Я впадаю в ступор, глядя в карие глаза нашего социального работника, сидящего за моим баром. Он с таким же шоком смотрит на меня.

— Это твоё доверенное лицо? — хмыкает мистер Освальд.

— Именно. Это Оникс. Она работает здесь пять лет и знает всех. Так что спрашивай её, о чём ты хотел, — кивает Дамиан.

— Так... так... подождите. Ты социальный работник и ты тоже социальный работник, — я указываю пальцем то на одного, то на второго.

— Да, я уже говорил об этом. Я его босс, — подтверждает Дамиан. — Но с Джорджем мы дружим с колледжа. Он мой лучший друг.

— И вы оба пришли сюда, чтобы проследить за женщиной, у которой двое детей. Маленьких детей?

— Им скоро восемнадцать, — вставляет мистер Освальд.

Боже мой. Господи!

У меня всё переворачивается внутри, а коленки начинают дрожать.

— Я не чёртова наркоманка! Вы рехнулись? — выкрикиваю я. — Какого чёрта? Я не наркоманка!

— Оникс, ты здесь ни при чём. Мы ищем... сейчас, — Дамиан хватает из рук своего друга папку и открывает её. Его лицо вытягивается, а затем он смотрит на меня.

— Чёрт, — шепчет он.

— Я не наркоманка. Я просто работаю в баре. Что за дискриминация? То есть все, кто работают здесь, наркоманы? — злобно шиплю я, глядя на мистера Освальда.

— У меня есть подозрения на этот счёт. Я даже более чем уверен, что это так. Поэтому я получу подтверждение и спасу детей от вас, мисс Рэйн.

— Я не наркоманка! Я никогда не употребляла наркотики! Я работаю! — взвизгиваю.

— Никс, всё в порядке? — Ко мне подходит моя напарница. Нет, ни черта не в порядке. — Мне вызвать охрану? Они пристают к тебе?

— Нет, мисс, спасибо за волнение, но с мисс Рэйн всё в порядке. Мы не пристаём к ней. Мы тоже работаем, — сухо отвечает мистер Освальд.

— Хм, ладно. Но постарайся сделать так, чтобы они не отпугнули клиентов. Тебе штраф выпишут, — быстро шепчет она мне на ухо. — Если это твои знакомые из полиции, а они выглядят именно так, то советую тебе убрать их отсюда и быстро. Выведи их на улицу.

Я киваю ей, но мои мысли заняты тем, чтобы найти выход из ситуации. Они думают, что я наркоманка. Я не наркоманка. Я просто работаю. Боже мой, если этот придурок напишет в своём рапорте о том, что я наркоманка, то это будет конец и для меня, и для детей.

— Мы можем поговорить на улице? Там тише, — прочистив горло, прошу я.

— В этом нет необходимости, мисс Рэйн. Я...

— Да, мы будем ожидать тебя на улице, — кивает Дамиан и утаскивает своего чёртового друга от барной стойки.

Господи. Нужно взять себя в руки. Сейчас не время для паники. Я не могу потерять шанс объясниться и, вероятно, Дамиан поможет. Он не так враждебно ко мне относится, как его друг. Плюс он босс, и если я ему докажу, что не являюсь наркоманкой, и у нас всё хорошо, то он прикажет закрыть дело.

Надо собраться.

— Я отойду на пять минут, — бросаю барменше и быстро выхожу из-за бара. Кто-то шлёпает меня по ягодице, но мне всё равно. Я направляюсь к выходу. Когда холодный воздух касается моей кожи, то она сразу же покрывается мурашками. Я замечаю двух мужчин, стоящих в стороне и переговаривающихся друг с другом. По всему видимому, этот рыжий придурок говорит обо мне очень много плохих вещей Дамиану.

— Я не наркоманка, — шиплю, подскочив к ним. — Я только один-единственный раз курила сигареты, и они мне не понравились. Гадкий вкус и послевкусие. А как они воняют.

Меня передёргивает от отвращения.

— Я даже алкоголь не употребляю. Не помню, когда я выпивала бокал вина за ужином. Я работаю, — быстро добавляю.

— По словам Джорджа, вчера за ужином у тебя была ломка. Ты сильно потела, бегала в уборную, и тебя вырвало. Помимо этого, ты худая и ничего не ела за ужином, — хмурится Дамиан.

— Боже мой, — всплёскиваю руками и качаю головой. Только не это. Я не могу признаться им, что у меня был чёртов понос. Только не им.

— Я отравилась, — нахожусь я. — Съела хот-дог в закусочной и отравилась, вот и всё. Мне было плохо, потому что я отравилась.

— Отравление может напоминать ломку, но при отравлении так не потеют, — замечает Джордж. Ненавижу его.

Поджимаю губы и отказываюсь признаваться.

— Оникс, это очень щепетильная ситуация, но если у тебя есть проблемы с наркотиками, то мы должны знать. Мы можем помочь. Ты же понимаешь, что дети не виноваты в твоей зависимости. Да, ты много работаешь. Я просмотрел твоё дело, ты работаешь слишком много, поэтому порой люди прибегают к дополнительным средствам выработки энергии. Люди сами не замечают, как становятся зависимыми и отрицают правду, потому что им стыдно. Но тебе нечего стыдиться, потому что мы здесь и готовы помочь справиться с зависимостью. Я знаю хорошего врача и клинику, в которой тебе окажут помощь, если...

— У меня была диарея! — выкрикиваю я и сразу же покрываюсь краской стыда. — Чёрт, да из меня вылетало дерьмо, как из прямой трубы, ясно? Я не могла терпеть и поэтому бегала в уборную! У меня живот крутило постоянно, а потом я терпела и терпела. Из-за того, с какой силой я сжимала свою задницу, я и вспотела. У меня началась интоксикация, и мне стало плохо! И тошнило меня из-за отравления! Я в порядке! Иисусе!

Запускаю пальцы в волосы и вздыхаю. Теперь можно умереть. Так стыдно мне ещё в жизни не было. Повисает самая неловкая пауза в моей жизни.

— У меня чистые вены. Если нужно, я сдам анализы, и они подтвердят, что я не наркоманка. Я просто отравилась, и мне было чертовски плохо. Да и, вообще, кто приходит на ужин без приглашения или хотя бы предупреждения? Или в вашем мире люди не должны болеть? У них нет проблем? Вряд ли. И я знаю, что тебе я не понравилась сразу, — шиплю, указывая на Джорджа.

— Хм, да, всегда можно сдать анализы, — кивает Дамиан. — Наркотическая зависимость легко проверяется.

— Да, именно так. Я готова сдать любые анализы, но только оставьте нас в покое. Мы никого не трогаем. Мы живём и справляемся, ясно? Мои дети хорошие.

— Это те дети, которых я видел сегодня? Элла и Бранч? — уточняет Дамиан.

— Да! Да, они принесли мне обед. Они заботливые, — несколько раз киваю я.

— Они-то да, но не вы, мисс Рэйн. Как я могу доверить детей женщине, которая ведёт неподобающий образ жизни? — возмущается Джордж.

— О чём ты говоришь? У меня нормальный образ жизни. Или опять в вашем мире люди какие-то другие? — прищуриваюсь я.

— Ответственные люди не спят с первым попавшимся парнем, которого абсолютно не знают. И уж точно не устраивают истерики из-за того, что были глупы.

— Что? — недоумённо смотрю на Джорджа.

— Зигмунд, — напоминает он.

— Боже мой, — шепчу я, прикрывая глаза. Элла! Чёртова Элла!

— Здесь сказано, что ты была на свидании с неким Зигмундом, переспала с ним, и он тебя бросил на втором свидании, — медленно говорит Дамиан.

— Это ложь. Довольны? Мы врали. Да, мы врали, потому что этот человек маньяк. Он следил за нами. Он следил за мной и застал меня в самый сложный период моей жизни. Да, я плакала, и что? Я плакала, потому что была сильно расстроена тем, что происходит в моей жизни. И это касалось детей. Это касалось исключительно моих детей. Их отстранили от занятий в школе. Они натворили кучу всего плохого, а я работала. Мы поссорились, потому что я была на грани истерики. Ясно?

— То есть никакого Зигмунда не было? — уточняет Дамиан.

— Нет. Я клянусь, что нет. Я на свидания не ходила много лет. Мой первый сексуальный опыт был в двадцать один, и он же стал последним, потому что мне не понравилось, а потом я работала. У меня нет времени на мужчин. У меня нет времени на свидания. И имя Зигмунд я придумала. На полке стояла книга Зигмунда Фрейда, которую я читала пять лет назад, чтобы разбираться в психологии. Не получилось. Я не разбираюсь в психологии и не спала ни с каким Зигмундом. Его просто не существует. Элла придумала эту историю, чтобы защитить меня и своего брата. Я запаниковала и сказала первое имя, которое увидела. Мы... мы не врём. Мы просто боимся, что всё потеряем, — я тяжело вздыхаю и обнимаю себя за плечи.

Мужчины переглядываются, а я чувствую себя ужасно.

— Если даже на это закрыть глаза, мисс Рэйн, ваши дети нездоровы. У девочки огромные проблемы, — говорит Джордж.

— Я знаю. Правда, знаю. Но мы работаем над этим. Мы с Бранчем стараемся поддерживать её и не давить на неё. Бранч, пока меня нет, следит за сестрой и за тем, что она ест. Мы не покупаем вредную пищу. У нас даже «Колы» нет в доме. И дети обещали мне, что завтра сдадут анализы. Они тоже готовы на всё, чтобы нас оставили в покое. Они стараются. И я понимаю. Клянусь вам, понимаю, что Элла больна, и это самое страшное для меня. Думаете, мне всё равно? Думаете, что я безразлично наблюдаю за тем, как она портит своё здоровье? Нет. Это зачастую становится причиной наших ссор. Но ссоры в семье бывают. Разве нет? И мы справимся. Мы сможем, — на мои глаза набегают слёзы, но я быстро стираю их и снова обхватываю свои плечи руками. На улице безумно холодно, а я практически голая. Но я готова на страдания, только бы убедить их, что я достойна ещё одного шанса.

— Оникс, — Дамиан вздыхает и натягивает улыбку, — мы обдумаем твои слова, но ситуация не разрешится, даже если Джордж напишет в рапорте, что он не видит никаких проблем.

— Почему? Когда я проходила эту процедуру в первый раз, то всё было намного проще, — нервно шепчу.

— Потому что сейчас другая ситуация. Она паршивая. Детям семнадцать. Элла больна, и ей явно нужна медицинская помощь. Бранч, вероятно, травил других детей и занимался распространением самодельных наркотиков. Это статья.

— Но... но... это был всего лишь напиток. Вы уже видели результаты из полицейской лаборатории? Там сказано, что это наркотик?

— Нет, результат ещё не пришёл, — отрицательно качает головой Дамиан. — Это варианты, и на них нельзя закрывать глаза. Всё может быть. Но даже если обойдётся, и лаборатория подтвердит, что его напиток не был похож на наркотик, то всё равно вы будете на испытательном сроке.

— Почему? Им же через месяц исполнится восемнадцать. Они больше не будут нуждаться в опекуне, — хмурюсь я.

— Увы, из-за того, что школа подала запрос на проверку вашей семьи, вы уже являетесь в оранжевой зоне. Ваше дело передадут в суд, и по закону детям будет нужен опекун до достижения их возраста двадцати одного года. Помимо этого, вас всегда будут проверять. К вам будут посылать социального работника каждый месяц, чтобы он заполнял отчёт и сдавал его. За успехами детей будут следить, и если они хоть раз ошибутся, то им придётся отвечать за это, как и тебе.

— То есть... при любом раскладе, даже самом лучшем, мы никогда не избавимся от вас? — В шоке я смотрю на Дамиана.

— Пока детям не исполнится двадцать один год, и они не станут по закону совершеннолетними, нет. Но мы не враги вам, Оникс. Мы готовы помочь и подсказать, что нужно делать. У нас нет задачи разлучить семьи по нашей прихоти. Поэтому мы наблюдаем за семьёй. Дети и приёмные родители всегда врут. В девяносто девяти случаев они готовятся к приходу социального работника, а затем, когда мы уходим, дети возвращаются в ад. Я не говорю, что это закономерность, но мы уже такое видели. Поэтому у нас есть власть, чтобы узнать всё и своими методами. Наша задача состоит в том, чтобы дети не страдали, понимаешь? — мягко объясняет Дамиан.

— Мои дети не страдают. Я стараюсь. Я, правда, стараюсь, — бормочу я.

— Я знаю, что ты стараешься, Оникс. Но сейчас твоих стараний мало. Очень мало для того, чтобы помочь тем, кого ты любишь. Представь, что это рак. И это не начальная стадия, а вторая стадия, когда требуется хирургическое вмешательство. Мы хирурги в сфере опеки над детьми. Мы делаем всё, чтобы спасти своего пациента. Ты бы хотела, чтобы такой пациент умер?

— Нет. Конечно, нет, — отрицательно мотаю головой.

— И мы тоже заинтересованы в том, чтобы спасти его жизнь. Поэтому мы и следим за пациентами. После того как мы получим все данные из больницы и полицейского участка, то обязаны переслать всё в суд. Мы не можем удалить эти данные из компьютера. Нет, кто-то может, но я не могу. Для меня лично важно следить за всеми семьями, которые попадают к нам. Для меня лично важно знать, что они в порядке. Поэтому тебя вызовут в суд. Никакой адвокат тебе не поможет, он сделает только хуже. Если ты обратишься к адвокату, но начнётся судебное разбирательство, и пока оно будет длиться, а длиться оно может долго, детей заберут и временно распределят в разные семьи. Мы ни разу не проигрывали такие дела. И если мы выигрываем, то дети остаются в приёмных семьях тоже до достижения их возраста двадцати одного года.

Мне становится дурно. Я и не понимала, в какое дерьмо мы попали.

— Боже мой, — тяжело дыша, шепчу я. Тру свой лоб, чтобы найти вариант, хотя бы какой-то вариант.

— Оникс, всё не так плохо пока. Повторяю, что мы не враги вам, — заверяет меня Дамиан.

Я поднимаю на него голову и усмехаюсь. Мои губы трясутся от холода, и он это замечает. Он быстро снимает с себя пиджак и набрасывает его мне на плечи. Моё сердце замирает от того, как тепло становится, и как вкусно он пахнет. Да и то, что Дамиан поделился со мной одеждой очень мило с его стороны. Он милый парень.

— Он меня терпеть не может, — бросаю взгляд на Джорджа.

Тот фыркает и закатывает глаза.

— У меня есть причины считать, что вы, мисс Рэйн, не сможете дать этим детям необходимую помощь.

Внутри вскипает ярость. Я сжимаю кулаки, желая наброситься на него. И я, правда, собираюсь это сделать.

— Джордж, ты можешь идти. Я сам буду вести это дело, — резко произносит Дамиан.

— Я отказываю тебе. Мне плевать, что тебя с ней связывает, моя работа — дети и их благополучие. А с таким опекуном они пропадут. Они...

— Достаточно, я сказал. У меня есть полномочия забрать у тебя это дело. Мы обсудим всё завтра в офисе. А сейчас иди, иначе Оникс может тебе глаза выцарапать, — Дамиан настойчиво смотрит на друга.

— Я представитель власти, — прищуривается он. — Она сядет, если только...

Я топаю ногой в его сторону, и мужчина вздрагивает. На моём лице появляется довольная улыбка из-за его испуга.

— Джордж, иди, — Дамиан толкает друга в плечо, и тому ничего не остаётся, как направиться к машине.

— Я его убью, если он будет стоять между мной и моими детьми. Я понимаю, что мои слова могут быть использованы против меня, но мне плевать. Это мои дети, ясно? И я буду бороться за них. Я не позволю какому-то уроду, который делает выводы из своих фантазий, перечеркнуть годы моих стараний. Это тоже моё предупреждение. Если вы хотите войны, то вы её получите. — Я срываю пиджак Дамиана и бросаю в него.

— Оникс, не создавай себе проблемы, — летит мне в спину.

— Думаешь, я испугалась? Нет. И ты пришёл сегодня ко мне на работу, чтобы подставить меня, да? Вы все окружили нас, словно нет других семей, в которых происходит настоящее насилие. Вы, как коршуны, клюёте и изводите нас, сидя ровно на своём нагретом месте. А мы пашем, в отличие от вас, чтобы защищаться. Так что не говори мне о проблемах. За всю свою жизнь я о них достаточно узнала. Лучше засунь одну из свечей в задницу своему другу и подожги её, вот тогда точно будет результат, — злобно говорю я.

Дамиан жмурится и трёт переносицу.

— Обсудим это в другой раз, Оникс.

— Я с тобой больше ничего обсуждать не собираюсь. Встретимся в аду, придурок, — фыркнув, залетаю обратно в бар и направляюсь к своему месту.

Я безумно зла. Мне хочется кричать от несправедливости. Теперь двое козлов собираются следить за мной и детьми. Это они проблема этого мира. Вместо того чтобы, действительно, защищать тех детей, кто находится в опасности, они выбирают мишенями нормальные семьи. Нет, я не допущу, чтобы мои дети пострадали. Никогда.

По мере того как моя злость сходит на нет, пока я работаю и обслуживаю клиентов, мои эмоции успокаиваются, и я осознаю, что сделала только хуже. Я же собиралась договориться с ними.

Господи, что я натворила?