Он зашел в комнату с легкой улыбкой на лице, маня к себе своей демонической красотой. Про таких мужчин, как Чонгук говорят «идеальный мерзавец». Красивая, истинно красивая, мужская внешность, что привлекала абсолютно любую женщину. Демонические глаза, что не отпускали от себя и разбивали твое тело у себя в голове на молекулы. Твердый характер, что никогда не видел запретов и граней дозволенного. Материальная обеспеченность, что была достигнута не кропотливым трудом, а кровопролитием, бесчисленными жертвами… хотя это тоже может сойти за труд. Его образ жизни, что никогда не был связан с жизнью других людей, только смерть. Он никогда не заботился ни о чувствах, ни о жизнях других, только собственное удовлетворение.

— Добрый вечер, — проговорила я томным голосом, наблюдая, как мужчина прошел мимо меня и подошел к письменному столу у окна. — Что-то случилось?

Чонгук окатил меня таким едким взглядом, что я еле сдержалась, чтобы не поежиться. Я с легкой улыбкой стояла и смотрела на него.

— Сегодня ночью убили девушку…

— Это ужасно, — оценила я.

— Тебе это не угрожает. Я оторву голову любому, кто дотронется до тебя или хотя бы подумает об этом. Убивают женщин с которыми я когда-то спал…

— Тогда почему же это не угрожает мне?

Я смотрела на Чонгука с нескрываемым удовольствием. Меня притягивала его красота. Почему в голове у кого-то сложился образ, что демон — это отвратительное существо с копытами, рогами и хвостом? Демон — это же в первую очередь, когда-то падший ангел, любимец Света, по легенде, потом уже оружие Тьмы, которое перед тем, как убить способно очаровать любую жертву и разбить ее сердце. Красота — это главное оружие демона.

— А ты слышала, что сегодня днем еще одну наложницу убили? Тело нашли в погребе, рядом с кухней. Изуродовано зверски, — перевел тему мужчина, испепеляя меня взглядом.

— Ужасно, — в страхе прошептала я, подходя к столу и садясь на край столешницы.

Я смотрела ему в глаза, утопая в них. Они сжигали меня до тла, не оставляя и пепла, чтобы воскреснуть. Велизар резко прижал меня к себе одной рукой, не разрывая зрительного контакта между нами.

— От тебя пахнет кровью, — сквозь зубы процедил мужчина, крепче прижимая меня к себе. Я оказалась сидящей на столе с раздвинутыми ногами, между которыми стоял Велизар и тесно прижимал меня к своему телу. — Этот запах я не перепутаю ни с чем.

— Здесь даже стены пахнут кровью, — прошептала я. — Здесь все пропитано ею.

Чонгук схватил меня свободной рукой за подбородок и заставил поднять голову вверх.

— Хватит врать! — процедил мужчина сквозь стиснутые зубы.

— Я не понимаю, — испуганно прошептала я, —
Чонгук.

— Ты все прекрасно понимаешь, девочка моя. Ты не глупая. Очень не глупая. И ты талантливая. Талантливая актриса. Театральное по тебе плачет горьким слезами, — прорычал он с ненавистью в голосе, но в его глазах зажигались огоньки азарта. Он как-будто вел какую-то игру.

— Ты думаешь это я убила этих трех девушек-наложниц? — спокойно спросила я, выдерживая зрительную баталию, которую была готова проиграть.

— Да. Я так и думаю, — цедил он сквозь зубы.

— Дженни убила я, по твоему? И ту высоченную блондинку, что нашли на кухне вчера ночью? Даже девушку-подростка, к которой ты еще ни разу не притронулся, тоже убила я?

— Да.

Я была готова ему сдаться прямо сейчас. Прямо здесь. Он же все всегда знал наперед. Ему даже не нужно было слов, чтобы понять врет ему человек или нет.

— Ты хочешь услышать правду? — усмехнулась я, отталкивая Чонгука от себя и вставая со стола.

— Я за этим и пришел, — рыкнул мужчина, оборачиваясь.

— Хорошо, — легко согласилась я, подходя к шкафу и буквально спиной чувствуя его взгляд. — Хотел правды? Получай.

Я резко открыла дверцу шкафа и от туда вывалилось окровавленное тело молодой девицы с каштановыми волосами, и когда-то у этого тела были еще и голубые глаза в придачу. На ковре медленно разрасталось кровавое пятно, а я без зазрения совести повернулась лицом к мужчине, наблюдая его ледяное спокойствие.

— Я, действительно, убила их. И Дженни, — я сделала шаг к мужчине, — и Черен, — еще шаг, — и Рюджин, — шаг, — и даже эту Юну, — я подошла к нему вплотную. — Ну давай, скажи, что с рук мне это не сойдет, я сгнию в подвале за порчу твоего имущества. Скажи!
— Я могу только спросить: тебе не противно от того, что на твоих руках кровь четырех девушек?

— Нет, — честно и без раздумий ответила я. — Не противно. Даже не жалко. В первый раз было страшно, признаю. Но я как-будто не принадлежала себе в те минуты.

— Что ты чувствовала? — прорычал Чонгука, хватая меня за шею и притягивая к себе. — Во всех подробностях.

— Тебя это возбуждает? — рассмеялась я.

— Возможно. Ты же сама говорила, что я извращенец. Считай это моим фетишем.

Я лукаво улыбнулась и начала свой короткий рассказ, проводя ладонью по груди мужчины.

— Логично было бы спросить для чего я это сделала, — заметила я. — Я хотела быть единственной твоей женщиной, единственной с кем бы ты спал и это мне почти удалось.

— Да убей ты хоть весь гарем. Набрать новый — дело одного дня.

— А убить новый — это дело одной недели, — улыбнулась я. — Я убила Черен, девушку с кухни, поздно вечером, как раз перед твоим приходом, еле успела. Тогда я поняла, что мне это нравится. Мне нравится, когда из чужого тела медленно уходит жизнь. Мне нравилось, что я решаю кому, когда и как умереть…

— Безграничная власть над чужой жизнью, — дополнил Чонгук. — Ты становишься мной. Тебя начинает привлекать то, что нравится мне.

— Возможно, — согласно кивнула я. — Наверное, не такую жену ты себе хотел.

Он ничего не отвечал, не реагировал на мои руки, что блуждали по его телу. Он был спокоен. Стоял, как глыба льда.

— Теперь ты меня бросишь, — догадалась я, отступая от него. — Отправишь обратно к отцу, убьешь или «подаришь» кому-то?

— Расскажи, как ты убила каждую из них, — прорычал мужчина. — Подробно.

***
После ссоры с Чонгуком я убежала в свою комнату. Меня колотило от ярости, что он снова так грубо обошелся со мной. Повалил на стол, порвал платье…
Я зашла в комнату, роняя предметы
интерьера: книги, статуи, ножи в ножнах и футлярах… Один из ножей был без какого-либо футляра и я, скидывая вещи со стола, напоролась на него рукой. На ковер закапали частые капли крови, что заворожили меня… Когда кровь закапала на ковер я почувствовала, что как-будто из меня начали откачивать самообладание, которого и так оставалось немного. На смену здравому смыслу приходила ярость, злость и обида…
Я мельком помнила, что в комнате
появилась Дженни. Она кричала о своей беременности, угрожала даже, а я молчала. Тихо молчала, пряча нож за спиной…
Я била ее лезвием без разбору. На
меня брызгала кровь. Она кричала, но после бесчисленного количества ударов, она не смогла удержаться на ногах, падая на пол…
Я порезала ее лицо и вытащила тело
в коридор и забыла, что сделала…
Второй раз я помнила отчетливо. Я
была на кухне. Было поздно. Скоро должен был придти Чонгук. В комнате появилась она. Девушка-наложница по имени Рюджин с ярко выраженным запахом недавнего присутствия моего мужа возле ее тела…
«… ты сможешь стать
единственной его женщиной…». Могу! Еще одной моей преграды может и не стать.
Я тихо взяла со стола сковороду и
кухонный нож, медленно приближаясь к девушке, которая стояла ко мне спиной. Один точный удар сковородой по голове и девушка упала на пол. Я быстро переступила через тело, прикрыла дверь на кухню и принялась так же без разбора бить ее тело ножом… Это уже произошло осознанно. Я не забывала ни малейшей детали, но была так же спокойна, как и после первой жертвы. Каменное равнодушие, граничащее с нескрываемым удовольствием…
Я умыла руки, забросила нож в
тумбочку и быстро выбежала из кухни, а через пару минут уже пришел Велизар.
Третий раз произошел практически
так же, как и второй. Только без сковороды по голове… Очередной порыв ярости вывел меня из себя из-за одной мелочи: она уронила одно яблоко на пол, когда помогала на кухне.
Юна. Четвертая жертва моего
маниакального желания. Утонула в ванной и получила пару ударов ножом в придачу. А потом отправилась в шкаф. Опять же из-за того, что оказалась не в том месте, не в то время и в присутствии не того человека, не с тем настроением. Она не сделала ничего. Мне просто хотелось снова ощутить чью-то кровь на своих руках, почувствовать власть над чьей-то жизнью.

***

Я рассказала ему все. Достаточно подробно. Особенно первые два случая. Я не рассказывала ему эмоций, что наполняли меня в те минуты. Да и какой в этом смысл? Он и сам знал эти эмоции, что омывают тебя с головой, когда ты чувствуешь в себе такую власть над чужой жизнью.

— Отправишь обратно к отцу, убьешь или «подаришь» кому-то? — снова спросила я. — Нож, если что, в тумбочке.

Пауза затянулась не прилично долго. Он смотрел на меня зло. Испепеляюще. Убийственно.