РАБОТА ПОЛНОСТЬЮ ЗАВЕРШЕНА. ПРОДОЛЖЕНИЕ НЕ ПЛАНИРУЕТСЯ.

У меня был друг. Мы знакомы с ним с младшей школы, дружить в полном смысле этого слова начали только в старших классах. Мы - абсолютные противоположности, но вместе как-то уживались, хотя поначалу ссорились очень часто и все из-за каких-то мелочей. Ссорились в пух и прах, иногда даже до драк доходило. Невероятно отходчивый, я уже вечером мог бы позвонить ему, и как ни в чем не бывало позвать гулять, но мне мешала моя пресловутая гордость. А еще то, что нужно было извиняться. Извиняться я, разумеется, не любил, точно так же, как и когда у меня просили прощения. Поэтому мой друг спустя некоторое время подходил ко мне первым и, таким образом, давал понять, что конфликт исчерпан. Мы снова общались до следующей драки. Потом, кажется, просто притерлись друг к другу, и ссор уже не было. Впрочем, и само общение с моей стороны в последних классах постепенно сходило на нет. Я все реже звонил, предпочитая отписаться парой сообщений в соцсетях, так что чаще звонил мне мой друг.

Сколько я его помню, Андре (так я в шутку звал его вместо привычного «Андрей») всегда был не слишком коммуникабелен. Отношения с одноклассниками у него не складывались: развитое чувство справедливости лишило его «детского», порой злого, чувства юмора, который связывает детей, скромность и застенчивость мешали прямо высказать свои мысли. Андре был умен и довольно одарен, хотя часто того, что мне удавалось с легкостью, он понять не мог. В отличие от меня он был усидчив и обязателен, чему я, с одной стороны, всегда завидовал, а с другой - насмехался, конечно, не в лицо ему. Это было подло, но я ничего не мог с собой поделать: ощущение собственного над ним превосходства затмевало мой разум. Я был никудышным другом и прекрасно это понимал.

Еще в начале нашей дружбы я был довольно груб с ним, и хотя позже исправился, как я считал, но не мог понять, почему, не смотря на все мои недостатки, он все еще хочет со мной дружить. Потом я нашел ответ: у него просто не было больше друзей, так как он плохо сходился с людьми, а за меня он цеплялся, как за спасительную соломинку. Пусть даже эта соломинка, как острое лезвие, резала руки до крови. Андре боялся одиночества. От осознания собственной незаменимости я снова вознесся на вершины Олимпа своего высокомерия. Вскоре это прошло, и я перестал измываться и проверять несчастного паренька. В один момент я даже поймал себя на мысли, что быть хорошим другом, весело проводить время вместе мне понравилось - это разгонял тоску по углам моей метущейся юношеской души.

В старших классах, когда, как мне кажется, мы стали отдаляться, я очень изменился: стал вести беспорядочный образ жизни, еще больше прогуливать школу. Благо, на моей успеваемости это особо не сказалось. Тут надо сказать спасибо природе, которая наградила меня такими умными мозгами. В общем, меньше времени с Андре, больше - с дурными компаниями и доступными девчонками. Наступил возраст озабоченного подростка, с остервенением удовлетворявшего свои потребности. Андрей ничего об этом не знал (или я предпочитал так думать), так как в свои дела я его не посвящал. Вероятно, он считал, что я сижу дома за компьютером, и просто не выхожу с ним на связь - это у меня такой период. Но, пускай и реже, мы по-прежнему проводили время вместе, и мой друг был счастлив.

Однажды после урока физкультуры, когда мы все переодевались, я бросил взгляд на Андрея. Он был ниже меня ростом, уже в плечах, худощавее, какой-то нескладный и даже угловатый. Я и не замечал раньше, хотя уже видел его раздетым. Все еще глядя на него, я поймал себя на том, что облизываю уголки губ, а внизу живота набухает то, что всегда реагировало только на девушек. Нет, определенно, такого еще не было.

Я наскоро набросил на себя рубашку, закинул на плечо сумку и, на ходу застегивая молнию штанов, выскочил из раздевалки. Слышал, как Андрей окликнул меня, но я бросил, что вспомнил о поручении учителя, и убежал. Разумеется, никакого поручения не было и в помине. На оставшихся уроках я так и не появился. Мне было страшно от собственной реакции на обнаженное тело моего друга. Даже не друга, черт с этим, но он парень! Остаток дня я провел с девушкой, номер которой попался первым в моей телефонной книге.

Следующие две недели в школе я не появлялся, говоря, что заболел. Андрей звонил мне справиться о здоровье, как всегда это делал, но по телефону я был холоден и немногословен, чем, вроде, вызвал у него некое замешательство и даже обиду. Он, кстати, был очень обидчивым. Каждый раз, когда он звонил, я вспоминал свою реакцию в раздевалке, и говорить с другом нормально уже не мог. Спустя две недели я, можно сказать, отошел, вернулся в школу и сразу заметил, как от этого счастлив Андре. Мне вдруг тоже стало хорошо. Это было просто приятно, без примеси высокомерия и заносчивости.

Еще один урок физкультуры, и я не смотрю в сторону друга, пытаясь на чем-нибудь сконцентрироваться. Самое отвратительное то, что я не могу понять, хочу ли я на него посмотреть, потому что просто хочу, или потому что запрещаю себе это делать. Тот раз я решил списать все на недостаток секса в последнее время, хотя тот факт, что я готов трахать от этого любого, радовал меня еще меньше, найденное псевдооправдание.

Подошел конец нашего последнего года в школе, а я по-прежнему вел свой разгульный образ жизни - что будет дальше мне наплевать. Рядом со мной - взволнованный и нервный Андре, старающийся все выучить и сдать. Мне было смешно и завидно смотреть на его усилия. Я никогда таковых не прикладывал ни в чем. Все, за что бы я ни брался, давалось мне легко, поэтому удовольствия от своих достижений я не испытывал. Андрей же напротив гордился своими успехами и не упускал шанса рассказать мне о них. Я был рад за него. Я улыбался, глядя на его счастье, трепал по голове, умилялся... Господи, что я делаю?.. Словно я влюблен в него.

Летом я подал документы в несколько вузов. Образование меня не сильно заботило, но это был единственный способ уехать подальше от Андрея. Мне стало страшно еще больше. Он хотел и после школы поддерживать связь. Звонил мне. Поначалу я даже отвечал на эти звонки, а через некоторое время такого общения оно стало для меня невыносимым. Я люблю его. Черт! Закончив разговор, я чувствовал, как к горлу подступает комок. По щекам текли горячие слезы. Я запустил телефоном в стену и завыл. Это невыносимо.

Больше на звонки Андрея я не отвечал. А потом и он перестал звонить.

Я начал встречаться с девушкой, но бросил ее уже на третьей неделе. Скучно, противно, мерзко. Нет, я ничего не имел против девчонок, но чувствовал, что веду себя ужасно по отношению к ним, представляя в своих объятиях бывшего лучшего друга.

Я считал дни с нашего последнего разговора. Хотел позвонить, но брал в руки телефон и, сжав его на мгновение, клал на место.

Лето моего первого курса выдалось неописуемо жарким. Не помогали никакие вертушки или ветродуйки. Все мечтали о кондиционере, но вешать его в общаге, разумеется, никто не собирался. Началась сессия, закончился нормальный сон... хотя нет. У всех, кроме меня. Я сдал первый экзамен на «четверку» и был собой вполне доволен. К учебе здесь я тоже не прикладывал особых усилий.

Вечером я отчитался в своих делах перед мамой и хотел уже положить телефон, когда на глаза попался номер Андрея. Стиснув зубы, я нажал «вызов». Успело прозвучать несколько длинных гудков. Только собираясь позвонить, я, признаться, уже был готов к тому, что он сменил номер (хотя сам не понимал, зачем). Но нет, номер остался прежним. А мой есть ли еще у него? Я закрыл глаза, моля всех богов, чтобы он ответил. Сердце билось, как сумасшедшее, рука, державшая телефон, вспотела, а другой я лихорадочно сжал край футболки. Не знаю, сколько прошло времени, пока я слушал гудки, но для меня оно тянулось вечность, прежде чем Андрей все-таки взял трубку.

- Привет, - заикаясь, сказал я, и сердце, кажется, стало частить еще больше.

- Давно ты не звонил, - тихо проговорил парень, но в его голосе я слышал обвинения.

- Прости.

- Я уже думал, ты меня забыл.

- Нет... конечно... - от его слов мне стало грустно. - Простишь меня?

Он помолчал.

- Наверное...

- Наверное, - повторил я.

К горлу снова подкатил ком, но я успокоился. Я скажу. Просто у меня больше нет сил терпеть. И хорошо, что то все по телефону. Скажу и сразу брошу трубку. Пускай глупо, пускай по-детски, главное, я сначала это скажу.

- Андрей.

- Что?

- Я тебя люблю, - но сил, чтобы нажать всего одну кнопку, у меня уже не хватило.

Мой друг долго молчал. Наверное, несколько минут. Я слышал его тихое дыхание. Слышал те дурацкие часы в форму ракеты, которые ему подарили еще в детстве, - они пищали каждый час. Слышал, как, кажется, ветер сдул с его стола бумаги. Андрей молчал. Я уже ни на что не надеялся.

- Угу, - от его тихого голоса, разорвавшего это тишину, я вздрогнул. - Никит, приедешь домой на каникулы?

Он сказал это так спокойно. Мне даже показалось, что он улыбался, когда говорил это. Я тоже облегченно улыбнулся.

- Только экзамены досдам. И вот тогда обязательно приеду.

- Я буду ждать.

- Спасибо, - я кивнул ему, словно он видел. - Спасибо, что подождал, Андрей.

- Ты только приезжай, хорошо?

- Да, обещаю.

КОНЕЦ.
Работа завершена. Продолжения не планируется. Поэтому писать в комментариях "проду!", а так же слать личные сообщения с аналогичной просьбой не стоит. Спасибо за понимание.