Он вечно рисовал чёрную дыру. Брал карандаш и рисовал дыру: ставил точку и выводил круги, раз круг, два, три... их уйма, наверное, выходило, и не разобрать сколько он обводил; в итоге получалась чёрная дыра.

Доктор интересовался у мальчика:
«Что ты рисуешь?»

«Нору» — отвечал мальчишка, не прекращая выводить «яму» в альбоме.

«Кто живёт в этой норе?» — спрашивал доктор, заворожённо наблюдая за маленьким пациентом.

«Никто, — ответил ребенок. — И не будет».

Доктор, теряясь в догадках, устремил взгляд в потолок.

«Нежилая нора... Так зачем же ты её рисуешь?»

«Для кого», — исправил мальчик, всё сильнее давя на карандаш. Царапающий шум заключил воздух в вакуумный контейнер стен кабинета, и они стали сверхчувствительной мембраной.

«Для кого?..» — растерялся доктор на миг.

«Для зайца» — ответил мальчик, и грифель карандаша сломался под натиском ненависти.

Начиная понимать, что ребёнок имеет в виду, доктор, опустив взгляд на историю болезни, принялся вычитывать заключения.

«Когда-то он заманил его в нору, — резко нарушил тишину мальчик и взглянул в глаза доктора. — Когда-нибудь, он заманит его».

Лёд объятый пламенем, в глазах мальчишки, насторожил доктора.

«Кто — он?»

«Волк», — ответил мальчик, неотрывно смотря в глаза доктора. Мужчина, психотерапевт с немалым опытом, чувствовал себя под этом взглядом добычей.

«Тот, кто заманил тебя в нору?»

Мальчик покачал головой.

«Тот, кто в ней умрёт».

[жестокость, порождает жестокость]