Акт четвертый. Эпизод шестой. Арка «Гарри – Ангел-хранитель»

Городской музей. Пристройка. 7 сентября, 2021.

Обессиленная Брона начала постанывать, приходя в себя. Казалось, ее волосы еще больше потеряли в цвете, тело исхудало, ссадины кровоточили. У нее не было сил даже на то, чтобы поднять голову. Подкралась противная мысль. Хотелось верить, что она умирает, а ее страдания не будут долгими. Но вместе с тем очевидным оставалась сила вируса в ее теле. Он не даст ей умереть, пока этого не захочет капитан.

- Ты же нас пытать собираешься, - проговорил Гарри, покусывая нижнюю губу и прерывисто выдыхая. – Она, - он кивнул в сторону уродливой девушки, которая осматривала Брону. - Зачем доводить до такого состояния? Думаешь, Дэвидс уже не плевать на то, что с ней будут делать? Ты трусливая тварь, Клаус, как и вся толпа мертвецов.

Надо было что-то сказать. Алекс хорошо понимал, к чему вся неторопливость и сдержанность. Клаус выбрал тактику не против пленников, а против вируса в их телах. Благодаря регенерации и выносливости, состояние поминутно улучшается и первого резкого ослабления можно не вытерпеть, не говоря уже о втором и третьем заходе. Сразу же захочется сдаться. Невосприимчивость к боли здесь уже не поможет. Мозг сходит с ума от ожидания. Судороги бьют по остальным чувствам, и тело рано или поздно не выдержит. Всю ночь без сна, воды и еды, постоянный стресс и ранения выведут из строя любой сильный организм с положительным вирусом.

Гарри с трудом сглотнул, зажмурив глаза. Слева стали доноситься шорохи и громкое дыхание под звон цепей.

- Здесь не только ты и Брона, - заверил Клаус. – Еще пара людей из руководства лагеря. Подстраховка. Кто-то обязательно расскажет мне все, что я хочу знать, либо подтвердит догадки. Про существование подпольных организаций, про связь Броневика и Потрошителей. Про судьбу некоторых людей, которые вместе шли до лаборатории, - капитан приблизился. - Про тех, кто когда-то был на моей стороне. Я столько месяцев ни о чем не догадывался. Думал, что все мертвы. Коди Уэст, Мэтью Киммих, Энн Дженкинс, сам Эльдар Милик. Я не могу оставить городу таких личностей и уйти. Приказ есть приказ. Жаль только то, что самое интересное знаешь ты и леди Дэвидс. Вы будете долго сопротивляться. Она за свой лагерь готова пережить все и даже больше. А тебе, Гарри, возможно, не за что бороться, но даже так ты ничего не скажешь.

- Расскажу через двое суток, когда всех военных сметут на хер и все, о чем ты узнаешь, уже не будет иметь никакого смысла, - Гарри сплюнул на пол. – Будет очень обидно, если вдруг Потрошители припрутся за мной, а весь Броневик за Дэвидс. Никто ждать не будет. Ты тут один такой, Клаус.

- Тем лучше, - монотонно ответил капитан. – Пусть всем хватит смелости пойти против меня. Еще больше пленных и мертвых. Все проблемы решаться еще быстрее, не придется тратить силы на поиск нужных мне людей. Но я думаю, что только у Потрошителей не достает ровно столько мозгов, чтобы сюда сунуться. Вот это обидно, Гарри. К тому же я буду здесь с вами и двое, и трое, и десять суток, месяц, год. До последнего. Я не один решаю, к чему готовиться военным. Есть и другие подчиненные. Они почти как я. Они даже лучше меня справятся с тем, чтобы не проиграть, если на нас нападут. Сложно проиграть уже выигранную игру, Гарри. Если я умру, я обещаю, что не вернусь в Индитим. Мне будет очень стыдно. Честно слово.

К тому же реальность не так благосклонна. Военные в глазах выживших уже давно превыше любой угрозы. С нами уже смирились. От нас невозможно избавиться. Мы же не мертвецы. Мы – непоколебимый небоскреб. Мы не проиграли ДиФонзо, ни разу не сдали позиции, мы всегда на вершине, Гарри. Я к тому, что никто за вами не припрется. С вашей потерей также смирятся. Если нет, то я с распростертыми объятиями приму всех желающих. Военные уйдут из города только тогда, когда в нем не останется ни одного выжившего. Правила поменяются. Огромный риск ради вас четверых. Ваши места займут другие, этого не избежать. Незаменимых нет. Поэтому вы ничего не можете против меня сделать. Ты особенно, Гарри. Ты беспомощен. Я бы не заикался про возможности. Мне хотя бы есть за что бороться.

- За приказ, ублюдок, - тихо ответил Алекс, теряя уверенность. – Ты просто не хочешь сдохнуть в канаве от тех, кто выше тебя, Клаус. Бороться за что-то и стоять на коленях перед кем-то – разные вещи. Нашел себе оправдание, жалкий выблядок.

Капитан махнул рукой трем военным у колонн и те под яростное рычание потащили ручных мертвецов за собой куда-то вне поля зрения. В нос ударил запах гнили, а мгла начала медленно растворяться. В помещении не осталось никого лишнего.

Гарри рассматривал темные пятна засохшей крови на своей одежде и искал отверстие от пули, что, по всей видимости, застряла в бронежилете. Чтобы отвлечься пришлось начать вспоминать, когда его одежда залилась кровью. Это было еще в Бостоне, он точно это знал. Тогда он так долго не отмывал пятна, что те въелись в ткань.

Алекс внезапно вспомнил про наушник и бросил взгляд на стул, где лежал плащ и бронежилет. Благо он нарочно вывел из строя механизм, догадываясь, что может произойти в музее.

- Ты многого не знаешь, - Клаус отошел к окнам, за которыми вот-вот должно взойти солнце. - Для меня и приказ много значит, а что для тебя значит быть Потрошителем? За что вы сражаетесь? Признай, что тебе уже давно плевать, Гарри. Пленники себя так не ведут. Ты пытаешься хоть что-то почувствовать, доказать себе, что ты живой, настоящий, что ты человек, который не зря жил эти месяцы. В какой-то момент ты сломался, произошел суицид твоего сознания, твоей веры. Этот момент позволил тебе здесь оказаться спустя долгое время поисков новой веры. Ты всю жизнь был предоставлен самому себе. Тебе нужно было за кем-то идти, кому-то верить, бороться за кого-то. У тебя это было, но апокалипсис сломал весь механизм, а ты ему в этом помог. Я может и бесчувственный, но я вижу тебя насквозь и хорошо понимаю.

- Что ты несешь, Клаус? – Гарри на пару секунд опустил голову, но потом снова поднял. – Не нужны мне разговоры. Я либо сдохну, либо еще раз сдохну. Тебе попался не тот Потрошитель. Я не поддамся на пытки. Ты облажался даже с Дэвидс и с этими двумя, - он попытался повернуть голову влево, но положение тела не позволило. – Делай выводы после пыток. Когда будешь хоть что-нибудь знать.

На лице капитана впервые нарисовалась ухмылка, но даже она не изменила пустого взгляда. Алекс теперь ни в чем не уверен. Все аргументы медленно таяли на фоне непоколебимости Клауса. В голове стояла настойчивая мысль. Если никто не придет за ним, тогда ему не за что бороться. Для чего он терпит? На чьей он стороне или сражается сам за себя?

Все вмиг улетучилось, пустота. Гарри забыл, что обещал Эльдару, для чего ехал в Бостон и для чего возвращался, чем заставлял себя убирать пистолет от виска в последний момент, зажатый со всех сторон мертвецами. В один момент потерялась вся нить убеждений, разрушились ценности, будто их никогда и не было. Иллюзия, ложь самому себе в надежде на будущее.

«Четвертый класс. Вопрос учителя:

- С кем бы вы хотели подружиться больше всего? Запищите, пожалуйста, на листочке.

Гарри осмотрел всех своих одноклассников, вспомнил тех, с кем дружил раньше и часто виделся, кто поздравлял его с днем рождения.

Он уверенно записал: «Шляпа».

Седьмой класс. Учитель вновь раздал те же листки и задал вопрос:

- С кем бы вы хотели поддерживать связь всю свою жизнь? Запишите, пожалуйста.

Гарри подумал о своем отце, братьях, которых не видел уже несколько лет, дальних родственниках, знакомых, ни один из которых не был ему другом.

Он щелкнул ручкой и написал: «Смола».

Десятый класс. Перед носом тот же лист. Вопрос учителя:

- Если бы вы узнали, что завтра наступит конец света, то с кем бы вы провели последний день? Запишите.

- Когда же этот конец света наступит? – спросил сам себя Алекс. – Дурацкий вопрос.

Под двумя предыдущими надписями появилась новая: «Энн Дженкинс».

Спустя несколько лет. Вопрос работодателя:

- Гарри, вы ладите людьми? У вас есть друзья?

- Я не очень хорошо схожусь с новыми знакомыми, у меня не получается со всеми устанавливать теплые отношения. Вообще-то... у меня есть друг. Да. Его зовут Эльдар Милик, мы с ним лучшие друзья.

- Почему вы с ним дружите?

- Потому что я ему доверяю.

- Вы бы пошли с ним куда угодно?

- Безусловно, я бы пошел за ним.

- А девушка у вас есть?

- Нет.

Первое августа двадцать первого года. Недалеко от Индитима.

- Гарри, почему ты приехал за мной? – робко спросила Сильвана.

- Твоя тетка просила забрать тебя в Индитим.

- Ты все бросил и уехал? У тебя не осталось там друзей?

Алекс не сразу ответил. Он задумался, пытаясь понять самого себя.

- Я поступил как трус. Я не знал, куда и зачем иду. Я решил, что ты мне поможешь.

- Чем помогу?..»

Гарри вдруг все отчетливо осознал. Он широко раскрыл глаза и выдохнул. Ему есть за что бороться, но он снова боится, хочет убежать, не доводя ничего до конца. Первое же препятствие, а он уже готов сдаться, потому что ему не за кем идти. Он боролся за то, к чему стремились другие, забывая, на что способен он сам.

- Трус.

Он не боится смерти, он боится, что проживет неполную жизнь. Ничего не встанет на свои места, потому что теперь от него все зависит. Не за кем идти, тогда он пойдет вместе с теми, кто рядом с ним. Он пойдет за собой. И если ему положено умереть, то умрет за то, во что верит, сделав все, что в его силах.

- Я забыл рассказать о Кимми, вам следует познакомиться, - вновь заговорил Клаус. – Ее вирус одарил новой жизнью. Самые сильные мутации, которые я видел за эти три месяца. Ты, Гарри, перестал чувствовать боль, едва ли положительная способность. Умрешь и не заметишь. Я же обладаю сильным обонянием. Брона видит в темноте. Все выжившие без разбору наделены предельными человеческими способностями. Но Кимми... Она за гранью стандартных мутаций.

В груди разбушевалась злость. Гарри с трудом себя сдерживал, чтобы не закричать. Он думал о Броне. Он не понимал, в чем дело, но его больше не волновало то, в каком положении он находится. Он чувствовал ненависть к капитану и ко всему, что он делает. Если кто-то и способен сейчас изменить ситуацию, то это Алекс.

Он заметил рядом с собой необычные синеватые обрывки мглы, которые медленно плыли по воздуху и исчезали.

- Я подобрал ее в больнице, прикованной к коляске из-за слабых костей, - непринужденно продолжил Клаус. - Она была врачом высшей квалификации. И выжила только благодаря тому, что спряталась в подсобке и сбила запах гнилью трупов. Гениальное решение. Кимми помогла мне понять, с чем человечество имеет дело, а я отплатил безопасностью и возможностью на существование. И как видишь, больше она не прикована к коляске, к тому же крайне полезна. Ее тело окрепло, она начала сама ходить, но вместе с тем она приобрела уникальную способность – контроль над своим скелетом.

Уродливая девушка подошла ближе, подняла руку и поднесла к лицу Алекса. Кожа зашевелилась, послышался еле тихий скрежет и хруст. На кончиках пальцев выступила кровь, а через секунду показалась тонкая заостренная кость, чуть больше иглы.

Гарри тут же пронзил девушку взглядом, от чего так резко пошатнулась и отошла назад, спрятав руку за спиной.

- В купе со знаниями медицины Кимми незаменима при пытках. Как только вы начнете чувствовать себя нормально, Она возьмется за дело.

- И не такое видели, сука.

В этот момент совсем рядом внезапно раздался оглушительный взрыв, за ним последовало еще несколько мощных толчков, от которых выбило стекла. Потолок треснул, а колонны моментально обрушились.

Гарри откинуло взрывной волной. Он вместе с цепями отлетел на несколько метров вперед и больно ударился всем телом о пол, но сразу же сгруппировался и закрыл голову руками.

Грохот продолжался не меньше минуты, помещение быстро рушилось и наполнялось пылью и дымом. Взрывов больше не было, но на улице послышались автоматные очереди и крики. На музей напали.

- Твою мать, - яростно прорычал Алекс, когда все на миг затихло, а он смог сесть и откашляться.

Ничего не видно дальше вытянутой руки. Пыль медленно оседала, а дым валил со стороны стены и уходил через часть обвалившейся крыши. Огня не было, от чего в помещении стало тяжелее дышать. Здесь было мало кислорода.

Гарри с трудом вытащил металлическую пластину с крепления на ногах и освободился от цепей. Он попытался сделать то же самое на руках, но его вновь отбросило, но теперь уже от сильного удара в спину.

Алекс по инерции поднялся на ноги и обмотал запястья цепями, на другом конце которых висели булыжники от колонн. Он осмотрелся, ощущая бешеную злость в груди, которая затмевала собой все остальные чувства.

Откуда-то из глубины раздался стон. Гарри рванул туда, но на пути возник Клаус и прочно схватил его за горло. На его лице по-прежнему не было эмоций, а в глазах ничего не читалось. В глазах потемнело, но Алекс тут же замахнулся и со всей силы разбил булыжник о голову капитана. Тот ослабил хватку и отступил. Гарри зарядил второй булыжник, но Клаус все равно остался стоять, пригнувшись. Из ссадин на его лице появилась черная жидкость, а один глаз закрылся.

- Что ты, сука, такое?!

Алекс оттолкнул капитана от себя и сразу пошел на него, нанося размашистые удары руками, будто по боксерской груше. Рядом пролетали клочки синей мглы, их с каждой секундой становилось все больше, а злость и ненависть нарастали. Внутри чувствовалась чудовищная сила, которую хотелось высвободить.

Гарри закричал, и хотел было нанести еще один удар, но Клаус его заблокировал и ответил мощным толчком в грудь. Пришлось отступить, чтобы защититься, но следующий толчок оказался такой силы, что снова отбросило назад. Алекс ударился о стену, но удержался на ногах. Он уже ничего не соображал, но не от полученных травм, а от злости. Его мышцы набухли, тело налилось кровью.

Гарри выпрямился и отодрал с корнем цепи от металлических пластин. Он схватился за застрявшую в полу бетонную плиту и с криком поднял ее над собой, будто она ничего не весила, а затем кинул в капитана. Тот, явно не ожидая такого, не успел среагировать. Плита раскололась на несколько частей, а Клаус отлетел к колонне и своим телом сломал ее пополам, но вместе с этим обрушил потолок.

Помещение вновь залилось клубами пыли и грохотом. Алекс отошел в сторону, с рыком выдыхая при каждом вдохе. Он рванул туда, где обвалился потолок, но сразу же остановился. На полу лежал капитан, вдавленный в пол арматурой и бетонными плитами. Его тело было разделено надвое в районе пояса, а из ран вытекала черная кровь, образуя огромную лужу.