех, действие которого исчезло лишь утром, и отрезали эту самую руку под корень. Успокаивало лишь то, что если всё так и было, то боли я бы не чувствовала. Я бы тогда вообще ничего не чувствовала.

Вдруг на мою грудь запрыгнуло что-то тяжёлое и начало на ней топтаться. Пересилив мучительное желание оставить глаза закрытыми навсегда, открыла их и встретилась взглядом с большим и нереально пушистым котом. Скорее котом, чем кошкой, ведь вряд ли бы у нее был такой наглый взгляд. Боль в руке уменьшилась намного. Видно, этот паразит сначала решил потоптаться на ней, а уж потом на груди.

– Брысь, мочалка мохнатая, – пробормотала я, и кот... Нет, не слез. Он выпустил свои острые коготки и вцепился ими в мою тонкую майку. Рефлексы сработали быстрее, чем мозг, и уже через секунду пролетевший два метра и повысивший свою мохнатость в целых три раза кот возмущённо шипел и прожигал мстительным взглядом мою руку, которой я сейчас трясла, не менее мстительно косясь на него. Дверь почему-то оказалась приоткрыта.

Другая, раненая рука, которая, казалось бы, притихла и перестала болеть, заныла пуще прежнего. Град слёз приготовился вырваться из глаз, но внезапно раздался стук в дверь, и я поспешила привести себя в порядок. То есть натянула одеяло до подбородка.

– Да-да, войдите. – В комнату осторожно заглянула Алена, и найдя взглядом кота, возмущённо топнула ногой.

– Вот где этот гад спрятался! – Она опомнилась и покраснела. – Извините за беспокойство, Варвара... А какое у вас отчество?

– Просто – Варвара, и лучше на «ты». – Не надо меня по имени-отчеству называть. Я не настолько старая.

– Я этого... – девочка замолчала, пытаясь подобрать слова, – кота уже час ищу. Он тебе не помешал?

– Ну как сказать... – Взгляд невольно упал на часы, а после на руку.

Алёна виновато улыбнулась.

– Тоже поцарапал? – Она подняла левую руку, поперёк которой было три красных царапины, и вздохнула. – Даже не знаю, что с ним делать. – Кот мяукнул, будто бы сказав: «Не для вас роза цвела», а я только заметила на нем бант ядовито-розового цвета.

– Как он ко мне попал? И дверь кто открыл?

– В этом никакого секрета нет. – Девочка махнула рукой. – Смотри, какой он большой. Подпрыгивает, повиснет на ручке, а потом отпускает. В коридоре только твоя комната так открывается.

Да-а... Прям, рецидивист какой-то. В комнату проник, покалечил. А с виду, как в поговорке, белый и пушистый.

– Откуда он у тебя? – Я приподнялась на локтях и села, опираясь на подушку.

– Лиза принесла. – Алёна, не дожидаясь приглашения, плюхнулась на мягкое кресло, которое каким-то чудом я просмотрела вчерашним вечером. – Папина бывшая. Не надо на меня так смотреть. – Никак я не смотрю. Просто неожиданно. – Я всех папиных «девушек» знаю. – Она пальцами показала воображаемые кавычки и внезапно перевела тему. – А ты давно журналистом работаешь?

– Года три где-то.

– Круто...

– Чего же тут крутого? – удивилась я.

– У тебя, наверно, такая интересная жизнь! Погони, выстрелы. – По спине пробежал холодок. – Все эти преследования незаконные; связь с мафией и полицией...

– Стоп-стоп-стоп. – Девочке пришлось притормозить. – Ты, случайно, боевиков не пересмотрела? Откуда информация про мафию и полицию?

– Ну, может, и из боевиков... – насупилась она. – Но в тебя же стреляли по-настоящему!

– Вообще-то ... – Я чуть не призналась в том, что целились не в меня, а в её отца, но вовремя спохватилась: – Кто тебе сказал, что в меня стреляли?

– По телику рассказывали. – Ах да, Ира же оттуда обо всём узнала. – Папа – герой, – с гордостью произнесла Алёна. – Он тебя прямо из-под выстрелов вынес!

– Не он, а...

– Всё-равно. – Она махнула рукой. – Он руководил. – Я поняла, что спорить и не стоит пытаться. – А за что в тебя стреляли? Ты нашла какую-то секретную информацию, и теперь объявили охоту?

– Почему это – в меня? – В голове лихорадочно пронеслась мысль о том, что я не взяла себя в расчёт, а ведь стрелять могли именно в меня! Чёрт... Да списков людей, мечтающих о моей смерти, может три-четыре набраться.

– По телику сказали. Там теперь целое расследование начали, только пока ничего не говорят. Ах, да, – спохватилась девочка, – Нина Павловна попросила тебя проводить к ней, чтобы она смогла подобрать тебе одежду. – Я почему-то представила себя в халате пятьдесят какого-то размера.

Нина Павловна... Вчера Романов уже упоминал это имя. Быть может, домработница?

– Подожди. – Я аккуратно встала, стараясь не тревожить раненую руку, и подошла к зеркалу. Ну как всегда. – Что же ты мне не сказала, что я сейчас ничем от панды не отличаюсь? – Ванной оказалась первая комната, в которую я заглянула, выйдя в коридор.

– Внимания что-то не обратила. – Прямо как родители. Я могла несколько часов пройти с такими разводами, а они бы и не пикнули.

– Всё, готова. – Через пять минут мучений я вышла из ванной. – Ну что, пойдём?