Так темно и больно. Сыро и страшно. Тесно и мерзко. Я вижу себя со стороны и борюсь с желанием отвернуться. Я сижу в тесной, сырой и тёмной комнате. На шее висит замок, сдерживающий две цепи. Металл цепи ужасно холодный и пронзает болью кожу. От «ошейника» стекают ручейки крови… Кровь повсюду. Это не сыро в комнате, тут всё залито кровью. Её запах тошнотворен. Это смесь запахов свежей крови и гнилой. На моём теле нет живого места, по крайней мере там, где порвана одежда. Вся кожа усыпана синяками и ссадинами. На лице виднеется совсем свежий ожог. Мне страшно смотреть на себя. Просто страшно. Я настолько подавлена и уничтожена, что уже кажется не борюсь ни за что. Мне всё равно, а единственные желания, что так явственно бьются в голове — это желания попить, поесть и умереть. Умереть хочется уже намного сильнее, чем есть или пить, но что-то держит меня от смерти. Это не лекарства, не желание нового хозяина развлекаться дальше, а моё желание, стремление жить неизвестно для чего.
С протяжным скрипом
открывается дверь и в комнатку пробивается немного света. В помещение заходит мужчина. Он ниже Чонгука, но раза в два шире и страшнее. Я сжимаюсь от его вида и отодвигаюсь к стене. В темноте я вижу, как зло он ухмыляется, прицокнув языком и встав по центру комнаты.
— Готова немного поработать? —
грубым голосом басит он, расстегивая ремень брюк.
Я сжимаюсь от звука звяканья
пряжки и быстро начинаю махать головой.
— Нет, нет. Я не могу сейчас,
пожалуйста, прошу…
Эти слова бесят мужчину. Он
сдавленно рычит и хватает меня за волосы, притягивая к себе и заставляя встать. Я вою от боли и плачу, что не могу сейчас, прошу пощадить меня, дать передышку.
— Ты, шлюха, забыла кто ты? Или
давно тебя не били? Или может дочку твою у тебя на глазах никогда не избивали? Она такая маленькая, такая крохотная, ей хватит одного моего удара…
— Нет. Нет, нет! — я реву и
захлебываюсь в своих слезах. Только не дочка. Только не единственное, что у меня есть в жизни. — Не трогайте её, прошу!
Он кидает меня на пол, а я так
напуганно и преданно смотрю ему в глаза.
— Как ты её там назвала? Чонги?
Почти как Чонгука… Твой бывший муж, что так не вовремя склеил ласты. Запомни, — он снова хватает меня за волосы и запрокидывает мне голову до боли в шее, — твоя роль — это роль бесплатной проститутки, что ждёт в будущем и твою дочь, если она доживет и ты будешь паинькой…
— Я буду, — задыхаясь уверяю я. — Я
клянусь! Пожалуйста, не трогайте мою дочку. Прошу Вас…
Мужчина смотрит на меня зло и
покровительственно. Он знает, как шантажировать меня. Знает, что я люблю. Знает, что маленькая дочка Велизара — это единственный мой стимул жизни.
— Удиви меня, — требует мужчина,
отпуская мою голову.
Я подползаю к нему и дрожащими
руками начинаю расстегивать его брюки. Я ничего не вижу перед собой за пеленой слёз, но чувствую… Чувствую, как он снова берёт меня за волосы и грубо подталкивает моё лицо вперёд…

Я вырвалась из видения, ощущая всю боль и всё унижение, что пропитывало меня там. Я всегда думала, что Чонгук ужаснейший из людей, но даже он никогда не сделал бы этого…

Я явственно чувствовала противный вкус крови и этого мужика у себя во рту и никак не могла избавиться от этого чувства. Настолько противно и тошно, что меня вывернуло наизнанку. Я рано думала, что это было последнее видение. Очередная жгучая боль снова заставила меня упасть на спину…

Я одета в чёрную водолазку и брюки. Лицо покрыто слоем косметики, скрывающей все синяки и ссадины. Я стою в центре светлой комнаты и чего-то жду. Жду с нетерпением. И дожидаюсь…
— Мама! — слышу я радостный
девчачий крик за спиной и оборачиваюсь, присаживаясь на колени и хватая на бегу свою дочь.
Я прижимаю её к себе и чуть не
рыдаю от счастья, увидев мою малышку. Я готова отказаться от всего, послать нового хозяина куда подальше, но я понимаю, что потом будет с моим ребёнком. Я крепко обнимаю её, а в глазах уже стоят слёзы.
— Мам, что это? — спрашивает
девочка, дотрагиваясь ручкой до моей разбитой губы.
— Ничего страшного, — улыбаюсь я.
— Ничего страшного, милая.
Я смотрю на неё и всхлипываю,
проводя рукой по прямым чёрным волосам дочери и глядя в её серебристые глаза. Она вобрала в себя лучшие черты меня и Велизара. Чёрные волосы и смуглая кожа от отца в контрасте с ледяными глазами и мягкими чертами лица от меня. Это девочка — дочь Чонгука, которая никогда не видела и не увидит своего отца. Ей всего 5 лет, но она уже знает очень много…
— Мама, дядя Тэхен говорит, что
когда я вырасту, то я стану такой же, как и ты. Такой же красивой?
Чонги  смотрит на меня чисто и
искренне. Она не знает, что «дядя Тэхен» делает со мной. Она не знает…
— Да, милая, — я чувствую, как по
щеке начинает катиться слеза и я ругаю себя за слабость перед дочкой.
— А ещё дядя Тэхен говорит, что
скоро ты встретишься с моим папой. Мам, а где мой папа? Мы можем встретиться с ним вместе?
Я прижимаю к себе девочку и
начинаю плакать. Она знает, что она не родная Тэхену, но никогда ей никто не рассказывал о её настоящем отце. О отце, которому она была нужна…
— Мам, почему ты постоянно
плачешь? — обеспокоенно спрашивает дочь.
Мою душу рвёт на части от её
звонкого «мам». Я понимаю, что у меня всего пара минут, чтобы поговорить с ней.
— Все хорошо, Чонги, — улыбаюсь я,
посмотрев на дочь красными глазами. — Что ещё говорит дядя Тэхен?
— Он говорит, что поскорее хочет,
чтобы мне исполнилось 13 лет…
У меня перехватывает дыхание. 13
лет — официальный возраст в Тёмном мире для продажи в сексуальное рабство. Он хочет отдать мою дочь. Продать, как проститутку.
— Мам, кто мой папа? Где он?

— Твой папа очень хороший человек,
— выдавливаю из себя я эти слова. — Твой папа любил тебя, очень сильно…
— А почему мы сейчас не с ним?

— Твой папа, милая, в другом мире.
Твой папа умер…
Девочка смотрит на меня, не моргая.

— А почему тогда дядя Тэхен
говорит, что ты скоро встретишься с ним? Ты что, болеешь?
— Нет, — улыбаюсь я, замечая как в
дверях появляется няня, которая сейчас заберет у меня Чонги. — Я люблю тебя!
Дочка бормочет ответное «
люблю» и её забирает няня, а я так и остаюсь сидеть на полу, рыдая. У меня есть пара минут в месяц, чтобы увидеть родную дочь и каждая наша встреча бьёт меня сильнее предыдущей.
— Наговорилась с дочерью? — грубо
спрашивает Тэхен.
— Спасибо, — бормочу я, поднимая
глаза на него.
— Одним «спасибо» тут не
отделаешься, сама знаешь. Ртом и телом отработаешь, шлюха.

Я с трудом выныриваю из второго видения со слезами на глазах. Я кричала имя дочери и просила оставить её. Меня жгло от обиды и унижения… Вот кем я стану в чужом доме. Вот о какой участи говорил мне Велизар. Я не думала, что привяжусь к его ребёнку и буду так любить, но это было так.

Я встала с земли и посмотрела на дрожащие руки. Меня било дрожью от страха. В отголосках сознания ещё кричали голоса и вспыхивали картинки. В этих картинках я видела себя. Кровь, секс, унижение и боль… Единственный глоток свежего воздуха в этом тошнотворном круговороте — это Чонги, наша с Чонгуком дочь.

Я без стыда уже встаю с кровати и начинаю впопыхах быстро одеваться, не поворачиваясь и не смотря на Тэхена. Чего я там не видела за 15 лет? Я не узнаю себя в этом видении. Я полностью смирна перед ним и покорна, готовая на всё. Я не чувствую уже ничего от близости с ним, кроме отвращения. Я забыла какого это что-то чувствовать.
— Я тут подумал, — протягивает
мужчина. — Твоей же дочери уже 14 лет, а тебе уже 30 с лишним… Не чувствуешь, что теряешь форму и пора бы тебе уже и честь знать?
Я не обращаю внимания на его
подколы. Трудно обижаться на шутки о возрасте от человека, который почти на 30 лет старше тебя.
— И что? — равнодушно бросаю я,
натягивая джинсы.
— Думаю, что твоя дочь могла бы
неплохо тебя заменить, потому что ты мне за 15 лет порядком надоела…
У меня как-будто выбивают весь
воздух из лёгких. Я застывают на месте и начинаю закипать.
— Ты хочешь мою дочь подложить
под себя? — рычу я, негодуя от ярости.
— Да, — спокойно отвечает он.

— Нет! — орала я, очнувшись и колотя руками землю.
Я не могла допустить, чтобы так случилось со мной и моим ребёнком… Нашим с Чонгуком ребёнком
.
***

Я шла по коридору уже чуть ли не срываясь на бег. Единственный кто мне мог помочь теперь — это не Джин, это человек от которого я никогда не ждала и не хотела помощи — Чонгук.

Тот, кто окунул меня в это дерьмо. Тот, кто толкнул меня в это. Тот из-за кого я погрязла во всём этом и из-за кого я оказалась здесь. Теперь мне мог помочь только Чонгук.