Обвиваюсь вокруг его шеи, пока Саша не начинает возмущаться, что сейчас задохнется. Отпускаю. Трусь щекой о его бородатость, с удовольствием вдыхая ноты одеколона и табака, смешанные с мускусным, почти животным запахом тела:

— М-м-м, где мне купить такой будильник?

— Это эксклюзивное издание, — улыбается мой ночной гость. — Оно не продается.

— Тогда я его украду! — издав глупый смешок, я резко накидываю ему на голову одеяло, и пару минут мы боремся, я пытаюсь помешать Саше выбраться из своей ловушки.

Вдруг он резко перестает брыкаться и кладет голову мне на живот. Даже через тонкую ткань майки чувствую его щекотное горячее дыхание.

— Эй, — поднимаю одеяло, и оттуда на меня смотрят хитрые глаза. — Это против правил!

— У нас нет правил, — Саша задирает мне майку и спускается поцелуями ниже, обводя языком ложбинку солнечного сплетения.

— Нет-нет-нет, подожди, — я мягко тяну его за шею обратно, пока он прямо в одежде не заползает на меня сверху, и наши взгляды не оказываются на одном уровне. — Давай поговорим. Саш, ты точно уверен? Насчет нас? Если ты потом меня опять будешь игнорировать, я... — судорожно вздыхаю. — Я не знаю, что со мной будет тогда.

Он ласково треплет меня за щеку:

— Данька, ну разве у меня когда-либо получалось тебя игнорировать? Я, кажется, застрял в твоих текстурах.

— Попробуй выйти и снова зайти, — смеюсь я вместе с Сашей, а потом добавляю. — Пусти, я пойду в душ.

— Что, прямо сейчас? — удивляется он, намекая на свою уже довольно ощутимую эрекцию.

— Да, — отвожу взгляд, чувствуя, как краснею. — Как-то неловко с тобой говорить на такие темы. Ну, в общем, я ни разу еще не был пассом.

Саша похож на чайник, который вот-вот закипит, не хватает только дорисовать струи пара.

— Но нам не обязательно делать сейчас именно это. И вообще, ты не должен... — начинает он, но я его прерываю.

— Саш. Я хочу тебя. Еще с тех пор, как мы тем утром столкнулись у ванной, яйца по тебе звенят. Как представлю тебя без одежды, и как твой член...

— Я вас услышал, Даниил, — затыкает он меня новым поцелуем.

По пути в душ, помимо полотенца, беру из шкафа еще пару вещей, чтобы порадовать своего «фаната». Моюсь так тщательно, что кожа краснеет и будто начинает скрипеть. Сняв лейку со шланга душа, промываю себя там, слегка разрабатывая пальцами. От мысли, что он ждет меня в комнате, дыхание перехватывает и зажимает где-то в районе пупка. Ощущение, будто идешь на битву с финальным боссом: надо заполнить инвентарь в магазине, проверить экипировку, вспомнить все скиллы и комбинации. Пытаешься оттянуть этот момент, чтобы максимально насладиться игрой. И все равно больше ни о чем не можешь думать, понимая, что все это ради него и затевалось. Все девяносто процентов твоего накопленного опыта были нужны ради этих сладких десяти процентов. Тех самых минут, когда ты будешь, задыхаясь сначала от ярости, а потом от триумфа, сражаться до победного.

Когда я возвращаюсь из душа в спальню, вытирая голову полотенцем, балконная дверь приоткрыта, и с улицы доносится едва уловимый запах сигарет. Бросаю полотенце и шагаю туда, ежась от контраста ночного воздуха на разгоряченной коже. Саша стоит ко мне спиной, и я прижимаюсь к нему, обхватив за талию. Забираюсь руками под футболку — это становится уже почти привычкой — и глажу по упругому животу, наслаждаясь его рельефом. Движусь руками выше по груди, одновременно вжимаясь лбом сзади между лопаток:

— Я так рад, что ты приехал.

— Посмотрел твое новое видео. И наконец понял, что мне, по большому счету, без разницы, какая на тебе одежда, — Саша выкидывает недокуренную сигарету и разворачивается ко мне. — Да твою ж за ногу... Беру свои слова назад, — улыбается он.

Стоя в одной белой рубашке, той самой, что я надевал пару недель назад, смущенно пытаюсь прикрыть ее краем возрастающее возбуждение. Саша скользит голодными глазами по расстегнутым верхним пуговицам, затем его зрачки расширяются, когда он видит полоску бедер, сияющих наготой между краем рубашки и чулками*. Замирает в нерешительности, будто боясь прикоснуться.

— Хочешь посмотреть поближе? — закидываю одну ногу в плотном черном чулке на перила балкона.

Саша хищно сверкает глазами, когда я слегка касаюсь его ногой. Большая горячая ладонь тут же ложится мне на щиколотку и плавно скользит к колену.

— Что это у нас тут за балетная гибкость? — деловито интересуется он, исследуя пальцами плотный бицепс бедра под моим коленом.

— Растяжка на все тело — моя любимая практика в йоге.

— Дай-ка я сам проверю, где там у тебя любимая растяжка, — с этими словами Саша опускается на корточки и ставит мою стопу себе на плечо, целуя икры.

Через плотный материал чулок я едва чувствую его дыхание, и мне очень хочется большего. Будто читая мои мысли, его рука сдвигается чуть выше по бедру и, на мгновение задержавшись, ныряет под ткань моих плавок. Ощущение этих тёплых настойчивых пальцев там, где я и собственными-то не всегда трогаю, сначала пугает, но потом будоражит. Сжимая ягодицы ладонью, он притягивает меня вплотную к своему лицу и приникает губами, слегка покусывая чувствительные места внизу живота.

— Повернись, — хрипло командует Саша, подталкивая меня к перилам.

Всё, что я могу, это поддаться его властным приказам. Он стаскивает белье, и я остаюсь лишь в рубашке и чулках, абсолютно беззащитный перед этим голодным волком, который уже требовательно впивается зубами в бедро сзади.

— Саша... Не надо, мы же на балконе. Кто-то может увидеть...

— Все спят, — отрезает он. — Но ты все равно постарайся не шуметь, — и с этими словами влажно проводит языком между моих ягодиц, отчего у меня вырывается непроизвольный стон.

Его пальцы мягко оттягивают кожу возле ануса, и то, что творит его язык, мешает мне мыслить здраво. Приходится прикусить костяшки, чтобы немного приглушить стон. Тело не слушается, прогибаясь навстречу этому сладкому мучителю. Другой рукой я тянусь к своему члену, но Саша перехватывает моё запястье:

— Куда собрался? — заводит руку за спину, прижимая к пояснице. — Ещё только разогрев.

Обернувшись через плечо, умоляю его серые глаза, но получается лишь неразборчивое мычание. Он поднимается и тянет меня за собой в комнату, подталкивая на кровать. Сажусь, слегка откинувшись на локти, и наблюдаю, как Саша медленно раздевается. Небрежно стаскивает футболку, слегка задев свою прическу, отчего становится похож на взъерошенного зверя. Затем расстегивает брюки, помогая им соскользнуть по ногам на пол. И вот оно передо мной — то самое тело в боксерах из фантазий. Склоняется так близко, что я уже больше не смогу списать все на сновидение. Это реальность, он правда мой? Неужели это наш первый раз? В груди щемит так, будто он последний.

— Что с тобой, Даня? Все в порядке? — шепчет сверху обеспокоенный голос.

Вместо ответа я хватаю его за шею и привлекаю к себе, губами ко рту. Не отрываясь от поцелуя, Саша укладывает меня на бок и заставляет подтянуть колени к груди.

— Расслабься, — говорит он, устраиваясь рядом.

— Почему ты еще в трусах? — я почти обижен за присутствие на его теле этого маленького элемента одежды, который уже ничего особо и не скрывает.

— Если я сниму их прямо сейчас, то могу не сдержаться. А мне хочется сначала немного поиграть с тобой.

Мое тело откликается на его слова волной дрожи.

— Блин, Саша, ну тогда сделай уже со мной что-нибудь!

Он довольно ухмыляется и, смочив слюной, ставит указательный палец мне на промежность чуть ниже яичек. Медленными плавными движениями водит одной рукой, слегка надавливая, а второй достает мой член, зажатый между бедер. Это сладкая пытка, от которой невозможно избавиться. Я готов кусать подушку, когда его палец начинает аккуратно проникать в меня. Нет ничего более невыносимого, чем постоянство движений, которые невозможно ускорить или замедлить. Его руки, просто как сам факт существования, заполняют меня с обеих сторон. Отключая сознание, я полностью отдаюсь его власти. Тем временем палец внутри меня нащупывает ту точку, от которой в паху начинают разливаться волны удовольствия. Чувствую, как от этого мой член сильнее набухает, и головка становится влажной. Большим пальцем Саша растирает выступившую смазку по уздечке члена, одновременно сжимая меня руками спереди и сзади, и я, не успев опомниться, кончаю ему в ладонь.

Валяюсь на боку, полностью опустошенный — ничего подобного я еще не испытывал. Тело стало таким тяжелым, что я даже не могу пошевелить руками. Вспоминаю ощущения в позе мертвеца из йоги* — если добавить к ней мощный оргазм, то вполне похоже. И отпускаю все мысли, наслаждаясь силой притяжения к кровати.

Кажется, проходит несколько минут с тех пор, как Саша вытер руки и уже подползает ко мне, без трусов и с резинкой на члене. Мягко переворачивает меня на спину, подкладывая подушку под поясницу. От такой заботы я таю еще сильнее — чувствую, что сейчас он хочет все делать сам, и стараюсь просто следовать его движениям. Он выпускает струйку слюны мне на бедра и неспешно размазывает членом по анусу. «Ты готов?» — читается в его глазах. Тяну его на себя, и он медленно входит.

Сначала это сложно назвать приятным — его член слишком большой, особенно по сравнению с пальцем. Терплю и стараюсь еще больше расслабиться, пока он не торопясь продвигается глубже. Наконец, я привыкаю к ощущениям:

— Сильнее... пожалуйста, — и на меня тут же обрушивается нарастающий поток шлепков.

Вот он — контраст нежности и силы, который я наблюдаю, прижав ноги к груди. Брови сдвинуты в хмуром удовольствии, зубы прикусывают нижнюю губу, его руки шарят по моим бедрам, оставляя красноватые вмятины от пальцев. Саша ускоряется, отчего все во мне начинает гореть. Рубашка уже наполовину задралась и скомкалась подо мной, чулки сползают до колен. Наконец, навалившись всем телом, он кончает, в экстазе шепча мое имя, и я чувствую подёргивание его члена внутри себя. Мы немного лежим в обнимку, пока не восстановится общее сердцебиение.

— Данька... ты как?

— Живее всех живых, — подаю голос из-под его тела.

— Ммм, это хорошо, — комментирует Саша, сползая с меня и стянув презерватив, завязывает его в узелок. — А то было тяжеловато.

— Что?

— В смысле, тяжеловато сдерживаться, — улыбается он. — Мне иногда кажется, что я прям так бы и сожрал тебя всего.

— Смотри, косточкой не подавись, — подползая к нему, целую в живот, и он смеется.

— Было больно? — проводит ладонью по моей щеке.

— Немного странно, но хорошо. Я думаю, нам с вашим джойстиком, Александр, просто нужно больше практики.

— Конечно. Я займусь этим вопросом.

Уже сквозь сон слышу, как Саша возвращается из душа и ложится рядом. Как же мне не хватало этого теплого человека под боком! Я забираю его руку, и словно мягкую игрушку, прижимаю к груди.

— Спокойной ночи. Надо будет купить тебе кровать побольше, — ворчит он за моей спиной, ерзая на узкой «полуторке».

***

Открыв глаза, подношу смартфон к носу: почти одиннадцать. Вот же черт, опаздываю в офис! Вскакиваю на кровати, спотыкаюсь и падаю на что-то сбоку. Тело подо мной начинает шевелиться и утробно рычать:

— Ауч! Бр-р... Что за хрень?!

— Саша, блин, прости... Доброе утро, — смущенно трусь носом о его щеку и начинаю было слезать, но он обхватывает меня и жмет к себе.

— М-м-м, это ты, Данька. А я подумал, землетрясение девять баллов. И чего это тебе вечно надо упасть на меня?

— Может, я просто хочу быть сверху, — хитро подмигиваю в ответ. — Давай, шевелись, Плотва, мы на работу проспали!

— Расслабься. Я еще утром написал в чат, что у нас стояк прорвало, — успокаивает он.

— Врать некрасиво.

— А я и не врал.

Пока Саша занял ванную, я иду готовить завтрак. Как назло, в холодильнике уже образовался целый эшафот для мышей, но мне все-таки удается сообразить три сэндвича с остатками бекона и еще несколько хлебцев с тунцом и огурцами.

— Так-так-так! — раздается за моей спиной. — Ты здесь, кот — тоже здесь, а кто же тогда в ванной?

— Утречка, Асечка! Там нечто!

— Нечто. Понятненько, — слышу в ее голосе улыбку. — И оно у нас насовсем или только помыться?

— Если оно будет снова покупать нам еду, то можем оставить, — сияя, ставлю на стол импровизированный завтрак.

Через несколько минут мы уже втроем поглощаем бутерброды, обсуждая предстоящую вечеринку по случаю дня рождения подруги. Сибас расслабленно сопит на подоконнике. Сегодня мое приветствие солнцу, нещадно палящему на нас сквозь окно, проходит совсем иначе. Сижу рядом с Сашей, жмурясь от его лучей и рассеянно помешивая кофе.

— Санечек, а давай купим мне девятнадцать тортов и одну свечку? — шутит подруга.

— Давай, — соглашается он. — Но тогда свечка должна быть слабительной.

— Ага, щас! — сарказмирует Ася. — С каких это пор ты у нас вдруг стал ректальных дел мастер?

Я давлюсь кофе, а Саша загадочно закатывает глаза, бубня что-то вроде «хорош шутить», но под столом нежно сжимает мою ладонь. Асе, заразе, только дай повод поиздеваться. Но никто из нас в это утро не хочет быть серьезным: все и так понятно. Наслаждаюсь утречком, предвкушая, что впереди целый кусочек пятницы и еще два выходных, которые я надеюсь провести вместе с Сашей... То ли от яркого солнца, то ли от этой уютной атмосферы взаимопонимания, начинают слезиться глаза. Саша треплет меня по волосам:

— Не плачь, Данька, тортика всем хватит.

— Но свечка-то всего одна, — делаю вид, что рыдаю, и мы смеемся.

Уже вернувшись в комнату, решаю посмотреть комментарии к тому шок-контенту, который выкладывал накануне. В смартфоне, помимо прочих уведомлений, сияет сообщение от незнакомого номера: «Данечка, у тебя все хорошо? Это мама». Все хорошо, мама! Все просто замечательно, я даже о таком и подумать не мог.

------

* Zettai Ryouiki - неприкрытая часть бедра, которая видна между верхним краем чулка и нижним краем юбки, платья или шортиков. Термин пришел из аниме "Евангелион", где таким образом назывался особый барьер души, АТ-поле.
*Шавасана — это поза отдыха, полного расслабления и восстановления, которую иначе называют позой мертвеца.