Я всегда была уверена, что самолеты падают мгновенно. Отключились двигатели, и в тот же миг машина на бешеной скорости несется к земле, чтобы через минуту разбиться вдребезги. Думала, что у пассажиров нет времени испугаться и понять, что происходит. Но я и представить себе не могла, что реальность окажется страшнее в сотни раз. И что смерти придется ждать очень и очень долго.    

   В тот самый миг, разделивший нашу жизнь на до и после, я от скуки рассматривала ламинированную карточку инструкции по безопасности. В момент, когда я дошла до действий при задымлении, по салону вдруг прокатился странный дребезжащий звук. На мгновение свет погас, от чего среди пассажиров раздалось испуганное оханье, но сразу включился. И стало в разы тише, чем было до этого. Непонимающе поднимаю глаза — встрепенувшиеся пассажиры также начинают недоуменно переглядываться. Пока что это было лишь непонимание. Но через пару минут очередное дребезжание сотрясло самолет, после чего наступила тишина. Мертвая, не настоящая, оглушающая своей пугающей пустотой. Случившееся было понятно каждому — ровный гул двигателей, сопровождавший нас весь полет, больше не был слышен.    

   Когда свет еще пару раз мигнул и окончательно отключился, по салону снова прокатился гул испуганных воплей. Люди заговорили разом, пытаясь звать стюардесс. Но те, невидимые в кромешной темноте салона, лишь выкрикивали раз за разом одну и ту же фразу:

      — Успокойтесь! Пожалуйста, успокойтесь и не вставайте со своих мест!  

     Людские голоса, находящиеся на грани истерики, доносились со всех сторон:  

     — Объясните нам, что происходит? Мы падаем? Почему нет света? Спросите у пилотов! Да дайте я пойду и сам все узнаю!   

    Девушки как могли успокаивали испуганный народ, но и в их голосе была слышна паника. И от этого становилось страшнее в разы.   

    — Пожалуйста, успокойтесь, прошу вас! Временные неполадки с двигателями! Пилоты сейчас все устранят!

Проснувшаяся Розэ на удивление молчала, а лишь тяжело дышала и сильнее сжимала мою ладонь. Я же от ужаса будто приросла к месту. Ощущение, что страх огромным комом вдавливал меня в сиденье, не давая пошевелиться, сделать вдох и сказать хоть слово. Сбывался худший кошмар любого современного человека — я находилась в самолете, падающем с огромной высоты на землю. Вцепившись в ладонь  Рози двумя руками, я закрыла глаза и начала молиться. Я никогда не была истовой католичкой и не знала ни одной молитвы, поэтому просто бессвязно бормотала: «Господи, помоги. Помоги, пожалуйста. Мамочка моя, милая…». Больше слов не находилось, и я как заведенная повторяла эти фразы по кругу.   

    Кто-то в салоне плакал, кто-то громко молился вслух. Большинство сидели бледные и подавленные, вцепившись трясущимися от усилий пальцами в подлокотники кресел.   

    Но время шло, а самолет летел. Постепенно все звуки в салоне сошли на нет, лишь изредка были слышны приглушенные отчаянные всхлипывания, да тихие просьбы пассажиров принести воды — некоторым становилось плохо с сердцем. По ощущениям — самолет плавно летел вперед, как и в начале пути. Но в полнейшей, нереальной тишине. Как во сне. Чернильная темнота ночи, казалось, просачивается сквозь окна в салон, поглощая нас, забирая с собой. На миг возникло ощущение, что мы просто постепенно растворимся, превратимся в дымку, что чернота сотрет нас. Был самолет в небе и нет. Мы исчезнем, останется лишь эта вечная ночь и сводящая с ума тишина.

 Единственное, что оставалось сделать пилотам в данной ситуации — использовать дополнительную силовую установку, рассчитанную как раз на подобные непредвиденные случаи. Слабый генератор, работающий лишь от силы потока набегающего ветра, все же дал немного энергии, включив аварийный свет в салоне. Некоторые жизненно важные системы включились, но не было главного — радиосвязи и управления. Фактически, пилотам оставалось лишь бессильно наблюдать, как самолет опускается все ниже. По подсчетам — на каждые пять километров пути он терял триста метров высоты. Возможности повернуть куда-либо или совершать другой маневр не было, оставалось только лететь вперед, забирая все больше в сторону от первоначального курса. Высчитать, когда самолет упадет окончательно, не составило труда.    

   Аварийный свет резанул глаза. В обычной ситуации достаточно тусклый, после непроницаемой темноты он был просто ослепляющим. Проморгавшись, я посмотрела на бледную до синевы подругу и оглядела салон.     

  После остановки двигателей прошло не более двадцати минут, но, на удивление, паника стихла также быстро, как и началась, ведь самолет по-прежнему летел ровно. Через проход от нас пару человек что-то быстро строчили на салфетках. Пожилая женщина впереди сжимала четки и громко молилась. Где-то заплакал ребенок, но быстро затих, испугавшись неправильной, какой-то заторможенной реакции взрослых. За людей сейчас, как и в любой непонятной ситуации, действовали инстинкты — затаиться и наблюдать, не теряя энергии на крики и бесполезные действия.

Я выхватила блокнот из сумочки и тоже занесла ручку над листом. «Мамочка и папочка, я вас люблю». Хотелось написать очень и очень многое, но все слова казались глупыми и неуместными. Падающие на записку слезы размывали неровные буквы.     

  — Уважаемые пассажиры, — появившаяся в проходе стюардесса нервно комкала смятую салфетку, — капитан сообщил, что наш самолет потерял оба двигателя, но аварийный генератор даст возможность попытаться совершить аварийную посадку. Чуть позже я скажу, куда именно будем приземляться — на воду или землю. Пожалуйста, не вставайте со своих мест, оставайтесь пристегнутыми.     

  Как я не старалась, так и не могла разглядеть хоть что-то сквозь круглый иллюминатор. Только-только начинающее светлеть далеко на горизонте небо скрывало от нас главную тайну — где земля? Как долго мы еще будем планировать? Сколько нам оставалось жить? Мы упадем в реку, в непроходимую тайгу или на сонный город? В возможность штатной посадки я не верила.     

  — Лиса, — хрипло позвала меня Розэ, — даже не верится, что уже через пять или десять минут нас не будет. Просто были и хоп! Нас нет.     

  Нервным движением пригладила волосы и отвернулась, скрывая льющиеся из глаз слезы. Я тоже заплакала, думая о том, что умирать было скорее даже не страшно, а обидно. Точнее — не страшно умереть сразу, мгновенно. Но горло перехватил болезненный спазм ужаса, заставивший бессильно застонать — не дай бог придется умирать долго, страдая от полученных травм или захлебываясь тоннами воды, ведь стюардесса объявила:

 — Впереди озеро, будем пытаться сесть на воду. Достать спасательные жилеты! Надеть, но не надувать! Ни в коем случае не надувать!    

   Посадка на воду — это один шанс на миллион. Ведь самолет не только падает, ударяясь о воду с той же силой, что и о землю, но и сразу же начинает тонуть. Все, о чем я мечтала в этот момент — лишь бы все случилось мгновенно.    

   — Приготовиться к аварийной посадке! Пригнитесь!     

  Когда самолет начал косить брюхом верхушки сосен, мы по команде стюардессы наклонились и обхватили руками колени. Я не думала, что умру. Я была в этом уверена на сто процентов.

                                    * * *

С высоты в две тысячи футов огромные вековые сосны выглядели мягкими и пушистыми. Казалось, что на них можно было сесть, как на подушку. Но опытные пилоты знали — шансов спастись при посадке в таежный лес не останется. Ни единого — толстенные стволы и огромная скорость просто разорвут самолет на части.   

    Вместе с блеснувшей далеко впереди водой у выбившихся из сил летчиков забрезжила надежда. Сесть на лес — будут обречены все. При посадке на воду возможно удастся спастись хоть кому-нибудь.    

   — Озеро, вон там, прямо по курсу!    

   — Нам не сесть — слишком высокая скорость, не успеем.    

   — Должны успеть, слышишь? Дальше — горы. Без двигателей нам их не перелететь! Мы разобьемся, понятно?! Озеро — наш последний шанс!!!    

   Бледный как полотно второй пилот отчаянно замотал головой.      

 — Это невозможно! Невозможно! У нас не получится!   

    — Начинаем снижение.    

   Используя те крохи, что сохранились для управления лайнером, пилоты начали готовиться к приземлению.       

Практически неуправляемый самолет не сумел принять правильную конфигурацию для посадки. Чуть ли не штопором он вошел в спокойные воды безымянного озера, коих так много в этой безлюдной части Аляски. Вспахав крылом водную гладь и подняв волну брызг, он с силой ударился о воду, начиная разрушаться на ходу.      

 Большая часть пассажиров погибла мгновенно. Основной удар пришелся на переднюю часть и центр фюзеляжа. В хвосте удар отозвался меньшей силой — людям, находившимся там, повезло больше всего.

Прим.к части.

PS: Автор знает о том, что на Западе футы вместо километров и Фаренгейт вместо Цельсия. Но стандартные метрические величины здесь используются для лучшего понимания.