Наверное, это была весна, в вечер достаточно теплый. Тогда, помню, еще не цвела липа. Её почки только-только разбухали на бархатном ветерке, колыхаясь от далекого шума Рязанского шоссе.
Тогда я часто бродил по улицам своего городка без цели и, наверное, без какого-либо желание жить. В такие мгновенье вся моя жизнь казалась какой-то далекой. В голове не вертелись мысли о приближающихся экзаменах или о девушке. Внутри меня, как в детстве, горело что-то еще. Словно природа, едва проснувшись, начала обвивать мою душу своими целебными лозами. Я словно начинал видеть и слышать то, что я позабыл повзрослев.

Кажется, она тогда сидела на качели посреди детской площадки, задумчиво ковыряя носком туфли красноватую землю. Я увидел её прямо возле моего дома. Маленькая тень, освещенная светом луны и ничего для неё не значащая. Девушка, что тоже искала что-то среди этих безлюдных улиц. Что же тогда заставило её сидеть в одиночестве? Это я уже никогда не узнаю. Как и её имя. Но может, и правда, лучше она навечно будет просто Ею.

По правде говоря, мне она была ничуть не интересна. Знаете, мне не нравятся подобные девушки. Бледная и тощего телосложения, она страдала от вечной простуды, то и дело вытирая свой обветренный нос грязной салфеткой. И, как ни странно, я до сих пор вспоминаю про ее туфли противного морковного цвета, что были на пол размера больше её, ног из-за чего слегка и спадали.
Мне всегда казался подобный типаж слегка сумасшедшим и сам не знаю, что именно побудило меня с ней сесть рядом и начать разговор. (Странно, но она ответила мне.) Думаю, просто мне было необходимо немного безумия. Думаю нам обоим оно было необходимо.

В тот вечер, средь мелькающих фар и желтоватых фонарей, мы говорили о всем. О любви и слезах, книгах и головной боли. Даже не знаю, был ли я когда-нибудь так искренен. Слова словно слетали с языка, растекаясь в городской прохладе, заглушая протяжные стоны двигателей.

Я по-дурацки шутил, а она так смешно улыбалась, обнажая свои слегка кривые зубы. С её смехом мне становилось теплее и даже на замерших щеках не так сильно чувствовалась колкость ветра.
Под яркой луной, во мне что-то зарождалось, что-то новое и поистине настоящее. Вчерашний быт казался настолько глупым и наигранным, а чувства настолько пресными. Передо мной сидела невероятная тайна, невозможная и искрящаяся. Она говорила громко и четко о безумствах, о летающих кораблях и воздушных замках. А я отвечал ей и говорил о тех же невероятных вещах, ведь мы были незнакомцами, а незнакомцы всегда сохраняют в тайне самые сокровенные мечты.

Иногда просыпаясь посреди ночи я вновь ощущаю её ледяные ладони. Мои руки помнят их настолько же хорошо, как и мои губы помнят то, как в чувствах я её поцеловал. Они до сих пор помнят, как робко она поцеловала меня в ответ. На тех качелях, под ещё нераспустившейся липой. В тот момент между нами не было ни пошлости, ни грязи. Это было больше похоже на искорку волшебства, что случается лишь в романтических фильмах. Что-то тонкое и изящное.

Тогда я любил её, как никого прежде. Наверное, я готов был бросить всё. Исчезнуть, раствориться в той секунде, лишь бы продолжать быть с ней и чувствовать, как тепло сливается с прохладой внутри. Я даже не заметил, как солнце неторопливо осветило небо.

Момент и с нежным, как новорожный листок, поцелуем она растворилась в рассвете, оставив меня одного. Словно мираж… подобно сладкому сну...

После этого, конечно, я видел её. Она была прежней, немного лохматой, едва успевавшей идти за своим парнем, ведь красные туфли, как и раньше спадали. Только улыбка, немного отличалась…

Она точно видела меня, я помню, как на мгновенье её взгляд задержался на мне, в секунду исчезнув. Она притворилась, что не знает меня. И я тоже так притворился. Ведь эта вечерняя сказка не имела право исчезнуть. Сквозь тысячи будней и миллионы проблем та обязана остаться такой же невинной и слегка безумной, чтобы мы продолжали помнить, что означает настоящая жизнь.
То было восемнадцатое апреля две тысячи восемнадцатого года. В вечер достаточно теплый чтобы немного влюбиться.

(часто гуляя по вечерам я вижу те качели и понимаю, как жажду увидеть ее там снова)