🍑 приятного чтения 🍑

Я очнулась в кровати, а в голове эхом раздавались слова отца. Я физически чувствовала его присутствие, ощущала его запах, я даже как-будто чувствовала какую-то моральную боль, которую всегда чувствовала рядом с ним.

— … Очень большая кровопотеря. Травмы внутренних органов, многочисленные переломы… — говорил не знакомый женский голос.

— Меня это мало волнует, — услышала я голос Чонгука. — Когда она очнется?

— Должна была вчера, может быть завтра… Очень много повреждений…

— Сколько нужно для того, чтобы убрать последствия приёма противозачаточных таблеток? — не слышал он объяснений.

— Боюсь, что пока с беременностью придётся повременить и с интимной близостью тоже… Таблетки начинают свое действие где-то через неделю и убирается их действие, примерно, столько же. У девушки очень сильные гематомы и разрывы мягких тканей в половых органах…

— Сколько повременить?

— Все индивидуально, но не меньше недели. Такие травмы заживают очень долго и болезненно. Любой сексуальный контакт будет сопровождаться очень болезненными ощущениями — это в лучшем случае, в худшем — это только новые травмы, кровотечения и возможно бесплодие…

Я попыталась повернуть голову, но лишь тихо захрипела, чем привлекла внимание Велизара и женщины.

— Можете идти, — властно приказал Чонгук и направился ко мне.

Я внутренне сжалась от его приближения. Я хотела закричать: «Не уходите! Останьтесь! При Вас он меня не тронет», но сил не было даже на то, чтобы повернуть голову.

— Как себя чувствуешь? — безразлично спросил Чонгук, ожидая, когда же врач уйдёт.

Хреново я себя чувствую, очень хреново. А ведь интересно, почему же? Не потому ли, что мой муж довёл меня до такого состояния?

— Плохо, — выдавила я из себя хрип.

Дверь за женщиной закрылась и вся, даже не правдоподобно наигранная, забота мужчины исчезла.

— А кто же тебе виноват? Сама, Лиса, сама.

Он скинул с меня одеяло и сел возле моих ног. Я не могла ничего сделать, насколько тяжело и больно мне было. Шершавые пальцы водили по ноге и спустились к внутренней стороне бедра.

— Хотя бы не сейчас, — слабо попросила я.

Чонгука мало интересовали мои слова. Он сел между моих ног, закинув их себе на пояс и продолжал гладить, касаясь клитора. От каждого касания по моему телу проходила волна боли и я вздрагивала. Мужчина перевёл руки на ягодицы и сжал их так, что я заскрипела зубами, а после начал подниматься выше, задирая края белой, чистой рубашки в которую кто-то меня одел. Когда он дошёл до спины я взвизгнула и он начал спускаться обратно, попутно снимая с меня трусики.

— Какой же ты извращенец, — прошептала я, восхищаясь такому отсутствию каких-либо принципов. Мне плохо настолько, что я не могу пошевелиться, а ему лишь бы я побыстрее забеременела.

— Закройся! — велел он, расстегивая молнию на брюках.

Я закрыла глаза, не желая видеть того довольного лица, которое сейчас будет в восторге от двойного кайфа: моей беспомощности и получения удовольствия. Он пошире раздвинул мои ноги и медленно начал входить. Медленно, растягивая каждый момент. Я сжимала зубы, чтобы не издать и звука, но все равно из груди вырывались сдавленные стоны, смешанные с пугающим удовольствием и болью. Я чувствовала, как внутри все снова рвётся и начинает бежать кровь, но его это не пугало. Он так же медленно входил до самого упора. Непроизвольно я выгнулась в спине и подалась бёдрами навстречу к Велизару.

— Да тебе, похоже, нравится, — его голос был полон яда.

— Остановись! — тихо, но твёрдо попросила я.
— И не подумаю.

Я не понимала, что с моим телом. Когда Чонгук начинал медленно выходить я двигалась ему навстречу, а изо рта вырывались тихие, хриплые стоны, больше уже от удовольствия, чем от боли.

— Давай, Лиса, давай, — шептал он, не увеличивая темпа, а все так же растягивая моменты. — Да ты у нас любитель болезненного секса, оказывается. После травм, с кровью… Возможно, почаще будем повторять…

Он оборвался на тихом стоне и коснулся рукой моего живота, прижимая к кровати. Чем ниже опускалась спина, тем сильнее я подавалась бедрами вперёд и тем громче становились стоны. Да что со мной такое? Почему мне должно быть больно, но я получаю удовольствие? Почему я тянусь к нему?

Это было впервые, когда Чонгук делал все плавно, без толчков и боли… И это было впервые, когда при нём я стонала не от боли, а от удовольствия, которое заглушало боль и слабость в теле.

— Я ненавижу тебя… — проговорила я на выдохе, между стонами.

— Я вижу, — усмехнулся он, нависая надо мной. — Открой глаза.

Я не могла открыть глаза, но я тянулась к нему, хотела быть ещё ближе к нему. Я положила руки на его затылок и спину и громко застонала, когда его губы коснулись моей шеи.

— Громче, — прорычал он у самого моего уха.

Я обвила ногами его за талию и прижала к себе сильнее. Темп начал медленно нарастать, а я все так же подавалась к нему.

— Ещё, — прошептала я ему и испугалась своих слов. Я просила его ускориться и он послушал.

Стоны стали громче. Ощущения ярче и насыщеннее. Когда все закончилось он кончил в меня и упал рядом на подушку. Я не могла отдышаться. Я не понимала, что со мной. Почему я получала удовольствие и так реагировала на человека, которого ненавижу?

— Не знал, что ты такая, — выдохнул Чонгук. — Не думал, что ты будешь так стонать подо мной и просить ещё, после того, что было позавчера…

— Я не знаю, что со мной, — призналась я. — Я не…

— Лиса, твои стоны и движения минуту назад были куда красноречивее, чем все твои слова сейчас. Ты ненавидишь меня, но хочешь. В этом-то и прикол.

— Нет.

— Да. Любви у нас с тобой не выйдет, а вот хороший секс, как сейчас, мы друг другу обеспечить можем…

Я сгорала со стыда. Мне было стыдно, что я не могу контролировать собственное тело, которое так хотело к нему… Неужели я действительно хотела его? Нет, даже не думай об этом! Как можно испытывать к нему что-то кроме ненависти?

***

Я не могла уснуть всю ночь от мыслей, что теперь я уязвима перед Чонгуком. Моё тело предательски к нему тянулось и просило ещё…

Я провалилась в сон под самое утро и проснулась от хлопка двери.

— Доброе утро, — тихо и спокойно проговорил Чонгук, садясь на край кровати. — Ты как?

Я не слышала в его голосе фальши. Либо он хороший актёр, либо ему это было действительно важно.

— Лучше, — ответила я.

— Лучше или совсем хорошо?

— Нормально.

На лице Чонгука отразилась довольная ухмылка.

— Одевайся. У нас с тобой сегодня очень интересный день.

***

Я сидела за столом напротив Чонгука. Он нервно буравил меня взглядом и молчал уже минут пять. Мне было не уютно под пристальным взглядом и я отвела взгляд на поверхность стола из тёмного дерева.

— Мне стало интересно, — наконец заговорил Чонгук. — Вчера мы с тобой очень хорошо провели время, да?

У меня загорелись щеки и я подняла глаза на мужа. На лице у него играла хитрая ухмылка.

— Вчера ты была более… Развязной. Равнодушной, полуголой. Мне понравилось. А сейчас ты сидишь передо мной такая сдержанная, скромная, одетая… Даже не скажешь, что ты вытворяла вчера…

— К чему ты это? — не удержалась я от вопроса.

— Я думаю, нам стоит повторить.

Чонгук нагнулся под стол и достал бутылку виски.
— Я не пью, — ответила я.

—За наше будущее, — усмехнулся он, открывая бутылку и разливая алкоголь в два стакана, — и чтобы больше никогда не повторилось то, что произошло недавно.

Я взяла стакан в руку и Чонгук стукнул своим стаканом об мой.

— За будущее, — напомнил он, поднося стакан ко рту, но не пил, ожидая, когда выпью я.

Немного отпив алкоголя я закашляла от жгущего ощущения в горле. Чонгук засмеялся громко и заразительно, откинувшись на спинку стула. Он смеялся не нервно, а… Искренне, как ребёнок.