♡ приятного чтения♡

Мне никогда не льстили стены разрушенного дворца. Чёрные, каменные стены. Чёрный плиточный пол. Тёмные и высокие сводчатые потолки. Под самым потолком висели огромные люстры с тусклыми, кроваво-красными лампочками. Всё это не внушало никакого доверия. По стенам, между камней, виднелись глубокие трещины из которых дул холод. Весь внешний вид коридора дворца внушал, что ему уже сотни лет и он скоро развалится, но ни трещины в стенах, ни мутные, треснутые окна, даже обвитый плющом пол — не были предвестником скорого обрушения. Никто и никогда не позволит Тёмной Ратуше, где проводились все тёмные ритуалы, разрушиться.

Я шла по темному коридору к приоткрытой двери из которой бился тусклый свет. С каждым шагом, который приближал меня к залу, моё сердце колотилось все сильнее. Зайди я туда и обратно уже выйду другой — обреченной на этот глупый, бессмысленный брак.

Я тихо вошла в зал, такой же тёмный и холодный, где сидело человек сорок. Люди были все одеты в тёмные одежды и разглядеть их лица в тусклом свете я не могла. В центре зала стоял алтарь в виде огромного, чёрного камня с гладкой поверхностью. Вдруг, на обнажённую спину мне легла чья-то холодная рука. От неожиданности я вздрогнула и обернулась на этого человека — это был мой отец.

— Идём, — тихо прошептал он и медленно повёл меня к камню. — Ничего не говори — молчи. Делай все так же, как и он. И самое главное, не смей на него смотреть пока он сам этого не позволит. Поняла?
Я молча кивнула.

— Садись на колени и жди.

Я медленно поднялась на холодный алтарь и села на колени, опустив глаза на замысловатый узор в центре камня. Ничего ещё не началось, а я уже чувствовала, что становлюсь никем в этом мире. Я сидела так минут десять, пока в зале не потушили весь свет и не зажгли факелы возле алтаря. Краем глаза я увидела, что на камень поднимается человек и садится напротив меня — Велизар. Я нервно сглотнула ком в горле, сердце застучало ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее быть не может. Я с трудом подавляла в себе желание поднять глаза на мужчину, но пока он сам не позволит мне этого сделать — я не имею на это права.

Вдруг, моего подбородка коснулась его рука — холодная, грубая. Он поднимал моё лицо вверх и я смогла увидеть его — Чонгука. Внутренне я сжалась от вида мужчины, как сильно он напоминал мне моего отца… Грубые черты лица, резкие скулы, квадратный подбородок, прямой и правильный нос, множество мелких шрамов в районе глаз, густые низкие брови, такие же морщины между бровей, как и у отца, тонкие, рассечённые шрамом губы, но больше всего меня пугали его глаза. Тёмные и пустые. Темно-карие глаза, в которых не видно было зрачка, смотрели на меня с прищуром. Он не был отталкивающим на вид, но это его сходство с отцом пугало меня.

Кто-то подал в руки Чонгука серебряную чашу, в которой лежал нож. Он взял чашу, не отводя убийственного взгляда от меня. От этого взгляда хотелось отвернуться, бежать…, но это было невозможно.

Мужчина взял нож и наконец-то отвёл от меня взгляд на свои руки. Я выдохнула, когда наконец-то вырвалась из плена страшных глаз, которые испепеляли меня. В свете факела блеснуло лезвие ножа, которым он полоснул себя по ладони. Чонгук сильно сжал руку над чашей, и в неё закапали частые капли крови, которые в тусклом свете казались чёрными. Я взяла окровавленный нож в свою руку и резанула по своей ладони, не так глубоко, как Чонгук, но крови выступило много. Когда кровь почти перестала сочиться, я убрала руку и посмотрела на мужчину. Он смотрел на меня с интересом и насмешкой, а потом протянул мне окровавленную руку. Я положила свою порезанную ладонь на его и он переплел наши пальцы.

— Силой крови, силой Тьмы, ты мне теперь принадлежишь, — прошептал он хриплым голосом. — Повтори!

— Силой крови, силой Тьмы… Я тебе теперь принадлежу, — мне как-будто приходилось выдавливать из себя эти слова и голос мой дрожал.

Свободной рукой Чонгук опустил пальцы в чашу с кровью и медленно провёл по моей шее, от подбородка к груди. Я чувствовала, как вязкая, тёплая жидкость покрывает мою кожу и молилась, чтобы он не заметил моего отвращения и дрожи в теле от этого.

Покорно я повторила его действия.

— Всё, — громко произнёс Чонгук толпе, не отводя глаз от меня.

Он встал на ноги, потянув меня за руку, которую не отпускал. Мы спустились с камня и он разжал мою руку, переместив свою на мою спину. Я вздрогнула и выпрямилась под холодной кровавой рукой, которая подтолкнула меня к двери на выход из зала. На мой выход из привычной жизни и на вход к неизвестности с мужем-демоном…

***

Я стояла в центре огромной тёмной спальни в доме Чонгука. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, он обходил меня по кругу уже третий раз, изучая. Я нервно кусала губы и теребила браслет на своём запястье. Эта убийственная тишина, в которой я слышала своё тяжелое дыхание, била по нервам. Уж лучше бы он что-то говорил, а то это его спокойствие и равнодушие пугали меня ещё сильнее. От отца, с его необузданной яростью и злостью, я хотя бы всегда знала чего ожидать, а от неразговорчивого полу-демона нельзя было предположить чего ждать.

Наконец Чонгук прекратил осматривать меня и остановился позади. Внутри меня все сжалось, мне стало страшно… Мужчина потянул за край атласной ткани, и узел, удерживающий все платье на теле, развязался. Платье спало с моего тела, обнажив его и упав к ногам чёрными волнами. Я готова была сквозь землю провалиться от стыда, скрещивая руки на груди и пытаясь хоть как-то скрыть свою наготу. По телу пробежала волна холода, когда его пальцы едва коснулись моей спины. На глазах выступили слёзы и я не смогла удержаться от тихого шепота:

— Не надо, прошу Вас…

Не знаю на что я надеялась. Я не смогла удержаться от этой просьбы, которой он даже не услышал. Да даже если и услышал, он все равно не остановился…

Чонгук шумно выдохнул за моей спиной и грубо, за плечи повернул меня к себе. Я встретилась с ним глазами и не видела в них ничего, кроме равнодушия. Ни желания, ни насмешки, ни злобы, ничего. Он резко схватил меня за кисти рук, которыми я закрывала голую грудь и толкнул в сторону. Я упала на кровать, так же, закрываясь руками. К горлу подкатился комок от которого было трудно дышать и уж тем более говорить, меня охватывала паника. Я чувствовала, как трясутся мои ноги, как по щеке уже покатилась слеза и я увидела, как от этого вида на лице Чонгука отразилась усмешка. «… Надеюсь, что, хотя бы, как подстилка ты его устроишь!» — эхом раздавалась в моей голове фраза отца.

Я убрала одну руку с груди и приподнялась на одном локте, чтобы видеть лицо Чонгука. Он улыбался. Улыбался страшно. Одними уголками губ, не скрывая того кайфа, который он получал от чужого страха. Потом он неопределённо хмыкнул и принялся снимать с себя чёрный пиджак. Он бросил его на пол и подошёл ближе к кровати, но не торопился ложиться.

— Чего ты ждешь? — не могла понять я и тут же пожалела о своём любопытстве.

Чонгук полез на кровать, приближаясь ко мне. Я отодвинулась от него на пару сантиметров, но он больно схватил меня за ногу и сильно дернул на себя. Я упала на спину и закусила губы, чтобы не издать ни звука. Я закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы. И только исчезнуть из своего тела я не могла, чтобы не чувствовать того стыда и боли, что сейчас охватят меня. Я почувствовала, как грубые руки, без какого-либо намека на нежность, начинают стягивать с меня трусики. Оставшись абсолютно голой перед ним, я зажмурилась ещё сильнее и ещё сильнее прижала руки к груди.

— Красивое тело, — прохрипел он, блуждая грубыми руками по моей коже.

Он медленно раздвинул мне ноги и резко вошёл. От неожиданной и сильной боли я закричала и выгнулась в спине. Такая резкая, разрывающая боль пронзила низ живота. Одной рукой я схватилась за темную простынь и сильно-сильно сжала её. Не дав привыкнуть к этой боли, Чонгук схватил меня за ягодицы и стал грубо и быстро входить и выходить. Он входил резко, грубо, глубоко. Я не могла сдержать криков, я вскрикивала каждый раз, когда он входил. По моим щекам текли слёзы, которые я не пыталась уже сдерживать…

Сквозь собственные крики я слышала его тихие стоны. Я не хотела открывать глаза, чтобы не видеть его лица и его выражения, с которым он смотрел на меня. Физическая боль с примесью унижения… Я никогда не чувствовала себя так беспомощно, даже перед собственным отцом.

За пеленой постоянной боли я начала уже чувствовать, как уходят мои силы. С каждым толчком боль становилась все более резкой, а мои стоны все тише, я просто уже теряла голос… и лишалась чувств.

Постепенно, минут через пятнадцать, может и больше, он начал снижать темп и я почувствовала, как внутри меня все заполняется тёплой жидкостью. Я потеряла счёт времени. Для меня эти моменты тянулись вечно, мне казалось, что прошло несколько часов от такой непрерывной боли и унижения. Я перевернулась на бок и схватилась рукой за живот, замечая при этом неприкрытую злобу в глазах Чонгука, оценивающего взглядом мое тело. Явное раздражение. Холодное равнодушие уступило место какому-то презрению и ярости. Все ныло и ломило… Но я зря думала, что мои мучения закончены.

Мужчина резко перевернул меня на живот и сел на мои ноги, и я уже была готова к новой боли, когда в поясницу мне уперлось что-то холодное и острое. Один миг и он медленно провёл длинную полосу, пересекающую позвоночник. Я уже как-будто не чувствовала этого… мне казалось, что это ни что, по сравнению с болью, которую я испытала минуту назад. Затем он встал, вытер нож о простынь, застегнул ремень на брюках, поднял с пола пиджак и ушёл, не сказав ни слова…