Когда происходят какие-то ужасные события, хочется закрыться. Уйти туда, где тебя никто не увидит, остаться наедине с самим собой и размышлять, вспоминать, прокручивать своё прошлое. Это доставляет неимоверную боль, глаза еле видят из-за слёз, и всё вокруг меркнет, окрашиваясь в серые цвета. Почему-то, в такие моменты, начинается дождь, словно он вместе с тобой оплакивает твоё горе. Нет, он не смывает плохое воспоминание. Смотря на капли, плавно стекающие по гладкой поверхности окна, вспоминаются счастливые моменты, и от этого становится горько и солёно. Горечь, как нектар цветка, разливается по всему телу, заменяя кровь, и распускается, разрывая кожу. Душевную боль всегда перенести сложнее, чем физическую. Ведь ты не знаешь, что можно сделать со своим сердцем, оно болит и разрывается на части. Некоторые даже думают, что лучше умереть, чем чувствовать такое. Я и не думал, что смогу узнать, каково это. Ощущать эту пустоту внутри, понимать, что всё время посвящаешь не себе или работе, а самокопанию. Отчаянно находить в альбомах яркие воспоминания и горько плакать, хватаясь за голову...

Сейчас, наблюдая, как солнце скрывается за горизонтом, я точно могу сказать, что в моём сердце до сих пор зияет дыра. Она не такая большая, как раньше, но она всё ещё болит и кровоточит, хотя прошло уже больше двух лет. Возможно, это говорит о том, насколько сильно я любил человека, который ушёл так быстро и не смог пройти полностью всю дорогу жизни. Я ощущаю свою вину в случившимся, поэтому каждый день проходит так, словно на мои плечи упал весь небосвод. И хоть внешне я спокоен, но внутри всё горит от боли и раскаяния.

Когда я ещё жил рядом с родителями, друзьями, всё это ощущалось ещё сильнее. Они пытались помочь, но почему-то от их стараний мне становилось только хуже. Они обещали, что я смогу забыть, но каждый день обязательно кто-то, да вспоминал о моей погибшей любви. Они сами скучали, сами тосковали, и сами чувствовали всю боль от разлуки, наверное, поэтому в памяти непроизвольно появлялась её фигура, а с губ слетало её имя. И чаще всех её имя произносил я, когда мама или папа случайно, уже в который раз, накладывали на стол не на троих, а на четверых, очевидно, забывая, что одного человека рядом уже нет и не будет. Тогда я чувствовал себя опустошённым, когда мама, ойкнув, собирала лишние столовые приборы под моим пристальным взглядом. Возможно, из-за этого я перестал кушать вместе с ними, ел в своей комнате, чтобы обезопасить себя от любой возможности вернуться к тому, с чего мы и начали.

Такое чувство, словно это всё было вчера. Я помню, как влюбился, как мне сносило крышу от одного взгляда на неё, касания. Помню, как боялся ей признаться и пригласить на свидание. И помню, как был счастлив, когда узнал, что мои чувства взаимны. Казалось, я был самым удачливым, дарил всю любовь без остатка, старался пересечь любые ссоры. Я любил, и она любила. Мне нравилась в ней буквально каждая мелочь, и я готов был хоть звезду с неба достать, лишь бы увидеть на её лице счастливую улыбку. В моей памяти ещё живы её слова о том, что, возможно, со временем вся наша влюблённость исчезнет и останется только привязанность, но я был уверен в том, что мои чувства пройдут через года и останутся такими же прочными. В какой-то мере, я оказался прав.

Моя девушка погибла два года назад, когда мы с ней вдвоём отправились отмечать нашу годовщину около моря.

Лето одарило нас жарой, поэтому мы собирались не только посидеть на берегу, глупо пялясь на остальных отдыхающих, но и хорошенько искупаться в прохладной водичке. Я ожидал, что поездка выйдет очень запоминающейся. Меня переполняла радость, поэтому иногда моя девушка смеялась, когда её глаза замечали моё счастливое лицо. Мы набрали с собой довольно-таки много вещей, еды, чтобы провести весь день под палящим солнышком в компании друг друга. Я так же подумал, что было бы неплохой идеей прокатиться на катере, собирая всё больше хороших воспоминаний в нашу с ней общую копилочку.

Но мне даже в голову не могло прийти, что вечер этого дня станет той самой точкой отсчёта, где все дни наполнены слезами и страданиями. И дата и время которого будет указана на надгробии, рядом с улыбающейся девушкой, что запечатлена на фотографии.

Прокатиться на катере, как мне сейчас кажется, было явно не самой лучшей моей идеей. Точнее, самой отвратительной. Я отвернулся лишь на секунду, на крутом повороте, чудом удержавшись на месте. Но она... не успела ухватиться за бортик, сидение или даже за меня. Просто перевернувшись через белоснежный борт, она упала в воду. Когда я понял, что на катере кроме меня и мужчины, что являлся нашим водителем, никого больше нет, я почувствовал, как внутри будто что-то с треском разбилось. Я очень испугался, моментально оказываясь рядом с бортиком, видя, как совсем недалеко девушка выныривает на поверхность, беспомощно ударяя руками по воде. Тогда в моей голове пролетела такая странная мысль. Почему нам не выдали спасательных жилетов? Почему этот мужчина так яро выкручивает руль? Он надеется на то, что каждый его клиент умеет плавать?

Я был растерян и напуган до чёртиков, поэтому так поздно оповестил мужчину, так поздно прыгнул за ней следом и так поздно приплыл. Потеряв те самые нужные секунды или даже минуты на спасение, я вытащил на катер уже погибшего человека. Я не знал, что никакая оказанная мной медицинская помощь ей не поможет, что никакие мольбы и наполненные отчаянием глаза не растрогают госпожу смерть. Я опоздал всего на несколько секунд, а для неё, наверное, я плыл вечность.

Я не представляю, что она ощущала в тот момент. Страх? Панику? Ощущение... предательства? Видела ли она меня в тот момент, о чём думала в последние секунды жизни? Как старалась успокоить себя? Вспоминала ли она, как правильно плавать, чтобы не утонуть? Как дышать в панической ситуации? Я не знаю. Я не знаю, потому что в это время был обескуражен.

Не этот день был отвратительным, а я. Я и моя глупейшая привычка в стрессовой ситуации запинаться, долго думать, быть медлительным.

Думаю, я был слишком счастливым. Настолько, что судьба кривила губы, гадая, как быстро я выйду из игры. Она сделала ход, и это оказался финиш. Шах и мат, Чон Чонгук, ты в проигрыше.

После того случая я не смог посмотреть в глаза её родителям. Они не обвиняли, не кричали о том, что я убил их единственную любимую дочь, не желали мне такой же смерти. На кладбище они прожигали меня взглядами, такими пронзающе-холодными. Они молча объявили мне бойкот, а я и слова против не сказал, ведь осознавал, что это полностью моя вина и ничья больше. Мои родные не ощущали той отстранённой холодности, почему-то велись на те натянутые улыбки, на их слова о том, что всё хорошо, что они не винят меня. Поэтому, когда я изъявил желание покинуть этот город, они выступили против моего решения. Они не давали мне ощутить себя более-менее свободным от всех тех счастливых воспоминаний. Когда я выходил из дома и каждый раз ловил взглядом места, где мы были с ней вдвоём, моё сердце умирало. Я умирал.

Конечно, было тяжело донести это до родителей, я держался до последнего, но, видимо, растрогал их сердца не своими словами, а своими слезами, что скатывались по моему лицу одна за другой, показывая родным всю мою боль и отчаяние. Им было невыносимо страшно отпускать меня в мой родной город, ну, а мне было безумно страшно, до дрожи в ногах, оставаться здесь, где каждый угол, каждый камень о чём-то напоминал. Так глупо и так по-детски бежать от своих страхов, но я хотел просто вздохнуть свободной грудью. Рассмотреть места, где не ступала наша с ней нога, где нет наших с ней воспоминаний. Я хотел отдохнуть, чтобы потом вновь вернуться в круговорот своей жизни.

- Там на столе ещё пиво осталось, если что, - я резко вздрагиваю, слыша низкий мужской голос рядом с собой. Все мысли о прошлом отходят на второй план, и я поворачиваю голову к другу, что, облокотившись об подоконник локтями, иногда делал небольшие глотки дешёвого пива. Понятное дело, что одного бы меня никогда не отпустили в другой город. У родителей было подозрение, что, возможно, я нахожусь в депрессии, и лишь поэтому со мной в путешествие отправился Ким Тэхён - мой давний знакомый. Мы не были очень близки, но я чувствовал тогда себя с ним комфортно. Возможно, одной из причин моей дружбы с ним стало то, что мою девушку он не знал и никогда даже не видел. Мы познакомились с ним на работе, общались не так часто и только в офисе. Он так же знал пару моих друзей, возможно, от них он и узнал о моём состоянии. Тэхён просто хотел получить пару денежных купюр за помощь мне, а мне просто нужен был человек, чтобы уехать отсюда. Подло обманывать родителей, знаю, но мне не оставалось ничего, кроме как предложить Тэхёну стать моей нянькой на время, конечно, за определённую сумму. Я не знаю, как мы сдружились, но несмотря на то, что всю сумму я ему уже выплатил, как мы и договаривались, он до сих пор рядом со мной.

- Не могу больше пить, уже тошнит от алкоголя, - я качаю головой, возвращая взгляд на почти потемневшее небо. Тэхён фыркает, крутя банку из-под алкоголя в своих руках.

- Ага, ври побольше, - усмехается Ким, кулаком отбивая мне по плечу. - Ещё несколько секунд назад ты был готов выпить всё, что есть в баре у Джунсока.

- Неправда, - легко улыбнувшись, я отворачиваюсь от друга, что, весело хохотнув, начинает рассказывать какой-то смешной анекдот про пиво. Я вполуха слушаю его бубнёж, со второго этажа наблюдая за людьми, которые проходят мимо моего дома, иногда кидая взгляды на цветочный магазин, что располагается этажом ниже.

Этот магазинчик принадлежит моей бабушке, а мы с Тэхёном, в оплату за проживание у неё, очень часто помогаем ей с растениями. Конечно, не об этом я мечтал, когда приезжал сюда, привык работать в офисе с бумагами, а не копаться в земле каждые пять минут. Бабушка даже первое время звала меня неженкой или городским мальчиком, когда я с неприязнью стаскивал с руки перчатку, испачканную в земле, возможно, в шутку, чтобы поднять мне настроение, а может, всерьёз, расстраиваясь, что такой неумёха-внучок ей достался. Со временем я приловчился, и, честно сказать, мне даже нравится.

- Блин, чувак, у нас посетитель, - шикает Ким, слыша колокольчик на двери, вновь вырывая меня из своих мыслей. Перекинувшись корпусом через подоконник, он высматривает кого-то, а потом тыкает пальцем вниз, другой рукой хлопая меня по плечу, явно привлекая моё внимание. Расплескав немного пива на себя, он, тихо ругнувшись, отправляет меня встречать клиента, при этом приговаривая, как мне не повезло, что он такой неуклюжий.

Только спустившись с лестницы и направляясь к стойке, я натягиваю дежурную улыбку и поворачиваюсь к гостье, что задумчиво останавливается у порога, разглядывая весь имеющийся товар. Девушка выглядит очень маленькой и хрупкой, похожей на фарфоровую куклу. Её рыжие волосы, скорее всего, крашенные, струятся с тонких плеч, поэтому она часто убирает их за ухо, чтобы не мешались. Я всё же прохожу к стойке, не желая мешать клиентке и ожидая, когда она сама подойдёт ко мне или окликнет, когда понадобится помощь с выбором. Я делаю вид, что занят чем-то за кассой, косо наблюдая за ней, она делает медленные шаги в мою сторону, всё так же заинтересованно разглядывая растения. Тэхён всё не спускается, явно беспокоясь за свою новую рубашку, поэтому я даже как-то расстроенно хмыкаю. Когда я один, чувствую себя очень напряжённо и некомфортно.

- Извините, - девушка всё же подходит к кассе, легко стукая кулачком по столу. Я поднимаю голову, ловя её взгляд, и она улыбается. - Можно, пожалуйста, два букета с бегониями? - я молча киваю, лишь коротко улыбнувшись. Немного повозившись с упаковкой, я достаю ленту из отделения в столе, в то время как гостья, наверное, не вытерпев такой непривычной для неё тишины, тихо кашляет и говорит:

- Спасибо вам, сама бы я так не оформила красиво, - она неловко улыбается, заставляя меня поднять на неё свой взгляд, который раньше был сосредоточен на работе с букетами. - Вы не знаете, случаем, о значении этого цветка?

- Горшок с этим цветком дома должен приносить в семью благополучие, - я завязываю два банта на букетах и аккуратно протягиваю их девушке, что немного поникает, забирая растения из моих рук.

- Было бы хорошо, если бы это действительно было правдой, - грустно улыбнувшись, девушка прижимает к себе один букет, с тоской разглядывая второй. Подняв на меня свои янтарные глаза, она оставляет один букет на столе, из-за чего я недоуменно смотрю на неё. - Бегония имеет два значения, мне казалось, вы знаете.

- Я и не знал об этом, прошу прощения, - я вежливо кланяюсь под смущённый смех неизвестной.

- Ну что вы, у меня и в мыслях не было заставлять вас извиниться! - немного пододвинув ко мне букет, девушка ярко улыбается. - Вот, держите, надеюсь, этот цветок всё же принесёт вам счастье.

Когда девушка покидает помещение, оставив от себя лишь пару купюр и красивый букет на столе, я задумываюсь, слушая последний звон колокольчика над входной дверью. Задумываюсь о том, кому же она купила второй букет бегоний. Было интересно, специально ли она заказала два, чтобы порадовать меня одним, или, всё же, это вышло спонтанно?

Наверное, ещё в тот миг я должен был заметить в её улыбке что-то странное, должен был перехватить в её глазах едкий огонёк и подать самому себе сигнал об опасности. Она была хрупкой, улыбка яркой и такой настоящей, что я, очевидно, даже и не видел в ней опасность. Я даже не должен был и мысли допускать о ней, забыть и побольше не возвращаться. Сам же себе я могилу и вырыл.