Артур

Поднимаю Лекса с пола и толкаю в стену. Хочу размазать его по ней, избить до полусмерти.

– Стой! Не надо, – ноет он, закрываясь руками. – Я все расскажу как было и помогу!

Я бью его в нос и слышу хруст. Меня трясёт о ненависти и злобы. Его жалкое выражение лица лишь раззадоривает, но ещё один шаг и я полечу в пропасть, перейду черту. Вспоминаю о Паше, какие у него были бы глаза, видя то, с какой яростью я избиваю Лекса. Он бы охерел и не одобрил этого.

Хватаю за шиворот мерзкого предателя.

– Говори, сука, – рычу я, еле сдерживая себя. Такой лютой ненависти во мне никогда ещё не было.

– Хорошо, я все скажу, – скулит как собака, растирая слёзы, кровь и сопли по наглой роже.

Я швыряю его в кресло и сажусь напротив, потираю сбитые костяшки кулака, которые кровят.

– Говори, – повторяю, скрипя зубами, не сводя с него глаз.

– Ты...Ты не представляешь как я хотел быть знаменитым. У тебя было все, деньги, слава, контракты. А у меня ничего. Я ложился под знаменитых мудаков ради денег, но они имели меня и хлопали дверью перед самым носом. Просто пользовались мной, а я хочу большего...

– Меня не интересует твоя сраная жизнь. Говори, где Паша, ублюдок, – требую я.

– Паша твой, такой же. У него с рождения все есть, а я из деревни сюда приехал, сам всего добиваюсь, – хнычет он.

– Я что, непонятно сказал? Последний раз тебя предупреждаю, – приближаюсь к Лексу, приставляю кулак к челюсти и надавливаю.

– Хорошо, хорошо. В моем телефоне, в папке с файлами есть адрес.

Я переписываю адрес на бумажку, зарисовываю карту и кладу её в карман. Выхожу в коридор, запускаю руку по очереди в каждую куртку, из висящих на крючках. И мне везёт. Достаю свернутые несколько тысяч и тоже отправляю в карман.

– Прости меня, – Лекс сидит, закрыв лицо руками. Даже говоря такие слова, эта сука не может посмотреть мне в глаза.

– Пошёл ты на хуй, дерьмо собачье. Жалкое, мерзкое существо, – презрительно отвечаю я.

Выбегаю из ненавистной квартиры, ловлю тачку и называю водителю адрес.

– Это далеко, брат. Я туда не поеду. Могу вывезти из города, а там вам придётся пешком или заказывать другую машину, – рассказывает водитель и я соглашаюсь на его условия.

Я не могу успокоиться, ёрзаю на сидении. Смотрю в окно, но ничего не может заинтересовать и отвлечь от мыслей. Что с Пашей, кто с ним сейчас и если его кто-то обидел...Убью нахуй.

– Тяжелый день? – мои мысли прерывает таксист.

– Бывало и лучше, – отвечаю уклончиво, что бы он не цеплялся ко мне и не раздражал.

– Нам всем нужно делать выбор, – продолжает он. Я молчу. – Даже если он не верный и не нравится другим. Но этот выбор как зерно, которое кидаешь в землю. Потом из него прорастают стебли. Зависит от того, какие выводы ты сделал и какие хочешь результаты. – Я отвлекаюсь от окна и пристально смотрю на таксиста. Что он имеет ввиду? Что за хуйню он несёт?

– О чем вы? – холодно интересуюсь я.

– Артур Гараев, похоронивший победу сборной тем, что сделал свой выбор. Не сразу вас узнал, горе меняет людей. Сколько же фанатов вас ненавидит, – говорит таксист и присвистывает.

– Нет у меня никакого горя, – раздраженно отмахиваюсь я.

– Не собираюсь вас осуждать. Но скажу что все, что вы делаете, будет иметь последствия, – рассуждает он. Выебывается. На хер мне это надо сейчас?

– Понятно, – бросаю я и отворачиваюсь обратно к окну.

– Любое мнение вокруг давит, неважно хорошее оно или плохое. Главное мнение самого близкого человека и своё собственное. Все остальные это толпа, серая масса...

– Вам потрещать захотелось? – грубо обрываю я.

– Все что хотел, я уже сказал. Извините, если лезу не в своё дело, – сразу даёт заднюю и я киваю.

Дальше мы едем в полной тишине. Но слова таксиста навязчиво всплывают в голове и я их обдумываю. Я зависим от чужого мнения? Уход из сборной был для меня ударом, но я ушёл сам. Паша тогда в гараже сказал мне об этом прямым текстом и за это я наорал на него и послал. Меня волнует то, что подумают люди. То, что некоторые меня ненавидят и презирают за этот уход. Волнует, что подумают о моих связях с мужчинами. Но не должно волновать. Какое их собачье дело?

Тратить свою жизнь на переваривание чужих слов и мнений тех, кто видит жизнь по-другому? Важно то, что я вижу и что я хочу. Чувство вины, которое мучило меня так давно, постепенно теряет смысл. То же самое и с женой. Да, я сделал ей больно, но и сам страдал. Если бы у нас не было брака, никто из нас не получил бы важный опыт, благодаря которому мы стали теми, кто мы есть. Все имеет последствия. Я делал так, как хотел и за это не должен чувствовать себя виноватым. Она и я были чужими друг другу и понимали это, а в этот момент наши истинные половинки не могли к нам подобраться, потому что мы были слишком заняты своими проблемами.

Одна поездка в такси, набор слов, которые показались мне бредом, перевернули мой внутренний мирок, заставили его обновиться. Я уже не боюсь того, что информация о прошлых отношениях с Лексом выйдет в свет, насрать кто и что подумает. Это мой выбор и я его уважаю. А то, каким Лекс стал после, уже его сучьи проблемы.

Спустя несколько часов таксист тормозит там где обещал. Я крепко жму ему руку и плачу за проезд в двойном размере:

– Спасибо. Вы знаете за что.

– Я был уверен, что вы поймёте. Это мой вам голевой пас, принимайте мяч и вперёд, – улыбается он, – берегите себя, Артур.

Я провожаю машину взглядом и ухожу от шоссе в сторону лесного массива. Показывается узкая односторонняя дорога. Если верить адресу, я на верном пути. Скоро увижу Пашу. От этого внутри все переворачивается. Я готов уничтожить любого, кто его тронет. Меня ничего не тревожит больше, ничего не мешает жить только ради него.