Утро пришло тяжёлым пробуждением, мама надоедливо тормошит, глаза не открываются. Сон помогает прогнать душ. Отмываю лицо от вчерашней косметики и плетусь на завтрак. По пути встречаю папу, он уже собрался уходить, окидывает хмурым взглядом.

- Алиса, если ты будешь садиться матери на шею, я сам возьмусь за твоё воспитание. Поняла?

- Да, пап, - мямлю виновато, боясь поднять глаза.

С отцом лучше не спорить, с ним может договориться только мама, и как она это делает, ума не приложу.

Теперь моё сонное настроение, которое ещё могло подползти к отметке хорошее, свалилось к нулю. Наливаю горький кофе, засыпав пять ложек сахара, глотаю по-быстрому эту гадость. И кто этот врун, что сказал: "кофе бодрит". А ещё собирать рюкзак.

Не особо наряжаюсь, одеваю синие джинсы, в тон рубашку, волосы убираю в простой хвост. У дверей накидывая ветровку, встречаю маму. Она строго на меня глянула и вышла на улицу. Не поняла в чём дело? Крадусь следом в коридор, шпионю через окно. У нашего дома стоит машина Димы. Зачем припёрся?! Тревога расползается по мозгу, сердце несётся как безумное. Ох, мама сейчас устроит допрос! Тихонечко открываю на проветривание и затаив дыхание, с застывшим сердцем слушаю.

- Лариса Александровна, простите за мою наглость, номер скопировал у Алисы в телефоне. Хотел извиниться за вчерашнее. Я виноват, из-за меня Алиса не попала во время домой. Сглупил, не подумал, что о ней будут волноваться, впредь не повторится.

- А будет впредь?

- Будет. - Так убедительно утверждает.

Что-то не нравится мне его тон.

- Не надо забирать у Алисы телефон. Она вчера всё рассказала. Надеюсь ты к ней серьёзно?

- Серьёзно. Будь по-иному, не приехал бы с извинениями.

Улыбаюсь дура. Ой, дура! Ещё чуть-чуть и растекусь позорной лужицей по полу. Вроде правильно понимаю его слова.

- Извинения принимаю, - ответила мама.

Начинает трезвонить мой телефон, зажимая рукой, бегу от окна подальше. Маринка всегда не вовремя. На самом интересном! Залетаю в комнату и отвечаю:

- Да, Марин.

- Ты как, живая? Не наказали?

- Как видишь, дышу, и по телефону разговариваю.

- Хорошо. У нас первым английский, там и поговорим.

- Окей.

Отключаюсь, как раз на пороге появляется мама с цветами, моргаю на неё обалдевшими глазами. Белые розы, не знаю сколько там штук, но много. Нафига он моей маме цветы дарит? Папа ему голову оторвёт и кому-нибудь подарит. Мне например.

- Алиса, иди в школу, опоздаешь, - строго сдвинув брови говорит мама, вижу  не на шутку волнуется.

Обувая балетки, поглядываю на родительницу, она продолжает нахмурено наблюдать за мной, устало опустившись на тумбочку в обнимку с розами.

- Как меня пугает, что ты стала взрослой, - вздыхает грустно.

- Мам, ты чего?

- Ничего. Иди в школу. И, пожалуйста, Алис, не совершай необдуманных поступков. - Строгий тон дрогнувшим голосом.

Брови в удивлении ползут на лоб.

- Мам, я обещаю.

Выхожу и останавливаюсь на крыльце. Машина Димы стоит, думала уехал. Выдохнув, тороплюсь за калитку. Ждёт, серьёзно смотрит на меня, сложив руки на груди. От взгляда в крови начинается пожар, что творится...

- Привет, - говорю первой.

- Привет. Садись, - кивает головой.

Не спорю, иду мимо него к пассажирской двери. Только тянусь рукой открыть, как чувствую болезненный шлепок по заднице, взвизгнув отпрыгиваю. Развернувшись к нему лицом, на автомате прижимая ладонь к больному месту.

- С ума сошёл?! - Пятая точка горит огнём.

Рехнулся совсем, руки распускает.

- Впредь, не будешь хлопать дверями моей машины и может в следующий раз, попрощаешься перед уходом.

- Да иди ты! - ору ему.

Пытаюсь обойти машину, перехватывает за плечи и ведёт обратно.

Обида, боль, плещут схлестываясь, образуют сумасшедший коктейль. Совсем ненормальный, бьёт меня из-за какой-то двери. Вот такой он хороший!

- Алис, не устраивай цирк, - говорит спокойно, принудительно усаживает и сразу блокирует двери.

Не драться же с ним. Злая, задница ощутимо горит.

Садится за руль и мы быстро отъезжаем. Обняв рюкзак на коленях отворачиваюсь. Ударил, не просто шлёпнул, а со всей дури и от души. До сих пор не могу поверить.

Сердце колотится в бешеном ритме. За что? За то, что хлопнула дверью этой грёбанной машины. Чего бы ему ещё сломать? Вспоминаю про диски, но не решаюсь обернуться и посмотреть, убрал или так и валяются. Моргаю быстро, прогоняю предательские слёзы.

- Больно? Прости, не хотел так сильно. Не рассчитал, - сжимает пальцами мою коленку.

Спихиваю его руку как ядовитую змею, глаза прячу. Трогать за ноги как-то перебор интимно...

- Ну, Алис, я честное слово не специально. Не сдержался, разозлила.

От его слов, становится ещё обиднее. Не дождёшься, не расплачусь. Считаю минуты до школы, сжимая зубы.

- Алис, не молчи.

На зло буду и пофиг мне, что он там говорит. Останавливается возле центральных ворот. Хватает за руку не даёт вылезти, вырываюсь и выскакиваю наружу, как ошпаренная. Не глядя по сторонам бегу к школе. Чувствую спиной, смотрит на меня и злится. На меня за что?! Это он меня ударил! Хоть лопни от злости, пень. Забегаю в здание, фойе забито учениками, уроки начнутся только через десять минут. Быстрым шагом по лестнице на второй этаж. Слава богу никого не встречаю, видок у меня наверное свирепый, щёки горят, руки дрожат, кровь стучит в ушах. Была уверена погонится следом, но ошиблась, не двинулся с места. Иду по-коридору к кабинету английского, надеюсь Маринка там уже. Пытаюсь привести мысли и чувства в порядок. Задев плечом, мельком замечаю, что это Антон. Сердце пропускает удар, щёки вспыхивают сильнее не успев ещё остыть. Моя жизнь ад! Сплошной ад! Маринка сидит и пишется сообщениями, никого не замечая. Кидаю рядом с ней на парту рюкзак, она подпрыгивает.

- Алиса, блин!

Плюхаюсь на стул, внутри продолжает кипеть и бурлить с чудовищной силой. В виде монолога рассказываю события вчерашней ночи и сегодняшнего утра. Класс потихоньку заполняется, спотыкаюсь на слове, когда в дверях появляется Антон и замолкаю совсем, прячу глаза, а так хочется узнать смотрит на меня или нет. Мысль потеряна и я уже не помню на чём остановилась. Чёрт!

- Такому шикарному парню нравишься, а всё пялишься на этого мажора, - шепчет на ухо Маринка.

- Не пялюсь, - шиплю в ответ.

Входит учитель, за ней следом опоздавшие Лизка и Алинка, скользнув по мне взглядом, садятся. Конечно, как же не посмотреть, а жива ли я ещё. Начало урока проходит мимо меня стороной. Выпускница называется. Потерпеть осталось немного и уеду отсюда, из этого кошмара. Подальше от Антона и буду самой счастливой на свете.

Уроки проходят один за другим, учебное время летит, подходит к концу, не то что летит, прямо несётся, как никогда. Антон не обращает на меня внимания. Каких бы решений я не принимала там для себя, а его равнодушие режет по сердцу больно, и всё сильнее и сильнее заставляет тянуться к уже навязчивой мечте - бежать отсюда, подальше и желательно навсегда. 

Занятия закончились, мы с Маринкой, собрав вещи, идём по коридору к выходу.

- Дима приедет за тобой?

- Да с чего бы.

- А вон Илья, - кивает в сторону Маринка.

Целенаправленно спешу к выходу, даже не взглянув на этого Илью. Выхожу на улицу и не успеваю спуститься по ступенькам, замечаю идущего к крыльцу Диму. Останавливаюсь и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чуть ли не бегом обратно, у самой двери путь преграждает не кто иной как Илья. Запомнила имя, о чудо.

- Куда торопишься, красавица? - противно ухмыляется.

Вот же пакостливый тип.

- Тебе какое дело, - пытаюсь обойти, а он снова и снова загораживает собой дверь. Детина не обойдёшь.

Маринка стоит посередине, раскрыв рот моргает глазами, смотрит то на меня, то на Диму. Оборачиваюсь на него и тону в собственных ощущениях. Ко мне пришёл, в этом нет сомнений, решительным шагом приближается. Одет в те же синие джинсы, что и вчера, белую футболку с рукавом, на груди нарисован красный иероглиф, в пальцах зажаты ключи от машины. Такой... О боже, о чём я?! На лице нет улыбки, глаза холодные. Такой он мне не нравится. Подходит совсем близко, сразу нарушая личное пространство, заставляет моё сердце биться быстрее. Задираю голову, смотрю в его свирепые, потемневшие в этот момент глаза. И что же я такая маленькая, а когда он так близко, ощущаю себя совсем гномом.

Дима выдёргивает из моей руки рюкзак и сокращает между нами расстояние до нуля, упираюсь подбородком ему в грудь, испуганно моргнув, но с места упрямо не двигаюсь. В горле противно пересохло.

- Что-то мы сегодня смелые, - тихо говорит, оценивая меня с высоты роста.

От тона, которым сказаны слова, бегут мурашки по спине.

- Я-а... всегда смела-я-а... - хочу нагрубить, но получается не очень.

Дыхание сбивается, но не отступаю, продолжаю изображать бесстрашную.

- Ты чего из меня клоуна делаешь? - Глаза в глаза.

Отвожу взгляд не выдержав напора.

- Хочешь чтобы каждый раз, сразу закидывал на плечо и нёс до машины? - делает шаг, а так, как ближе подходить некуда, толкает меня назад.

Невольно пячусь и ещё на шаг от него, стараюсь вернуть личное пространство, так нагло заполненное его большущей фигурой. Он движется следом и мы всё так же в упор друг к другу. Окружающий нас мир отошёл на второй план, я вижу только его и слышу только своё сердце, которое эхом отдаётся в ушах. Что значит каждый раз нёс до машины? Какой каждый раз? Пугающе мигают вопросы в моей голове. Когда он вот так передо мной, соображаю туговато.

- Что ты опять молчишь? - требовательно спрашивает и сверлит гневным взглядом.

Кожей чувствую близость, пылаю. Нервно сглатываю и поднимаю лицо. Лучше бы улыбался... Лучше бы не на меня, чем так...

Смотрит не отрываясь, в глаза, будто хочет загипнотизировать или убить взглядом, я не сдаюсь продолжая дуэль. Неожиданно его пальцы переплетаются с моими, по коже пробегает жар, кончики немеют, от необычности перестаю дышать, незнакомые реакции организма зарождаются внизу живота. Прервав зрительный контакт, он ведёт меня по ступенькам, крепко сжимая ладонь, почти до боли. За руку через школьный двор, я за ним как барашек на привязи, еле дыша, перевариваю новые ощущения перевернувшие внутренности. Я пережила за эту минуту что-то новое и неизведанное.

- Теперь иди приберись за своими проделками.

- Чёго-о? - В шоке.

Какими проделками? Я ещё ничего не сделала. Словно окунули головой в ледяной источник.

- Ты слышала, - пискнула сигнализация машины.

Дергаю свои пальцы зажатые его лапищей, не отпускает.

- Алиса, давай шустрее, - подталкивает, открыв заднюю дверь.

Смотрю на осколки дисков и невольно улыбаюсь. Дима снова понукает к результату моих деяний, хмурится.

- Тебе ещё и смешно? Собирай, - даёт мусорный пакет.

Специально купил, или у него всегда хлама в машине навалом? Тяжело вздохнув беру пакет, злостно разворачиваю и складываю в него кусочки растерзанных мною дисков, лазая как каракатица по сидению. Он пристально наблюдает, от чего руки не слушаются. Обязательно на меня так пялиться? Теперь ясно зачем приехал. Намусорила в его драгоценном автомобиле, а самому лень убрать. Обида больно колется внутри. А я-то дура, расцвела, новые ощущения и трепет момента.

- Вон ещё ... - тычет пальцем в мизерный кусочек на коврике.

Оторвать бы ему этот палец. От обиды потряхивает.

- Ещё и машину помоешь, - заявляет нагло.

В изумлении оборачиваюсь.

- Шутка, - смеётся довольный собой.

Собрав, кидаю в него пакет и берусь за лямки рюкзака, который он продолжает держать. Больше ни на секунду около него не задержусь. Дима с лёгкостью ловит мусорный мешок и не отдаёт рюкзак. Дёргаю сильнее, он тянет на себя.

- В машину садись, - снова командует.

Я его сейчас стукну! Ору во всё горло мысленно. Мог бы и сам собрать! Нет же, надо было поиздеваться надо мной. Пользуется силовым преимуществом. Складываю руки на груди и отворачиваюсь от него, убедительно сдвинув брови. Хватит надо мной смеяться, я не клоун. Раскомандовался пень! Вообще уйду без рюкзака и маме нажалуюсь, что он ко мне пристает или вообще папе... Нет, папе не надо.

- Упрямая как осел, - искренне возмущается Дима, наблюдая, как я его игнорирую всем своим, надутым видом.

- Как мул, - поддакивает подошедший Илья.

Обернувшись, гневно сверкаю на обоих глазами. Ещё и обзывают, ну... Этого я вам никогда не забуду. Стартую уйти, катитесь вы к чертям вместе с рюкзаком! Но Дима тут же перехватывает меня за локоть и тянет к пассажирской двери, упираюсь молча. И кажется сейчас побью его, а заодно расплачусь, если не отстанет.

- Да отпусти меня, - рычу упираясь ногами в неровный асфальт.

- Да сядь ты уже в машину, пока кто-нибудь не заявил о похищении.

- Я сейчас кричать буду.

- Смотри, точно орать начнёт, - высунулся Илья из окна, успевший усесться назад, вместе со своей подружкой.

- Алиса, не надо провоцировать меня, - как-то нехорошо предупредил Дима, подозрительно смотря на меня.

Что-то в его взгляде насторожило, но даже это не могло остановить, я была близка к истерике.

- Убери от меня свои лапы, - повысила истерично голос, - забирай к чертям учебники. Всё забирай, только руки свои убери!

- Алис, я могу обидеться, - перестал тянуть.

Я упёрлась изо всех сил ногами.

- Ну так давай, быстрее.

Представляю, как выглядит со стороны, сплетен в школе теперь точно не избежать. Дима отпустил мою руку и я со всего маху плюхнулась на задницу. Стыдобы-то! Кинул на колени рюкзак и обойдя машину сел за руль, даже не взглянув на меня. Ошалело смотрю, как он отъезжает, оставив сидеть на асфальте. Вот это он меня... Он меня... Бросил сидящей посреди улицы... Тяжело дышу от обиды, стыда, кожа на ладонях саднит от встречи, с идеальной в кавычках, дорогой. Проследив гневным взглядом, как скрылась за углом дома машина, этого... мерзкого... наглого пня, готова была расплакаться. Подошла Маринка, взяла мою сумку, подала руку, помогая встать. С трудом поднялась, глотая непрошеные слёзы предатели. Они всегда тут как тут, зови не зови, припрутся. Изучаю ладони горящие огнём, содраны и грязные, сжала покрепче зубы, отряхнула отбитую задницу, забрала у подруги вещи, избегая смотреть в глаза.

- Ну ты как? - тихо спросила Маринка.

Боясь заплакать не ответила, прикусив дрожащую губу до боли. Щёки пылают от позора. Вот так, взял и уехал... Сдерживаю вздох и побыстрее тороплюсь покинуть место фееричного падения, на глазах всей школы, ну может и не всей, но половины точно. Как я завтра появлюсь на уроках? И откуда этот пень взялся на мою голову... Будь проклята Лизка! С его появлением моя жизнь превратилась в ад. Опозорена, унижена по полной и надолго...

Чуть ли не бегом покинули территорию школы. Маринка тактично молчала. В эти минуты я Димку ненавидела всей душой, каждой своей клеточной. Быстро шла, глотая слёзы ничего не замечая вокруг. Бросил и уехал... Болью гремело у меня в голове.
Мы почти дошли до места, где наши дороги с Маринкой расходятся, успела более менее успокоиться, но лицо ещё горело от гнева и обиды. Только раскрыла рот, сказать Маринке созвонимся... Сердце остановилось и упало куда-то в желудок, мой рюкзак резко сдёрнули с плеча и схватили меня за руку разворачивая. Успела заметить только белую футболку с иероглифом и дальше мир перевернулся, подхватил под коленки, закинул на плечо вниз головой. Пронзительно завизжала. Но этот пень не обратил на это внимания, потащил к машине. Слеза за слезой стали капать из глаз и теряться по пути неизвестно куда, по пути туда, куда меня несли. Пень уродливый, старый, мерзкий козёл, усадил, пристегнув ремнём безопасности, сел рядом и небрежно швырнул мой рюкзак назад.

- Полегче! Мы тут вообще-то! - загорланил Илья, в которого Нестеров, как раз и попал.

Я порадовалась, хоть один получил по заслугам. Так ему и надо.

- Что ты с ним сделала? Он мне такой не нравится, - бурчал Илья.

Глаза не слушались и плакали, как я не старалась сдержаться, слёзы только сильнее текли. Ругала себя за слабость на чём свет стоит. А этот псих сорвался с места, заставляя испугаться, в той же ненормальной манере нёсся по оживленной дороге, я даже иногда сжималась от страха, хотя и не смотрела по сторонам, а только на свои крепко сжатые пальцы. Илья периодически матерился из чего я сделала вывод, лучше вообще ничего не видеть. Нестеров молчал. Совсем низко опустив голову, спрятала зарёванное лицо за волосами, сгорая от стыда и прекрасно понимая, что меня всё равно сдаёт без конца шмыгающий нос.

Резко затормозил, я подалась вперёд насколько позволял ремень. Сзади синхронно открылись и закрылись обе двери, и машина сразу же тронулась с места, скрипнув шинами. Сжимаюсь трусливо, оставшись с ним наедине, даже дышать стало тяжелее. В воздухе витало такое сильное напряжение, что давило на меня с чудовищной силой, заставляя скручиваться все внутренности.

Как только остановились, вцепившись в ремень пытаюсь отстегнуть, но пальцы не слушались и ничего не получалось, да и вообще нифига не умела я этого делать. Нестеров неторопливо вылез, обошёл и открыл дверь, отстегнул и вытащив меня, снова закинул на плечо. Честно пыталась сопротивляться и сейчас продолжала брыкаться. Но, как только рассмотрела где я, а вернее даже не понимала, что заместо, опасливо притихла, в животе подозрительные спазмы, стало трудно дышать.

Нестеров открыл дверь подъезда и мы на несколько секунд оказались в сырой темноте. По спине пополз холодок. Он явно довольный тем, что я успокоилась, ласково погладил по бедру под коленкой, со страху вообще перестала дышать. Кровь стучала в висках, мозг отказался реагировать на мои сигналы. Щелчок по кнопке лифта, двери открылись.

- Здравствуй, Дим, - Мужской голос. - Кого это ты потащил в свою берлогу?

- Здрасти, дядь Жень. Да вот девушку у меня непослушная.

Дима шагнул в лифт, под звук закрывающихся дверей успела уловить смешок дядь Жени, которого не могла видеть. Недолго поднимались, звон ключей, два оборота замок металлической двери, затем ещё один, шагнул за порог, успела рассмотреть. Громко захлопнул, ударяя по нервам, словно приговор. Тёмно-бежевый пол, поворот и меня резко перевернули, как положено, усадив на мягкое. Перед глазами поплыло, голова закружилась. Нестеров быстрыми движениями убрал с моего лица волосы, приглаживая их пальцами, и оставил одну выйдя из комнаты. 

Крепко зажмурилась, открыв глаза осмотрелась. Большая спальня, светлая и почти пустая. Сижу на кровати посреди комнаты, на огромной такой. Кстати не застеленной, синее без рисунка постельное бельё, смятая простыня, на ум приходит бурная ночь. Щёки мгновенно полыхнули. Наполовину скинутое на пол одеяло, одна подушка у изголовья, другая рядом со мной в ногах. В углу комнаты шкаф-купе с зеркалом, приоткрыт, напротив кровати на низкой тумбе внушительная плазма. У двери по стене редкие полки с книгами, дисками и фотографиями в рамочках и какими-то мелочами. Мебель чёрная, стены белые с лёгким оттенком золота, окно одето в белую органзу, в обрамлении тяжёлых штор цвета бронзы. На подоконнике одинокий кактус, под окном валяется спортивная сумка, и аккуратной стопочкой синие папки, штук пять.

Я у него дома! Зачем притащил к себе? Да ещё и в спальню, в животе что-то нервно екнуло, по телу прошла дрожь. После бурной ночи даже кровать не застелил, а уже меня приволок. Ничего ты от меня не получишь! Ничего. О Господи, о чём я вообще?! В страхе закрываю глаза руками. Кого боюсь больше, себя или его?

- Алис, ты в прятки играешь?

Передёрнулась от неожиданности, убираю руки от лица и чуть ли не открыв рот пялюсь на него. Да чтоб меня! Голый! Почти, да это одно и тоже! Мокрые волосы, капельки воды капают на грудь, стекая по плоскому животу и теряясь в махровом полотенце, обернутом вокруг бёдер. Быстро отвожу глаза, краснея как варёный рак. Задрав голову уставилась в потолок, изучая роспись золотом по-белому, а перед глазами он, увидеть и запомнить успела достаточно.

Громыхнула судя по звуку дверь шкафа и через секунду по моей щеке прошлись прохладные пальцы, прошибло словно током и я, дёрнувшись, залезаю дальше от него на кровать, смотря огромными глазами в выходящую из комнаты спину Нестерова. Попутно замечая изгиб поясницы и обтянутые полотенцем ягодицы. Мама дорогая!

Кожа горела на всём теле, мне кажется я вся красная, руки дрожат, а может и вся дрожу. Наедине с голым парнем! Тогда в гостинице меня это почему-то не так сильно волновало, как сейчас. В животе непонятные спазмы или я просто не помню, насколько это волновало тогда.

- Ты чего обутая на кровать залезла? - удивлённый Нестеров.

Даже не заметила, как вернулся. Ходит тихо, словно приведение. Уставилась на него во все глаза, уже в тех же синих джинсах, босой, по пояс обнажён, с полотенцем на шее, влажные волосы взъерошены. Подошёл, скинул с моих ног балетки на пол и сел рядом, стаскивая с шеи полотенце. Медленно ещё чуть дальше отползаю от него, будто незаметно.

- Та-а-к. Чего ты там себе уже понапридумывала? - вглядывается в глаза.

Я... А что я? Кажись, дрожу как заяц.

Мотаю головой, сама неотрывно наблюдая за каждым его движением. Громкий смех разлетается по комнате, и я начинаю злиться.

- Иди сюда, глупышка озабоченная, - говорит обворожительно улыбаясь.

И кто это ещё из нас озабоченный? Не наблюдая от меня никаких движений, сгребает в охапку и сажает к себе на колени, как маленькую. А я кажется дрожу сильнее, всем телом. Или мне всё-таки кажется?

- В гостинице такая смелая была, - шепчет в волосы, заправляет пряди за уши, открывая лицо. - От обиды плакала?

Молчу, боясь пошевелиться, кто бы знал, что у меня сейчас внутри творится.

- Мне тоже обидно.

Продолжаю бойкот, отвлекаясь на его пальцы, которые крадутся по спине, еле касаясь. Слышу, как улыбается. Уже не злится, под холодной водичкой что-ли остыл...

- Прости, не хотел чтобы плакала, и за то, что позволил упасть. Ты умеешь вывести из себя.

Проводит пальцами по внутренней стороне ладошки, вздрагиваю от боли, расцарапаны серьёзно. Переворачивает и нежно целует.

Шиплю вздрогнув.

- Болит? Прости, - встаёт с кровати, ставя на пол ведёт из комнаты.

Проходим до ванной в бело-синих тонах. Нестеров открывает кран, подставив мои израненные ладони под тёплую воду, морщусь, он не обращая внимания, бережно моет с мылом. Аккуратно промакивает полотенцем, поднимаюсь медленно взглядом по его груди, по шее, по губам и в глаза, смотрит совсем не на руки, а на меня. Встречаясь с ним глазами вздрагиваю, чувствую себя, будто застукали за подглядыванием. Щёки пылают, что там, всё лицо горит огнём. Дыхание сбивается, лёгкие будто скрутило и мне не хватает воздуха. Да что со мной?

Дима отпускает ладони, запустив пальцы обеих рук в волосы, тянется к губам, да так мучительно долго. Раздаётся стон. Это я что-ли? В груди тяжело до боли. Нестеров нежно целует прикусив нижнюю губу. Забываю дышать и сбиваюсь с мыслей прикрыв глаза.

Отпускает и выводит из ванной. Слышу собственный вздох, полный разочарования. Разве это я? Приводит меня на кухню, усаживает за стол и включает чайник. Как ни в чём не бывало заваривает чай, верными, спокойными движениями, а я нервно переплетаю пальцы на столе перед собой. Внутри всё переворачивается и душа не на месте. Неужели он этого не чувствует? Спокойный как удав.

Ставит передо мной кружку, со второй садится напротив, между нами тарелка с бутербродами. Нарезанный сыр, ветчина тонкими ломтиками и отрубной хлеб. У меня мама такой ест, а вот ветчину я не люблю. На него не смотрю, только на руки, на белые кружки, на серую столешницу, что ещё тут есть...

- Алис,- от звука голоса вздрагиваю.

Да что со мной? Поднимаю из подлобья на него глаза.

- Извиниться не хочешь?

Удивлённо моргаю. А мне есть за что извинится? Я его сегодня на дороге не бросала при всех на посмешище.

- Ты меня сегодня обижала.

- Да когда успела? - вырвалось у меня.

- Пыталась сбежать от меня, зачем не понимаю. Орала убери свои лапы на всю улицу, мне было очень неприятно.

Молчу. Ты вообще бросил меня падать и оставил там, а потом позорно тащил вниз головой.

- Алис, тебе неприятно, когда я до тебя дотрагиваюсь?

Быстро опускаю глаза, язык не поворачивается ответить. Он ждёт сверля взглядом, если отвечу правду, просто сгорю со стыда. Молчание затягивается. Мотаю головой. Я не могу этого сказать вслух. Да, нравится, мне очень нравится, но сказать никак.

- Если не ошибаюсь, то ты наговорила это от обиды. Я хочу так думать. Алис, я не могу, когда ты молчишь. Меня твои бойкоты убивают.

А я ничего не могу произнести, не могу себя заставить и не знаю, что надо сказать.

- Знаешь, хотелось надрать тебе задницу и сейчас хочется.

Испуганно вскидываю глаза. Ни тени улыбки.

- За что?!

- За упрямство.

- Я ничего не сделала.

- Ты постоянно что-то делаешь, - перегибаясь через стол, обхватывает затылок ладонью и тянет к себе заставляя подняться, крепко целует прикусив за губу, я хватаю его за руку удерживающую меня. Нет, не сопротивляюсь, хочу ещё.

- Я обижен, - говорит в губы, едва касаясь своими.

- Извини, - вырывается на выдохе у меня, только бы поцеловал. Скажу всё, что хочешь, только продолжи то, что начал.

Он будто читая мои мысли, притягивает к себе сильнее. Стою на носочках и готова перелезть к нему через стол. Целует нежно, не торопясь, словно пробует на вкус, а я хочу больше, уже распробовала и мне нравится. Второй рукой гладит шею и меня сбивает одно от другого. Теряюсь между острых ощущений. Дима отпускает губы из своего плена и проводит ими по щекам, подбородку, не сдержавшись тянусь сама и жадно кусаю его за верхнюю губу.

- Ай! - дёргается он резко, отпустив меня и зажимает рот ладонью.

Смотрит удивлённо на меня. Сама в шоке от себя, падаю на кухонный диванчик, что творю. Закрываю лицо руками. Стыдно до чёртиков. Что на меня нашло? Готова была на него накинуться. Лицо пылает, стыд атакует мозг. Я скоро сгорю заживо.

Он отнимает мои ладони от лица, а мне стыдно, не могу смотреть в глаза.

- Алис, - зовёт, и слышу улыбку. - Ну посмотри на меня, малыш.

Поднимаю взгляд, Дима сидит передо мной на корточках, мои ладони в его ладонях, на лице улыбка, а я кажется сейчас провалюсь сквозь землю от стыда. Целует пальцы по очереди на обеих руках, улыбается и смотрит в глаза, пристально, внимательно.

- Сама себя боишься, и своих желаний. Хватит уже притворяться трусихой, ты же не такая.

- Такая...

- Девочка моя, ты чудо, - снова чмокает в ладошку.

Смотрю в его лицо, глаза улыбаются, волосы почти высохли и взъерошены, тянусь и приглаживаю их, внутри ёкнуло, это так ново и необычно, он как кот гладится о мою ладонь, не могу сдержать улыбки. Нижняя губа у него опухла от моего укуса. Трогаю результат порыва, он выдыхает, обжигая дыханием пальцы, целует.

- У тебя губа опухла, - голос мой слышится чужим. 

Улыбаюсь. Так тебе и надо.

- Вот как теперь ходить буду с распухшей губой? - целует пальцы, отдёргиваю, пронзило током. Внутри ураган.

- Так тебе и надо, - улыбаюсь.

Его улыбку игнорировать нельзя, просто не получится. Она у него необыкновенная.

- Какая мстительная у меня девочка.

Краснея отвожу глаза. Садится на прежнее место и с аппетитом принимается за бутерброды.

- Ешь, я бы накормил чем-нибудь посущественнее, но мой холодильник пуст.

- Я не голодна, - робко отпиваю чай, ничего не хочу, просто надо что-то делать, он так на меня смотрит.

Дима расправившись с бутербродами, моет обе кружки из-под чая. У него звонит телефон. Уходит из кухни, но я всё равно слышу разговор.

- Да, уже собрался. Слышь, девица! Договоришься! Сейчас Алису домой отвезу и буду. Да, давай.

Какая ещё девица?! Настроение портится моментально. Он же не с девушкой разговаривал, а с кем? А моё какое дело... Я никто... Дима возвращается уже одетый. Ничего не успевает сказать, быстро иду к двери. Приносит мои балетки, подозрительно поглядывая. Обуваюсь, в груди агония из чувств.

- Алис, что случилось?

- Ничего, - отвечаю, как можно спокойнее, а то ещё прицепится.

Выходим в подъезд, он закрывает квартиру и берёт меня за руку. На лифте спускаемся, на улицу так же в молчании. Испытываю противоречивые чувства, и не хочу отпускать и хочу послать далеко-далеко. Открывает мне дверь машины, сажусь, сам пристёгивает ремень. Оба молчим. Напряжение ощутимо витает в воздухе. По дороге до дома поглядывает на меня, я смотрю прямо перед собой. Хочется плакать. У родных ворот отстёгивает ремень и порывисто целует, не отвечаю и не дышу боясь расплакаться. Отпускает и подаёт мой рюкзак. Губы пульсируют. Я не хочу чтобы он уезжал. Сгребаю волю в кулак, вылезаю из машины и плетусь домой не обернувшись. Напряженная до невозможного, тело будто задеревенело. Он не уезжает, зайдя в дом смотрю в окно, машина под окнами. Стоит ещё минут пять и исчезает. Выдыхаю, сердце взбесилось. Мама чем-то занята, тихонечко проскальзываю в свою комнату, падаю на кровать и плачу, роняя горькие слёзы в подушку. Сама не знаю почему, но на душе кошки скребут и раздирают до крови. Вот я дура! Ну и дура! Сама не знаю чего реву. Ощущение, что прыгнула с огромной высоты и не очень мягко приземлилась.